***
— Ты не можешь больше продолжать в том же духе, — говорю я Михо, когда мерею шагами его больничную палату. Он вздыхает и поворачивается на бок, делая глоток сока. — Это была моя ошибка. Я слишком много выпил, немного повеселился. Злость нарастает в груди, но я подавляю это чувство, потому что Юрим тоже находится в комнате и сидит на кровати Михо. — Повеселился? — я делаю глубокий вдох. Он же мог умереть, или что-нибудь могло случиться с Юримом. Михо смотрит в упор на меня и что-то мелькает в его глазах. — Гук, зачем ты пришел? Мы знаем, что наши отношения уже не восстановить. Как и наш брак. — Не знаю, — я зло пинаю ножку кровати. — Ты бросишь меня? — хрипло произносит он, слезы набегают на его глаза. Черт. ё— Я… не знаю, не знаю, как правильно поступить, Михо. — Не надо, Гук! Не бросай меня. Если ты меня покинешь, мы потеряем нас. Нашу семью, сыну нужны оба родителя. Это и меня пугает, меня пугает он. Я больше не люблю его. — Давай подумаем, что нам делать сейчас, и что будет потом, когда ты выйдешь. У нас много проблем, Михо. Юрим любит нас обоих, да любовь не вернуть, но ты можешь измениться. — Это хорошая идея. Я согласен с тобой, Гук. Я мысленно вздыхаю, наконец, мы хоть в чем-то сошлись в мнениях.***
Чимин Гук: Ответь мне, Чимин. Я не отвечаю ни на его звонки, ни на многочисленные смс. Как я могу ответить? Все внутри меня сломано. Уже прошло четыре дня с того момента. Он постоянно пытается связаться со мной. Это все настолько ранило меня, что я не могу больше продолжать отношения. Я сижу, Сон у меня на коленках. Я поглаживаю его живот, и просто смотрю в никуда. Я даже и не подозревал о произошедшем с Михо. Я не знаю, как он, я даже не могу спать из-за всего того, что происходит в моей жизни. Я больше не собираюсь поддаваться ему, и не буду отвечать. Он должен быть со своей семьей. Гук: Я приду. Я закрываюсь на все замки. Затем быстро забегаю к себе в комнату и закрываю дверь за собой. Я не готов встреться лицом к лицу с Гуком. Я ложусь на кровать и сворачиваюсь в клубок. Примерно через час я слышу стук в дверь, но не двигаюсь. Он начинает колотить, выкрикивая мое имя, а я плачу, слезы покрывают мои щеки, я даже чувствую их вкус у себя во рту. Затем я слышу хруст стекла и подскакиваю на ноги. Он же не разбил… он же не посмел бы разбить… Я выбегаю из комнаты и спускаюсь по лестнице, наблюдая, как он забирается в разбитое окно двери. — Что с тобой не так? — кричу я. Он выпрямляется, стряхивая осколки стекла. Он сегодня выглядит пугающим, высокий, одетый во все черное. Черные джинсы, кожаную куртку и тяжелые мотоциклетные ботинки. — Я звонил, я писал. Почему ты не отвечал? — Серьезно? — я фыркаю и скрещиваю руки на груди. — Да, блядь, чертовки серьезно, — кричит он на меня. — Делаю, как считаю нужным, — кричу я в ответ. Его выражение лица становится расстроенным, глаза наполняются болью. — Ты думаешь это легко для меня? Ты что, правда, считаешь, что легко так любить тебя и понимать, что я не могу обнимать, целовать тебя, когда я этого хочу? — Что? — я задыхаюсь от его слов, они меня поражают. — О боже, Гук, нет. Теперь он кажется полностью разбитым. — Что «нет»? — Ты не можешь любить меня, нам нельзя, нельзя. Я обхватываю лицо руками и начинаю истерически мотать головой из стороны в сторону. — Почему я не могу? Почему мне не дозволено, Чимин? Ответь! Ты что, правда, думаешь, что я трахал тебя просто так, как какую-то дырку? Шлюху? Решаем, кого любить, не мы, решает наше сердце! Только оно может диктовать нам, кого любить! — Я не могу, Гук. Я даже не могу тебе сказать «нет»! Я просто не могу без тебя дышать! Но я не могу тебя любить, не могу позволить тебе любить себя. Потому что ты никогда не будешь моим! Он берет мое лицо в ладони, нежно поглаживая щеки. — Ты не можешь изменить то, что я чувствую. — Это так больно! — плачу я. — Это так больно! Он притягивает меня к себе, я прижимаюсь щекой к нему. Его футболка становится влажной от моих слез. — Я знаю, как больно это чувствовать и как сложно тебе, танцор. Но я постараюсь сделать все, что в моих силах. Пойми, сейчас я не могу покинуть и оставить его. Я уйду, но не сейчас. Я должен хоть немного помочь ему. — Ты уже говорил это, говорил. Я знаю, как это будет. — Ты ничего не знаешь, не делай никаких преждевременных выводов. — Нет, я знаю, Гук. Я все знаю. Он крепче прижимает меня к себе, затем нежно проводит пальцем по нижней губе. — Я не хочу, чтобы так было всегда. Я брошу его. Я так хочу просыпаться и засыпать с тобой. Я хочу, чтобы все знали о нас, не хочу скрываться. Я знаю, что я эгоист, но не могу по-другому. Я не хочу оставаться без тебя. Бросать тебя. Я так быстро и сильно влюбился в тебя, что не могу позволить тебе быть без меня. О, боже! Я громко всхлипываю, притягивая его лицо ближе к себе. — Я тоже так быстро влюбился в тебя. Он склоняет голову и притягивает меня в поцелуе. Наши языки сплетаются, страсть бурлит в наших венах. Я быстро снимаю с него куртку, затем сдергиваю футболку. Он снимает все с меня, опускает по ногам белье, затем сдергивает свои джинсы. Его нетерпеливые пальцы проходят по дырочке и начинают кружить по ней, все сильнее и сильнее. Я хватаюсь за его бицепсы, чтобы не рухнуть на пол от таких сильных эмоций. Он приподнимает меня и проскальзывает в меня двумя пальцами, жестко толкаясь снова и снова. Я чувствую, как оргазм накрывает меня, словно лавина. Быстро и стремительно. Затем мы уже на полу, наши языки сплетаются в страстном поцелуе, тела соприкасаются. Он раздвигает мои ноги и начинает жестко вколачиваться в меня. Гук двигается быстро и жестко, подаваясь бедрами вперед с диким давлением. Я кончаю первый, громко выкрикивая его имя. Затем я чувствую, как Гук вздрагивает всем телом, секундой позже он изливается в меня, наполняя своим теплом. Он прижимается губами к моим, поглаживая по волосам. — Черт, — шепчет он. — Это было охрененно. — Это и называется настоящий секс. Он целует меня в волосы, поглаживая. — Поехали со мной. Позволь мне заняться с тобой любовью. Мое сердце пропускает удар, я будто нырнул, не задержав дыхание под воду. — Ухать с тобой? — Да, я забираю Юрима к родителям. Поедем со мной. — Я не могу поехать к твоим родителям. — Проведем там всего лишь ночь, а потом снимем номер в мотеле, потому что там у меня соревнования. Я хочу, чтобы Юрим побыл с моими родителями, пока Михо не начнет употреблять меньше алкоголя. — Она отравился алкоголем из-за того, что так много пьет? — Он взял Юрима к своим друзьям, оставил его там одного, а они все пошли гулять. Когда он напился, друзья отвезли их домой. И Юрим был предоставлен сам себе. Мне никто не позвонил. Когда мне набрал сын, он был напуган и сказал, что папа не дышит. Я приехал домой, Михо лежал без сознания. У него был слабый пульс, и он был весь в рвоте. — Так зачем ты его оставляешь сейчас, он будет пить в одиночку. Он качает головой и говорит грустно. — Он взрослый омега, я не могу постоянно бегать за ним. Он не алкоголик. Он пьет только в какие-то дни, но постепенно становится собой. Я больше не могу доверить ему сына. Но и оставить так не могу, пусть немного поправится, потом я его брошу. Обещаю. — Хорошо. Я знаю, что ты его не любишь. Ты добрый, поэтому просто заботишься о нем. — Тогда попытайся встать на мое место и пойми, что я не навсегда с ним. Просто некоторое время придется потерпеть, но скоро все закончится. Мое сердце саднит от нестерпимой боли. Я так хочу отказать ему, оттолкнуть, но не могу. Я люблю его. Я не могу просто так вычеркнуть то, что чувствую. Я буду надеяться, лелеять свою маленькую надежду, он ведь мне обещает оставить его. Теперь глубоко в душе я становлюсь тем, кем никогда не желал быть. Я становлюсь одним из тех омег, ради которых альфы оставляют супругов. Разлучником. — Чимин, — слышу я его голос, он прорывается ко мне через плотную пелену моих мыслей. — Доверься мне. — Я доверяю тебе, Гук. Он улыбается мне. Его улыбка мягкая и светлая. — Я сейчас пойду, заеду за Юримом, а затем вернусь сюда. Он склоняется и еще раз целует меня. Я буду самым великим лгуном, если не скажу, что счастлив от того, что мы проведем с ним выходные. Господи, пожалуйста, пусть я поступаю верно, и не ошибаюсь на его счет.