***
— Не волнуйся. Веди себя как обычно и он ничего не заподозрит, — шепчет мне Гук, когда мы входим на крыльцо дома его родителей. Дом великолепен — огромный, деревянный, с белым забором и идеальным садом. Он стоит на небольшом участке, но я не все вижу, потому что уже темно. Из окон льется свет, и чем ближе мы подходим, тем лучше я вижу, что терраса круглая. Потрясающе. — Мам! — кричит Гук, держа Юрима на руках. Он спит, полностью отключился. Я сглатываю. Меня тошнит. Я не должен желать это, нет. Я не должен. Скрипит дверь и выбегает женщина. Вау, теперь я понимаю, почему мальчики так фантастически выглядят. Она высокая, с прямыми золотистыми волосами и яркими глазами. Я не могу точно сказать голубые они или карие, но они великолепны. Для ее возраста, она в отличной форме — она потрясающая. — Чонгук, — выдыхает она, подбегая и обнимая своего сына и внука. — Что же так долго? Дай мне посмотреть на тебя. Она отступает и смотрит на него, ее глаза светятся любовью. Затем она смотрит на Юрима и гладит его по головке. — Ох, все такой же сладкий, как и всегда. Проходи, заноси его внутрь. Он устал. Гук отходит в сторону, пропуская меня вперед. Его мама замечает меня, и ее улыбка становится еще шире. Я шагаю вперед и заставляю губы не дрожать. — Мам, это Чимин — друг, я рассказывал тебе о нем. Чимин — это моя мама — Ёна. Я протягиваю руку вперед и подхожу ближе, обходя Гука. — Очень приятно познакомиться. Спасибо за приглашение. Она пожимает руку, ее улыбка теплая и искренняя. — Нам не в тягость, Чимин. Я слышала, ты отлично танцуешь? — Я не совсем... — краснею я. — Он великолепен, — перебивает меня Гук. — Где Юрим будет спать? — В старой комнате Соджуна. Он кивает и заходит в дом. Спасибо, Гук. — Я когда-то танцевала, — говорит Ёна, приглашая меня войти. — Проходи. — Какие танцы? — спрашиваю я, следуя за ней. Дом прекрасен: деревянные полы, высокие потолки, старая кованая фурнитура и огромнейшая, великолепнейшая кухня в сельском стиле. Деревянные шкафчики и белые столешницы, тоже деревянные. Потрясающе. — У вас прекрасный дом, — говорю я. — Спасибо. Джон потратил много времени на него. — Джон ваш муж? — спрашиваю я, осматриваясь. — Да, он вышел. Отвечая на твой предыдущий вопрос — я тоже была балериной. — Да? — спрашиваю я и ставлю свой чемодан на пол. — Да, но не профессиональной. Я занималась балетом до шестнадцати, пока не забеременела Соджуном. — Вы родили Соджуна в шестнадцать? Она мягко смеется. — Знаю. Правда шокирует? — Снимаю перед вами шляпу, — произношу я, глаза все еще распахнуты от удивления. — Это должно быть было сложно. — Джон поддерживал меня и был рядом. Мне повезло. — Несомненно, — улыбаюсь я. — А ты? У тебя есть хороший альфа? Я замираю, и проходит больше чем несколько секунд, прежде чем я могу ответить. Что мне сказать? Я зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Просто скажи ей правду, минус Гук. — Я был помолвлен, но ничем хорошим это не закончилось. — Сочувствую, — говорит она, заходя в кухню. — Может, чашку чаю? — Да, спасибо, — улыбаюсь я. Я наблюдаю, как она ставит закипать чайник. И понимаю, почему Соджун так выглядит. У него такой же цвет волос и глаз — даже оттенок кожи такой же. — Какой ты любишь? — спрашивает она. — Черный, без сахара, пожалуйста. Скрипит дверь, я оборачиваюсь и вижу самого ослепительного пожилого альфу. Правда, от него захватывает дух. Я сразу понимаю, что это должно быть Джон, потому что он копия Гука. У него такие же глаза, такие же темные волосы и такая же оливковая кожа. Он высокий, подтянутый и, несмотря на седину, он все еще потрясающий. — Привет всем, — улыбается он, вытирая руки о выцветшие джинсы. — Здравствуйте, — мой голос звучит испуганно и жалко. — Это Чимин, друг Чонгука. Джон подходит ближе и протягивает руку. — Джон. — Приятно познакомиться, — говорю я, чувствуя, как вспыхивают щеки. Черт, он взрослый, соберись. Не то чтобы он меня привлекает, просто для своего возраста он невероятен. Не часто вижу альф, которые так выглядят в свои года. Я только могу представить, каким красавчиком он был в возрасте Гука. Возможно, таким же привлекательным, как и он. — Привет, старик, — говорит Гук, появившись в коридоре. — Гук, — улыбается его отец и идет к нему навстречу. Они неловко по-мужски обнимаются и поворачиваются к нам. — Вижу, вы уже познакомились с Чимином. — Конечно. Замечательный парень, и ты знаешь, мои старые глаза давно уже не видели такой красоты. Я немного нервно смеюсь и опускаю взгляд в пол. — Прекращай, — говорит мужу Ёна. — Ты смущаешь его. Джон смеется. — А где мой внук? — Он дремлет. Трудный день. Джон кивает и поворачивается к Гуку, говоря ему напрямую. — Ты привез его сюда, потому что у тебя проблемы? — Не переживай, отец. Кстати, можно говорить при Чиме открыто, он знает про проблемы с Михо. Джон кивает головой. — Ну, хорошо. — Да у нас некоторые проблемы, и, кстати, я привез его сюда без протестов Михо, потому что он только поправляется в больнице, он в плохом состоянии. — Бедный мальчик, — вздыхает Ёна. — Я, конечно, не очень его люблю, но у него сложная судьба. Бедняжка. Мое сердце сжимается, я вижу, что родители Гука в своем роде любят Михо и беспокоятся о нем. — Михо делает сам выбор, мам. Он оставлял не один раз своего сына, пока сам в это время напивался до беспамятства. — Я согласен с парнем, Ёна, — говорит Джон. — Потому что ненормально бросать сына, пока где-то шляешься и напиваешься. — Я все понимаю, — выдыхает Ёна. — Но он сейчас слаб, и у него тяжелая жизнь. И плюс ты, Гук, всегда далеко, вечно в разъездах. — Не начинай, мама, — рычит, Гук, и я просто неслышно отступаю назад, чтобы выйти из комнаты. — Он сам выбрал себе такую жизнь. Я понимаю, судьба и все такое, но он сам выбрал пьянство, а вдруг он причинит вред здоровью Юрима? — Я не оправдываю его. Я просто говорю, что ему трудно. Ты все время в разъездах, ему не хватает твоей поддержки. Когда он остается один, то начинает пить. Я чувствую, как мне становится плохо, до меня доходит весь ужас ситуации. — Если я прекращу свою карьеру мотогонщика, то у нас просто не будет денег для существования. Он не работает. Черт, он даже не может присмотреть за сыном. Понимаешь, мама, Михо сам выбрал путь саморазрушения. — Да, но в этом виноваты его родители. Мама никогда не оказывала ему поддержки. — Господи, да у Чимина так же. Его мать пропала, и ее не могут найти до сих пор. Отец просто полный придурок, а у его брата постоянные проблемы, но ведь он не пьет и не делает глупостей? Мое сердце замирает, я делаю еще один шаг назад, затем еще один. Ёна резко поворачивается ко мне, Джон же просто опускает глаза. — Я... — я чувствую, что задыхаюсь. — Вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату? — Господи, Чонгук! Ты что с цепи сорвался? Что ты такое говоришь! — рычит Джон на своего сына. — Что с тобой сегодня? Гук разворачивается ко мне. Я вижу в его взгляде раскаяние. — Че-ерт, — пытается он начать говорить. — Могу я просто пройти в комнату и прилечь? — говорю я еле слышным голосом. — Конечно, милый, — говорит Ёна, сердито смотря на Гука. Она проходит мимо него, приобнимает меня за плечи и уводит прочь из комнаты. Мы подходим к двери, она распахивает ее и передо мной прекрасная комната, восхитительно светлая и красивая. Как и дом, полы и некоторые детали интерьера сделаны из дерева. Так же в комнате есть камин, красивые картины на стенах, двуспальная кровать. — Это наша комната для гостей. Я подготовила ее для тебя. — Спасибо, Ёна. — Я хочу извиниться за Гука, за то, что он сказал. Это не его дело. — Да нет, все хорошо, просто его слова заставили меня осознать, насколько странная у нас семья. — Не говори так. И не позволяй ему сравнивать со своей ситуацией и не давай ему обижать твою семью. — Ну, он, действительно, прав. Мы просто кучка ненормальных — А ты знаешь в чем он точно прав, в том, что, какая бы ни была у тебя семья, ты не позволил этому разрушить твою жизнь. — Спасибо вам, — говорю я, а сам чувствую, как моя губа дрожит. — Спокойной ночи тебе милый! Может, тебе принести чашечку горячего чая? — Если вам не трудно. Она быстро уходит, но через пару минут возвращается с чашкой горячего чая. Ставит ее на прикроватную тумбочку, разворачивается ко мне. — Если ты захочешь принять душ, то полотенце рядом с тобой. — Спасибо, — опять благодарю ее я. — Спокойной ночи, Чимин. — Спокойной ночи, Ёна.***
Чонгук — Черт, мама, я тебя отлично понял, — рычу я, вставая быстро со стула. — Твой брак, Чонгук висит на волоске, — говорит она серьезным голосом. — Поэтому тебе нужно хорошо подумать, как ты можешь это исправить. — Исправить? — кричу я. — Ты не знаешь ничего, там нечего исправить, мам! Он напивается, ругается со мной, бросает сына. И как после этого к нему можно относиться? — И я все прекрасно понимаю! — начинает она. — Точно? Потому что мне кажется, что ты не понимаешь. — Но он все еще твой муж! И это был твой выбор. — Я знаю это! — я кричу ей в ответ и ударяю по столу кулаком. — Я, черт побери, все прекрасно знаю. Для этого я и привез сюда сына, чтобы разобраться с этим дерьмом раз и навсегда. — Ты намерен бросить его! Ты не хочешь даже попытаться. — Я пытаюсь уже на протяжение года. Не нужно притворяться, что ты не замечала наших плохих отношений. — Да, я заметила некое напряжение. Но в браке так бывает — Так значит, ты клонишь к тому что, если отец будет днями напролет лежать на диване пьяный, то для тебя это будет нормально? — Нет, естественно, это ненормально. Но я бы пыталась, чтобы он стал лучше. — Ты что думаешь, я не пытался? Что я не поднимал с дивана его ленивую задницу и не старался ему помочь? — Ты всегда в разъездах Гук. Как ты можешь ему помочь? И тут во мне вспыхивает злость. — Ты что хочешь от меня? Чтобы ради него я оставил свою карьеру мотогонщика? — Но ты бы мог их брать с собой. — Он даже не приходит на гонки, чтобы поддержать меня, о чем речь? — А ты у него спрашивал? — огрызается мать — Я просил его об этом не раз! — Вы двое успокойтесь, ведете себя хуже детей. У нас, не забывайте, в доме гость и маленький внук. А еще кроме этого, Чимин плачет в комнате, а вы тут затеяли разборки. Блядь. Чимин плачет. Черт. — Чим расстроен? — Ну, естественно расстроен, Гук. Ты оскорбил его семью при нас, хотя мы только с ним познакомились. — Черт, — я быстро бегу вниз по коридору. — Гук, Стой! Тебе нельзя ходить к нему сейчас, потому что ты замужний человек, а твоего мужа нет рядом. Утром поговоришь Я разворачиваюсь и смотрю жестко на свою маму. Знаете, я ее люблю, но она очень трудный человек. И скорее всего она заметила, что я неравнодушен к Чимину. — Я расстроил сегодня своего лучшего друга, поэтому я направляюсь посмотреть, как он. — Не беспокой его, сынок, — вступает Джон. — Ему нужно побыть одному. Он скорее всего так хочет. Блядь, конечно, хочет, я обидел его. — Отлично, тогда я пойду в кровать. Думаю, на сегодня разговор окончен. — Чонгук, — пытается позвать меня мать, но я прерываю ее. — Отличных снов и спокойной ночи, — рычу я и быстро исчезаю в направлении своей комнаты. Пошло все нахрен.