***
Он преследовал ее. Он подозревал ее в измене и, что она не вернется к нему. Он был в ярости и задушил ее. Она умерла. Он избавился от ее тела, закопав его, а затем избавился и от ее машины. Эта информация никак не может уложиться в моей голове, даже после того, как я немного пришел в себя и провел час в полицейском отделении. Я не пролил и слезинки, когда узнал, что моя мать мертва. Я не чувствую ничего. Я сломлен. Я разрушен. Я убит. И вот я нахожусь в комнате свиданий, я хочу поговорить с отцом, но когда я его вижу, не могу вымолвить ни слова. Я сверлю его взглядом, но он не смотрит на меня в ответ, его голова между его ног, волосы всклокочены, тело сотрясается дрожью. Я быстро подхожу к отцу и толкаю его, чтобы он наконец поднял на меня свои глаза. — Это был несчастный случай? Как ты можешь так говорить? Ты же задушил ее! Ты убил ее, убил! — кричу я. Но внутри нет чувств, одна пустота. — Я не хотел того, просто был очень зол. Я любил ее. Когда я понял, что произошло, было слишком поздно, Чимин. Я только хотел ее припугнуть, чтобы она не уходила от меня. Припугнуть. — Она была восхитительная, замечательная, — я издаю шипящий звук. — Её жизнь не принадлежала тебе, чтобы так отнимать ее! — Чимин, пожалуйста. Пожалуйста, прости. Не надо ненавидеть меня. Я смотрю на него, а внутри полная пустота, лето сменила зима. Внутри у меня сердце будто покрылось ледяной коркой. — Ненависть не отражает всех моих чувств к тебе, отец. То, что я чувствую к тебе, это намного хуже. Я надеюсь, ты сгниешь в камере. Я надеюсь, ты заплатишь за все, что сделал. Я поворачиваюсь и ухожу, не говоря ни слова. — ЧИМИН! — кричит он надрывно и пытается бежать за мной, пытается что-то сказать. Обратного пути нет.Глава 31
29 июня 2023 г. в 14:00
Чимин
— Я смогу сделать это, — говорю я Ибо и Бомгю, когда прохожу в раздевалку.
— Чимин, тебе не нужно. Они сами справятся.
— Ну, я же тренировался, поэтому я могу поучаствовать в выступлении.
Оба переглядываются и соглашаются, кивая друг другу. Я знаю, что мы давно готовились к этому выступлению, тем более я один из ведущих танцоров. Поэтому я не дам им испортить или потерять то, к чему они так долго стремились.
Они кричат мне слова поддержки, когда я выхожу из раздевалки.
— Ну, что, все готовы, все хорошо? — спрашиваю я, улыбаясь всем фальшивой улыбкой.
— Да!
Перед тем, как выйти на сцену, я всех проверяю, готовы ли они, правильно ли одеты, и привожу в порядок их прически. Я подготавливаю себя, потому что открываю начало выступления, затем они присоединятся ко мне. В тот момент, когда называют на сцене мое имя, я выхожу и замечаю в толпе Юнги и Джи, мне становится теплее в груди, потому они пришли поддержать меня.
Я двигаюсь по сцене отработанными движениями, делаю развороты, подпрыгиваю, словно робот, все выходит автоматически. Слышу, как все хлопают и радуются.
Затем мой взгляд находит в толпе альф, и я замечаю, что они о чем-то разговаривают, напряжение выражается на их лицах. Внезапно у Намджуна звонит телефон, и он уходит посреди концерта.
К тому времени, как моя партия почти заканчивается, в зале остается только Юнги. Мое сердце неспокойно пропускает удары в груди, я слабо обращаю внимания на свои движения. Я замечаю, что возвращается позже Джун, но Джисона нет, он ушел. И когда я разворачиваюсь и делаю высокий прыжок, я смотрю на лицо Джуна, которое выражает… Знаете, когда вам собираются сказать, что кто-то умер, вот такое у него выражение.
Я падаю на сцену, мои ноги попросту подгибаются подо мной. Я не в состоянии удержаться.
Толпа реагирует молчанием, все смотрят на меня. Я нахожу в толпе глаза Намджуна, и по его щекам катятся слезы. Внезапно я перестаю слышать окружающий шум, словно все происходит в замедленной съемке. Чувствую, как мне уносят со сцены, как меня бьют по щекам, чтобы я пришел в себя.
— Чимин! — выкрикивает Бомгю.
Почему он смотрит так на меня, что за взгляд на лице Джуна?
— Чимин, — требует Ибо. — Посмотри на меня.
Почему же Джун плачет?
— Чимин!
Почему Джи ушел?
Я поднимаюсь на ноги почти автоматически, прохожу за сцену, за моей спиной раздаются крики Ибо и Бомгю, но я не слушаю их. Я заворачиваю за угол, и через боковую дверь вижу, как ко мне бегут Юнги и Джун. Боже, лицо Юнги на нем такое выражение, что мне сразу становится все понятно.
Случись что-то очень плохое, что-то ужасное. Я останавливаюсь перед ними, все еще ничего не чувствуя.
— Чимин, — восклицает Джун. — Как ты?
— Почему ты плачешь, ответь?
Мне кажется, или мой голос и правда звучит пустым и поникшим?
— Чимин...
— Быстро ответь, почему ты плачешь?
— Джун не здесь и не сейчас, — убеждает его Юнги. — Посмотри на него, он не готов.
— Скажи мне! — кричу я, отталкивая Намджуна. — Говори мне, Джун!
Тот смотрит на Юнги, взглядом приказывая меня обнять. Почему, черт побери, меня нужно обнимать?
— Чимин, малыш, — начинает Джун. — У нас есть кое-какие новости о твоей матери.
Моя голова начинает кружиться, ноги подгибаются. Я знаю, что Юнги держит меня. Он знает, что если отпустит, я, скорее всего, упаду.
— Ты помнишь, я как-то рассказывал тебе, что у твоей матери был любовник? Ну, это не было секретом ни для кого. В тот день она вышла из мотеля, и за ней последовал один человек. Когда она ехала, то заметила, что ее преследуют, и вышла из машины. Она... понимаешь, она узнала эту машину и человека, который в ней находился...
О боже... Это, наверное, была жена этого мужчины, она выяснила про нее и убила мою мать.
— Чимин, малыш, тот человек, что преследовал машину твоей матери, был твой отец.
ЧТО? Что?!
— Мы его опрашивали неделю назад, и он нам не сказал ничего. Он отказался разговаривать, но когда мы собрали достаточно доказательств, то мы его арестовали. Затем после долгого разговора и предъявленных ему доказательств, он все признал. Чимин, он признался, что убил Дахи.
Мои колени подгибаются, и даже Юнги не может удержать меня. Он падает вместе со мной. Я кричу, кричу, настолько громко, что начинает покалывать в ушах. Мой мозг полностью отключается, сознание покидает меня. Единственное, что снова и снова проигрывается у меня в голове, что мой отец убил мою мать.
Я проваливаюсь в темноту.