Addictive Lies

      Хёнджин не мог поверить, что всё-таки позвонил Чану. Ещё до того, как они начали встречаться, Бан был тем, кому он звонил, как только возникали трудности. Он привык к этому и знал, что многое изменилось с тех пор, и от этой привычки ему следует избавиться.       Сейчас Чан был с Минхо, так чего собственно ожидал Хёнджин? Они оба были в отношениях, и он точно не должен был ему звонить.       Его мысли вернулись к той ночи в баре, когда он стал свидетелем страстного поцелуя Минхо и Чана. Джисон казался обеспокоенным после того, как Хёнджин оттащил его.       — Джинни? — спросил Джисон тонким голосом, уставившись на Хвана, который умывался холодной водой из-под крана.       — Да?       — Почему ты… злишься? Разве ты не должен быть счастлив, что у него кто-то есть? — задал вопрос Хан.       Джисон был прав. Он не должен был злиться или расстраиваться, но он не мог объяснить, почему он чувствовал это. Он был влюблён в Джисона, но тогда почему его сердце болело при виде Чана с кем-то другим?       Он был смешон.       — Я не злюсь, — сказал Хван, разворачиваясь, улыбка была приклеена к его лицу. — Пойдём ещё выпьем!       Джисон не выглядел удовлетворённым ответом, но последовал за ним. Он видел, как взгляд Хёнджина упал на Чана, выходящего из бара с Минхо. А затем он улыбнулся Джисону так нежно, что его сердце затрепетало.       — Хочешь уйти? — спросил Хёнджин.       Джисон кивнул, понимая, что ночь уже подошла к концу.       Хван мог сказать, что Хан, вероятно, был расстроен и озадачен, и он хотел бы исправить это, но не знал, как исправить то, в чём он даже не уверен. Он всегда думал, что был человеком, умеющим разбираться в себе, поэтому все эти противоречивые эмоции были в новинку.       Джисон вошёл в комнату, посмеиваясь, и плюхнулся рядом с ним на кровать.       — Знаешь, я понимаю, когда ты не в настроении, — заявил он.       — Честно говоря, я даже не знаю почему, — вздохнул Хёнджин, развернувшись к парню лицом.       — Почему мне кажется, что это как-то связано с Чаном? — спросил Хан нейтральным тоном, но лёгкая неуверенность в нём ранила Хёнджина.       — Просто… Я такой глупый, — ответил Хван, улыбнувшись своему парню и надеясь, что он не придаст этому слишком большого значения.       Вокруг них стояла тишина, пока Джисон её не нарушил.       — Знаешь… Я понимаю, — наконец, сказал Джисон, обдумывая слова, — не легко разорвать отношения с кем-то, кто также был твоим лучшим другом, которого ты знал действительно долгое время. Так что, если ты в замешательстве из-за своих чувств, я могу понять, — вздохнул он, проведя рукой по волосам. — Если тебе нужно время, просто скажи мне…       Глаза Хёнджина расширились и уставились на Джисона, сердце переполнялось, и он притянул его в объятия, зарываясь лицом в шею парня из-за слишком сильных эмоций.       — Я не знаю, поможет ли это, но мы могли бы пообедать с ними вместе, — предложил Хан, и Хёнджин задумался, было бы это хорошей идеей. Возможно, встреча, где они могли бы пообщаться и сблизиться, пошла бы на пользу всем. Или, может быть, Хван просто скучал по Чану. Если бы они больше общались как друзья, то, скорее всего, он перестал бы себя чувствовать так, как сейчас.       — Посмотрим, — мягко ответил Хёнджин. — Спасибо тебе, малыш.       Он любит Джисона, и этого факта ему должно быть достаточно. Ему действительно повезло, что он получил кого-то столь понимающего и драгоценного; чувствовал себя ужасно из-за того, что не мог найти слов, чтобы утешить его в ответ.       Утром, после того, как Джисон ушёл, Хёнджину стало интересно, что он делает. Последнее, чего он хотел, так это ранить Хана, его всё ещё мучило чувство вины.       Чан…       Чан был важен Хвану, и именно поэтому, когда он решил порвать с ним, он был уверен, что принимает правильное решение. Он не хотел причинять боль дорогому для него человеку, но тогда почему его сердце ныло при виде Чана с другим парнем?       Он пытался убедить себя, что это были два года отношений, и, как и сказал Джисон, после разрыва требуется некоторое время, чтобы прийти в себя или забыть прошлые чувства. Однако, он словил себя на том, что размышлял, как могло бы всё сложиться, если бы Хёнджин лучше понимал амбиции Чана и не отменял свидания, или они всё так же, ближе к концу, почти не разговаривали бы по душам и оставляли бы ссоры открытыми.       Хёнджин вспомнил одну из ночей, когда они поссорились и даже не пытались это как-то разрешить.       — Хёнджин… Прости, я не смогу сегодня ночью, я всё ещё на работе, — вздохнул Чан в телефонную трубку.       Хван знал, что Бан всегда был таким — настолько помешанным на своей работе, что у него иногда не было времени даже на себя, не говоря уже о Хёнджине. Однако это начинало раздражать его. Может быть, потому, что Хёнджин всегда жаждал любви, а в последнее время он был её лишён.       — Джинни? — осторожно спросил Чан. — Будешь ли ты свободен завтра?       Хёнджин вздохнул, прекрасно понимая, что он не должен быть расстроен, но это был уже четвёртый раз за месяц, и он не смог проконтролировать себя, когда рявкнул:       — Нет, всё хорошо, Чан. Просто встретимся, когда ты, наконец, будешь свободен.       Он бросил трубку, сразу почувствовав вину и захотев перезвонить старшему, сказать, что, да, завтра он свободен и он очень хочет увидеть его. Но он сдержал себя, сходил в душ, чтобы успокоиться, и заставил себя поужинать.       Стояла поздняя ночь, когда прозвенел звонок, и Хван был удивлён, гадая, кто мог прийти.       Он открыл дверь и увидел стоящего снаружи уставшего на вид Чана. Он вошёл.       — Я думал, ты занят сегодня, — заговорил Хёнджин, закрыв дверь.       — Я был… Но ты казался расстроенным, — вздохнул Бан, бросил свою сумку на диван и повернулся к нему лицом.       — Я просто соскучился по тебе, — пробормотал Хёнджин, скрещивая руки перед собой.       — Хёнджин… Я тоже по тебе скучаю, но, ты же знаешь, что у меня за работа, и у меня просто нет времени, — объяснил Чан, сжав губы в полоску.       При этих словах глаза Хёнджина сузились, и он стиснул зубы:       — Я уважаю это, но было бы круто, если бы ты помнил, что у тебя всё ещё есть парень, и не относился бы к нему как к обузе.       Глаза Чана расширились, и он отступил назад:       — Серьёзно? Я сказал тебе, что я занят. Почему всякий раз, когда мы встречаемся, мы заканчиваем ссорой?       — А ты здесь, чтобы поругаться, Чан? — Хван поднял руку и помассировал переносицу.       — Это ты обвиняешь меня в том, что я не уделяю тебе времени, поэтому я здесь, чтобы дать тебе столько времени, сколько нужно, — сказал Чан, его голос повысился, он сделал несколько шагов к парню.       — Ты постоянно делаешь это. Когда ты, наконец, научишься совмещать работу и личную жизнь? — голос дрогнул в конце.       — Я пытаюсь изо всех сил! — воскликнул Бан, его обычно спокойное поведение исчезло.       — Чан… Просто иди спать, мы поговорим завтра, — измученно пробормотал Хван. — Если ты пришёл сюда только для того, чтобы поссориться, тебе не стоило приходить вообще, — закончил он.       — Это несправедливо, — Чан вздрогнул. — Сначала ты говоришь, что я не уделяю тебе время, а потом отталкиваешь меня, — кипел он, чувствуя, как слова сами по себе вырываются наружу, несмотря на то, что он пытался остановить их. Его дыхание сбилось, когда он вцепился в рубашку Хёнджина. — У нас всё было так хорошо, что случилось?       Хван молча уставился на него, губы приоткрылись, а сердце болело за человека, которого он нежно любит. Но что вообще было любовью? Стоила ли она всех этих ссор и душевной боли, нормально ли было продолжать пытаться, даже если очевидно, что они были разными людьми с разными целями в жизни? В чём был смысл отношений, если Хёнджин чувствовал себя одиноким? Может быть, у него всегда было неправильное представление о любви.       Или, возможно, им обоим следовало оставаться в отрицании и пытаться сохранить отношения несмотря на то, что в них было много трещин и они уже начали рушиться. Последнее звучало намного легче и менее болезненно.       — Хёнджин… — устало произнёс Чан.       Прежде чем Бан смог сказать что-либо ещё, Хёнджин наклонился и поцеловал его, их губы слились воедино. Они целовались много раз до этого, бесчисленное количество раз, но в тот момент это больше разбивало сердце, чем согревало, Хван понял, что, возможно, это не навсегда. Но Хёнджин так сильно скучал по Чану и просто нуждался в нём, поэтому он продолжал целовать его, их жадное дыхание смешивалось, когда он вёл их в спальню. То, как Чан таял в его объятиях, было тем, что ему никогда не надоедало.       Когда Хёнджин уложил Чана в кровать, целуя его везде, он смотрел на него, внимательно изучая парня под собой. Его парень. Со сбитым дыханием и покрасневшими щеками. Когда Бан выгнулся навстречу к нему, он осознал, как это было привычно и комфортно, и задался вопросом, действительно ли он хотел сменить это на что-то другое. С руками вокруг тел, со всхлипами Чана, звучавшими как сладкая симфония для его ушей, блаженством, приближающимся с каждым толчком.       Когда они оба кончили, Хёнджин упал на кровать рядом с Чаном, пытаясь отдышаться.       Бан повернулся на бок, прижался к парню и потёрся об него носом. Когда Хван опустил взгляд, парень уже погружался в сон, и он вздохнул, понимая, что прошло некоторое время с тех пор, как кто-то из них говорил «я люблю тебя».       Он пытался отогнать эти мысли и заснуть. Может быть, следующий день будет лучше.       Хёнджин выпрямился на своём стуле, чувствуя капли пота на своём лбу. Он думал не только о Чане, но и о последнем разе, когда они занимались сексом. После той ночи они проснулись утром и делали вид, словно ничего не произошло, вместо того, чтобы поговорить о своих проблемах друг с другом. Каждая их встреча казалась вынужденной, по крайней мере для Хёнджина, складывалось ощущение, что они оба начали терять интерес. Он заметил, что Чан улыбался не так лучезарно, как раньше.       Это было нехорошо, пробормотал Хван себе под нос. Он не должен был думать о Чане сейчас.       У него внезапно возникло желание позвонить Бану, может быть, встретиться с ним и поговорить об этой ситуации, спросить, единственный ли он чувствует себя так, и прежде, чем он смог остановить себя, он набрал его номер.       Чан взял трубку, и Хёнджин почувствовал лёгкую боль в сердце, усилившуюся, когда старший сказал, что был с Минхо. Итак, он предположил, что проблема только у него. Он улыбнулся, когда Чан спросил, в порядке ли он. Конечно, парень понял бы, если бы с ним было что-то не так. Но он рассмеялся, сказал ему, что всё хорошо, и повесил трубку.       Хёнджин встретился с Чонином после этого. Он хотел высказать свои мысли, но в то же время понимал, насколько нелепо это будет звучать. Он просто всё слишком драматизировал и должен был перестать обращать внимание на те чувства, которые, как ему казалось, он испытывал.       — Всё нормально? — спросил Чонин заботливым тоном.       Хван взглянул на свой напиток, кивнул и заговорил:       — Инни… Теоретически… — он отвёл взгляд. — Возможно ли любить двух человек одновременно?       Если Чонин и был ошеломлённым, он хорошо это скрывал, так как поймал его взгляд с невозмутимым выражением лица.       — Честно говоря, я не думаю, что ты можешь любить двоих… но ты можешь запутаться.       Они сидели в кафе рядом с офисом Яна, попивая свои чрезвычайно сладкие молочные коктейли.       Хёнджин часто пил молочные коктейли с Чаном. Обычно, они посещали торговый центр, ходили по магазинам, обедали и, в конечном итоге, просто выпивали и разговаривали в машине. Один конкретный день ярко запомнился ему, потому что Бан попробовал пить прямо из стакана, а не через соломинку, в результате чего у него над губой появились пенистые розовые усики. Хван рассмеялся, и Чан попытался стереть это, но у него не получилось. Не в силах удержаться, парень перегнулся через сиденье и поцеловал удивлённого мужчину.       — Хёнджин… Что ты делаешь? — спросил Чан, его глаза расширились, а щёки зардели.       — Ты даже не представляешь, насколько неотразим, не так ли? — прошептал Хёнджин, соединив их губы следом.       — Как дела у тебя с Джисоном? — беспечно спросил Чонин, вырывая Хёнджина из его мыслей.       Вина, которая стала для него привычной, поразила его в самое сердце, когда он понял, что разум снова был захвачен Чаном.       — Всё хорошо… — ответил Хван. — Джисон замечательный.       — Что ты чувствуешь сейчас, когда у Чана есть парень? — снова задал вопрос Чонин, смотря на Хёнджина, и тому стало интересно, знает ли парень больше, чем хочет показать. Скорее всего, он должен был рассказать правду, рассказать своему лучшему другу о том, что он чувствовал, когда увидел, как Минхо целует Чана. Должен был избавиться от этих мыслей, поэтому Ян мог бы помочь ему, и, может быть, после этого он перестал бы думать о Чане. Однако, когда он открыл рот, чтобы ответить, он не смог этого сделать и выдавил:       — Всё отлично. Я так рад, что он счастлив, точно так же, как и я.       Чонин продолжил изучать его, вздыхая:       — Поверь, мы все рады, что вы оба двигаетесь дальше и счастливы, но это странно, понимаешь? — пояснил он. — Но пока ты счастлив, и Чан счастлив, и никто не страдает… я доволен.       Хёнджин уставился на него. Если и было что-то, что он любил в Чонине, так это его честность.       — Это не так легко… — вздохнул он. — Просто… мы оба согласились, что нам лучше быть друзьями, может быть, поэтому я не нахожу это странным, — сказал он, делая глоток коктейля. — По правде, я не знал, что делать поначалу, как дружить с Чаном, не знал, что было бы уместным, потому что я не хотел показаться, как будто выставляю напоказ свои новые отношения. Я рад, что он не изменился и не оттолкнул меня. Наверное, это потому, что у него тоже есть парень, — Хёнджин допил свой напиток, задаваясь вопросом, должен ли он раскрыть свои настоящие чувства. — Я чувствую… что-то непонятное, когда вижу Чана с Минхо… Я не понимаю, что это, но знаю, что это пройдёт.       Чонин выглядел так, словно хотел что-то сказать, но прикусил язык и ответил:       — Хёнджин… Ты любишь Джисона?       Парень, казалось, был немного озадачен этим вопросом, но он смягчился, подумав о Джисоне.       Было странно, как Джисон вошел в его жизнь именно тогда, когда он нуждался в нём больше всего, когда он начал сомневаться в том, что вообще означает слово «любовь». Джисон присоединился к их офису спустя две недели после того, как пришёл Чан и поругался с Хёнджином перед тем, как они переспали у него дома.       До этого Хван решил оставаться в отрицании, прятать свои мысли и продолжать быть с Чаном, но как только появился Хан, всё изменилось. Он смог дать ему всё, что Чан перестал давать. Тогда Хёнджин понял, что любовь бывает в разных формах, и то, что он чувствовал к Джисону, было чем-то таким сильным и глубоким, чем-то, что со временем исчезло с Баном из-за того, что они оба отталкивали друг друга. Было ли это неправильно? Бросить кого-то, потому что ты влюбился в другого человека? После Джисона Хёнджин перестал прилагать усилия. Он перестал спрашивать старшего, свободен ли он для встречи, и в те редкие моменты, когда Чан узнавал, есть ли время у Хвана, он пытался придумать оправдание.       — Да… Да, конечно, я люблю его. Я бы не разорвал отношения с кем-то, если бы не был уверен в своих чувствах к другому, — пролепетал Хёнджин.       — Ну… тогда всё хорошо, — сказал Чонин. — Временами я хочу, чтобы у вас с Чаном всё наладилось, но Джисон на самом деле потрясающий парень, и я рад, что он есть у тебя, и что вы с Чаном смогли во всём разобраться. Какие бы чувства ты сейчас ни испытывал, они верны: Чан был твоим лучшим другом до того, как вы, ребята, начали встречаться, так что потребуется некоторое время, чтобы преодолеть это.       — Инни… У меня есть вопрос, — произнёс Хёнджин, проводя рукой по своим длинным волосам и некоторое время колеблясь, продолжая после того, как его жестом попросил Чонин: — Как ты думаешь… если бы мы с Чаном попытались решить те проблемы, что у нас были, поговорили бы о них… мы смогли бы всё ещё быть вместе? Ян смотрел на парня, обдумывая его слова.       — Я думаю, на всё есть своя причина. Нет смысла размышлять о прошлом и о том, что могло бы быть, когда вы оба могли бы сосредоточиться на своём будущем, которое кажется более светлым.       — Ты моложе меня, но ты такой мудрый и рассудительный, — Хёнджин одобрительно присвистнул, а Чонин усмехнулся.       — Любовь делает всех глупыми, вот почему я самый мудрый из вас всех, — заявил Чонин, и Хван рассмеялся, чувствуя, как часть напряжения, давившего на его сердце, рассеивается.       Когда их пути разошлись, Хёнджин понял, что Чонин был прав, любовь действительно делает всех глупцами, и он не знал, что это на самом деле означало, но он любил Джисона, и ему нужно было немедленно его увидеть.       Он поехал к его дому и позвонил в дверь, ожидая, когда парень откроет.       — О, Хёнджин? — спросил Хан, его брови нахмурились в замешательстве. — Разве мы не должны были встретиться завтра?       — Ах… — Хёнджин на секунду запнулся, а затем посмотрел прямо в глаза Джисону: — Я просто хотел, чтобы ты знал, что я люблю тебя, очень люблю… и прости, если я причинил тебе боль.       Глаза Джисона расширились от шока, слегка смягчившись:       — Я тоже тебя люблю, Джинни, — сказал он, притягивая его в объятия.       Хёнджин почувствовал, что его тревоги исчезли, и он, наконец, успокоился. Он решил, что всё, что может сделать сейчас, — это запереть все мысли о Чане, и сосредоточиться на парне в его объятиях.

***

      Когда до конца срока оставалось всего три дня, Чан полностью погрузился в свой проект и совсем забыл о внешней жизни. Приходил Минхо, всегда с чем-нибудь в руках, будь то домашняя еда или заказная, и тогда он понимал, что голоден и не ел целый день.       Минхо также, казалось, знал, когда не стоит засиживаться, всегда уходя сразу после ужина, желая ему удачи.       Чан, наконец, закончил со своим планом, прямо перед днём подачи заявки, и он был так горд собой.       — Чан! — громко воскликнул Чанбин, заключая его в крепкие объятия, и несколько секунд Чан мог слышать звон в ушах. — Как дела? Ты всё закончил?       — Да… Я всё сделал… Я думал, это невозможно, — не веря самому себе произнёс Бан.       — Я же говорил тебе, что ты со всем справишься, — гордо улыбнулся ему Чанбин.       Со зашёл в квартиру с огромной коробкой пиццы в руках.       — Пища для ума, — сказал он, проходя мимо и плюхаясь на диван, будто он был его владельцем.       — Почему ты пришёл так неожиданно, Бинни? — спросил Чан, приподнимая бровь.       — Я хотел увидеть своего лучшего друга, которого не видел целую вечность, — усмехнулся Чанбин и жестом пригласил Бана сесть рядом. — Не волнуйся, я скоро уйду, и ты сможешь дальше заниматься своими делами.       Чан улыбнулся, устраиваясь рядом с ним.       — Итак… — начал Со, откусив кусок пиццы и прожёвав его, — я всё ещё толком не знаю этого парня Минхо, и мне кажется, я должен узнать его намерения в отношении моего лучшего друга.       Чан подавился своим куском, уставившись на Чанбина:       — Бинни, не смей меня смущать.        Чанбин хихикнул, легонько ударив по плечу:       — Между прочим, я так горжусь тобой, — нежно сказал он. — Я знаю, что расставание было тяжёлым, но ты смог взять себя в руки, чтобы двигаться дальше и найти своё счастье.       Бан чувствовал, как его нервы сдают, он пытался проглотить комок в горле, и снова почувствовал вину за то, что не говорил правды.       — У меня ощущение, что я знаю его лучшего друга Сынмина лучше, чем его, — захныкал Чанбин.       Чан не успел ответить — прозвенел звонок, и он поднялся, чтобы открыть дверь.       — Вот твоя еда на ночь, — это был Минхо, стоящий снаружи с китайской едой в руках.       — О, входи, — Чан отошёл, впуская Ли, который замер на месте, как только увидел Чанбина.       — Ой, прости, я не знал, что ты здесь, — извинился он, делая шаг назад. — Я оставлю вас двоих.       — Нет-нет, — запротестовал Чанбин. — Я ухожу сейчас, так что ты можешь остаться с Чанни.       — Нет, мне правда нужно идти… — Минхо на мгновение заколебался, и Чан знал, что он придумывает оправдание. — Нужно покормить кошек.       Со смотрел на него, явно не купившись на это, и пожал плечами:       — Ладно, я надеюсь, смогу увидеть тебя снова и нормально с тобой поговорить… ну, знаешь… о жизни, о Чанни и о твоих планах на него.       Чан громко кашлянул, недовольно глядя на Чанбина:       — Серьёзно, Бинни?       Минхо повернулся и уставился на Чана с широко раскрытыми глазами.       — Хм… Завтра тот самый день, да?       Чан медленно кивнул, встречаясь с глазами Ли.       — Удачи, уверен, что ты пройдёшь, — он улыбнулся ему, передавая еду. — Увидимся завтра.       — Хорошо… — Чан тихо выдохнул. — Можешь забрать еду, Чанбин купил пиццу.       — Оставь себе и съешь утром, — сказал Минхо, выходя из квартиры.       Бан закрыл дверь, минуту глядя в никуда.       — О боже, вы оба такие неловкие, — внезапно сказал Чанбин, от чего Чан подпрыгнул на месте.       — Что? — Чан обернулся, паникуя. Они были неловкими? Чанбин понял, что всё время они притворялись? Они вели себя так же перед Хёнджином, и он знал, что всё это неправда?       — Вы оба неловкие, это мило, — повторил Чанбин. — Типа той неловкости, которая возникает, когда люди влюблены друг в друга.       — Мы не влюблены… — промямлил Чан, не успев остановить себя.       — Да, пока нет, но очевидно, что он важен для тебя, иначе ты бы с ним не спал, — Чанбин пожал плечами.       Чан вздохнул, зная, что должен продолжать лгать.       — Ты прав.       На следующее утро Чан проснулся с чувством тошноты. Сегодня был день сдачи проектов. Когда он был готов и смотрел на свою модель, он почувствовал прилив гордости за себя, осознав, что ему действительно удалось её завершить. Он пожалел, что не сделал этого с самого начала, поскольку знал, что мог бы справиться лучше. Тем не менее, всё было в порядке; главное, ему удалось придумать что-то для представления, и теперь всё, на что он мог надеяться, это то, что всем понравится и они выберут его план.       Пока Чан тщательно упаковывал все вещи и вызывал такси, его мысли продолжали возвращаться к Минхо и к тому, как сильно он ненавидел этого человека в начале, но постепенно начинал смягчаться по отношению к нему.       Чан взял свой мобильный телефон и модель, открыл дверь и вышел из квартиры. Он остановился, увидев на полу маленькую карточку, и наклонился, чтобы поднять ее.       «Всего наилучшего!»       Маленький полароидный снимок луны был приклеен к открытке с корявым почерком, и его губы непроизвольно растянулись в улыбке.       Он никогда не думал, что кто-то будет заботиться о нём, поскольку Чан всегда хотел быть тем, кто помогает другим. Однако он чувствовал себя… особенным, когда кто-то волновался о нём. Бан беззаботно покачал головой и направился к лестнице.       Ожидание своей очереди всегда было таким мучительным, но его нервы успокоились, как только он вышел на сцену и представил свой план.       Он увидел изумление в глазах каждого и вздохнул с облегчением, когда завершил. Наконец-то всё закончилось.       — Чан! — гордо воскликнул его босс, Ёнхён, приближаясь к нему и хлопая рукой по плечу. — Вижу, ты преуспел, как обычно.       — Я мог бы сделать лучше, — пробормотал Чан, и Ёнхён рассмеялся.       — Это то, что я люблю в тебе. Я уверен, если тебя выберут, ты сделаешь в тысячу раз лучше, — босс посмотрел в его глаза. — Я ещё не знаю результатов, но ты выглядишь уверенным победителем, так что жди.       Чан поблагодарил Ёнхёна, ликуя внутри. Он решил зайти в магазин рядом с домом, купить что-нибудь Минхо, в конце концов, парень готовил и покупал для него еду две недели и заслужил чего-нибудь.       Он направился к квартире, бодро постучав в дверь Минхо.       Чан почувствовал, как кровь застыла в жилах, когда дверь открыл кто-то, кто не был Минхо, или Сынмином.       — Привет? — поздоровался незнакомец, приподняв бровь, и скептически посмотрел на него.       Чан прочистил горло, заглядывая за мужчину в поисках Минхо.       — Где Минхо? — спросил Бан тихим голосом.       — Кто там? Может ты вернёшься? — слишком знакомый голос окликнул мужчину.       — Кто-то зовёт тебя, — незнакомец громко крикнул в ответ, и Чан услышал приближающиеся к ним шаги.       — О, Чан! Как всё прошло?       Минхо стоял там, казалось, запыхавшись, как будто бежал, и улыбался Чану.       Чан чувствовал себя действительно глупо, когда протянул купленные в магазине кексы и вложил их в руки парня.       — Это тебе. За то, что мотивировал меня, — неуклюже объяснил Бан и поспешил к своей квартире.       Минхо смотрел ему вслед, вскоре осознав, о чём, скорее всего, подумал Чан.       Он быстро сунул кексы в руки мужчины и последовал за ним.       — Чан, это не то, о чём ты думаешь.       — Мне всё равно, Минхо. Мы просто притворяемся, и, как я говорил тебе раньше, ты можешь спать с кем угодно, — слабо бормотал Чан, прокручивая ключи в замке.       — Я не собирался с ним спать, — возразил Минхо.       — Мы не в отношениях, так что тебе не нужно отчитываться передо мной, просто не делай этого завтра перед Хёнджином, — попросил Чан, открывая дверь.       Он услышал сдавленный звук разочарования от Минхо, почувствовал, как его грубо оттаскивают за руку, и удивленно уставился на мужчину.       — Ты действительно не будешь возражать, если я пойду и пересплю с кем-нибудь, да? — спросил Ли, его взгляд пронизывал Чана насквозь, и Бан почувствовал, как кровь приливает к его лицу и всё становится расплывчатым. Казалось, Минхо был так близок к тому, чтобы потерять самообладание, на что, как он думал, этот человек был не способен.       Чан даже не знал, что он чувствует сейчас, действительно ли он злится или ему всё равно.       — Спи с кем хочешь, мне плевать, — сказал он стальным тоном, выдерживая взгляд Ли. — Я понимаю, что тебе скучно.       Глаза младшего расширились, что-то, похожее на разочарование, промелькнуло на его лице, и он отступил назад, позволяя Чану уйти.       — Тогда увидимся завтра, — крикнул Минхо, опустошенный, направляясь обратно в свою квартиру.       Чан вздохнул, пытаясь не обращать внимания на мурашки в том месте, где Минхо схватил его. Войдя в квартиру, он проверил телефон и увидел сообщение от Хвана, напоминающее об обеде. Он напечатал ответ, в котором сказал, что не может дождаться, когда увидит его, со смайликом в виде сердечка. Бан на секунду остановился, а затем стёр сердечко и отправил его.       Чан пытался уснуть, но его уши сильно напрягались, чтобы услышать характерные звуки из квартиры Минхо, но он ничего не мог расслышать. Он задавался вопросом, ночевал ли незнакомец у него или вместо этого Ли отправился к нему. Чан пытался сохранять свой разум спокойным и незанятым, несколько раз потерпев неудачу, прежде чем, наконец, заснул.

***

      На следующее утро Чан с трудом открыл глаза, пытаясь прикрыться от солнца одеялом. Он встал, дотащил ноги до ванной, где принял душ и привёл себя в порядок.       Чана не учили, что надевать на двойное свидание, и его определенно не учили, что надевать на двойное свидание со своим бывшим и фальшивым парнем. Он остановился на белой рубашке и тёмно-чёрных брюках и распылил немного одеколона.       В его дверь постучали, и Чан поспешил открыть ее.       Бан не мог объяснить, как Минхо это делает. Как ему удавалось выглядеть таким привлекательным, даже не пытаясь? Парень был одет в тёмно-синюю рубашку с длинными рукавами, заправленную в свободные брюки, и вид его был таким же сногсшибательным, как и всегда. Волосы были расчесаны на прямой пробор, длинные пряди падали на лоб, а на глазах была легкая подводка.       — Если ты закончил пялиться на меня, можем мы уже идти? — спросил Ли с ухмылкой на губах, и момент был упущен. Чан застонал, запирая дверь и протискиваясь мимо Минхо к лифту.       — Весело было ночью? — небрежно спросил Чан, бросив косой взгляд на Минхо за рулем, и нарушил тишину, которая окружала их в течение десяти минут.       — Я думал, тебе плевать? — произнёс Минхо нейтральным тоном.       — Так и есть, — ответил Бан.       — Тогда почему спрашиваешь?       — Уф. Просто забудь об этом, — Чан рявкнул на него, скрестив руки перед собой.       — Как прошёл твой важный день? — спросил Минхо.       Чан недоверчиво смотрел на него из-за того, что парень просто сменил тему, но вздохнул:       — Всё прошло довольно хорошо, лучше, чем я ожидал. Мы узнаем результаты через две недели, — замолчал.       — Не парься. Ты молодец. Всё будет хорошо, — нежно произнёс Ли.       Чан почувствовал, как его сердце затрепетало, но он действительно хотел знать, переспал ли в итоге Минхо.       — Я подумал, что мы могли бы отпраздновать это вместе, но ты был занят, — осторожно начал Чан.       — Да, у меня был гость.       — Это был кто-то, кого ты знаешь, или ты просто подцепил его где-то? — спросил Чан, пытаясь не звучать грустно.       — Чан, — произнёс Минхо серьёзным голосом. — Ты сам это сказал. У нас нет отношений, и я могу спать с кем угодно, потому что тебе всё равно, — он повернулся и взглянул на парня, когда они остановились на светофоре. — Но поскольку ты так хочешь знать… это был Джэ, мой босс. Мы ездили на съёмки неподалёку, поэтому я пригласил его домой, и нет, я не спал с ним. Счастлив?       Чан почувствовал странное облегчения, нахлынувшее на него, он сглотнул:       — С чего я вообще должен быть счастлив… — тихо промычал он, отводя взгляд.       Он почувствовал на себе взгляд Минхо до того, как загорелся зелёный свет, и младший снова сосредоточился на дороге. Ли знал, что ему не следует беспокоиться о настроении Чана и пытаться понять его. В его сердце был только один парень — Хёнджин. Он не знал, почему вообще потрудился успокоить его, объяснив, кем был мужчина в его квартире. Чану было все равно, не так ли? Минхо глубоко вздохнул, говоря себе, что ему действительно пора сделать шаг назад. Делать только то, что он должен, то есть быть фальшивым парнем.       Через некоторое время они добрались до дома Хёнджина и вышли. Они вернулись к тому месту, где заключили сделку, и Чан уставился на своё отражение, торопливо приглаживая волосы.       — Кстати, ты завтра работаешь? — спросил Чан.       — Да, но вечером, — ответил Минхо.       — Хорошо, обними меня за талию, — торопливо попросил Бан и позвонил в звонок. Ли колебался, разрываясь между желанием сохранить дистанцию и притянуть парня ближе к себе.       Чан смотрел на него с лёгким замешательством на лице, но, услышав приближающиеся шаги, Ли быстро обхватил руками чужую талию прямо перед тем, как открылась дверь, показав Хвана, его длинные волосы были заплетены в косу сбоку, что делало его ещё более неземным.       — Привет, ребята, — Хёнджин улыбнулся им. Минхо почувствовал, как Чан напрягся рядом с ним, и ему захотелось закатить глаза, но он сдержал себя.       — Привет, Хёнджин, — Минхо выдавил из себя улыбку и вошёл внутрь.       Ли вспомнил, что в последний раз, когда он был здесь, ему пришлось сопровождать пьяного Чана на задний двор и договариваться о сделке, в которую он сам себя втянул. Казалось, с тех пор многое произошло.       Минхо отпустил Чана, когда тот сел на диван, он сидел слишком близко к нему, ближе, чем обычно, и почему-то это его раздражало.       — Джисон скоро придёт, — сказал Хёнджин и отправился на кухню. — Но у меня есть сок и закуски для вас, пока его нет, — они услышали, как парень роется в шкафах, и Чан приблизился к Минхо, их бёдра соприкоснулись.       Ли, не в силах терпеть это, отодвинулся, установив некоторое расстояние между ними, и Чан уставился на него в замешательстве.       — Что ты делаешь? — зашипел Бан.       — Подлинность отношений нельзя оценить, проанализировав расстояния между нами на диване, — сказал Минхо, его тон был слегка холодным, и Чан нахмурился, глядя в сторону.       Затем Хёнджин вышел с улыбкой, неся бутылку сока и несколько стаканов.       — Ты готовил? — спросил Чан, вспомнив, как однажды Хёнджин решил что-то приготовить и чуть не поджёг кухню.       Хван громко рассмеялся. — Да. Но я улучшил свои навыки благодаря Джисону, — он нежно улыбнулся, наливая Минхо немного сока.       Хёнджин передал стакан Минхо, взял другой и протянул его Чану.       Когда Чан принимал напиток, чужие пальцы слегка задели его, вызвав толчок вверх по руке, и он быстро отдернул их. Хёнджин мгновение смотрел на него, выпрямившись.       — Итак, как у вас дела? — непринуждённо спросил парень, усаживаясь напротив них.       — Всё хорошо. Я закончил свой план и представил его, так что… остаётся только ждать и нервничать, — ответил Чан, неловко улыбнувшись.       — О, точно… Твой план. Так ты всё-таки закончил его? — спросил Хёнджин, сразу продолжив: — Я так горжусь тобой.       — Ну, в основном благодаря Минхо, который действительно дал мне хорошего пинка, — медленно произнёс Чан.       — Это всё благодаря тебе, твой усердной работе, твоей страсти, — Ли улыбнулся ему и сделал глоток сока.       — Я думал, Минхо будет тебя отвлекать, знаешь… балансировать между работой и отношениями не твоя лучшая сторона, — сказал Хёнджин с улыбкой, не коснувшейся его глаз, и сердце Чана упало. Парень действительно о чём-то беспокоился.       — Вообще-то… Чан не так плох. Он работал весь день, а потом мы проводили почти все ночи вместе, чтобы он смог снять стресс, — беспечно пожал плечами Минхо, и Бан побледнел, когда понял, что ещё это может значить. Глаза Хвана расширились, но он быстро взял себя в руки.       — Тогда это действительно здорово.       Чан чувствовал неловкость в воздухе и пытался придумать, что ему сделать, чтобы рассеять ее.       — Джисон хорошо готовит, да? — спросил он, стараясь разрушить напряжённую тишину.       — Да, очень хорошо, — ответил Хёнджин, и Чан заметил, что в глазах парня всегда загорались искры, когда они говорили о Хане. — Минхо… ты же фотографируешь моделей, да? — спросил он, снова привлекая внимание к нему.       — Да, — Ли кивнул, — это часть моей работы.       — Значит, люди окружают тебя каждую минуту?       Минхо настороженно посмотрел на Хёнджина, но тот лишь вежливо улыбнулся ему.       — Я не знаю, говорил ли тебе Чан, но раньше я часто спал с кем попало. Всё изменилось после знакомства с Чаном, и сейчас он — единственное, о чём я думаю, — сказал Минхо, его тон звучал так искренне, что даже Бан уставился на него с трепетом. Он почувствовал, что на минуту поверил в эти слова, и его сердце странно забилось.       — Это мило, — Хёнджин просиял, глядя на них. — Хотя это странно, — сказал он, поднося стакан к губам.       — Что странного? — спросил Минхо.       — Ничего. Просто я не знал, что ты можешь быть во вкусе Чана.       — А какой у Чана вкус? Типичные принцы блондины? — безэмоционально спросил он.       Хёнджин рассмеялся, взгляд Чана метался между ними, разговор заставлял его чувствовать себя неловко, он не понимал, должен ли что-то сказать.       К счастью, прозвенел звонок, и Хван немедленно поднялся, поспешив к двери.       Чан слышал громкий, приветствующий голос Джисона.       — Вау, Минхо, ты так хорош, — Чан довольно промурлыкал. — То, как ты заступился за меня, звучало так… искренне.       — Да, я знаю-знаю. Я хороший актёр, — с горечью произнёс Минхо, избегая взгляда, и Чан почувствовал, что с ним что-то не так.       Бан встал, увидев, как Джисон входит в гостиную, весь улыбающийся, с порозовевшими щеками.       — Я так рад, что вы согласились, я очень хотел узнать вас получше, — взволнованно воскликнул Хан, схватив протянутую руку Чана и притянув его в объятия. Чан был поражен, и ему стало интересно, не заметил ли этот парень всего напряжения, что их окружало. Минхо поднял руку в знак приветствия, посмеиваясь над выражением лица Бана.       Когда все они заняли свои места, Чан почувствовал изменение в атмосфере, теперь она казалась намного более расслабленной благодаря Джисону и его постоянным вступлениям в разговор.       Джисон на самом деле был… очень милым, подумал про себя Чан. Очень энергичный и яркий человек, и он мог понять, почему Хёнджин влюбился в него. Хан был человеком, который отдал бы кому-то всю любовь в мире.       Минхо также казался расслабленным, заводил и поддерживал разговоры. Неловкое молчание, которое когда-то висело вокруг Хёнджина и Минхо, исчезло, поскольку теперь они говорили о дорамах и фильмах.       Чан взял бутылку кока-колы и собирался налить себе выпить, и Хван поднял свой стакан, попросив его наполнить и ему тоже. Когда Чан наливал, он поднял голову, встретившись со взглядом Хёнджина, пронизывавшим его насквозь, и он резко вдохнул, руки дрогнули и он вылил напиток прямо на одежду Хёнджина и свои собственные руки.       — Боже мой, Чан! — воскликнул Хван, вставая.       — Прости-прости, — горячо извинился Чан, быстро взяв салфетки и передав их.       — Всё нормально… Я пойду приведу себя в порядок, — сказал парень, направившись в ванную.       Чан огляделся, на секунду задержав взгляд на Минхо, и решил последовать за Хёнджином.       Хван грубо оттирал свою белую рубашку, вздыхая, когда пятно, казалось, не исчезало. Чан остановил его, развернув лицом к себе, отобрал у него щётку.       — Ты всегда был таким нетерпеливым, — напевал Чан, оттирая рубашку, гораздо нежнее.       Хёнджин фыркнул:       — А ты всегда был таким неуклюжим.       — Мне жаль, — Чан снова извинился, глядя на парня и осознавая, насколько они были близки. Его рука была прижата к тонкой рубашке, и он чувствовал жар от чужого тела. Это был первый раз, когда они были наедине больше двух минут, с момента расставания. Последняя мысль заставила сердце Чана забиться так громко, что он был уверен, что Хёнджин мог его услышать.       — Чанни? — выдохнул Хван, его голос прозвучал мягким шепотом в воздухе. Каким-то образом им удалось сократить расстояние между ними ещё больше.       — Хм? — промурлыкал Бан, склонив к нему голову.       — Ты счастлив?       Чан сразу же отступил назад, избегая взгляда Хёнджина, опустил щетку в раковину, и подставил руки под воду.       Как он должен был ответить на это?       Он услышал, как Хёнджин вышел в свою комнату, и попытался сделать глубокий вдох, успокаивая своё сердце.       Как только Чан закончил вытирать руки, он развернулся и вошёл в спальню, остановившись на месте.       — Заходи, Чанни, — позвал Хёнджин, его рубашка валялась на полу, а сам он рылся в шкафу в поисках другой.       Оказаться наедине с Хваном без рубашки в комнате вообще не входило в его планы, и он попытался задержать дыхание, когда парень обернулся.       — Нет, всё в порядке, — Чан задохнулся, внутренне застонав, понимая, насколько болезненно взволнованным прозвучал его голос.       — Не делай вид, что ты никогда раньше не видел меня без рубашки, — Хёнджин усмехнулся: — Просто заходи.       Он прошёл внутрь, пытаясь не замечать красивого сияния на теле Хёнджина. Он на самом деле скучал по нему.       Чан наблюдал, как Хван натягивал новую рубашку.       — Зачем ты мне позвонил? — выпалил Бан.       — Что? — спросил Хёнджин, подняв глаза.       — В тот день… ты позвонил мне и спросил, что я делаю, по твоему тону не скажешь, что с тобой всё хорошо, — сказал Чан мягким голосом.       Хёнджин знал, что Чан смог бы определить, когда он был не в порядке, в конце концов, он стал профессионалом в этом.       — Со мной всё было нормально, — ответил Хван, и Бан знал, что он врёт.       — К слову, мой ответ — да, — сказал Чан, прикусив нижнюю губу.       Хёнджин вопросительно поднял бровь, глядя на него:       — Что да?       — Да, я счастлив.       Хёнджин смотрел на него добрую минуту, а затем кивнул и прошёл мимо него к двери.       — Я рад, Чанни, — парень улыбнулся ему и направился к Минхо и Джисону.       Чан медленно выдохнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Забавно, что каждый раз, когда он думал, что наконец-то перестал зацикливаться на Хёнджине, случался инцидент, заставлявший его понять, что нет, он его не забыл. Как простое «Чанни» из его уст могло заставить внутренности желудка растаять.       Чан вышел вслед за парнем, обретя самообладание, и встретился взглядом с Минхо, который смотрел на него, приподняв бровь.       — Ты в порядке? — спросил Ли, когда Бан сел рядом с ним.       — Д-да, — Чан заикнулся.       Минхо ничего не сказал, просто отвернулся, кивнув в знак согласия.       — Итак, Чан? — позвал его Джисон. — Минхо как раз рассказывал мне, как ты был занят последние две недели, работая над проектом. Надеюсь, всё будет хорошо, — сказал он, его тон был настолько искренним, что вызвал уколы вины прямо в сердце Чана.       — Спасибо, — мягко ответил.       Затем Хан вернулся к продолжению своего разговора с Минхо, и Чан обнаружил, что отключился.       Последние две недели Чану удавалось не думать о Хёнджине, но прямо сейчас всё, что было в его голове, — это Хван и его смех, звенящий в воздухе.       — Так, нужно накрыть стол, — сказал Хёнджин, обращаясь к Минхо. — Не хочешь помочь?       Минхо встал с дивана и последовал за Хваном на кухню, оставив Чана наедине с Джисоном.       Неловкое молчание окружило их обоих, пока Джисон не прочистил горло:       — Я действительно восхищаюсь тобой.       Это было неожиданно, и Чан удивленно поднял глаза, вопросительно уставившись на Хана.       Джисон усмехнулся над реакцией, прежде чем продолжить:       — Хёнджин много рассказывал мне о своих друзьях, особенно о тебе, и я правда восхищаюсь тобой.       — Во мне нет ничего, что вызывало бы восхищение, — пробормотал Чан, отводя взгляд.       — На самом деле много чего. Мне нравится страсть, с которой ты относишься к своей работе, и то, как сильно ты заботишься о людях вокруг тебя, — сказал Джисон таким ярким и позитивным тоном, что Бан решил, что не заслужил этого.       — Иногда страсть может привести к неприятностям, она не всегда так хороша, — поделился Чан.       — Я считаю, что иметь страсть к чему-то лучше, чем не иметь никакой страсти вообще, — Джисон заявил с решительным выражением на лице, и Чан обнаружил, что смягчается к этому человеку.       — Ты слишком мил с парнем, который является бывшим твоего парня, — Чан усмехнулся, поднимая свой напиток. Он ожидал, что Хан испугается и будет неловко, но парень просто улыбнулся.       — Ну… Я не вижу смысла в том, чтобы мы ссорились или злились друг на друга без всякой причины, — Джисон пожал плечами. — Глядя на то, как Хёнджин уважает дружбу с тобой, я верю, что ты, должно быть, особенный и приятный человек.       Чан почувствовал, как его захлестывают эмоции, ему было приятно, что его считают особенным, чего он так давно не чувствовал.       — Спасибо, — сказал он со вздохом, и Джисон улыбнулся. Может быть, эта идея была не так уж плоха в конце концов.       Вернувшись на кухню, Хёнджин достал еду, в то время как Минхо помогал доставать столовые приборы.       — Ты, должно быть, реально крутой парень, — шутливо сказал Хван. — Тебя, кажется, не беспокоит, что мы были с Чаном в одной комнате.       — Я доверяю ему, — спокойно произнёс Минхо, вертя в руках стаканы и аккуратно ставя их на стол.       — Конечно! Доверие самая важная часть отношений, — сказал Хёнджин, выходя из кухни, чтобы поставить еду на обеденный стол. — Но большинство людей не такие, — он закончил мысль, вернувшись.       — Тогда, наверное, я не такой, как большинство, — Минхо вежливо улыбнулся ему.       Хенджин мгновение смотрел на него и ухмыльнулся:       — Отлично.       Они вышли из кухни, и Минхо увидел Чана, увлеченного разговором с Джисоном, и тот, казалось, выглядел счастливее. Ли задавался вопросом, может ли симпатия Чана к Джисону означать, что он, наконец, отпустит Хёнджина.       В этот момент Чан поднял глаза, их взгляды встретились, и Минхо почувствовал, как его сердце остановилось. Бан нежно улыбнулся ему, и этого было достаточно, чтобы его сердце снова забилось; он не совсем понимал, что с ним происходит.       Их взгляды не отрывались друг от друга, даже когда Чан встал с дивана и направился к нему.       Минхо выдвинул стул, чтобы тот сел. Пока они все сели, некоторое время никто не произносил ни слова.       — Это действительно вкусно, — Чан застонал. — Ты действительно стал лучше.       — Джисон хороший учитель, — сказал Хёнджин, гордо глядя на Хана.       Чан почувствовал, как всё внутри перевернулось, и он взглянул на Минхо. Парень казался слишком поглощенным своей едой, и он сомневался, всё ли с ним в порядке.       — Минхо тоже потрясающий повар, — с гордостью сказал Чан, оглядывая стол. — Последние две недели он готовил для меня, и это были действительно лучшие блюда, которые я когда-либо ел.       Когда Бан снова взглянул на Минхо, он увидел, как уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке, и почувствовал большое облегчение.       — А что насчет тебя, Чан? — спросил Джисон весёлым тоном.       — Ну… Я не профессионал, но думаю, что умею готовить достаточно нормально, чтобы выжить, — Чан ответил с улыбкой.       — Твой кимчи с жареным рисом был потрясающим, — Минхо сделал комплимент, и Чан рассмеялся:       — Забавно, я сжёг его в начале, и мне пришлось переделывать, — он признался.       — Я бы никогда не узнал, если бы ты мне не сказал, — Ли усмехнулся.       Когда Чан снова принялся за еду, его мысли вернулись ко встрече с Хёнджином. Он всё ещё хотел знать, почему мужчина позвонил ему, он чувствовал, что что-то не так, но Хван был из тех, кто никогда бы в этом не признался.       Когда они закончили есть, Чан снова сел рядом с Минхо на диван, устало вздохнув. Хёнджин был с Джисоном на кухне, они мыли посуду.       — Это было не так уж плохо, — пробормотал Ли, взглянув на Чана.       Бан смотрел прямо перед собой, ни на что конкретно, и кивнул:       — Да… могло быть и хуже.       — Кажется, с ними тоже довольно весело тусоваться, — сказал Минхо.       У Чана пересохло в горле, и он встал, направляясь на кухню за стаканом воды. Когда он приблизился к комнате, он услышал звук хихиканья, доносящийся оттуда. Тяжело вздохнул, собираясь уйти, но остановился как вкопанный, когда его взгляд зацепился за пару.       Джисон мыл посуду, в то время как Хёнджин положил подбородок на его плечо, его руки обнимали парня за талию.       — Ты очень боишься щекотки, — пробормотал Хван, ткнув Джисона в рёбра, и парень тихо взвизгнул, уронив тарелку в раковину.       — Остановись, они могут услышать нас, — заворчал Хан, а Хёнджин рассмеялся.       — Да ну, они так сильно увлечены друг другом, — сказал он, целуя парня в щёку.       Чан тихо отступил назад, желая вернуться в гостиную и не вмешиваться в разговор пары.       — Да… но всё же.       Затем Хёнджин развернул Джисона лицом к себе и посмотрел ему в глаза:       — Ты просто заставляешь меня чувствовать себя так хорошо, — произнёс парень с улыбкой. — Никто никогда не вызывал у меня таких чувств, как ты.       Чан почувствовал, как кровь отхлынула от его тела, и он увидел, как Хван наклоняется и нежно целует Джисона. Это предложение причинило ему такую сильную боль, словно удар кинжалом прямо в сердце, и он быстро развернулся, направляясь к Минхо.       Он не хотел, чтобы Хёнджин знал, что он слышал его, но было так трудно подавить все эмоции, которые угрожали выплеснуться наружу. К его ужасу, на глаза навернулись слезы, и он сморгнул их. У него не может быть срыва здесь. Чан вёл себя глупо, Хван уже объяснил ему, что он был больше другом, чем парнем ближе к концу их отношений, но это всё равно было слишком больно. Разве Чан не был хорошим парнем? Хёнджин совсем не чувствовал себя любимым, когда был с ним?       Когда он тихо сел рядом с Минхо, он чувствовал на себе взгляд парня, его голос нарушил тишину:       — Чан?       Бан вопросительно посмотрел на Минхо, и глаза младшего сузились, изучая с беспокойством.       — Ты в порядке?       — Хм? — прохрипел Чан и прочистил горло. — Да. Конечно. Со мной всё хорошо.       Ли не стал развивать тему дальше, и некоторое время их окружала тишина, пока её не нарушили Хёнджин и Джисон, вошедшие в комнату, хихикая.       — Чем вы хотите заняться сейчас? — спросил Хёнджин.       Чан, честно говоря, хотел покончить с этим и вернуться домой, но он не хотел всё портить.       — Вообще-то… — начал Минхо. — У меня рано утром есть дела, так что нам нужно вернуться домой.       Чан удивленно посмотрел на Ли, очень хорошо помня, как он сказал, что ему нужно идти на работу только вечером.       Джисон печально надул губы:       — Оу… Было весело провести с вами время.       — Простите, но давайте обязательно повторим! — сказал Минхо, поднимаясь с места и жестом приглашая Чана встать.       — Конечно… Спасибо, что пришли, — произнёс Хёнджин, сияя, и Бан одарил его лёгкой вымученной улыбкой.       Минхо и Хёнджин направились к двери первыми, а Чан последовал за ними вместе с Джисоном, который цеплялся за него.       — Спасибо, что пришёл, Чан, я действительно надеюсь, что мы станем друзьями, — сказал парень, и в его тоне не было злобы.       Чан не думал, что когда-либо подружится с Джисоном, но идея совсем не казалась плохой, поэтому он кивнул головой и ответил:       — Конечно.       Когда они вышли за дверь, Чан, попрощавшись, быстро пошёл к машине Минхо, на сердце у него было слишком тяжело, и он слышал, как парень следовал за ним.       — Ты не должен был этого делать, — пробормотал Чан, когда они сели в машину.       Минхо испуганно посмотрел на него.       — Что?       — Тебе не нужно было лгать, чтобы вытащить нас оттуда, — более чётко повторил Бан.       — Не за что? — скептически произнёс Минхо.       — Я могу позаботиться о себе, — слабо прошептал Чан, и Ли вздохнул.       Когда Минхо завел машину и поехал обратно к ним, он ни о чём не спрашивал, просто ехал молча.       Всю дорогу Чан пытался забыть то, что слышал и видел, но сцена продолжала проигрываться у него в голове, и слова навсегда запечатлелись в его сознании.       «Никто никогда не вызывал у меня таких чувств, как ты».       Когда они вошли в лифт, Чан чувствовал пристальный взгляд Минхо на себе, и он пытался сохранить самообладание, но оно постепенно рушилось.       Они стояли у своих дверей, и Минхо, наконец, выдохнул, поворачиваясь лицом к Чану и разрушая тишину.       — Серьёзно, Чан, — сказал он, заглядывая в чужие глаза. — Нормально — быть не в порядке.       Чану потребовалось мгновение, чтобы слова просочились в его разум:       — Я в порядке… — он замолчал, следом продолжив: — Или со мной всё будет в порядке.       Они просто стояли там в тишине, Минхо смотрел на Чана, чьи глаза были опущены, и ждал, когда парень соберётся с силами.       Затем Бан поднял взгляд, издав сдавленный смешок:       — Просто… Я слышал, как Хёнджин сказал Джисону, что он никогда ни с кем раньше не испытывал ничего подобного и… — он сделал паузу, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, — это больно.       Чан не знал, что произошло, но он почувствовал, как слёзы снова навернулись на глаза, и прежде, чем он смог отвернуться и убежать в безопасность своей квартиры, они потекли по его щекам. Он думал, что у него всё хорошо, но, по-видимому, это было не так. Теперь Минхо смотрел на него в шоке, вероятно, не ожидая потока слёз.       — Прости, — Чан шмыгнул носом. — Я даже не знаю, почему я плачу.       Отлично, сейчас он напугал младшего своими плачем, и Минхо, вероятно, осуждал его, думал о том, какой он слабый и чувствительный. Этот человек больше не захотел бы иметь с ним ничего общего, с тем, кто так жалко цеплялся за прошлое.       Он считал, что Минхо проигнорирует его или неловко похлопает по плечу перед уходом. Чего он не ждал, так это того, что Ли сделает шаг, два шага ближе к нему и притянет его в крепкие объятия.       Чан замер, слишком потрясённый, но затем он почувствовал руки вокруг себя, и тепло его тела было таким уютным.       — Минхо? — Чан слабо всхлипнул.       — Отпусти это, Чан, — прошептал Ли, поглаживая его по спине.       Может быть, прошло много времени с тех пор, как его кто-то обнимал, или, может быть, у него было много подавленных эмоций, запертых в шкафу, и ему приходилось притворяться так долго, что с ним всё было в порядке. Он был таким уставшим и чувствовал себя опустошенным. Чан осознал, что его маска разрушилась, и слёзы теперь текли ручьём, хотя он пытался сдержать всхлипывания.       — Два года отношений, а он ничего ко мне не чувствовал? — спросил Чан, рыдания сотрясали его тело, он начал дрожать.       Минхо крепче обнял Чана, мягко проведя рукой по его спине, пытаясь успокоить его. Старший дрожал в его объятиях, и внутри Ли тоже что-то сломалось. Он пытался не думать о том, как идеально Чан ощущался в его объятиях, и как его сердце болело, наблюдая за страданиями парня, и как он хотел избавить его от всей печали. Боль в сердце усилилась, когда он осознал, что он так плачет из-за другого парня.       — О боже, мне так стыдно, — Бан задохнулся и уткнулся лицом в грудь Минхо. — Обычно я не плачу так перед людьми.       — Эй, все в порядке, — Ли успокоил его. От парня так хорошо пахло, и теперь его сердце колотилось очень быстро, и он надеялся, что Чан был слишком отвлечён, чтобы услышать его.       — Я устал, — Чан слегка отстранился, и когда Минхо опустил глаза, он знал, что это неуместно, но ему хотелось поворковать над тем, как мило выглядел парень. Его глаза и нос покраснели, и Чан поднял руку, чтобы вытереть слезы.       — Ах, мне жаль, — слабо пробормотал Бан, глядя на Минхо.       Ресницы Чана были мокрыми, а на щеке катились слезинки. Минхо изо всех сил старался подавить желание стереть их, но потерпел сокрушительную неудачу, когда его рука сама по себе поднялась и нежно погладила щеку Чана, большим пальцем вытирая слезы.       — Всё будет хорошо, — прошептал Минхо, и Чан шмыгнул носом, отводя смущённый взгляд.       Чан кашлянул и отошёл, и Ли сразу же затосковал по теплу в его руках.       — Спасибо, — прерывисто выдохнул Бан и повернулся к своей двери.       Минхо хотел протянуть руку и прижать парня обратно к себе, не отпускать его, но когда он наблюдал, как Чан возится с дверью, отпирая её и оборачиваясь, чтобы подарить ему благодарную, дрожащую улыбку, Ли знал, что он не должен игнорировать желудок, делающий сальто внутри, или боль в сердце, или предупреждающие знаки, возникающие в его голове.