Расколотая скорлупа

– Готов? – Угу. – Точно? – Да чëрт возьми, Сириус! Мы встретимся через несколько часов! Крëстный кивнул и закусил губу, в очередной раз пробегаясь обеспокоенным взглядом по моей фигуре. Я стоял в пальто, держась за ручку сундука и терпеливо ждал, пока Сириус справится с чувствами и сможет меня отпустить. За воротами уже пару минут стояло такси, и что-то мне подсказывало, водитель куда менее расположен потакать заскокам моего крëстного. Сириус дëрнул рукой, похоже, чтобы в очередной раз оправить моë пальто, но опомнился и нервно улыбнулся мне, будто я мог ничего не заметить. Я вздохнул и подался вперëд, заключая крëстного в объятия. – Всё хорошо, – повторил в который раз. – Я приеду в Хогвартс вечером, а ты и Тоша уже будете ждать меня. Это всего несколько часов, Сириус. Крëстный молча сжал меня в ответ. Позволив потратить на объятия ещё минуту терпения таксиста, я отодвинулся от Сириуса и ободряюще улыбнулся. Крëстный поморщился и отступил на шаг назад. – Пока, Гарри. – Он даже смог сказать это ровно, и я почувствовал странную гордость. – До вечера, Сириус, – махнув на прощание, я поспешно распахнул дверь и шагнул за порог. – Нам определëнно придётся доплачивать, – пожаловался Хедвиг. Сова в ответ насмешливо ухнула. Я вышел за ворота и направился к машине. Таксист, заприметив меня, вылез из автомобиля и открыл багажник. На его говорящий взгляд я только вздохнул и спросил: «Сколько?». После этого водитель стал намного дружелюбнее, легко закинул мой чемодан в багажник (на том были наложены чары облегчения веса, но несильные, чтобы это не казалось противоестественным) и даже никак не отреагировал на клетку с совой, которую я устроил рядом с собой на заднем сидении. Вокзал Кингс-Кросс был многолюден, как всегда. Я даже не стал пытаться отыскать в толпе своих знакомых, хотя Уизли обычно далеко видно, но они частенько приходят чуть ли не к самому отправлению Хогвартс-экспресса. Потому, и с Роном, также как с Герми и Драко, я договорился встретиться либо на платформе 9 ¾, либо уже в поезде. Быстро пройдя барьер, я покатил тележку с сундуком к пышущему паром составу. Платформа уже была наполнена магами, хотя до отправления оставалось ещё тридцать шесть минут. Если бы не Сириус, я прибыл бы ещё на полчаса раньше. "Ну вот, а я хотел занять самое офигенное купе. Теперь, похоже, не получится." Хогвартс-экспресс был негласно разделëн по факультетам: ближе всего к паровозу и сразу за первым купе старост шли места Ровенкло, за ним сидел Хаффлпафф, потом — Гриффиндор, и последними, в самом конце поезда — Слизерин. Новички, ещё не обретшие Дом, располагались на всëм протяжённости состава. Конечно, были и “смешанные” купе, где собирались друзья из разных факультетов, но если увидеть вместе хаффлпаффцев, гриффиндорцев и ровенкловцев не было удивительным, то сосуществование Гриффиндора и Слизерина — абсолютно противоестественно. И только будущие представители этих факультетов могли ехать вместе. По крайней мере, такова была ситуация со времён окончании школы Томом Риддлом — вот уже почти семьдесят лет. И я твëрдо намерен еë изменить. Может, это несколько самоуверенно, но мне кажется, что если я со своим именем не смогу примирить факультеты, то пройдёт ещё семьдесят лет, прежде чем это сделает кто-то другой. Начало уже положено: у меня не только есть друзья во всех четырёх фракциях Хогвартса, но я смог если не подружить, то привести к мирному сосуществованию Драко (!) и Рона (!), а более ярых приверженцев стереотипам было трудно сыскать во всей школе. "Ну вот, я знал, что следовало приезжать раньше. Теперь придëтся договариваться." Середина поезда уже была занята: хаффлпаффцы и равенкловцы. Я натянул на лицо самую очаровательную улыбку и шагнул в открытое центральное купе (да, я посчитал). Остановившись на пороге, вежливо постучал о косяк. Ученики, определëнные мной, как третьекурсники, обернулись. Какая-то девочка от осознания, кто к ним явился, сдавленно пискнула. – Мне очень жаль, что я потревожил вас, – обвëл глазами присутствующих. – Но мне очень нужна ваша помощь. Третьекурсники переглянулись. Наконец один паренёк, видимо, решил взять дело в свои руки. Он кашлянул и, нахмурившись для храбрости, обратился ко мне: – Какого рода помощь тебе нужна? Я смущённо прикусил губу и провëл рукой по волосам, ненароком, разумеется, привлекая внимание к шраму на лбу. – Видите ли, я хотел собрать большую компанию, а для этого мне нужно купе в середине поезда. Пацан нахмурился ещё больше и скрестил руки на груди: – И что же, хочешь, чтобы мы ушли? – Что? – я шокированно распахнул глаза. – Конечно, нет! Я только хотел спросить, не против ли вы принять в купе ещё нескольких человек? Я снова обвëл взглядом присутствующих и вернул его пареньку. Тот неуверенно оглянулся на своего друга, люди вокруг зашептались, я продолжал улыбаться. Пацан расплëл руки, но спросил воинственно: – А что, если мы против? – Тогда я уйду, – пожав плечами, – это же ваше купе и ваше право впускать нас или нет. Несколько человек прямо-таки вытаращились на меня: виданное ли дело, чтобы пятикурсник спрашивал разрешение у третьекурсников? Но второй, после разрушения стереотипов о слизеринцах, задачей у меня стояло сглаживание отношений между курсами. Внутри Дома ученики не воевали, но при нужде старшеклассники без зазрения совести шпыняли младших: выгоняли с удобных мест, отправляли раньше времени спать, потому что вечерняя гостиная — принадлежала им, дразнили алкоголем, который не собирались давать, а когда сами оказывались подшофе порой, наоборот, спаивали младшекурсников, чтобы посмотреть, как они его перенесут. Я знал, что на других факультетах ситуация была не лучше: на Ровенкло старшаки младших игнорировали и презирали, а на Слизерине вообще могли жëстко издеваться — хотя тут большое значение имело положение твоей семьи; над Драко, например, никогда даже не подтрунивали (я стал первым, е-хе-хе). Единственный Дом, где были хорошие, без преувеличения, отношения между курсами — это Хаффлпафф. Уж не знаю, то ли общественное мнение вынуждало их всех быть белыми и пушистыми, то ли действительно подавляющее большинство имели прекрасный характер, а остальные (потому что не могут все быть одинаковыми!) не высовывались, но барсуки прямо показатель идеальных взаимоотношений. Гриффиндор — на втором месте: в отличии от Ровенкло, младшеклассники принимались в большинство развлечений старших и, конечно, не существовало дедовщины Слизерина, но всё же… далеко нам до Хаффлпаффа. Благо, пока есть такие люди, как близнецы Уизли, сплочëнность факультета не вызывает сомнений, но насколько она упадëт, когда они уйдут? Даже если Фред и Джордж не бросят, как в каноне, школу, они всё равно выпускаются в этом году. Наконец, третьекурсники закончили совещаться, и наш парламентëр повернулся ко мне. – Хорошо, – торжественно кивнул он. – Но ты должен пообещать, что нас не выгонят и мы будем принимать полное участие в том, чем вы будете заниматься. Я не стал шутить про незаконную деятельность и только улыбнулся: – Обещаю. Заполучив купе, я не стал останавливаться на достигнутом и отправился на поиски Ведьмы с Тележкой. Ну, то есть как, отправился: закрыл глаза и мысленно позвал: "Бабушка!" Потому что где обитается Ведьма, когда не развозит еду, никто не знал. Что более интересно, никто и не интересовался. – Здравствуй, милок, – услышал в своей голове прежде, чем догадался обернуться и узреть пожилую улыбчивую женщину. "Правильно. Такие “люди” всегда должны появляться из-за спины." Ведьма хихикнула, и я спохватился, что она, должно быть, прочитала мои мысли. – Надеюсь, это Вас не оскорбило. — Она была единственной, чьë вторжение в мою голову я даже приветствовал. – Ну что ты, нисколько. Как такое может оскорбить? – Я рад… Как вы проживали? – Ни много ни мало: как обычно. Я мысленно улыбнулся. Между прочим, странная вещь — мысленная улыбка. Но Ведьма понимала. – Но для тебя, милок, два месяца — длинный срок, а? – Как Вам сказать, бабушка… Длинный, чтобы привыкнуть к новому дому, но короткий, чтобы получить необходимые знания. – Станешь хорош — и даже я не смогу твоë сознание увидеть. – Мы не сможем общаться как сейчас? – Сможем, но только с твоего позволения. Видеть всё словно открытую книгу, как нынче, я не смогу. Может показаться странным, но я приуныл: почему-то иметь в друзьях существо, которое знает о тебе абсолютно всё, перед которым нет смысла надевать и малейшей маски — комфортно. – Ну-ну, не кручинься! Я знаю о тебе столько, что ты вовек не сможешь меня обмануть. Я чуть улыбнулся. – Так-то лучше… Ну, а теперь — что там у тебя за проблема? – Вы же любые манипуляции с поездом проводить можете? – Ведьма кивнула. Мысленно — тоже странная штука. – Мне нужно купе расширить. Ну, или объединить несколько в один. – Интересное дело ты задумал… Будет забавно посмотреть, чем всё кончится. Я снова улыбнулся — на этот раз широко и самодовольно, уверенный, что всё выйдет так, как запланировано. Ведьма хмыкнула, а в следующее мгновение уже “сказала”: «Готово». Не было ни пассов руками, ни зырканья глазами — никакого видимого действия свершившейся магии. Но мы вдруг оказались не в коридоре, а в большой комнате. Пропали кожаные сиденья и откидные столики, появились кресла, диваны и пуфики. Третьекурсники, которые оставались в купе, а теперь вдруг оказались словно в совершенно другом месте, вертели башками с огромными, на пол-лица глазами-блюдцами. "И это волшебники", – закатил глаза я. – "Любая нестандартная ситуация — и ведëм себя не лучше маглов." Я обернулся: Ведьмы уже не было. – Спасибо. – Не за что. Дай мне повод повеселиться. – Всенепременно. Оставив третьекурсников упиваться шоком, я прошëл комнату-купе насквозь, вышел в коридор через арку (на противоположной стороне комнаты находился еë двойник), а затем спустился на перрон. Людей на платформе 9 ¾ было уже намного больше, чем когда я приехал. Завертел головой, отыскивая знакомые лица. "Насчёт Рона и близнецов не уверен, но Герми и Драко точно должны были прибыть уже: до отправления…" – я небрежно кинул Tempus, – "восемнадцать минут." Маги сновали вокруг, мелькали знакомые лица. Но, занятное дело, почти никто не останавливался передо мной. Причина была проста: за лето я полностью сменил имидж. Вернее, его приобрëл. Потому что назвать донашивание старых вещей Дадли имиджем язык не поворачивался, и это точно не было моим выбором. "Как же я люблю свою нынешнюю жизнь", – от воспоминаний буквально годичной давности меня передëрнуло. Закрепляя свои права на эту реальность, я с нажимом провëл ладонью по тëплой мягкой ткани чëрного пальто. Поднял руку, специально задевая тëмно-зелëный шейный платок, и зачесал слегка растрепавшиеся волосы обратно влево, оставляя шрам свободно красоваться на правой стороне лба. Я угробил уйму времени и зелий этим утром, чтобы придать своей шевелюре форму. Получилось красиво, но я так задолбался, что твëрдо решил более не спорить с генетикой и оставить сей опыт единственным в своей практики причëсываний. Лениво осматривая перрон, внезапно я натолкнулся на широко распахнутые серо-голубые глаза. Мои губы растянулись в улыбке раньше, чем была дана такая команда — я действительно был рад видеть Малфоя. «Драко!» – воскликнул громко, делая шаг навстречу и приветственно взмахивая рукой. Глаза, замеченного мной блондина, превратились в голубые блюдца, что свидетельствовало о высшей степени удивления. Моя улыбка стала чуть ехиднее — "О, вижу кое-кто заметил моë перевоплощение в Томми Шелби" — и я сузил глаза, наклоняя голову к плечу. Какое-то странное выражение промелькнуло на лице Драко — странное, знакомое и почему-то вызывающее тревогу, — но не успел я нахмуриться, как на меня налетел вихрь, стиснул в объятиях и погрëб в пушистой волне волос. – Привет, Герми, – улыбаясь, я обнял девушку, стараясь незаметно задрать подбородок, чтобы добраться до кислорода поверх каштановой тучки. – Я так рада видеть тебя, Гарри! – Гермиона отстранилась и сияющими глазами пробежалась по моей фигуре. – Но я тебя еле узнала, знаешь ли! Как вообще можно так изменится за одно лето?! – Простите, девушка, вы просто ослепительно красивы, но я с вами не знаком. Гермиона рассмеялась, и я ласково оглядел еë. Она и правда изменилась, хотя с первого взгляда сложно было понять в чëм. В отличии от меня, который купил дорогой одежды по размеру, убрал волосы и — что первым бросалось в глаза — сделал коррекцию зрения, избавившись от легендарных круглых очков, Гермиона не меняла имидж столь резко. Да, при ближайшем рассмотрении копна по-прежнему объëмных непослушных кудрей оказывалась убрана в причëску, состоящую наполовину из небрежного пучка, наполовину из свободного каштанового водопада. Вместо твидовой юбки и толстых колготок — кремовые расклешенные брюки, в которые не слишком усердно вправлена белая блуза. Но главное изменение было не в причëски и одежде: изменилась сама Гермиона — засияли глаза, разгладилась упрямая морщинка на лбу, расслабились губы, жесты стали шире, а поза — раскрепощëннее. Девушка расцвела. "Что бы с тобой ни делал Витя, месяц в его компании явно пошëл на пользу", – удовлетворившись осмотром, я довольно хмыкнул и наклонился к Гермионе. – Как тебе Болгария? – ехидным полушëпотом. Мгновенно вспыхнувший румянец стал мне ответом. С Витей я переписывался, так что “как Болгария”, в принципе, знал, но как можно отказаться подразнить Герми? Девушка попыталась сделать равнодушное лицо, но этому весьма препятствовали ярко-алые щëки. Я закусил губу, чтобы не засмеяться, Гермиона метнулась взглядом по платформе, и — могу поклясться — никогда ещё она не была так рада видеть Малфоя. – Драко! – воскликнула девушка, бросаясь тому навстречу. Я фыркнул и двинулся следом за Гермионой. – Ты уже здесь? Привет! Малфой, кажется, немного опешил от такого энтузиазма, но поздоровался и даже ненадолго сжал руку девушки. И если это не говорит о том, что Драко изменился, то я даже не знаю, что скажет. – Привет, – весело произнëс я, тоже протягивая руку. – Ага, да, – как-то скомкано ответил парень, коротко пожимая мою ладонь. Я вскинул брови, и он, пробежавшись по мне взглядом, сказал: – Ты… изменился… Я расцвëл улыбкой: – Как тебе? – захотелось покружиться, но я ограничился тем, что слегка развëл руками. – Глаза позеленели. Такой ответ чуток ввëл меня в ступор, но я быстро оправился: – Конечно, у меня минус восемь было — стëкла толстенные. Да и это, – я указал на шейный платок, волшебным образом идеально копирующий цвет моей радужки, – визуально оттеняет глаза. – Ага. За всё время разговора Драко то едва смотрел на меня, то наоборот — необычно долго глядел в глаза. И тревожно-знакомое чувство внутри меня росло. Но перспектива копнуть глубже и узнать причину, видимо, пугала меня, потому что я нашëл себе повод отвлечься от странного разговора. – Какие люди! – громко воскликнул я, огибая Драко и натягивая на лицо широкую улыбку. – Тео, Блейз! – Йоу, Гарри! – крикнул Забини. Я с готовностью ответил на сложное приветствие, состоящее из столкновение ладоней, локтей и кулаков. Нас особенно забавляло, какое выражение всегда принимали лица Драко и Тео, а потому, как бы они не надеялись, “детский сад” мы заканчивать не собирались. – А где ещё один член вашего Трио? – пожимая мне ладонь, спросил Тео, пока Блейз на заднем фоне целовал руку Гермионе и осыпал еë комплиментами, а девушка с усмешкой отмахивалась от шутника. – Опаздывает, разумеется, – фыркнул я. – Вы, кстати, тоже не сильно рано пришли. – Ты сказал, крайний срок — без десяти… – меланхолично начал Тео, но его оборвал отстранённый голос Драко: – Маме стало плохо. Повисла неловкость. Даже Блейз и Герми, не слышавшие наш разговор, перестали перешучиваться и недоумëнно обернулись. Я понял, что тему пора сворачивать. – Тогда вы не опоздали, – удерживая спокойный тон, – чего нельзя сказать про Рона. Ну, он сам виноват, так что начнëм без него. На меня уставились четыре пары выжидающих глаз: никому я не рассказал о том, что задумал. Я хмыкнул. – Прошу пройти за мной. – Стой, Гарри, – позвала Гермиона. Я и моя маленькая группа, уже готовая проследовать в поезд, обернулись. – А как же Рон и близнецы? Думаешь, они найдут нужное купе? – Ничего не скажу про дабл-Уизли, – наклонился к Драко Тео, – но Уизел точно не найдëт. Я сделал вид, что не услышал ни тихого разговора, ни смеха после. – Самый-самый центр поезда, – сказал Гермионе, – и это купе, поверь, сложно перепутать с другими. Девушка, не убеждëнная, медленно покачала головой. Я вздохнул. – Ладно, давай ты подождëшь близнецов и Рона, а мы пойдëм в купе — мне ещё кое-что сделать надо. Ты же нужное место найдëшь? Реакция слизеринцев на купе мне понравилась. Также как и реакция третьекурсников на слизеринцев. Учебный год, определëнно, начинался красиво. Позади послышался мат, я безошибочно опознал Фреда. С улыбкой обернувшись к потирающему колено парню и его спутникам, включающим не только членов семьи, но ещё и человек двадцать друзей и знакомых — вокруг близнецов всегда тусовалось много народу, — я призывно махнул рукой. В купе потянулись люди: пришедшие с Уизли, приглашëнные уже присутствующими, просто студенты, которые проходили через центр состава (теперь ясно, зачем мне нужна была середина?) — к моменту отправления в комнату набились чуть ли не половина поезда. Все шумели, гомонили, косились друг на друга, а в особенности, конечно, на слизеринцев, многих из которых я приволок чуть ли не силой. С трудом удалось пробраться на середину вагона. – Господа! – я хлопнул в ладоши, привлекая внимание. – Господа и дамы! Это помещение, – я взмахнул руками; комната была вытянута в длину и вбирала в себя штук пять купе вместе с коридором — похоже, даже Ведьма не могла расширить стены поезда, – это помещение предназначено для того, чтобы мы с вами весело провели время в дороге. Здесь вы можете заниматься, чем вашей душе угодно. Как вы знаете, колдовство в Хогвартс-экспрессе не воспрещается, но в этой комнате оно всячески приветствуется. Скажу больше: за самые изысканные, красивые, необычные или попросту смешные заклинания вы будете удостаиваться награды. Но приз можно получить не только демонстрируя свои умения и креативность: здесь находится площадка для различных настольных игр. Помимо известных большинству плюй-камней или взрывающихся карт будет множество игр из мира маглов. Если ты — маглорождëнный или полукровка, знакомый с миром по ту сторону магии не понаслышке, — добро пожаловать в креативную команду! Предлагай интересную игру и тщательно следи за соблюдением правил. Если ты знаешь о магловском мире меньше, чем о Никарагуа (это, если что, страна такая в Америке), приготовься удивляться. Но не расслабляйся! Любая твоя идея о колдовской игре, не распространëнная в Хогвартсе повсеместно, будет встречена овациями. Пожалуйста — ты можешь внести свою лепту! Ну, а первую игру предлагаю я сам: поднимите руки, кто знает шедевр под названием “Мафия”? Наблюдая как юные маги поначалу неуверенно, затем всë более активно втягиваются в оставленные маглами достижения, я чувствовал, как по моим венам постепенно разливается убеждение, что всё получится — я смогу объединить факультеты. Очень скоро — и, вероятно, незаметно для самих себя — даже такие чопорные личности, как Малфой или Нотт вовсю силу лëгких доказывали свою непричастность к преступной группировке (и, надо сказать, весьма успешно). Сперва все по привычке пытались объединяться по факультетам да по устоявшимся компашкам, но я пристально следил за периметром и мгновенно разбивал устойчивые соединения. А так как во всех играх я являлся открытым или неофициальным администратором, это было несложно; мне даже близнецов по противоборствующим командам удалось распихать! Интересный, кстати говоря, эффект вышел. После нескольких раундов “Мафии” играли в “Крокодила”, а затем в “Монополию”, чтобы, так сказать, заставить отдельно взятых личностей прочувствовать всю тяжесть мыслить самостоятельно. Потом (после двух разгромных побед Тео и его вальяжного: «Может, на деньги?») была предложена первая магическая игра, смахивающая на “Dungeons & Dragons”, но с прилагающимся джином, который и являлся Мастером — очень своевольным и эксцентричным. В пародию на “D&D” (или же это магловская игра являлась пародией?) играли, пока большая часть людей не устала. Оставив небольшую кучку ярых фанатов препираться с джином, студенты разбрелись по комнате-вагону, уничтожая запасы провизии, после чего в разных углах помещениях как-то сами собой образовались кружки по интересам. Где-то были предложены свои игры, где-то завязалась беседа, а где-то под шумок общего мероприятия уже получалась выгода. Полушутя предупредив близнецов о процентах с прибыли, я понаблюдал за другими группками, поболтал с парой человек и остановился рядом с компанией из пятнадцати человек, играющих в “Бутылочку”. Ну, в магический еë аналог. – Хэй, Гарри, давай с нами! – весело позвал Райан, семикурсник с Хаффлпаффа, заклинанием раскручивая пластиковую бутылку. Я с усмешкой отрицательно покачал головой. – Ты уж прости, Рай, но свой первый поцелуй я даже тебе не отдам, – и широко улыбнулся под нарастающую волну весëлого свиста и улюлюканья. – Во-оу!.. – протянул Ли, приподнимаясь со своего места и весело сверкая чëрными глазами. – Все это слышали?! – его указующий перст пробежался по толпе и вонзился в меня. – Гарри Поттер ещё ни с кем не целовался! – новый порыв свиста и гогота поднялся с ещё большей силой, я скромно пожал плечами, не скрывая совсем не скромную улыбку. – Мерлин мой, как так, Гарри? – весело выкрикнул чей-то голос в толпе. – Я уж думала, у меня нет шансов! – вторила ему незнакомая мне задорная старшекурсница. Под всеобщий смех я повернулся на звук голоса и послал в том направлении воздушный поцелуй. Раздалось дружное «э-э!», и я, посмеиваясь, шутливо поклонился на прощание. – Э! Останься! – крикнул Ли, у которого от смеха заслезились глаза. Но я уже развернулся и только поднял руку, помахав ладонью в воздухе. Слыша за спиной обращëнные ко мне выкрики и разочарованные восклицания, я всë ещё улыбался, когда натолкнулся взглядом на серые, ртутные глаза. Серая радужка Малфоя — это злость или же состояние на грани слëз. И мой взгляд, как всегда при подобном настроении Драко, ожесточился, сбрасывая всю весëлость и цепко пробегаясь по его статной фигуре. А потому, я не мог не заметить потеплевшие щëки на фарфоровом лице и блеск больших чëрных зрачков в узком озерце жидкой ртути. И то, как вспыхнули кончики обычно белоснежных ушей, стоило нам пересечься взглядами. Мои собственные глаза шокировано распахнулись. Я слишком хорошо знал это выражение лица. "Нет… Быть не может… Драко в меня… влюбился?.."