Расколотая скорлупа

Когда наша компания подошла к классу зельеварения, остальные слизеринцы уже ожидали нас. В конце концов, никто не войдет в кабинет вперёд нас с Тео. Пусть наша позиция и пошатнулась после того, как наших отцов посадили, но ни наш статус, ни состояние не уменьшились. А в моём случае последнее даже возросло, благодаря смертному приговору для всех троих Лестрейнджей. Да и старый Франко — дядя Нотта, который стал его временным опекуном, активно продвигал племянника в свете. Что было весьма напряжно для Тео, привыкшего жить в затворничестве вдвоём с отцом и кучей домовиков. Войдя во главе слизеринцев в кабинет, я сразу же заметил Золотое Трио, сидящее на своих излюбленных последних местах среднего ряда. Рядом с рыжей макушкой Уизела легко нашлась чернявая башка Гарри, который тоже увидел меня и приветсвенно помахал. Я кивнул в ответ: и ему, и его друзьям, хотя рыжий, кажется, больше был рад видеть Блейза за моей спиной, а Грэйнджер вообще не обратила на нас внимания. Она что-то яростно вещала бледному Лонгботтому, явно желающему оказаться отсюда как можно дальше. Избрание его старостой показалось мне на редкость странным решением, о чём я прямо и высказал Гарри на сегодняшней прогулке. – Во-первых, он же редкостный мямля, – эмоционально втолковывал я индифферентному Поттеру, – во-вторых, у него что, идеальные оценки? И в-третьих, почему не ты?! Гарри громко хмыкнул: – Начну с конца. Во-первых, я сам попросил МакГонагалл не назначать меня старостой, потому что у меня и так дел навалом. – Я нахмурился: вариант, что кто-то может просто отказаться от столь почетного поста, даже не пришел мне в голову. Поттер меж тем продолжал: – Во-вторых, ты думаешь у нас на Гриффиндоре, помимо Гермионы, есть кто-то с идеальными оценками? У девчонок ещё получше ситуация, а среди парней — полный ахтунг. Если не считать зельеварения, у Невилла всё очень даже неплохо. А по Гербологии он не просто лучший, он лучший в параллеле — даже Герми обскакал. И нечего кривиться, этот предмет обязательный для финальных экзаменов, между прочим. – А Трансфигурация? – спросил я, вынужденный признать, что ненавистная мне Гербология действительно будет в СОВ. "Хоть в ЖАБА её сдавать не надо, и на том спасибо." – А с ней не только у него проблемы: у Симуса, вон, ситуация чуть ли не плачевнее, чем у Невилла. Разница только в том, что в отличии от последнего, Финиган регулярно списывает у меня домашку. У Дина тоже по ней не ахти какой уровень; у Рона дела чуть получше, но и он “Превосходно” не получает. И по итогу выходит, что среди парней нашего года у него средние или даже выше среднего оценки. Ну, и в-третьих, насчёт последнего… Невилл намного сильнее, чем ты о нём думаешь. Только очень не уверен в себе. Можно сказать, это его шанс проявить себя. – Все его перспективы стать мачо задавит первый же наглый четверокурсник, – проворчал я, уже больше просто из духа противоречия. – На этот случай у него есть Гермиона, – усмехнулся Гарри. "Ну, посмотрим на сегодняшнем собрании на твоего идеального кандидата", – мысленно обратился я к Поттеру, усаживаясь за вторую парту левого ряда. За мной устроились Крэбб и Забини, рядом втиснулся Гойл, послушно протягивая мою сумку. За первую парту сел Тео — с его умениями не страшно было и на виду находится. Хотя, честно говоря, Снейп даже Крэббу и Гойлу ставил плохие отметки лишь в экзаменационных работах, когда честность выставленных баллов могла быть проверена директором. Тогда как их уровень был не выше, чем у Лонгботтома, только без его старательности. Эта парочка была настолько же ленива, насколько и глупа. Сколько раз я пожалел, что в первом классе сел вместе с Гойлом! Снейп может и не ставил плохие оценки, но выбесить его ничего не стоило. Особенно, если взрывать котлы и портить простейшие зелья раз за разом. В конце концов, я полностью отстранил Гойла от всех важных процессов и доверил только кромсать ингредиенты под моим тщательным присмотром. Но сегодня Снейп явно не собирался давать нам ничего интересного. По тому, как стремительно он ворвался в класс вслед за колоколом, я мгновенно понял, что настроение ему успели испортить ещё до нас. О причине несложно было догадаться: нашему декану в очередной раз отказали в месте профессора Защиты от Темных искусств. Я давно бросил попытки понять, почему Снейп так вожделеет эту должность. Раньше я полагал, это из-за того, что данное место желал занять сам Темный Лорд, и для нашего декана это являлось своего рода данью уважения кумиру. Но после я начал сомневаться в том, что Снейп действительно до сих пор почитает Лорда. В конце концов, то, что ни у одного из арестованных Пожирателей (кроме Каркарова, чтоб его настигло проклятие Морганы) не оказалось на него ничего, может оказаться вовсе ни совпадением и ни его потрясающими способностями к дипломатии. Но это были лишь мои догадки. Так ли оно было на самом деле, я знать не мог. Снейп зловещим шёпотом объявил контрольную и даже чуть улыбнулся глазами, когда искренний стон боли против воли исторгся из присутствующих. Сняв пять баллов с Гриффиндора за шум, и, видимо, немного улучшив себе настроение, он взмахом руки разослал листы пергамента на парты и металлическим тоном велел убрать всё лишнее со столов. Я смёл всё в сумку, подданную мне Гойлом, и, крутанув в пальцах орлиное перо, уставился на доску, где Снейп на ходу выдумывал задания посложнее и выявлял их на чёрную грифельную поверхность. Пробежавшись глазами по списку и замнувшись лишь в паре пунктов, я решил, что всё вполне приемлемо, и приступил к делу. Гойл тупо сидел и пялился в пространство, даже не пытаясь создать видимость работы. Если останется время до звонка, то спишет у меня, а если нет, так ему не впервой сдавать пустой лист. Тщательно расписывая ответы на каждое задание — если уж мне не светят идеальные оценки по клятой Гербологии, то по всему остальному я наберу “Превосходно” — я первые сорок минут головы от пергамента не поднимал, но подобравшись к концу списка, решил немного отдохнуть: надо было поразмыслить над парой номеров, да и рука затекла. Пододвинул лист Гойлу, и он начал медленно переписывать себе. "С таким темпом он и половину списать не успеет… Впрочем, это не моё дело. Ему вообще повезло, что Снейпу плевать на наше жульничество." Разминая затёкшую левую кисть, я вертел головой, подмечая стадию написания каждого. Тео передо мной поднялся, заметил мой взгляд и изогнул бровь, я покачал головой, и он, кивнув, понёс свой пергамент к профессорскому столу. Там уже лежала тонкая стопка, но, скорее всего, тех, кто отчаялся написать что-либо адекватное и сдал как есть. Повернув голову к гриффиндорской половине кабинета, нашёл взглядом Грейнджер. Она скользила взглядом по своей работе, проверяя. Вероятно, уже раз в четвёртый. Лонгботтом рядом с ней сверлил свой лист отчаянным пустым взглядом. У меня даже скользнуло к нему что-то похожее на жалость. Гарри партой дальше что-то старательно писал, иногда замирая с занесённой в воздухе ручкой (Поттер жарко убеждал меня в том, что это новое изобретение маглов намного удобнее старого-доброго пера, но по мне так он просто провоцировал Снейпа вычесть у Гриффиндора парочку баллов) и упираясь взглядом в пустоту. Уизел рядом с ним упорно косил обоими глазами в его работу — к несчастью для львов, им жульничество прощать никто не собирался. Но, видимо, получить нули за контрольную было страшнее, чем нарваться на массовое снятие баллов. Да и у Гарри, по правде говоря, стоило списывать. Не знаю, в чём причина, но начиная с прошлого года успехи Поттера в зельеварении значительно возросли, и даже придирки Снейпа, особенные по отношению к нему, не могли это скрыть. И если раньше его уровень были лишь слегка выше, чем у Уизела, то сейчас он мог если не посоперничать со мной, то, по крайней мере, составить неплохую компанию в приготовлении какого-нибудь интересного зелья. В оставшиеся полчаса до конца урока я спокойно дописал контрольную, и Гойл даже успел скатать половину. "Ну, этого достаточно, чтобы Снейп поставил тебе “Выше Ожидаемого”", – подумал я, поднимаясь вместе со звонком и направляясь к профессорскому столу. – "Потому что это явно больше, чем он бы ожидал." Снейп кивнул мне, принимая работу, и я, не дожидаясь Гойла с моей сумкой, направился на выход, где уже стояли Нотт и пританцовывающий Забини, сдавший свой полупустой лист одним из первых. – У тебя сейчас собрание старост? – Тео придержал мне дверь, и я благодарно улыбнулся. – Не сейчас, в двенадцать. Ещё пообедать успею. – Кстати, – вклинился, в буквальном смысле, Блейз, хватая нас за плечи и вынуждая повернуться к нему, – слыхали, у грифов старостой длиннопузовового назначили — не уморительно ли? Хотя я и сам считал так же, но стоило это произнести Забини, как мне тут же захотелось поспорить. – Не вижу ничего уморительного, – чванливо произнёс я. – В Гриффиндоре не так много кандидатов на роль старосты, а у Лонгботтома нормальные оценки, да и характер в нём есть, чтобы ты по этому поводу не думал. Блейз сощурился и посмотрел на меня долгим, испытывающим взглядом: – Ты когда успел с Поттером пообщаться? Я почувствовал, как краснею. – Отвянь, – буркнул раздражённо и ускорил шаг. Ржач оставшегося позади Забини сотрясал стены. Я скосил глаза на идущего рядом Нотта, но тот, вроде, не улыбался, и я немного расслабился. Мне не хотелось, чтобы он тоже думал, что я слишком доверяю мнению Поттера. Впрочем, понять точку зрения Тео было весьма проблематично, так как тот крайне редко высказывал свои истинные мысли, даже если его просили честно сказать, как считает. Но если уж он что-то говорил, то к этому стоило прислушаться. "И что мне теперь делать с информацией, что я завидую Блейзу?" – вспомнил и снова помрачнел. – "Как будто оттого, что ты мне об этом сообщил, что-то резко изменится." В Большом зале мы заняли свои обычные места и принялись за еду. Спустя с десяток секунд примчался Забини, отвалившейся по дороге, и с ходу навалил себе в тарелку провизии с половины стола. Как всегда и четверти не съест. И уже когда мы с Тео заканчивали обедать, подошли Крэбб и Гойл. Я забрал у них сумку, вытащил перо, чернильницу и пергамент и вернул обратно, велев занести к нам в спальню — стоящее далее в расписании ЗОТИ на сегодня было отменено, и мне не хотелось до конца дня таскаться со всеми вещами. На нашем году в Слизерине оказалось довольно много парней, и нам выделили две комнаты. Я жил вместе с Тео и Блейзом в одной, а Крэбб, Гойл, Монтегю и Учи — в другой. Без десяти двенадцать я поднялся из-за стола; Пэнси на другом конце в ту же секунду отодвинула тарелку. Мне было понятно еë желание пойти на собрание вместе, но я его не разделял, а потому ускорился. Большой зал я покидал на грани с этикетом. С первого раза попав на все нужные лестницы — мама ещё перед первым классом дала мне расписание всех их изменений; кому бы постороннему сказать, что данный свиток является одним из самых важных достояний Блэков — и не задерживаясь больше, чем необходимо, встречаясь со слизеринцами, я прибыл к кабинету даже за шесть минут до назначенного времени. "Красивая аудитория": класс находился в башне, и со всех сторон нас окружали большие стрельчатые окна, позволяющие солнечным лучам свободно изливаться на расписные стены, в ярких красках изображающих какие-то исторические события. Присмотревшись, я понял, что это сцены создания Хогвартса. Они казались живыми, столь реалистично и трепетно были изображены. Посреди кабинета находился круглый стол с пятнадцатью деревянными стульями, не отличающиеся от друг друга ничем, кроме маленького цветного ярлычка на навершии кресла. На некоторых местах уже сидели студенты, и, подойдя ближе, я понял, по какому принципу их занимали. Ярлычки оказались миниатюрными гербами каждого из факультетов. На три стула — один герб, и ещё три венчал знак всего Хогвартса. Я медленно обошëл стол, неловко кивнув присутствующим, которые столь же принужденно мне ответили, нашёл три кресла с гербами змеи и занял среднее — чтобы не оказаться рядом с представителем другого факультета. Только и успел, что вытащить письменные принадлежности из временного хранилища, трагсфигурированного из моего браслета (я частенько использовал его для подобных целей), и надеть бывшую сумку обратно на правую руку, как в класс стремительно вошла Пэнси. Потому как раздувались еë ноздри и как обиженно поджалась нижняя губа, когда она нашла меня взглядом, я понял, что Паркинсон всю дорогу пыталась догнать меня. "И чего тебе от меня надо?.." – я склонился над пергаментом и старательно вывел в углу страницы сегодняшнее число. Стул слева от меня бесшумно отодвинулся, и я на секунду прикрыл глаза, мысленно вздохнув, затем поднял голову и кивнул Пэнси. Еë рот открылся, и в глазах я прочитал вопрос: «Где ты был?», но в конце концов она не посмела его задать. – Приятно видеть вас на этом посту, – вместо этого сказала Пэнси. – Надеюсь мы сработаемся, мисс, – улыбнулся я и сделал вид, что не заметил, как она сникла. "Ещё чего. Если нас обоих назначили старостами, это ещё не означает, что ты можешь перейти на неофициальный стиль." Места вокруг нас постепенно заполнялись, я увидел, как двое из кресел с гербами Хогвартса заняла пара старшеклассников. Напрягши память, вспомнил, что они являются префектами школы. Кажется, оба были равенкловцами, поэтому мы с ними нечасто пересекались. Да и вообще, насколько я знал, префекты больше командовали старостами, чем непосредственно следили за порядком. Так сказать, генералы в битве не участвуют. Наконец, когда до двенадцати оставалась минута, дверь распахнулась, и в аудиторию возглавляемые директором вошли наши деканы. Они растеклись по классу, занимая места каждый в своей секции. Дамблдор сел между двумя префектами, а справа от меня опустился Снейп. – Здравствуйте, сэр, – склонили головы мы с Пэнси. – Здравствуйте. Мистер Малфой. Мисс Паркинсон, – как всегда отрывисто ответил декан. На этом разговор и закончился. А прямо перед нами директор о чём-то перешучивался с префектами, и они искренне улыбались, отвечая столь просто, как будто человек перед ними не был намного выше по статусу. "Как же это странно… И как же отличается от нас…" Но погрузиться в эти мысли глубже и задуматься, как я отношусь к таким отличным от наших отношениям, не успел, потому что профессор МакГонагалл из своей секции кашлянула, и Дамблдор прекратил болтать с префектами и с улыбкой повернулся к нам. – Добрый день, дорогие мои! – радостно воскликнул он. И мы поздоровались в ответ нестройным хором, потому что директор явно ожидал этого. – Рад поздравить всех новоприбывших с почëтным постом. Вы проделали большую работу, чтобы попасть сюда, и каждый действительно заслужил своë назначение. Но, как вы и сами понимаете, пост старосты — это не только большая честь, но и большая ответственность. Вам предстоит следить за порядком в школе и на своих факультетах, и именно вам зачастую предстоит отвечать за проступки своих однокашников. Спрос с вас лично также возрастëт. Но взамен вы будете отдельно награждены в случае улучшения дисциплины на своих факультетах и в коридорах замка; сможете пользоваться особыми привелегиями, вроде ванной комнаты или класса самоподготовки. И, конечно, что является основным критерием стремления учеников стать старостой, кроме почëтности этого звания, данное достижение будет занесено в ваши аттестаты и вы сможете использовать его в будущих резюме. "Плевать на резюме. Я наконец смог сделать что-то особенное. …Если стану префектом, как надолго хватит этого достижения?.." Дамблдор меж тем улыбнулся и хлопнул в ладоши: – Ну что ж, давайте знакомиться! Меня зовут Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, я директор школы “Хогвартс”. Девора? Девушка рядом с ним кашлянула: – Девора Агния Лиона Гудкай, префект школы “Хогвартс”. Дальше заговорил парень: – Роланд Бенедикт Тëрнер, префект школы “Хогвартс”. Все трое дружно посмотрели на хаффлпаффца, тот покраснел и пробормотал под нос: – Эрнест Гамильтон Макмиллан, староста факультета “Хаффлпафф”. – Ханна Аманда Аббот, староста факультета “Хаффлпафф”, – звонко заявила его напарница. – Помона Спраут, декан факультета “Хаффлпафф”, – добродушно произнесла профессор. – Гермиона Джин Грейнджер, староста факультета “Гриффиндор”, – на последнем слове голос у Гарриной подруги сорвался, и она закашлялась. – Минерва МакГонагалл, декан факультета “Гриффиндор”, – строго продолжила заместитель директора. – Невилл Роберт Лонгботтом, староста факультета “Гриффиндор”, – едва слышно прошептал парень. – Северус Снейп, декан факультета “Слизерин”, – коротко и резко заявил зельевар. – Драко Люциус Малфой, староста факультета “Слизерин”. Я почувствовал как при этих словах за спиной словно расправляются крылья, и подбородок даже без подсказки гордо вздëрнулся. – Пэнси Фиона Роксана Паркинсон, староста факультета “Слизерин”, – поджав губы, чопорно промолвила моя одноклассница. – Энтони Джошуа Голдштейн, староста факультета “Равенкло”, – немного дрожащим голосом представился следующий присутствующий. – Филиус Флитвик, декан факультета “Равенкло”, – пропищал маленький профессор. – Падма Индира Патил, староста факультета “Равенкло”, – спокойно закончила девушка. – Отлично! – громко подытожил директор, и некоторые откровенно выдохнули, радуясь, что часть с приветствиями закончилась. – Теперь, когда мы напомнили друг другу и самим себе, кто есть кто, предлагаю перейти к обсуждению обязанностей и плана на ближайшее время. Но перед этим, конечно же, стоит чуть ближе ознакомиться с новым постом. Далее Дамблдор напомнил нам разницу между старостами и префектами: первые назначаются деканами на срок с пятого по шестой курс (по особым причинам могут быть сняты с должности раньше, но в практике таких случаев практически не бывает) и могут только вычитать баллы и только со своего факультета. Вторые же назначаются лично директором на седьмом курсе из числа действующих старост. Они могут как вычитать, так и прибавлять баллы независимо от факультета учащегося. Единственное, и у старост, и у префектов стоит лимит на количество очков, с которыми можно проводить манипуляции: у первых это десять очков за один раз, а у вторых — двадцать пять очков за раз. Справедливость распределения баллов проверяют либо деканы, либо лично директор, если речь идёт о префектах. За последними особенно тщательно следят в отношении их лояльности к собственному факультету. Величайший позор для префекта — быть уличëнным в жульничестве. Его не только снимут с поста, не занесут достижение в аттестат, но и могут даже добавить строку о ненадëжности, что существенно влияет на резюме. Поэтому уговорить префекта пойти на уступку практически невозможно. Но зато и привелегий у них больше, чем даже у старост. Помимо особой ванной комнаты — которой также пользуются капитаны квиддичных команд — и специального класса для совещаний и самоподготовки (не этого, что считался торжественным, а другого), каждый префект имеет шикарные для школы апартаменты. По слухам, они, как кабинеты преподавателей, подстраиваются под желание хозяина и не имеют ограничений. Не сравнить с комнатушкой, предоставляемой каждому старшекласснику, достигшего седьмого курса. Когда пиар должности префекта закончился, пятикурсникам с горящими глазами начали объяснять обязанности. Нам сказали, что комендатский час для старост начинается позже, чтобы мы могли помочь деканам и Филчу отловить загулявших студентов. Если во время патруля мы поймаем ученика другого факультета, то следует сопроводить нарушителя до гостиной и сдать на руки его старосте, которой уже и должен будет принимать меры. Количество вычитаемых баллов с собственного студента, в пределах десяти, мы определяем сами. Но директор посоветовал не снимать более пяти в таких случаях, особенно, если подобная ситуация произошла впервые. Если же выходило так, что студент систематически нарушает комендатский час (проносит в школу запрещённые товары, использует палочку в коридорах против других учеников и т.д.), то сначала следовало доложить об этом префекту, а тот уже решал идти ли с ним дальше к декану. Вообще политика школы сводилась к тому, чтобы мы как можно больше разбирались с проблемами самостоятельно, и как можно меньше беспокоили профессоров. "Я бы и так не подумал дëргать Снейпа…" Нам также рассказали о смене преподавателя по Защите от Тёмных искусств. Ведь прошлый был приговорён к Поцелую (уже после его применения) за попытку убийства Мальчика-Который-Выжил. Но Гарри доказал, что не зря носит своë прозвище и посмел выжить во второй раз, повергнув магическое сообщество в шок. Уверен, исследователи с ума от него сходят. Интересно, сколько усилий требуется Дамблдору, чтобы не допускать их до Поттера? Это же как нюхлеров от золота отгонять! Новая преподавательница оказалась австралийкой и заявила о своëм желании занять пост профессора ЗОТИ на ближайшие лет тридцать. Что было весьма самонадеянно с еë стороны, учитывая послужной список прошлых учителей. Конечно, самый треш пришëлся на наши годы обучения (и у меня есть огро-омные подозрения, что во всём виноват Поттер. Мои личные предубеждения с этим никак не связаны), но рассказы о том, что творилось до нас, тоже впечатляли. Профессор Блэйк, который так любил своих студентов, что его в итоге поймали в кладовке с тремя пятикурсниками из Слизерина, опоинных какой-то дрянью. Профессор Саммерс, кто настолько плохо понимала собственный предмет, что еë ученики считали боггарта разновидностью мебели. Профессор Дóлмат… Из-за проклятья, наложенного когда-то Тëмным лордом, преподаватели на этой должности всегда плохо заканчивали: то подхватят редкую болезнь, то наткнуться на интересное заклятие и сойдут с ума, то умрут случайным и крайне странным образом… В конце концов, Министерство устало с этим разбираться и, доверив Попечительскому совету Хогвартса и директору искать новых кандидатов, махнуло рукой. А кандидатов, естественно, не было. Нормальных, по крайней мере. Отец рассказывал, каких усилий им стоило каждый год найти хоть кого-нибудь; люди настолько боялись занимать предложенную должность, что подавали заявку только самые отбитые. И вот появляется профессор Боурк и объявляет, что устраивается надолго. "Наверное, это потому, что она из Австралии: видимо, ещё не дошли слухи о проклятии… Интересно, а с ней что не так?" Собрание, которое было больше похоже на вводный урок, закончилось, и я, попрощавшись со Снейпом и сделав самому себе непонятный жест в сторону Грейнджер, направился в гостиную. Пока было свободное время, стоило выполнить домашнее задание по зельеварению. Да и Трелони что-то там задала. "Нужно уточнить у Тео." Пэнси всё-таки умудрилась увязаться со мной и теперь шла рядом, не переставая трещать. У меня всё нарастало желание отгородиться заклинанием от еë бесполезной болтовни, но, к сожалению, правила этикета требовали от меня поддержания беседы. Потому я старался отвечать вежливо и подробно, но был искренне рад, когда мы наконец подошли к портрету. Пропустив Пэнси вперёд, я прошëл следом и кивнул присутвующим в ответ на приветствия. Паркинсон сразу же развернулась, явно собираясь продолжить наш интереснейший разговор, но тут к нам подскочил Забини — пожалуй, единственный человек, способный переболтать Пэнси, и тоже начал нести какую-то ересь. – Ты прав, Блейз. – Парень подавился на полуслове и с разинутым ртом повернулся ко мне. Проигнорировав его частично наигранный шок, я продолжил торопливо, старательно не смотря в сторону Пэнси: – Нам стоит пройти в спальню и обсудить это вместе с Ноттом. – И пока Блейз не успел что-либо возразить и испортить мой гениальный план, я развернулся к Паркинсон: – Мне правда жаль, мисс, но это дело не терпит отлагательств. Надеюсь, вы простите мою дерзость и позволите удалиться? Оторопевшей от моей прыти и пафосности Пэнси оставалось только неуверенно кивнуть, и я, разразившись торжественной благодарностью и прощанием, прихватил Забини и шустро прошмыгнул к лестнице в спальню. Пока Паркинсон не опомнилась и не вспомнила какую-нибудь соответствующего уровня норму этикета, позволившую бы меня задержать. – Драко, – подал голос Забини, подозрительно молчавший всё то время, что я спасал нас от Пэнси. – А ты можешь всегда так разговаривать? Я, сощурившись, молча взглянул на него, и Блейз не заставил себя ждать: – Глядишь, и у меня кожа побелеет, – задумчиво протянул он, но не удержался и заржал: – Поражение аристократизмом на несколько миль в окружности! "Мерлин, что за клоун", – у меня даже не было сил для стандартного закатывания глаз. И я просто со вздохом открыл дверь в нашу спальню, оставив сгибающегося от хохота Блейза позади. Тео сидел на своей кровати и что-то читал. При звуке открывшейся двери он поднял голову и, кивнув мне, перевëл взгляд за мою спину. – Что с ним? – спросил Тео спокойно, имея в виду Блейза. – Услышал, как я использовал торжественную речь с Паркинсон, и теперь отойти не может, – устало пояснил я, проходя к своей кровати и забираясь туда с ногами, по пути скинув ботинки — в спальне на некоторые нормы приличия можно было закрыть глаза. – Зачем тебе понадобилась торжественная речь? – Это был самый быстрый и изящный (я надеюсь) способ избавиться от неë, – ответил я, левитируя на кровать сумку с учебными принадлежностями. Тео кивнул, показывая, что понял, и снова взглянул в коридор, где Блейз всë так же катался по земле от смеха. Нотт молча взмахнул палочкой, и дверь захлопнулась. Затем щëлкнул замок. – Зачем? – удивился я. – Он мне надоел, – коротко пояснил Тео. Дальше наступила тишина, которую никто из нас прерывать не собирался. Тео читал, я делал зельеварение, потом перешёл к прорицанию. Дверь Нотт открыл только, когда мы пошли на ланч. Блейз меня в тот день больше не доставал.