Мурчачо

Поздравляю тебя, Шарик, ты — балбес. из «Простоквашино»

      Декабрь набирал обороты. Последнее время один день мало чем отличался от предыдущего, и это было… хорошо, отлично, восхитительно! Никакого больше непредвиденного волшебства, никаких внезапных перевоплощений, никаких казусов. Оля была рада и счастлива вернуться к привычной жизни, пусть даже ее бытие теперь круто сменило русло и потекло совсем иным путем: бурлящим, насыщенным, стремительным и местами страшно непредсказуемым.       Коротать свободное время с Мариком стало естественным занятием. Впрочем, Оля не позволяла им праздно хикковать вдвоем, и каждый раз находила какое-нибудь увлекательное или полезное дельце для саморазвития. Ей хотелось очень со многим познакомить Марю, показать ему окружающий мир, которого он раньше был лишен, просиживая круглыми сутками в четырех стенах.       Халявное посещение барбершопа стояло первым пунктом в бесконечном списке олиных планов досуга. Марик очковал и боялся лишиться последней шерсти, но Оля сумела убедить его подстричься, пообещав взамен пойти, куда он сам выберет. Старый добрый бартер сработал на ура. Оказавшись в кресле, Маря вцепился в подлокотники и настороженно следил за Серегой, густо хмурясь и угрожающе поигрывая желваками. Но тот зла вовсе не желал и подровнял его гриву самую малость, лишь придав ей модную оформленность, а вот на дружелюбно настроенной Оле его внутренний демон-парикмахер отыгрался уже по полной. Впрочем, лук получился реально неплохой: прятать за вежливой улыбкой слезы разочарования не пришлось.       Следующей галочкой в перечне совместных дел стало мини-путешествие в пригородный парк. Они покатались на лыжах в лесу и посмотрели на маленькое озерцо, заросшее по краям рогозом и покрытое тонким слоем льда. Там жила пара лебедей, которые пока и не думали улетать. Оле нравилось дышать свежим воздухом, любоваться видами природы, а еще активно двигаться до тех пор, пока мышцы не начинали наливаться болью, а кончики пальцев не теряли чувствительность от холода. Марик же, напротив, всю дорогу ныл и жаловался, что елки зеленые, лыжи не едут, снег слишком холодный, мокрый и совсем не снежный, а фе-фе-фежный. Домашний котик, чего с него взять?.. Но обиженным он не остался — большие птахи, рассекающие гладь воды, привели его в дикий восторг, став заслуженной наградой в конце тяжкого пути, поэтому на следующие выходные Оля организовала им поход в океанариум.       В голове идея представлялась романтичнее некуда, но реализация не шибко удалась. Занятная экскурсия с гидом закончилась относительно скоро, а пребывание в молчаливом обществе рыб, увы, растянулось на несколько долгих нудных часов. Марик, словно зачарованный, неотрывно любовался морской флорой и фауной, бурно выражая свое восхищение, и мирно выманить его обратно домой оказалось непосильной задачкой. Даже покушать. Даже мясо. Оля буквально физически страдала, пока он раз за разом умолял ее остаться, моргая своими невозможными глазищами, как у котика из Шрека. Ми-ми-мистер няшность, не поддаться коварному мяуканью которого было нельзя.       В общем, чем бы они ни занимались, в компании Мари оказалось не соскучиться, но Оля чувствовала себя рядом с ним уютно и на своем месте.       Две недели пролетели одним мгновением. На сон времени почти не оставалось. Каждую минуту, свободную от учебы, Федорова посвящала работе и восполняла пробелы в знаниях Марика, а в редких промежутках между суетой пыталась заниматься спортом, иногда тупила в общем чатике группы и не забывала звонить Маме. Все шло путем, все шло по плану… Но в одну совсем непримечательную среду колея однообразных будней резко вильнула в сторону. Оля сидела на паре, строча на ноуте краткие заметки по теме, когда Артему, засевшему по соседству, внезапно приспичило потрепаться. Не в первый и, наверняка, не в последний раз.       Нехотя потянувшись к мигающему смарту, Оля недовольно воззрилась в светящийся экран.       — «зайди в инсту барсика»       — «сейчас»       Оля нахмурилась, пытаясь осознать, что за фигня? Какой-такой «барсик»? Какая, нафек, инста? А потом вдруг поняла.       На страницу Маурисио Мартина она не заглядывала уже больше месяца и совсем про нее забыла. А вот Марик, судя по всему, только сегодня ее обнаружил, покопавшись в подаренном ему гаджете.       — Блять, — беззвучно выругалась Оля, когда профиль ее бывшего кота наконец подгрузился, а там… А там!.. В сердцах вырубив экран, она спрятала трубу под столом, а затем с шумным выдохом на несколько секунд возвела глаза к потолку, пытаясь успокоиться и не покраснеть до состояния спелой вишни.       Узрев столь бурную реакцию, Артем развернулся к ней всем корпусом и широко оскалился, прикусив губу, чтобы, по-видимому, не заржать в голос.       — Блять! — сквозь зубы повторила Оля, когда решилась вновь взглянуть на творения лап ее любимого нэкозавра, оставшегося ненадолго без присмотра. А натворил Маря целую прорву сэлфи, плюс не простых, а самых провокационных… Валялся полуголый на диване в подушках и позировал, пластично выгибаясь так и эдак, чтобы во всех деталях представить свое чудесное тело целому морю подписчиков. Соски сверкали на широкой груди, на прессе красиво проглядывал рельеф, из-под края соблазнительно обтягивающих труселей торчал пушистый канат хвоста, а на шее… тот сраный черный кошачий ошейник с медалькой! У-у-ух…       — Бл-я-ять, — в третий раз себе под нос матюгнулась Оля, переводя взгляд на Артема, нахальная мордень которого жирно сочилась ехидством. Смарт тут же замигал от серии входящих.       — «барсик соскучился по хазяике»       — «и по хазяйскому малачку»       — «а поводок у чокера есть»       — «бля хвостик как настоящий»       — «огонь сейчас кончу»       — «короче я хочу к тебе с барсиком»       — «буду шариком»       Пулеметная очередь сообщений завершалась мемчиком из серии гачимучи с качком в кожаных ремнях.       Су-у-ука! Оля громко скрежетнула зубами, желая испламенить Артема взглядом и одновременно мечтая провалиться от стыда и неловкости под землю. Но самая срань заключалась в том, что у нее от одних лишь развратных фоток Марика вмиг разгорелось возбуждение. Прямо в аудитории, прямо посреди, блин, пары. А-а-а!       Недолго думая, Оля приняла самое ответственное из всех решений — ноги в руки и валить. Прямо сейчас! Артем ведь точно не отцепится и весь мозг ей вытрахает своими шуточками после пары, да и Марик может чего-нибудь убойное отмочить со скуки. Пора было забрать гранату у примата. Точнее экспроприировать смартфон из лап кота. И блядский бдсмный ошейник снять и выкинуть к ебеням. Хотя мастерски отшлепать хвостатый зад придурка за такое палево и вправду очень хотелось. Пщ-пщ-пщ!       Бултыхаясь у поручня в маршрутке, Оля то и дело мечтательно вздыхала, в очередной раз томясь от мучительных видений, заставляющих низ живота наливаться жаром, а вихри мурашек сбегать по спине и рукам. Проклятье! Черт бы побрал этот аксессуар порока!       Перед глазами навязчиво всплывали сексуальные селфи, одна эротичнее другой, плавно превращаясь в кинофильм весьма определенной тематики. Оля внутренне кипела и бурлила, чувствуя, как из нее скоро пар со свистом повалит, только не из ушей, а через другое место. Плюс еще и Шарик этот… со своими пошлостями про пет-плэй и намеками на групповушку. Не то что бы Оля не хотела… Нет. Она и вправду не хотела, а точнее даже мечтать себе раньше о подобном в реальности не позволяла!       Какие-то фрейдистские фантазии! Да и вряд ли Марик на такое согласится… Но возможно?.. Возможно когда-нибудь в будущем?.. А сейчас можно попробовать что попроще. Чем сегодняшний день хуже любого другого?       Между лопаток вниз по позвонкам скатилась дрожь, стоило ей представить себя прижатой к кровати его сильным телом. А ведь однажды такое уже произошло в реальности. От яркого воспоминания о влажном неровном дыхании, опалившем кожу на загривке за секунду до укуса, сладко заныло внизу живота. Дурковато улыбаясь, Оля вдруг почувствовала себя пьяненькой, а потом тряхнула головой, сосредоточилась, нацепила монашескую мину, поджала губы и кивнула самой себе.       Не ждать чужой инициативы, а выискать упорство проявить ее самой — верное решение. Однажды Артем ей до глубокой ночи втирал, как себя в постели, чтобы потом не страдать напрасно. А ведь тогда его ценных советов никто не простил, заметим. Непонятно, как только прочухал о её поверхностных знаниях?.. Впрочем, Оле указания были без нужды, ничего нового она и не обнаружила, да и не планировала осваивать роль суккубы, соблазняющей всех и каждого… Сегодня вечер должен будет пойти по совсем иному сценарию. Главное она решила, что сделает это. Сегодня. Вечером. Сколько можно сопли жевать, в конце-то концов? Решила — сделала. Точка.       По щекам колко разлился румянец, когда в сознании всплыло еще одно непрошеное воспоминание, как Марик прижимает ее к холодному кафелю, как трется горячим членом вдоль влажных складок… Мысль о том, чтобы оседлать его великолепие и наконец хорошенько оттрахать собой, вдруг возбудила Олю настолько, что она готова была кончить прямо посреди маршрутки, и едва не проморгала свою остановку. Хоспди!..       Морозец на улице, к счастью, быстро остудил пыл в чреслах. Зашла домой Федорова, уже будуче в адеквате. Более-менее.       — Я придумал, кем хочу работать! — радостно возвестил Марик, не успела её нога переступить порог. — Ты сказала, что деньги за красивые глаза не дают, а я нашел, где дадут!       — И где? — сурово вопросила Оля, торопливо разуваясь и стягивая с шеи шарф. Не хватало, блин, тревог на ее нервную головушку! Когда уже похуистин начнут продавать? Варианты заработка «за красивые глаза» представлялись один мрачнее другого. Либо откровенное кидалово, либо узаконенное рабство либо легкое бабло, а потом менты и турма-турма…       — Катерина даст! — воодушевлено стрельнул глазами Марик. — Я по номеру в объявлении позвонил, где требовались мужчины для рекламы нижнего белья и одежды, а она сказала, что ей нужно посмотреть на модель, перед тем, как она согласится внести меня в список.       Фух, пронесло! Хотя стоп… Просто Катерина? Час от часу не легче!       Оля глубоко выдохнула и с задумчивой миной возвела глаза к потолку, на автомате переодеваясь в домашнее. Что делать-то теперь? Непонятно…       — Покажешь потом мне ее объявление, — строго приказала она, приправив сказанное кислой скептической ухмылкой. — Лучше не радуйся раньше времени. Моделью работать тяжело. Тебя могут и не взять, даже если сами позвали на пробу.       — Я люблю позировать, — беззаботно отмахнулся Марик. — И одежду разную мерить люблю. Это весело и интересно!       — Ты поэтому в инсту нафигачил кучу фоток? — уточнила Оля, протопав на кухню, чтобы подогреть чайник.       — Ага! — просиял Марик, скользнув вслед за ней, и расселся, как обычно, на подоконнике. — А ты видела? Тебе понравилось?! Я ремешок на шею нашел, который ты мне подарила, чтобы красивее вышло. Катерина меня полайкала.       Оля молча фыркнула, поиграв желваками. Еще бы, блять, не полайкала! Такое шоу!       — У меня получится моделью быть, — продолжил настаивать Марик. — Я гибкий и умею по-разному лежать, стоять, сидеть. Смотри!       Вскочив, он уперся руками в верх дверного проема, плавно прогнулся в пояснице, напряг пресс, выставил правую ногу и кокетливо взглянул на Олю из-под длинных ресниц, обольстительно улыбнувшись.       — Ну как? — игриво поинтересовался он, а затем провел кончиком языка по верхней губе.       Темная полоска ошейника подчеркивала длинную шею с выразительным кадыком, соски торчали на подкаченной груди, тени играли на спортивном рельефе живота…       О, йе-е-е! У Оли от одного лишь беглого взгляда на это чудо (нет, не в перьях, но в одних труселях) вновь по телу прокатилась волна похоти, а во рту скопилась голодная слюна. Хотелось оттрахать, облизать целиком, а затем съесть, присвоив себе без остатка.       Симпатяга! Воплощенный секс! Тысяча баллов и ста!       — У тебя зубная паста на щеке, — скупо буркнула она в ответ, не желая выдавать истинные чувства. Вдруг зазнается еще. Будущая фотомодель, йомайо!       Так-то идея Марика найти себе работку по плечу и обрести какую-то самостоятельность вовсе была не плоха, просто Оля совсем ничего о выбранном им занятии не знала. За исключением того, что профессиональной модели, кроме привлекательной внешности, нужно хорошее портфолио, менеджер и, разумеется, документы. Да. Без них уже никак. Если со всем вышеперечисленным Оля хотела Маре помочь, то с тем фактом, что всякие Катерины, блин, будут на него полуголого глазеть, смириться не очень получалось. Эх…       Бросив позировать, Марик надул губы, нахмурился, хрипло проворчав нечто неразборчивое себе под нос, и вальяжно поплелся в ванну, на ходу поправляя труселя. Оля привычно проводила его пятую точку глазами и внезапно уловила некий диссонанс, словно в идеальной картинке изменился один нюанс. Два полукружия по-прежнему были соблазнительны до безобразия, а значит…       Исчез хвост! Нет хвоста! Кошмар! Вот только недавно же торчал, а теперь отвалился! Да как так-то, блин?! В какой момент?! Почему?! За что?!       Олины руки практически сами потянулись содрать с головы скальп, пока она мысленно вопила от душераздирающего зрелища и желала скорбно утопиться в пруду от нескончаемого непрошеного волшебства, как тот ослик Иа.       Марик же, напротив, ликующе заорал в голос, стоило Оле уведомить его о трагичной утрате. Капризный серый отросток, живущий собственной жизнью, успел его основательно достать за полтора месяца бытия в человеческой шкурке: придавливался во сне, прищемлялся дверью, остригался после жвачки, пережимался резинкой трусов, зацеплялся за молнию и подпалялся утюгом. Короче, опостылел до зубовного скрежета. К тому же при внимательном осмотре седалища выяснилось, что последний признак кошачести вовсе не исчез полностью — просто стал крохотным и лишился серой шерстки — уцелело лишь несколько голых позвонков. Выглядело сюрно, но на ощупь оказалось совсем не противно. А бархатный светлый пушочек вообще безумно умилял.       — Знаешь, хвосты у людей — это атавизм, — сообщила Оля, когда вдоволь нажмякалась. — Ну… отклонение от нормы. Если тебе не нравится — его можно отрезать. В больнице операцию хирург сделает под наркозом. Чик-чик, вжух и все!       — Охренела?! — взвился Марик, гневно зыркнув из-под бровей. — Дурочка, что ли?! Сперва отрасти себе свой ата…тазм, а потом отрезай! Знаю я ваши боль-ницы, чик и все! Там не только ненормальные хвосты вжухают, но и яйки, вполне нормальные.       С этим, увы, было невозможно поспорить.       — Мне мой новый хвосток нравится, — продолжил Марик, вертляво кружа перед зеркалом с голым задом. — Такого ни у кого из людей нет, а значит — я самый красивый буду!       Вот жеж нарциссичный паршивец! Разве такого можно полюбить?! А вот Оля смогла, причем всем сердцем и до самого кончика хвоста. Зараза!       Налюбовавшись собой, Марик крепко обнял ее, и припал губами к ее губам, втянув их в долгий поцелуй, наполненный не страстью, а скорее лаской и нежностью. Оля с азартом отвечала, думая, что ее чувства, пожалуй, более чем взаимны, а значит, не все так запущено…