русский рок, спасибо за то, что ты русский

Вести машину пришлось Сергею, бурятский парень в латексе хорошо так отмудохал Леру, а здоровенный мужик с зубочисткой добавил сверху. И если гнев Дагбаева они пережили, то вождение Разумовского грозилось стать причиной их общей смерти. Мужчина бешено крутил руль и орал: – Олежа, ты живой! Ты же живой? Олежа, покряхти, пожалуйста, я хочу убедиться, что ты живой! Пиздец, Волков! Я так испугался, даже Грома так не боялся. Гром вообще гавно какое-то по сравнению с этим Дагбаевым! – Волков старательно покашлял, но успокоительного эффекта это не возымело. Лера одной рукой придерживала окровавленого мужчину, а второй мертвой хваткой держала ремень безопасности. Разумовский пронёсся на красный, обматерив пешехода. В кармане камнем лежала визитка из плотной бумаги. Пока Алтан с отбитыми почками катался по полу, а Сергей тащил Волкова к машине, двухметровый татуированный мужик кивнул Лере и швырнул визитку, гаркнув напоследок: – Девочка, бросай этих клоунов и приходи работать к нам. У нас есть медстраховка, зарплата и здоровый график сна. Здоровый график сна. Заветная фраза горела в сознании, в то время как Разумовский парковался каким-то особенно ебанутым образом. Зарплата. Можно будет погасить долг родителей и даже получить сверху. Медстраховка. В случае ранения она получит деньги на профессиональную помощь, а не пластырь с покемонами и печенье. Спустя две недели Макарова неловко выдала: – Сергей, Олег, мне нужно вам кое-что сказать. Я ухожу. Увольняюсь. Называйте, как хотите. Дагбаев сделал мне предложение, – Разумовский поперхнулся и панически посмотрел на безымянный палец девушки, – деловое предложение, Сергей. И я согласилась. Олег, я буду по вам скучать. Сергей, не забывайте пить таблетки. Можете вместо меня забрать в рабство Кирилла, он отказался мыть посуду, когда была его очередь. – Валер, ты ж нам уже как дочь, Волков отказывался понимать, что девушка добровольно уходит из их ебанутого криминального дома. Наверное, Серому нужно было меньше орать на неё. Сами виноваты, довели. – Олег, я очень ценю это, но у меня уже есть отцовская фигура, вы мне не нужны, – израненное татарское сердце было разбито в очередной раз. Разумовский же хмурился и жевал губу. Ну пиздец, дожили. Вот так шантажируешь людей, эксплуатируешь, а они уходят на нормальную работу. – Я отпускаю тебя только потому, что ты помогла вернуть моего мужика живым и даже со всеми пальцами. Стоп, Олежа, у тебя же все пальцы? Да, я все ещё боюсь и параною, отстань. Половину долга твоих родителей оставлю, брат твой сопливое хуйло и твиттер у него гавно, так что его тоже трогать не буду. Ну, иди с Богом. Гигантский татуированный мужик оказался Вадиком. Он травил всратые анекдоты, но в целом был душевный. – Форму тебе, девчуля, скоро выдадут, оборудование тоже. Рабочий день зависит от того, как быстро управишься со списком заданий. Золотейшество будет лично все проверять, если обосрешься, то земля тебе пухом, блондиночка. А в целом не ссы, работа не шибко пыльная, тебе понравится. Ну вот и пришли, смотри, твоё рабочее место, – Вадик показал рукой на гигантский парник. Разумовский удивлённо поднял орущий телефон, контакт "наша чумная звездочка" настойчиво пытался дозвониться до него. Пока ясно было только то, что больше он не будет позволять Олегу называть контакты в его записной книжке. – Сергей, это пиздец! У Дагбаева, блять, четыре ГИГАНТСКИХ парника с огурцами! Меня заставляют пахать на них с восьми утра, таскать мешки с удобрениями и собирать огурцы! Я была неправа, пожалуйста, заберите меня обратно, помогит... – звонок резко обрывается. Олег заинтересовано выглядывает из кухни. – Серый, это Валера? У неё все хорошо? – Да, милый, ей очень нравится на новой работе. Передаёт нам привет.