Спасение мира не задалось.

Спасение мира пошло совсем не по плану и в целом не задалось. Гермесу потребовалось довольно много времени, чтобы выяснить, что же случилось с Орфеем и где его теперь искать. Повезло, что гарпии тоже были в какой-то мере женщинами. Иначе пришлось бы спрашивать у Аида, и последствия могли быть весьма неприятны.  Прекрасная Геката снова вмешалась в его планы. Правда, на этот раз её впору было благодарить. Хотя, как знать. Зависело от того, каковы были её мотивы на самом деле. И сможет ли он убедить её отпустить Орфея.  Геката почувствовала гостя ещё на подлёте, встала осторожно, чтобы не разбудить снова уснувшего певца. На этот раз он путешествовал по Царству Морфея, но сон был спокойным, мирным, Геката не стала вмешиваться. Накинула хитон и вышла к реке, улыбнулась насмешливо, глядя на притворно улыбающегося Гермеса. — Что привело тебя ко мне, Вестник Богов? — спросила богиня Подземного Царства. Гермес окинул взглядом её любимый чёрный хитон, открывающий при движении бедро, посмотрел внимательно в глаза. Он хорошо знал этот взгляд, говоривший о том, что желания тела она удовлетворила недавно. Значит, исполнила то, что назвала в качестве причины Аиду. И слишком лукаво она на него смотрит. Значит настроена продолжить их извечное противостояние. — Многоликая, уступи мне Орфея, — улыбка Гермеса была обворожительной, — Я прошу тебя. — Зачем он тебе? — в тоне Гекаты сквозила притворная скука. — Затем же, зачем и тебе, — бог обмана ничем себя не выдал. Скажи он правду — и она ни за что не согласится, — Я приметил его ещё на Земле, привёл сюда, но немного отвлёкся  и упустил из вида. Уступи, а я души буду полгода вместо тебя сопровождать, — взгляд Гермеса был почти заискивающим. Геката задумалась. Она прекрасно понимала, чего на самом деле хочет Гермес, и в целом даже была не против, сама же спасла этого человека из женской жалости, не более. С ним была забавно, но не так хорошо, как с крылатым обитателем Олимпа. Необходимость сдерживаться раздражала, пусть и не сильно. Но так просто уступить, лишь за то, что она может получить и так, задав верный вопрос в нужный момент? Нет уж. Глаза Гекаты сверкнули опасным и очень озорным огнём: — Докажи, что именно за этим он тебе нужен. Гермес чудом не подавился: — И каких доказательств ты хочешь? — Я хочу присутствовать, — богиня смотрела на Гермеса почти невинным взглядом, — Заодно расплатишься. Гермес сделал вид, что всерьёз обдумывает условия. Он и обдумывал, только не с предвкушением, которое демонстрировал, а почти со страхом. Он никогда не думал об Орфее в подобном ключе, да, почитай уже очень давно ни о ком, кроме Гекаты не думал. Он хорошо умеет притворяться, но настолько ли? Он ещё раз посмотрел на Гекату — она наслаждалась этой паузой, словно видела его насквозь. — Я не перестаю удивляться, сколь разнообразны твои желания, — Гермес медленно облизнул верхнюю губу, — Что ж, так будет даже интереснее. Но ты обещаешь не вмешиваться, договорились? — Договорились, — выдохнула Геката. Представление обещало быть захватывающим. Орфей всё ещё спал. Гермес скинул почти всю одежду, оставшись в недлинном хитоне. Уверенным шагом на подгибающихся ногах подошёл к знакомому ложу, присел на край. Безумно хотелось обернуться, но нельзя. Ещё сложнее было увидеть в смертном объект вожделения. Хорошо было Гекате, она кажется и в Аиде могла это увидеть, если бы захотела. Гермес ухватился за мелькнувшую мысль, представил, как пару часов назад обольстительная богиня была с Орфеем, как ласкала руками и губами, как целовала, с усмешкой отметил следы от впившихся ногтей. Это тоже было формой близости — повторить её касания, разделить с ней этого человека. Гермес расслабил невольно напряжённые плечи, невесомо провёл рукой по груди, по шее, очертил линию губ.  Орфей открыл глаза, в них отразилось слишком явное удивление: — Гермес? Покровитель воров молча улыбнулся, провёл пальцами от виска до шеи, по линии ключицы, наискосок по груди. Плотское желание было видно в его глазах.  Орфей перехватил руку бога, посмотрел внимательно, попросил: — Не надо. Гермес только улыбнулся чуть виновато. Он не знал, что ему ответить, что сказать так, чтобы не нарушить притворство. Перехватил за запястье свободной рукой, сжал, заставляя разжать пальцы, прижал руку к ложу. Орфей не стал вырываться. Бессмысленно.  Не смотря на разницу телосложения, Гермес был богом, а потому сильнее любого смертного. Он посмотрел в сторону, увидел Гекату, наблюдающую за ними с выражением азартного предвкушения.  Орфей прикусил губу. Игрушка, игрушка в руках богов. Как и все люди, лишь фигурки. Гермес увидел обречённость в глазах Орфея. Решимость крылатого бога дрогнула — стоит ли его цель насилия? Или оставить всё как есть?  — Подыграй мне, — шепнул бог обмана наклонившись, легко касаясь губами шеи, — И я отведу тебя наверх, к живым. Орфей думал всего секунду. Он был не уверен, что хочет вернуться туда, но он точно хотел убраться отсюда, подальше от Аида. Он сам нашёл губы Гермеса, начал целовать, хоть и несколько неуверенно. Геката усмехнулась. Она хорошо знала крылатого бога, была уверена — на то, чтобы совершить подобное против воли, он не пойдёт точно. Но Орфей достаточно умён, чтобы принять верное решение. Вот он свободной рукой снял обе фибулы и лёгкая ткань хитона Гермеса соскользнула на пол. Они хорошо смотрелись вместе. На фоне певца Гермес казался почти субтильным, тонкая талия, гораздо более изящные руки.  Им было странно с друг другом. Гермесу было чуть проще вести, было на что опираться. Он зафиксировал и вторую руку певца, мягко коснулся зубами шеи, лишь обозначая укус, притерся животом к паху, проследил языком каждую из четырёх глубоких царапин, коснулся губами ямочки между ключиц. Не отпускать чужие запястья было своего рода игрой, пусть и не всегда удобной, особенно когда Гермес спустился ниже, лаская губами живот, задевая начавшую твердеть плоть подбородком. Орфей немного прогнулся, подаваясь навстречу, когда Гермес в одно движение провёл языком от низа живота до шеи, втянул его в удивительно сладкий поцелуй, притираясь теперь уже пахом, демонстрируя собственное возбуждение. Бог обмана немного шало посмотрел на Гекату. Лицо её выражало жадный интерес, она чуть подалась вперёд. Хотела продолжения. Гермес усмехнулся. — Перевернись на живот, — попросил он, отпуская прижатые запястья. Гермес огладил руки певца от плечей до кисти, удивился, что Геката не сняла браслеты с его предплечий. Хотя, красиво. Провёл руками вдоль позвоночника, вернулся обратно еле ощутимыми касаниями, Орфей чуть повёл плечами. Гермес отодвинул в сторону волосы, легко прикусил загривок. Почему-то это было интимнее, чем всё до этого, Орфей рвано выдохнул. Спина певца оказалась очень чувствительным местом, он реагировал на каждое прикосновение. Гермесу некуда было спешить. Орфею же отчаянно хотелось продолжения, уже, казалось, не важно, какого. Он уже почти желал, чтобы Гермес взял его полностью, сделал хоть что-то, чтобы эта медленная, тянущая жилы и низ живота, пытка закончилась. Гермес хорошо чувствовал его состояние, видел по тому, как дрожат мышцы под его руками. Он положил ладонь ниже выступающей косточки, потянул наверх, вынуждая чуть приподнять бедра и ловко подсовывая под нижнюю часть живота скатанную относительно небольшим валиком шкуру. Орфей удивился, но сопротивляться не стал, только руки убрал наверх. Поза была странной, неудобной, хотя смотря для чего. Так он был более открыт, доступен. Гермес бросил вопросительный взгляд на Гекату, богиня усмехнулась, но маленький кувшинчик с оливковым маслом около ложа появился. Гермес благодарно кивнул. Ему нужно было лишь несколько капель, иначе процесс теряет смысл, слишком смазываются ощущения.  Гермес поддался на нетерпение Орфея, плавно ввёл сразу два пальца до упора, оглаживая изнутри, разминая. Ощущения мужчине были явно знакомы, но видимо довольно давно. Он пытался расслабиться, но получалось не ровно, рвано. Орфей готов был проклинать бога за его терпение, недвусмысленно подался бёдрами навстречу.  Сбоку шумно выдохнула сквозь зубы Геката, Гермес тихо мелодично рассмеялся, нависая сверху, опираясь на руки и колени, снова прикусывая за загривок, одновременно входя медленно и глубоко. Орфей протяжно застонал, крупная дрожь пробежала по позвоночнику певца. Гермес запрокинул голову, вжимаясь в тело под собой ещё плотнее. Внутри было узко, на грани боли. Он так и продолжил, медленно, почти выходя и вжимаясь до основания, мимолетно касаясь губами плечей и шеи. Постепенно ощущения изменились, стало свободнее, мягче. Гермес чуть подался наверх, меняя угол, и увидел, как Орфей прикусывает губу, силясь сдержать стон. Бог и сам уже дышал неровно. Краем глаза он видел, как напряглись руки Гекаты, почти сжатые в кулаки. Если бы не обещание, она бы уже разделила его с ним. А может и наоборот. Стоны смертного отчётливо нарушали самоконтроль, хотелось совершенно перестать сдерживаться. А почему бы и нет, Орфей кажется не против. Манера сменилась резко, в первый момент певец вскрикнул от неожиданности. Быстро, резко, много и до безумия ярко. И закончилось всё также быстро и ярко, до темноты в глазах, почти до крика, сквозь который оба услышали протяжный, мелодичный стон Гекаты. Гермес так и остался лежать сверху на расслабленном смертном, благо скатанная шкура растворилась тенью и лежать было удобно. Почувствовал, как рядом села на край ложа Геката, повернул к ней голову.  Она провела пальцами сначала по руке Орфея, потом вдоль позвоночника Гермеса, заставляя того поневоле вздрогнуть: — Мне понравилось, — заметила Геката, — Ты выполнил условие, вы можете уходить. — Подожди, Многоликая, пока нас ноги снова держать не начнут, — улыбнулся Гермес немного ехидно, — Мне тоже нравятся такие твои условия. — Осторожнее, а то я ещё чего придумаю, — беззвучно рассмеялась она. — Сначала придумай, что я захочу получить, — в тон ей ответил Гермес. — Обязательно, — женщина мягко зарылась пальцами в волосы Орфея,— Обязательно.