***
Курасан без интереса ковырялся в тарелке. Его примирение с Кнайфом длилось всего день. Начнётся школа и они снова станут врагами. Но зачем они это делают? В чём смысл? Почему просто не извинится друг перед другом, забыть и снова стать друзьями? Это так сложно? И да и нет. Сложность в том, чтобы переступить через себя, через свою гордость и сказать заветное «прости». Ждёшь, когда другой это сделает, лишь бы не делать самому. — Что-то случилось? — с лёгким беспокойством спросила Бекки. Она знала когда с её сыном что-то не так и всячески старалась поговорить и помочь. — Всё в порядке, мам, — Курасан натянуто улыбнулся. Он прекрасно знал, что она поймёт его. Но сейчас ему хотелось разобраться во всём самому. — Ну хорошо. Но если понадобится помощь, ты можешь мне довериться. — словно прочитав его мысли ответила Бекки. Куря согласно кивнул. Он доверял своей маме как никому другому. Она всегда поддерживала его, помогала разобраться с проблемами, давала полезные советы. Курасан всегда мог поделиться с ней своими мыслями, зная, что его не упрекнут и посмеются, а помогут. Как же страшно будет потерять её.***
Кнайф лежал в кровати, листая ленту тик тока. Одни мемы и тренды с танцами, которые начинали его раздражать. Парень выключил телефон, тяжело вздохнув, и уставился на потолок. Из головы не выходила сегодняшнее встреча с подругой. И Курасаном. Курасан… Зачем Лампчка пригласила его? Хотела их помирить? Но какое ей до этого дело? Это их личные проблемы, которые они должны решить сами, без чужой помощи. Сами виноваты. А ссора то произошла по-сути из-за пустяка. Разошлись во мнениях, каждый отстаивал свою точку зрения. Сначала дружеские, а дальше серьёзные оскорбления, с целью задеть, обидеть. После чего последовали роковые слова: «Ненавижу! Видеть тебя больше не хочу!». Кнайф сжал губы. Было неприятно вспоминать тот день. Хотелось стереть память, забыть все те обиды, которые так терзают душу. Но невозможно просто так взять и забыть всё. И от этого становится так тяжело. — Кнайфи, всё в порядке? — в приоткрытой двери показалось лицо матери. Она с беспокойством подошла к сыну и потрогала его лоб. — Ты не заболел? — Всё хорошо мам. Я в полном порядке. — Ох… Я приготовила ужин, может покушаешь? — Хорошо мамуль, скоро приду. — Всё точно… — Да, мам. Не беспокойся. Докка встала, с грустью глядя на сына. Она прекрасно понимала, что он не хочет показаться слабым и беспомощным. Ей очень хотелось чем-то помочь ему, но что она могла сделать, если он, хоть и вежливо, отказывался от её помощи. Она боится потерять его, своего единственного сына. Единственного близкого человека.