***
Александра сладко потянулась на большой двухместной кровати. Отметила, что спина совершенно не болит в отличие от того, как она спала в гареме. Увидев Сулеймана за столом, явно увлечённым чем-то, девушка совершенно босая подошла к нему. Султан доделывал кольцо с фиолетовым камнем, и, хотя оно было прекрасно, лицо мужчины было напряжённо, а глаза выдавали некую тоску. — Оно великолепно, — рыжеволосая на цыпочках подошла к Падишаху, — что это за камень? Сулейман расслабился, услышав любимый голос, поднял голову. Он улыбнулся так тепло, как только мог сейчас. Его сердце болело, это было не на физическом уровне, поэтому ничто не могло помочь ему. Приобняв девушку, мужчина усадил её на колено. Полы у них не такие уж и тёплые, чтобы ходить босиком. — Не простудись так. — он легонько поцеловал Александру в плечо, — Это аметист. Тебе нравится? Глаза наложницы засверкали. Её не цепляли какие-то украшения, наряды, если в них не было чего-то особенного. Она вдруг вспомнила Хатидже Султан. Госпожа явно всю душу вкладывала в наряд, хотела быть во всей красе, и у неё это получилось. Александра не знала, почему замечала такие мелочи, когда другие девушки просто говорили, что это обычные наряды. Однако она не может их судить, чувство прекрасного у каждого разное. Поняв, что задумавшись наложница совсем забыла про вопрос Султана, она легонько тряхнула головой. От Сулеймана это не скрылось, и он рассмеялся своим обволакивающим смехом. Это заставило девушку покраснеть. — Да, очень. Сестра моя непоседой была и в шахматы убегала, когда ей грустно было. — внезапные воспоминания кольнули сердце, и она аккуратно коснулась камня. — Там шахтёры ей подарили такой же. Всё бегала да хвасталась перед всеми. А теперь ни её, ни камня нет. Султан повернул лицо девушки к себе. Из глаз непослушно катились слезы, оставляя за собой солёные дорожки. Он прижался лбом к её лбу и судорожно вытирал пальцами слезинки. Больно видеть, как она плачет. Мужчина был удивлён, что такие чувства уже заполонили его душу, но также он был рад. Рад, что не очерствел. — Прошу..— он приподнял её подбородок, чтобы девушка взглянула на него. Открыла глаза. Это море уже не такое спокойное, как было в танце. Оно бушевало. Сулейман был готов утонуть в нём раз и навсегда. — Я хочу дать тебе новое имя. Наложница округлила глаза и в непонятках уставилась на своего собеседника. — Это небольшой шажок в новую жизнь. Если ты не против. Подумав пару минут, рыжеволосая ответила: — Нет, не против. — Хорошо.. — Сулейман облегчённо вздохнул, — Теперь ты не Александра, а Хюррем — радость приносящая. — Хюр-рем... Имя на губах ощущалось, как некая сладость, доселе неизвестная никому. — Я хочу попросить тебя остаться у меня. Расскажем друг другу намного больше фактов, чем когда ты зашла в мои покои. Они посмеялись от того, насколько та ситуация была комичной. Наконец, когда поток смеха ослабился, их взгляды пересеклись. Большая ладонь нежно гладила мокрую щеку, иногда пальцами касаясь губ. Александра не любит растягивать слишком сильно удовольствие, а потому села уже на оба колена, полностью повернувшись лицом к лицу. Словно хищница, она медленно приближалась к губам, не прерывая зрительного контакта и отчётливо чувствуя набухающий бугорок в штанах. С приглушённым рыком Сулейман схватил возлюбленную за затылок и по-хозяйски впился ей в губы. Страсть, как ей и полагается, захватила обоих.***
Девушка всё никак не могла поднять госпожу с кровати. Ночью служанка поднялась от странного грохота и негромкого смеха. Как оказалось, это султанша случайно задела поднос с едой, что очень развеселило Хранителя покоев. Он впервые был так беззаботен в глазах подруги Хатидже Султан, чему она была безмерно рада. Наконец-то её госпожа будет счастлива. — Гюльфеееем.. — хриплый голос донёсся из-под одеяла и вырвал из воспоминаний, — ради чего Валиде я понадобилась в такую рань? — Хатидже Султан, я правда не знаю. Вам нужно срочно собираться, я пыталась Вас поднять полчаса, что удивительно! — девушка уперла руки в боки. — Раньше Вы были ранней пташкой, госпожа, я поражена.«Ненавижу утро... Да и я так никогда не встаю рано! Хатидже привыкшая была, вон и подрывалась, как сумасшедшая.»
Жанна, лишь бы не выслушивать замечания Гюльфем, встала с кровати и попросила, чтобы её оставили одну. Протерев глаза, она отправилась умываться. Внешний вид оставлял желать лучшего, а мешки под глазами кричали о беспокойной ночи.«Кошмар снился.»
Героиня усмехнулась, но уголки губ сразу опустились.«Семью видела. Помню, слышала, что плакали люди вокруг. Всё было размыто, ничего, кроме очертаний фигур, не было. Мама кричала. Я будто не из своего тела на это смотрела, а была зрителем…»
По телу прошла дрожь и, вернувшись в реальность, Жанна отправилась одеваться.«Подумаю над этим позже. А ещё нужно найти занятие, которым можно увлечь себя, а то так и со скуки помереть можно.»
Подойдя к уже излюбленному сундуку, девушка подняла крышку и начала разглядывать его прелести. Решив одеться сегодня достаточно легко, она выбрала роскошное бирюзовое платье, а из украшений небольшое ожерелье. Долго заморачиваться не пришлось, поэтому уже через десять минут Жанна направлялась к Валиде.***
— Два дня, Гюльшах! Уже прошло два дня, как она не выходит из его покоев! Махидевран металась, как птица, что из свободного мира попала в клетку. Всё вещи были разбросаны. Девушка даже не думала может ли её слышать сын. А он слышал и глубоко недоумевал, но боялся подойти. В такие моменты Мустафа не любил трогать матушку. — У меня есть ещё шанс. Гюльшах, ты отнесла письмо ему? Служанка, что и слова вымолвить не могла всё это время, также молча передала свиток своей госпоже.«Госпожа, давайте по-честному. Совсем не рад приветствовать Вас и даже отвечать на письмо, в котором требуется, чтобы я "наконец решился на чьей я стороне". Вы, Махидевран Султан, решили давить на меня через мои чувства. Признаюсь, сначала я растерялся, подумал, что не достоин моей госпожи, что это опасно для нас обоих.
Я знаю, что ты в любом случае расскажешь Сулейману, Махидевран. Поэтому мне плевать, я не предам ни своего лучшего друга, ни появившиеся чувства. »
«Ибрагим. Хранитель покоев.»
Истошный крик раздался по гарему. Письмо превратилось в жалкий комок и полетело в камин. Махидевран Султан снова зарыдала, хотя все уже надеялись, что слезы у неё закончились. Гюльшах могла только обнимать госпожу, пока та не выгонит всех из покоев или же сама не выйдет. Сегодня султанша вылетела из помещения быстрее ветра, позади оставив свою верную служанку с ужасным осадком на душе.***
Хюррем счастливая шла по коридору с новым украшением. Она не хотела брать его в гарем, ведь те гадюки накинутся на неё и попытаются сорвать его. Сулейман же её успокаивал, говорил, что казанит того, кто хоть приблизится к его драгоценной Хюррем. Это совсем не успокоило, но перечить всё-таки не стоило. Совсем витая в облаках, она не заметила, как к ней идёт потрёпанная девушка, с заплаканными глазами. Хюррем стало жаль её. Рыжеволосая не знала, что случилось, но захотела помочь. Она всегда была добра душой, именно поэтому её любили в деревне. — Здравствуй, ты неважно выглядишь..— наложница протянула руку, но жёсткий шлепок заставил отпрянуть. — Дрянь! Ты моё кольцо нацепила и на «ты» ко мне обращаешься! Ты рабыня! Махидевран, собрав всю свою ярость, ударила Хюррем по щеке. Кровь сразу прилила к месту удара. Девушка была в откровенном шоке и сразу ей вспомнились перешептывания наложниц о жене Султана. Они каждую новенькую запугивали этой султаншей. — Вы не имеете права меня трогать. Я даже не знаю, кто Вы такая. А кольцо мне Султан подарил, если так возмущены — посетите его. Поражённая такой наглостью, султанша накинулась на нахалку и повалила её на пол. Удары и рыдания разносились по всему коридору, но никто не приходил на помощь. В конце концов Махидевран сорвала с наложницы кольцо и побежала прочь, оставив тело девушки в одиночестве.***
Покинув Валиде Султан, Жанна по её совету для безопасности выбрала новую служанку. Как оказалось Султан не был так благосклонен, как его матушка. Казнил Айше-хатун и глазом не моргнул, что, собственно, не удивительно. Мысленно героиня даже посмеялась с очевидности этой ситуации. Потом удивилась сама с себя, отметив, что некоторые ситуации делают её жëстче. С виду лицо девушки ничего не выражало, и она спокойно отвечала на все вопросы Валиде, даже тему свадьбы мимолетно коснулись.«Лишь бы она не надумала меня выдать замуж за пердуна какого-нибудь..»
Наконец, женщина проводила Хатидже в гарем, чтобы та выбрала новую служанку, а сама отправилась по своим делам. Сначала Жанна долго всматривалась и не знала, кого выбрать. Однако взгляд зацепился за наложницу, что в одиночестве сидела и вышивала непонятные узоры. Конечно, ей оказалась Фирузе-хатун.«Зная, что ты там вытворяла в сериале, лучше держать тебя поближе. Как говорится, друзей держи близко, а врагов ещё ближе.»
Когда служанки ввели новенькую в курс дела и дали новую одежду, они направились вслед за госпожой в конюшню. В это время Гюльфем доставляла письмо-приглашение в сад Ибрагиму-аге. Именно поэтому Хатидже Султан так светилась на прогулке. Казалось, что в этот день всё идеально. Дойдя до места, где уже слышалось ржание коней, Жанна взяла с собой только Фирузе, чтобы не напугать толпой животных и поближе с ней познакомиться. Наконец зайдя в конюшню, они повстречали незаметного для остальных конюха. — Хатидже Султан. Рад видеть Вас здесь снова. — Я тоже, Рустем-ага. — голос дрогнул, но, благо, этого никто не заметил. Осторожно рассматривая всех представленных коней, девушка остановилась рядом с одним. Красивые, карие глаза, как шоколад, однотонный раскрас и одно единственное пятно на мордочке. Героиня протянула руку, и животное носом коснулась её. Жанна даже забыла свою истинную цель прихода сюда. — Госпожа, нравится? Фирузе хотела познакомиться с султаншей, но не знала, как подступиться к ней. Она чувствовала, что Хатидже держит её на приличном расстоянии, и не понимала почему. Поэтому наложница обрадовалась, когда тема для разговора сама нашлась. — Очень. Назову его «Месяц». — она провела пальцем по пятнышку и улыбнулась. — Прекрасный выбор, госпожа, может... Конюха прервали. В дверях появилась Гюльфем и легким кивком позвала всех в сад. Извинившись, они попрощались с мужчиной и покинули конюшню, оставив за собой Рустема с нечеловеческим оскалом.«Мне показалось, или он не рад меня видеть от слова совсем? Ладно, это уже паранойя, не может быть всё так плохо.»