***
Махидевран понуро сидела на тахте и сверлила взглядом в полу дыру. Её слуги сейчас бегают по покоям, собирают её вещи, упаковывают украшения. Из страха, из уважения или же из сочувствия, но они не трогали госпожу. Сама она сидела с сыном, обдумывая их расставание. Мустафа положил свою голову на коленки матери, гладил её руки. Ему было тяжело прощаться с родителем, что всё время был с ним. Играл, учился, помогал. Он знал, что матушка чувствует то же самое, но ещё ей было очень больно, что папа забыл про неё. Мустафа всегда был смышлённым мальчиком, поэтому видел, как с каждым годом любовь отца к Махидевран потухает. Ребёнок не может отвернуться от матери в этот период, поэтому он всегда поддерживал её. Однако у Мустафы пропали все оправдания для матушки. Ему оставалось только надеяться, что она опомнится и отпустит попытки добиться внимания отца. Наконец, все вещи были собраны, и девушка была готова уезжать. Но стоило ей встать, как в дверях возникла Айше Хафса Султан. Женщина жестом приказала всем слугам забрать внука и оставить её с невесткой наедине. — Валиде Султан. — девушка робко поклонилась, ожидая очередных лекций о жизни. — Махидевран, милая, уедешь после свадьбы Хатидже. Ещё хочу тебе рассказать. Шах-и-Хубан к нам едет. Султанша не ожидала столько новостей, а вскинутые брови выражали её удивление. Однако обе новости заставили её порадоваться в этот день. Какие бы отношения у них с Хатидже не были, она всегда желала ей счастливого брака. Совсем недавно сестра Султана поделилась с ней своей секретной влюблённостью. Махидевран надеялась, что возлюбленный госпожи ответил ей взаимностью, и они, наконец, соединят свои сердца. Однако, чтобы удостовериться в своей правоте она решила уточнить. — За кого же выдают Хатидже Султан?.. — За Рустема-агу. Сын его поднял до должности Великого Визиря и выдаёт Хатидже за него. Ноги Махидевран подкосились, из-за чего она чуть не упала на пол. Женщина придержала её за руку, хотя по ней самой видно было, что она очень переживает за дочь. Валиде Султан при невестке, Шах и Гюльфем обещала Хатидже, что в следующий раз выдаст её по любви. Однако сейчас у неё нет даже шансов выполнить своё обещание. — Как же так?.. — К сожалению, это так, мы должны это принять. Я ходила к Сулейману, чтобы попросить отменить свадьбу, но он стоит на своём. Сейчас мы должны быть рядом с Хатидже и готовиться к празднику. После этого Валиде Султан отправилась в гарем. Махидевран же присела на пол и, облокотившись на тахту, позвала свою верную служанку. — Гюльшах, я хочу сегодня надеть самое невзрачное платье. Позже я навещу Хатидже Султан. Тебе поручаю следить за девушками в гареме. Хатун выслушала и пошла подбирать наряд и украшения. Махидевран тяжело вздохнула и, почувствовав, будто её проблемы ничего не стоят, прикрыла глаза.***
Запах лекарств пробился в нос. Рядом с ней, по обычаю, сидела Валиде Султан, а лекарша объясняла, что всё-таки довело до обморока. — Госпожа, скорее всего Хатидже Султан мало ела и много нервничала. Так же, смею предположить, что сну она тоже уделяла очень мало времени, что вызвало переутомление.«Ну было дело. Есть я просто забывала, на меня столько проблем взвалилось, как тут о еде думать?»
Женщина лишь озадаченно покачала головой и, поблагорив девушку, попросила оставить её с дочкой наедине. Не нужно было никаких слов. Жанна видела, что Айше Хафса винит себя в этом. Её вины здесь не было, поэтому девушка, через силу приняв сидячее положение, кинулась обнимать султаншу. — Матушка, прошу, не вините себя. Вы тут совершенно не при чëм. Не хочу Вас расстраивать. Валиде, наплевав на свою былую выдержку, разрыдалась, как маленькая девочка. Она думала сообщить дочери о приезде Шах на её свадьбу, но так и не могла подобрать слова. Да и время сейчас не подходящее. — Извини меня, милая... Я так за тебя переживаю. — женщина мягко отодвинулась и начала поглаживать щеку дочки. — Хатидже, нам нужно готовиться к твоей свадьбе. Жанна не удивилась этим словам.«Естественно, ведь уже завтра «торжество». Бесит...»
— Матушка, я всё понимаю. Я присоединюсь чуть позже. Обрадовавшись, что её девочка не воспринимает всё в штыки, Валиде Султан утёрла слëзы и отправилась в срочном порядке смотреть свадебные наряды, что она заказала. Героиня лишь остекленевшими глазами смотрела ей вслед. Теперь жизнь её испорчена. Ей не выбраться из этих пут. Она обречена.«Ещё и мечтала о счастье в этой жизни. . Великолепно просто. Просто надеюсь, что я не забеременею от Рустема.»
Девушка начала ходить по лазарету, чтобы обдумать все возможные варианты жизни с таким раскладом. Её бордово-белое платье развивалось с каждым поворотом всё сильнее. Казалось, что буря бушует в этом помещении, но это было не так. Буря бушевала в душе девушки.«Да что ж это за жизнь такая?! Ни в одном теле нормальной жизни, ни в другом. Любви ни в какой не дают насладиться!»
Вдруг Жанна остановилась. Она почувствовала боль в груди, в сердце, всё ещё тоскующему по настоящему дому. Пообещав себе не тосковать и, тем более, не плакать по тому миру, она хотела смириться со всем и начать новую жизнь. Жизнь без забот. Ту, которую всегда хотела.«Устроила себе, блять... Ненавижу этот чертов мир! Ненавижу эти правила!»
Героиня подняла руку на головой с хладнокровным желанием разгромить весь лазарет. Однако, опомнившись, начала прокручивать мамины слова, что всегда так успокаивали её.«Тише, Жанна, ты у меня сильная духом девочка. Милая, не ведись на свои пагубные желания. Делай, но так, чтобы никто от этого не страдал. Главное, имей контроль над своими эмоциями…»
С этими мыслями она отправилась к себе в покои. Пребывая уже там, девушка приказала позвать к ней Хюррем-хатун, как только та появится в гареме. Жанна вспомнила о книгах, что ей Гюльфем совсем недавно приобрела на рынке. Чтобы отвлечься от негативных мыслей, пока ждёт наложницу, героиня взяла первую попавшуюся книгу.«Божественная комедия»
Жанна усмехнулась.«Я попросила Гюльфем найти эту книгу и купить, сколько бы она не стоила. В итоге именно она попалась мне в это время.
Как же это до ужаса иронично.»
***
Хюррем покинула Сулеймана с первыми лучами солнца. Хотя ей очень хотелось это сделать сразу же, как только услышала, что произошло между ним с Хатидже. Однако выбора у неё не было.***
Наложница уже не так радостно прошла в помещение. Страх сковал её тело, ожидая худшего исхода. Девушка поклонилась и стала выжидать, пока возлюбленный позовёт её. — Хюррем моя, чего же ты там застыла? Рыжеволосая подняла голову и взглянула на мужчину. Крепкое телосложение, потёртые и мозолистые ладони, что, несмотря на его возраст, были покрыты многочисленными шрамами. Сдвинутые к переносице брови, что создавали особый рисунок из складочек на лбу, делали вид Султана грозным. Однако голубые глаза выдавали печаль, словно он сожалел о чём-то. Сулейман делал очередное украшение, поэтому не сразу реагировал на всё происходящее вокруг него. Но долгое молчание со стороны девушки стало напрягать, из-за чего он заставил себя отвлечься от любимого дела. — Хюррем? Рыжеволосая вдруг дёрнулась, осознав, что засмотрелась на мужчину. К лицу её прилила краска, но, чтобы успокоиться, сообщить радостную новость и спросить о всём, что произошло у Падишаха, она тряхнула головой. Хюррем бы не хотелось снова залиться краской и мычать что-то не внятное, как в первый раз. Девушка, словно кошка, изящной походкой прошла до рабочего стола. В глазах мужчины вспыхнул огонёк, что только разжигал между ними страсть. Наложница, зайдя за спину Султана, обвила свои руки вокруг его шеи. Внимательно рассмотрев украшение, что лежало на столе, она восхитилась талантами возлюбленного. — Это же тюльпан, верно? — Да, он является знаком Османской династии. Я подарю его Хатидже перед её свадьбой. Брови Хюррем поползли на лоб. Всё своё пребывание во дворце она слышала только о том, что дочерей многих Султанов выдавали замуж насильно. Отцы и братья просто не учитывали мнения близких им людей. — Надеюсь, что Хатидже будет счастлива в этом браке.. — Нет, не будет. Мужчина отложил все свои рабочие инструменты в сторону и, притянув девушку за руку, усадил её на стол, а сам уткнулся лицом в её грудь. — Я поступил очень подло по отношению к ней, но забирать свои слова обратно не буду. Хюррем, хлопая глазами, совершенно не понимала такого поведения. Что ей нужно сейчас предпринять? Неловкое молчание, повисшее в воздухе, заставило наложницу напрячься, поэтому, не обдумав, пришлось действовать. Она положила руки на его голову и стала поглаживать, делать некий массаж. — Сулейман, дорогой, что ты такого сделал? Обмякнув в руках своей госпожи, Султан тяжко вздохнул. Он не хотел и думать, что стал похожим на отца, хотя всё так и кричало об этом. В юном возрасте, будучи подростком, он насмотрелся на то, как сестры рыдают, чтобы их не выдавали замуж за подобранного отцом человека. Хатидже была единственная, кто полностью покорился его воле. Именно эти воспоминания заставляют чувствовать Сулеймана виноватым. — Я выдал её за нелюбимого человека. На этом мы закончим, если что можешь подробности у неё спросить. Я не против, если вы будете подругами. И, переменившись в настроении, мужчина резко встал, напугав этим девушку. Обхватив её бёдра, он взял наложницу на руки. Хюррем, пребывая в некотором шоке, успела лишь обвить его шею руками, а талию — ногами. Наконец, добравшись до кровати, Султан аккуратно положил любимую на постель. Мимолётными поцелуями он с лица спускался всё ниже. На шее остановился, стал покусывать кожу, оставляя пометины.«Моя»
— Сулейма-а-ан... — Хюррем, моя госпожа.. Падишах, оторвавшись от шеи, поцеловал руку девушки. Игривые взгляды двоих встретились, поэтому ничто и никто их не мог бы остановить. Расстегнув столь надоедливое платье и откинув его подальше, мужчина продолжил свои ласки на груди. Нежная кожа, округлые формы и розоватые соски — всë это заставляло его становиться похожим на дикого зверя. Сулейман стал полизывать один сосок, пока с другим игрался рукой. До его ушей дошли сладкие стоны, что заводило ещё больше. Оторвавшись от одного ореола, он вернулся к лицу возлюбленной, чтобы захватить её в страстный поцелуй, наполненный любовью, нежностью и грубостью. Своей правой рукой Султан перестал ублажать грудь девушки, а занялся более важным органом. Массируя клитор, мужчина наслаждался попытками Хюррем сдержать стоны, покусывая свои пухлые губы. Не отвлекаясь от главного процесса, он нагнулся и застыл прямо у её уха. — Не сдерживай себя… Эти слова наглухо выбили весь здравый смысл наложницы, поэтому, когда Сулейман продолжил движения, стоны и крики раздались по покоям. Не став долго задерживаться на клиторе, он вставил свой первый палец, при этом массируя внутренние стенки. — А-ах. Сулейман… Уже не выдерживая, мужчина, наконец, скинул ненужную одежду к платью. Возбуждëнный член уже истекал предэякулятом, поэтому войти в девушку не составляло огромного труда. Когда уже вся длина была в ней, Падишах остановился. Взяв Хюррем за щеку, он соприкоснулся с ней лбами и прошептал: — Шрамы почти затянулись. . После них ты стала ещё прекрасней, госпожа. Наложница вцепилась в губы Сулеймана, ногтями царапая его кожу. Бешеный ритм, что задал мужчина возбуждал ещё сильнее. Она стала двигать бёдрами в такт, чтобы оба могли прийти к концу одновременно. Султан, уже не сдерживая себя, кусал столь нежное тело во всех местах только мог. Поцелуи стали жёстче и напористее. Так мужчина показывал, что уже на пике. — Я тоже… Конец не заставил себя долго ждать. Отдышавшись, мужчина слез с тела девушки и лёг рядом. Помутневшее сознание Хюррем начало обратно восстанавливаться и осенило её. Она еле поднялась на локтях и стала трясти Сулеймана за плечо. — Не просыпается… Вернувшись в исходное положение, рыжеволосая прикрыла своё лицо руками. — Я забыла рассказать, что беременна… Ей оставалось только заснуть. Проснувшись ранним утром, она отправится в гарем, чтобы не мешать делам Султана.***
Жанна сидела на тахте, забив на правила приличия этого времени. Сейчас она читала книгу, которую не смогла дочитать вчера, а это дело требовало полной концентрации. Также девушка приказала не беспокоить её по пустякам, а в покои пропускать только Гюльфем с Хюррем. Однако шум за дверью уже битый час не давал ей спокойно отдохнуть и забыться в мире произведения.«Махидевран рехнулась или что? Я же ей ещё в первую встречу показала всем своим видом, что не собираюсь общаться.»
Положив небольшую закладку между страницами, султанша захлопнула книгу и отбросила её в сторону. Раздражающие крики жены Султана выводили уже на неумолимый гнев, а крушить уже разгромленную комнату она не собиралась. Ей чего стоило успокоиться после лазарета.***
Когда Жанна вернулась с лазарета, несправедливость и злоба окатили её, будто это была ледяная вода. Стало невыносимо больно, что, даже если она и не настоящая Хатидже, Сулейман относится так к своей, по слухам, самой любимой сестре!«Не спорю, я поступила оскорбительно, начав корчить из себя самую важную.. Но это не оправдание!»
В гневе девушка перевернула стол, на котором стояли свечи. И, пока служанки пытались потушить загоревшийся ковёр, она продолжала всё скидывать и переворачивать. Первые были вещи, что на полках стояли: немного книг, не горящие свечи, какие-то травы в вазах. Потом под горячую руку попались сундуки с украшениями и нарядами. Вытащив всё содержимое, госпожа без разбора стала кидать платья в камин. Другим девушкам пришлось напрыгивать на Хатидже Султан и держать её, пока Гюльфем звала Валиде с лекарем. — Хатидже, милая! Женщина, по первому упоминанию о дочери, прибежала сюда на всех парах. Пока лекарша давала её девочке успокоительное, Айше Хафса шептала ей утешительные слова. Однако той было всё равно, её пустой взгляд был направлен в никуда, а потом она и вовсе заснула.***
Девушка подошла вплотную к дверям, чтобы ещё раз обдумать — стоит ли ей выходить?«Ради чего она примчалась-то ко мне?.. Я жду только Хюррем, не хотелось бы, чтобы меня застали с Махидевран.»
Однако, простояв там уже минут пять, Жанна так ничего и не услышала. Словно всё это было игрой, чтобы заставить несчастную госпожу выйти из покоев.«Нет, я точно слышала голос Махи. Не может же быть, что это всё чья-то актёрская игра?»
Подождав ещё пять минут, она так ничего и не услышала.«Ну и плевать тогда.»
Девушка развернулась и со спокойной душой усаживалась на тахту поудобнее. Её новый наряд, что отыскала Гюльфем, нравился ей своим удобством, но больше всё-таки тем, что к нему подходила брошь, подаренная Ибрагимом.«Чуть не кинула её в камин, когда платьями бросалась.. Совсем позабыла об этом подарке. Ужас мне, ужас.»
Спокойствие, принесённое тишиной и подарком возлюбленного, разрушилось новыми криками за дверью. Только что открытая книга моментально захлопнулась. Жанна, не став чего-то ждать, резко отворила двери в свои покои. Густые брови были сдвинуты к переносице, а карие глаза были будто полностью поглащены зрачком, создавая эффект чёрных глаз. Губы превратились в тонкую белую полоску. — Госпожа!.. Как же я рада видеть Вас в полном здравии. Запыхавшаяся Махидевран стояла перед ней и глупо улыбалась. Фирузе, что совсем недавно покинула лазарет, держала её за талию, пытаясь оттащить от комнаты. Другие же служанки смирно кланялись госпоже, пока Гюльфем отчитывалась перед ней. — Хатидже Султан, мы пытались отвести госпожу в свои покои. Сначала старались объяснить, что Вы не в состоянии с кем-либо пересекаться, а до сих пор Фирузе-хатун не давала ей забежать к Вам. Простите, султанша. Девушка стыдливо поклонилась.«Божечки, я так люблю Гюльфем…»
— Всё в порядке, Гюльфем, тебе не стоит об этом переживать. Жанна полностью вышла из своих покоев, хлопнув этими злосчастными дверьми. Она махнула Фирузе, чтобы та отпустила мать Шехзаде, и встала сбоку от Махидевран, переключая полное внимание на её персону. — Чего тебе потребовалось от меня? Без каких-либо слов Гюльбахар кинулась обнимать её. Плечо Жанны намокло, из-за чего она поняла, что девушка сейчас бесшумно рыдает. Жестом показав слугам оставить их одних, героиня закатила глаза.«Что здесь, мать вашу, происходит?»
Пропуская рыдания жены Султана, она забыла лишь об одной детали этого спектакля. — Александра-хатун?! Да как ты смеешь сюда ходить! Возвращайся… Крики вытирающей слëзы Махидевран уже никого не волновали. Они встретились глазами. Ещё один мир разбился.«Твою мать.»