«Это было так мило. Хоть я цветы сильно не жалую, но как-то интересовалась их языком. Гюльфем сажала слишком много цветов, отчего я все не помню.»
Она задумалась и прикусила губу.«Помню, что были астры.. Символ любви, изящества, изысканности, а также — воспоминаний. Но в нашем случае скорее всего только воспоминаний.»
Не заметив, что она уже вышла в сад, Жанна случайно влезла в колючий кустарник. — Ай! Да что ж такое — то.. Снизу раздался характерный треск. Еле развернувшись, девушка, превозмогая боль, выбралась из колючей западни. Она злобно глянула своё платье и перевела взгляд на ветви кустарника. Куски оборванной ткани слегка колыхались от порывов ветра. Отчаянный вздох Жанны прервал чей-то еле сдерживаемый смех.«Хоть бы это была Хюррем, ну...»
Героиня повернула голову на звук. К ней, подëргивая плечами, подходила Шах-и-Хубан.«Змея вылезла. Одна уехала, другая приехала.»
Их недружелюбные взгляды встретились. — Сестра, разве ты повредила голову, когда тебя ранили? — она мимолётно глянула на подол платья и стала мерзко хихикать. — Мне стало даже жаль тебя.«Мне тебя жаль. Какого чёрта она так разговаривает? Вроде как у них в сериале были хорошие отношения. А хотя вспомнить бы, что тут совпадало бы с сериалом. Даже грустно как-то, она мне во врагах не нужна.»
— Здравствуй, Шах. — девушка кивнула головой в знак приветствия, от чего её собеседница подняла бровь. — Что ж, думаю, я настолько погрязла в своей любви, что даже такой кустик не заметила. Желаю и тебе того же. Улыбка мигом пропала с лица султанши. Она нахмурилась, а на лбу появились смутно знакомые складочки. Шах-и-Хубан поджала губы, однако через мгновение её лицо расслабилось и преобрело тот же язвительный вид.«Секундная слабость, как я понимаю. И что ещё могу сказать, брат и сестра — одна Сатана. У них даже мимика в чём-то похожа.»
Расправив своё платье, Жанна обошла девушку и стала уходить. Однако, остановившись сбоку от неё, она осмотрела её профиль.«Твоя история сериала тоже меня до ужаса покорила. Мне было больно за тебя и в каком-то смысле я тебя даже понимаю. Я не знаю, какова твоя история здесь, но если ты станешь воевать против меня, то я не собираюсь оправдывать тебя какой-то грустной историей. У тебя есть выбор, даже если ты до ужаса сломлëн.»
— Я очень спешу на встречу, поэтому сейчас я откланяюсь. — она вновь кивнула головой. — Скоро увидимся, сестра. Героиня стала поспешно отдаляться, а султанша в это время лишь сжала свои кулаки. — Конечно, увидимся.. Выдохнув, Шах вернула своему лицу маску безразличия и прошла во дворец.***
Девушка металась по всему дворцу, гоняя туда-сюда прислугу. Она надеялась, что, если госпожа их подкупила, то они и вести себя будут подобающе. Однако эти люди только и делали, что по углам злословили про Хатидже. Они совершенно перестали бы следить за дворцом без присутствия Гюльфем и, очевидно, что это выдало бы отсутствие в нём султанши. Наконец, разогнав всех по поручениям, хатун прилегла отдохнуть. Повернувшись на бок, она приметила красный платок, что висел на углу кровати. Девушка мягко взяла его за край и подтянула к себе. Резкий вишнёвый аромат пробил её нос, заставив встряхнуться. — Ох, Хатидже.. Гюльфем нежно улыбнулась и прижала вещь к груди. Наверное, она бы долго сидела так, придаваясь воспоминаниям, однако её прервал неожиданный стук в дверь. Дернувшись, девушка быстро и небрежно сложила платок и положила его под подушку. Подойдя к дверям на негнущихся ногах, она приоткрыла их. Настойчивым нарушителем её покоя является главная сплетница этого дворца. — Дилара-хатун, что тебе понадобилось от меня так срочно? — Хмпф. — девушка скрестила руки на груди и гордо вздëрнула подбородок. — Если ты, Гюльфем-хатун, не забыла, то сегодня у нас короткий день. Ты вновь… Гюльфем не слышала, что было в её тираде. Она захлопнула двери у неё перед носом, выдохнула и с доброжелательной улыбкой снова встретилась лицом к лицу с этой служанкой. — Дилара-хатун. Все в этом дворце знают, что когда у вас короткий день, то вы молча уходите. Конечно же, это лишь на время, пока нет господина и госпожи. Поэтому, будь добра.. — её взгляд стал настолько яростным, что, казалось, им можно было убить. — Иди домой к родным. И лучше не пытайся снова сообщить Рустему-паше о происходящем на самом деле во дворце. Госпожа помогает и твоим близким, если что. Всего доброго. Громкий хлопок. Она опëрлась на ближайшую стену и стала медленно опускаться на пол. Люди, находящиеся внутри дворца и знающие о зверствах там, могут лишь по одной причине пытаться рассказать всё Паше. Страх. Не важно, будет ли он за жизнь своих близких или же за свою. Тяжело вздохнув, Гюльфем потянулась. — Госпожа в любом случае помогает их семьям. Не на словах, а на действиях. Шлёт письма с деньгами и подарками. — она встала и отряхнула платье. — Однако даже это не может их избавить от оков Рустема-паши… Сначала хатун хотела рухнуть на кровать и отключиться на оставшийся день, однако боль в животе напомнила ей, что в желудке за сегодня ни крошки не оказалось. Стряхнув невидимые пылинки с одежды, она отправилась на кухню. Желанная тишина оказалась слишком давящей. Особенно после шумного дворца Топкапы. Ей хотелось вернуться туда, воссоединиться с подругой и разговаривать с ней днями и ночами. Но бросить этот дворец на этих безолаберных людей нельзя. Да и Хатидже хочет, чтобы она держалась подальше от этих интриг. От этих мыслей что-то кольнуло в груди и исчезло. Гюльфем мотнула головой и отправилась выбирать себе что-нибудь на обед. Решив себя побаловать, девушка положила себе плов, пахлаву и из напитков — щербет. Она проверила ящик стола, где обычно находились столовые приборы, но сегодня там их не было. Удивившись, хатун не растерялась, ведь никто ей больше не поможет. Проверив ближайшие шкафчики и не найдя там приборов, она присела на корточки и стала просматривать нижние ящики. Гюльфем открыла первый и отскочила от него. Стекло разбившейся колбы все-таки впилось ей в ногу. — Что это за жидкость?.. Достав стеклышко, она зажала кровоточащую рану. Попытки собрать хоть каплю неизвестного вещества окончились неудачей. Пришлось забыть о нём на время, перевязать рану и убраться. Пока Гюльфем убирала пол, её голову посетила одна идея, как выведать, что это за вещество. Хромая, девушка скрытно сходила на ближайший рынок и вернулась ближе к вечеру. Поместив похожую колбу на место разбитой, хатун выдохнула. — Ну, должно сработать. Аппетит её покинул, поэтому она оставила поднос с остывшей едой на кухне и отправилась в спальню.***
Ошарашенная фаворитка вернула свой взор на цветы. Оглянувшись, она сорвала один бутон и спрятала его в рукав платья. Испорченного настроения прогулка в саду уже не исправит, поэтому Хюррем, потирая виски, направилась во дворец. Несколько дней её, не переставая, мучает головная боль. Никакое лекарство не может помочь, а некоторые ей вообще нельзя пить из-за беременности. Выдохнув, девушка прикрыла глаза и еле волочила ноги. Она почувствовала некую слабость в теле, голову словно залили свинцом. Ноги уже не подчинялись ей, то и дело спотыкаясь друг о друга. Приоткрыв глаза, Хюррем увидела размытый силуэт, быстро приближающийся к ней. Веки опустились, и она почувствовала себя в свободном падении. — Хюррем!..***
Они шли уже сутки. Кони еле волочили копыта, однако солдаты были ещё в силах не спать. Статный мужчина приказал всем остановиться на пятиминутный отдых. Сам он, спешившись с животного, отошёл от янычар. Сулейман за спиной сцепил в замок свои руки и устремил свой взгляд на чистейшее небо. На нём не было ни единого облачка, а солнце висело высоко за горизонтом. В душе его разливалось тепло. Наконец он получил ответ от возлюбленной и хранит это письмо, как зеницу ока. Падишах прикрепил тубус с письмом к своему поясу, как символ, что любовь его всегда находится рядом с ним. Окрылённый любовью он счастливо улыбнулся. Насладившись одиночеством и мыслями о рыжеволосой любимице, мужчина решил вернуться к солдатам и продолжить поход, как вдруг колющая боль в сердце сбила его. Он схватился за грудину, пытаясь выровнять дыхание. Но это не помогло, из-за чего пришлось снять доспехи и осмотреть тело. Никаких внешних повреждений не нашлось. Сулейман, сохраняя достоинство, мигом надел доспехи обратно и, хватаясь за стволы деревьев, вернулся в строй. Первым его увидел, конечно, Ибрагим. — Повелитель! — он подбежал к другу и помог добраться до постели, что расстелили другие. — Что с Вами случилось? Тяжело дыша, Султан молчал. Ждал, пока боль поутихнет. И она, магическим образом, стала менее сильнее. — Ибрагим..— мужчина схватился за руку Хранителя покоев и подбежавшего Рустема. — Хюррем. Я уверен, с ней что-то случилось… — Султан... — Падишах! — Паша перебил Паргалы. — Что Вы такое говорите? Ваша фаворитка сейчас в безопасности. Вам стоит выспаться, и только тогда мы сможем продолжать путь. Недоверчиво зыркнув, Сулейман убрал от него свою руку и через боль поднялся. — Никакого сна, Рустем-паша. Как ты можешь мне, Падишаху, такое говорить? За спиной Рустема раздались оклики солдат, которые он полностью проигнорировал. Вернувшись к своей лошади, Паша только злобно осмотрел других. — Чем быстрее мы одержим победу, тем быстрее мы вернёмся домой! С этими словами Султан пошёл первым, а за ним его верные солдаты.***
«Тишина. Её верный друг и заклятый враг. Когда нужно было — её не было. И наоборот. Но именно благодаря этому она могла выплакать все свои горести и обиды и продолжать бороться.
— Хм, где это я?..
Растерянная девушка с длинными рыжими волосами, похожими на огонь, разведённого костра, осматривала окружность. Это был роскошный сад. Пройдя дальше, она увидела странные скульптуры, которые ещё не видела в жизни. Рыжеволосая оглянулась по сторонам и увидела смутно знакомый дворец. Но, позабыв о нём, Хюррем перевела взгляд на плечо и с осторожностью коснулась локонов.
— Так они действительно отрасли?!
Она задумалась о словах девушки, ставшей ей подругой.
«Вряд ли твои волосы быстро отрастут, мне так жаль.»
Вспомнив о кучерявой султанше, Хюррем хихикнула и приложила к губам кончики пальцев. Она всё думала, что, если случайно так назовёт Хатидже, то вполне может лишиться головы. Из-за этого ей приходилось хранить это прозвище в своей голове и сердце.
Мыслей девушки мимолетно коснулись отношения между Султаном и его любимой сестрой. Казалось, ни что не может разлучить или рассорить этот дуэт. По крайней мере так казалось из слухов, что пускали в каждом углу дворца. Она в своей манере приложила руку к губам и стала самой себе шептать:
— Так и знала. Эти шавки… Только плешивые слухи и могут болтать…
Её гневные причитания прервал женский плач.
— Что ж, я думала, что я здесь одна.
Неосознанно рыжеволосая отправилась в направлении издающегося звука. С каждым шагом она ощущала тяжесть на сердце, а голове появлялись чужие мысли. Чужие чувства поселились в её груди и пытались вытеснить её собственные. Хюррем сжала зубы.
— Что за..?
Усердно сопротивляясь этим чувствам и порыву разрыдаться, девушка добралась до прекрасного вишнёвого дерева. Судя по холодному ветру в этом пространстве, всё близилось к зиме, однако оно цвело и пахло, а плоды выглядели самыми сочными на свете. Рыдания стали настолько громкими, что начали давить на её сознание. Она заглянула за ствол дерева, где увидела прекрасную деву. Её кудри развевались на ветру, а на ней было одето любимое зелёное платье Хатидже.
— Неужели.. — она подбежала к девушке, сидящей на холодной земле, и попыталась ухватиться за её плечо, однако рука прошла через тело. — Хатидже! Хатидже, это я, Хюррем!!!
Рыжеволосая попыталась привлечь её внимание помахиванием у лица, танцами, своим не самым лучшим пением, с которого они вместе смеялись. Но ничего не работало. Отбросив все попытки, она просто села рядом с подругой и прижала колени к груди, слушая то, как Хатидже рвёт себе глотку.
Неизвестное количество времени пробежало в её глазах. Султанша не замолкала ни на миг, а у Хюррем лишь глаза были на мокром месте от безысходности.
— Неважно, сколько времени пройдёт, я буду рядом с тобой.
Миг. И вновь стало тихо. Тело бездыханно упало, а рыжеволосая подползла к нему.
— Хатидже!!!
Чëрный клубок дыма стал собираться перед ними.
— Ты.. — странный грубый голос обратился к ней. — Я думал, эту глупую девчонку никак не спасти. Но вижу, что ты можешь помочь.
— Что? Что Вы несëте?
— Кхе-кхе, послушай.. — он вдруг прервался, а из дыма послышалось шуршание. — В общем. Эта девка действует мне на нервы… Ну или будет. Без разницы. — на траву упал лист бумаги. — Короче. Будет война. И чтобы спасти близких эта чокнутая побежала ко м.. К чёрному магу… Это того не стоило, сразу говорю. Увидишь этот лист. Беги за ней… Неважно, что ты подумаешь сейчас, главное — держи это у себя в голове. Ну. Прощай, Хасеки…
Дым исчез, как и весь роскошный сад. Девушка полетела вниз, а перед глазами у неё пронёсся тот самый несчастный лист.»
Только открыв глаза, она почувствовала дикую боль во всём теле. Крики самопроизвольно вырвались из её уст, а попытка вникнуть в ситуацию сразу же провалилась. Рыжеволосая зажмурилась лишь на пару минут. Поборов себя, девушка приоткрыла один глаз и стала рассматривать помещение, где она находилась, и людей в нём. Хоть всё было видно слишком мутно, а из-за своих же криков Хюррем не слышала чужие голоса, она поняла, что в комнате находятся два человека. Хатун почувствовала нежное прикосновение к своей руке и попыталась взглянуть на человека рядом. — Нигяр?.. Адская боль вновь пронзила её тело, словно молния. Её крик явно слышал весь дворец, но это не то, что волновало девушку сейчас. Отдышавшись, она услышала чей-то плач. Хюррем погрузилась в царство Морфея с нежной материнской улыбкой.***
Оглушающий победоносный крик. Они, наконец, приблизились к своей цели. Крепости находятся под их контролем. Оставив здесь несколько военных отрядов, Султан Сулейман отправился на свою Родину.***
Девушки и женщины сидели в покоях управляющей гаремом и молились. Одна из них читала молитву, в которую все вслушивались. Все, кроме Жанны. Сидя в одном и том же положении, её тело покрылось потом. Едва девушка шевелилась, как остальные волной начинали поглядывать на неё.«Я не могу спокойно сидеть, хоть убейте. Да и мы уже столько сидим тут, Хюррем сто процентов уже родила!»
Нахмурившись, героиня стала ëрзать на месте. Спина сама по себе сгиналась, ноги затекли, голова от вечного бубнежа болела так, словно её до этого несколько раз ударили рукой. Или даже чем-то, что тяжелее, чем рука. Не заметно выдохнув, Жанна позволила себе больше не держать осанку. Однако боль перешла теперь в живот и с каждой минутой становилась всё хуже.«Что я такого съесть могла? Такая боль невыносимая, аж умереть хочется.»
Султанша дëрнулась и сразу же кивнула в знак извинения матушке. Словив на себе наполненный злобой взгляд сестры, она подождала, пока остальные успокоятся и вновь вернутся к молитве, и показала ей средний палец. Та скривилась, будто съела самый кислый лимон на свете, и закрыла глаза.«Это было настолько невежливо и неуместно, что мне даже стыдно. Кто же мог подумать, что Шах умеет профессионально выводить людей из себя только взглядом?»
Жанна дëрнула бровями. Нахлынувшая головная боль была не к месту, но и избавиться от неё сейчас нет возможности. Живот стало крутить ещё сильнее, из-за чего сдерживать порыв уйти восвояси стало труднее.«Пока не услышу, что Хюррем родила — не уйду! Да и тут есть над чем подумать. Я ведь отложила вариант с тем, что это был обмен душ, просто учитывая свои знания об этом. Если так подумать, то попытка самоубийства меня не сильно интересует. И именно из-за этого можно просто забить и жить здесь, но…»
Не успела Жанна закончить мысль, как живот стало крутить ещё сильнее, а к горлу подступал комок пищи. Она попыталась встать и покинуть помещение, однако, как только девушка оказалась на ногах, её стошнило на Шах-и-Хубан, сидящую напротив.«Мне.. пиздец.»
Перед тем, как упасть в обморок, она лишь ухмыльнулась шокированной девушке. Послышались чьи-то крики, а ещё то, что открылись двери.***
Запах лекарств стал уже родным. Солнечные лучи мягко падали ей на лицо, а ветер заставлял дрожать под тоненьким одеялом.«Почему именно сейчас они забыли закрыть окно??? Моё тело настолько ломит, что я не могу встать. По мне будто пробежал табун коней…»
Превозмогая боль, героиня всё-таки попыталась встать. Она держалась за край кровати, чтобы удержать равновесие, как в лазарет поспешным шагом зашла Айше Хафса Султан. -Валиде. — султанша поклонилась и рухнула на кровать. — Ох, девочка моя.. — женщина подбежала к ней и помогла принять сидячее положение, пока слуги закрывали окна. Выпроводив их за дверь, она взглянула на дочь. — Милая, не перенапрягайся сейчас. Это такое радостное событие, но из-за твоего состояния тебе нужно придерживаться только покоя. — М? — Жанна подняла голову и посмотрела названной матери прямо в глаза. — Радостное событие? — Точно, ты же не знаешь.. — она попыталась отвести свой взгляд в сторону, однако, вздохнув, сдалась. — Ты беременна, Хатидже. Мир в её глазах снова рухнул. Опять она пропускала мимо ушей утешения Валиде, а так же то, как та её оставила один на один с мыслью.«Грëбанное дежавю.»
Девушка резко встала с постели и схватилась за голову. Её начало шатать в разные стороны, пока она окончательно не упала.«Как же так. Я же всё сделала, чтобы не забеременеть…»
Паника захлестнула её. Слëзы стали литься сами по себе, как и крики, вырывающиеся из груди. — Госпожа! — в помещение забежала худенькая служанка и за локоть начала поднимать султаншу. Вглянув на персиянку, Жанна улыбнулась так, словно последний рассудок покидает её несчастное тело. — Если хочешь быть моей верной и самой близкой служанкой, то сделай одну маленькую просьбу и сохрани её в секрете. — она схватила Фирузе за плечо и прошептала свою просьбу. Убитым и отчуждённым взглядом девушка проводила свою служанку. — Это лишь минутная слабость. Меня не сломить. Мой план ещё даже не пришёл в силу, в конце концов. Жанна устало выдохнула. Она лениво погладила себя по голове. — Теперь уже медлить нельзя.