Научимся.

Гет
R
В процессе
234
автор
Размер:
планируется Макси, написано 545 страниц, 39 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
234 Нравится 385 Отзывы 105 В сборник Скачать

25. Бал. Часть первая.

Настройки текста
____________________ ~~~~~~~~~~~~~~~~ … А зелёный у них совсем не такой, какой на локте Анри. Но брат сказал правду: синего больше ни у кого нет. Только про красный он забыл – а зря, красный очень красивый. Они громкие. Они молчаливые. Белые – и цветные. Они девочки – как я, – и мальчики – как Анри. Нас, девочек, всего три штуки. Я самая маленькая. Возможно, поэтому они все так со мной говорят. Но мне не страшно. Да, они на самом деле мирные и не кусаются. Я зря боялась. Самые большие среди нас – Дан и Мирра. Это у них красный в глазах. Анри тоже большой, но Дан выше его на целую голову. У него тоже оказался зелёный локоть. Это какой-то отличительный знак? А, да, ещё коленка. Наверное, когда Анри станет таким же большим, как Дан, у него тоже будет зелёная коленка. Мирра самая большая из девочек. Она тёплая и мягкая, поэтому мне нравится. Цвет волос у неё почти такой же, как у меня, но они длиннее. Это красиво. Я тоже хочу. У Мирры приятный голос. Сейчас она рассказывает мне о других, кто как здесь появился. С её слов, нас всех помещали сюда Большие Люди. Не знаю, правда ли это: кроме нас, я никого больше не вижу. Если эти Большие Люди и есть, то где они? В мире только мы. Или… это не весь?.. Ладно. Я ещё послушаю. Мирра старше и видела больше. Она знает лучше. А я потом пойму. К тому же перебивать и спрашивать пока не решаюсь – Мирра говорит важное и интересное. … Я узнаю много новых слов; я уже выучила имена всех! Насчёт того, что у меня нет имени. Мирра сказала, что это не страшно: Дан ходил без него полгода. Сколько это, не представляю, но, наверное, много… Все имена ребята (Дан и Мирра любят называть всех нас «ребята») придумали: кто сам, кто вместе. Большие Люди зовут их как-то по-другому: странно и длинно, не всегда красиво. Дан сказал, что его называют Ка-Восемь. Мирру – Ка-Тринадцать. У Анри первая часть другая: он И-Пятнадцать. Своё название я, видимо, узнаю позже. Лучше бы и не узнавать. Не хочется мне как-то с этими Большими Людьми (вроде бы «Докторами») встретиться. Мало ли как они ко мне отнесутся. В то, что это они меня сюда привели, верится с трудом. Здесь же замкнутое пространство, не представляю, как сюда кто-то попадает… Спросить? Робко – остальные-то наверняка знают! – спрашиваю у Мирры. Она улыбается и показывает куда-то вперёд. На дальней стене (она граничит с моим углом) темнеет большой квадрат. Странная штуковина. И как она?.. Внезапно квадрат ломается на две половинки, отгибающиеся в стороны. Ого, вот как… Но я не спешу радоваться по поводу полученных знаний, потому что в отверстии появляются два существа. Большие… Вот они какие, Большие Люди. Большие и белые – это вдвойне пугающе. Движутся к нам. Я прячусь за спину Анри. Он почему-то ободряюще похлопывает меня по руке, да и Мирра спокойна. Большой поменьше смотрит на нас и открывает рот. – И-Семнадцать! Ну и громкий у него голос! Да, Большие, видимо, говорят как-то по-другому: ребят я понимаю, а этого – нет. Большой побольше повторяет сказанное первым Большим и добавляет, перейдя на наш язык: – Иди сюда! Кому он это? Никто из нас не откликается, и правильно! Большим и белым нельзя доверять. Вы же согласны со мной, да? Ребята почему-то поворачиваются ко мне. У меня от этого неприятно сжимается в животе. Вы… вы же не хотите отдать им меня?! – И-Семнадцать – это ты, – обжигает ухо шёпот Дана. – Так тебя назвали доктора. Я прижимаюсь к Анри. – Я не хочу к ним! Брат оборачивается и тихо говорит: – Они не страшные. Не бойся, иди с ними. - Нет! – Они тебя заберут и скоро вернут обратно. Не бойся. Такое часто и со всеми бывает. Мне становится трудно дышать носом. Что-то внутри съёживается. Это – обида. На плечо ложится чья-то твёрдая ладонь. – Иди. Мы тебя дождёмся. Тебе легко говорить, Дан! Ты – самый большой среди нас. А я – самая маленькая. Меня несложно куда-нибудь спрятать… Но Большие неумолимо зовут меня на два голоса. Я отрываюсь от брата. Щёки холодит от чего-то мокрого; перед глазами расплывается. Поднимаюсь и иду к Докторам, часто-часто оглядываясь. Все ободряюще мне улыбаются. Большой побольше подражает им и тоже улыбается, толкая передо мной половинку квадрата. Другой Доктор идёт сзади. Видимо, чтобы я не убежала. В большое отверстие на меня наплывает волна прохлады и каких-то странных, неизвестных запахов. Я оборачиваюсь и, пока половинка не закрылась, успеваю увидеть в отверстие ребят. Они все смотрят мне вслед. Анри подбежал к самому квадрату и теперь выглядывает, улыбаясь. Только бы… только бы вернуться… ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ _________________________________ Хорошую погоду на субботу Наите удалось выпросить. Местами, конечно, было грязновато из-за недавнего дождя, но температура воздуха позволяла не надевать тёплые куртки. Впрочем, вряд ли такое ничтожное обстоятельство, как холод, заставило бы школьниц помять платья под излишне плотной верхней одеждой – всё равно пошли бы в лёгких пальто, а то и без оных… За полчаса до официального начала мероприятия школа заполнилась радостной, пёстрой, оживлённой массой. Томящиеся в предвкушении, нетерпеливые школьники осаждали кабинеты и любые помещения, где только могло найтись зеркало. Представители мужского пола, надо сказать, беспокоились по поводу своего внешнего вида не меньше, чем представительницы прекрасной половины человечества: застывая перед зеркалами, они нарочито беззаботно приглаживали чёлочки-вихры, поправляли пиджачки-воротнички и, выпячивая грудь, отрабатывали позу «а-ля-брутальный-мачо». Девочки, смеясь над петушением парней, осматривали причёски, платья, макияж, что-то подкрашивали, подмазывали, защепляли. Юна и Суйи вовсю помогали Наите в зале. Совместными усилиями (от общественных работ не удалось укрыться и оппам с аджосси) тарелки с закусками и напитки были расставлены по двум большим столам довольно быстро. Аппаратурой занимался, разумеется, Тао: он, сидя на притащенном из какого-то кабинета столе, деловито управлял действиями М-21 и Такео, которые, пыхтя, волокли большущие колонки; он же самоотверженно вызвался принести два стула из ближайшего класса (не сидеть же на парте всё время?) и даже стащил со стола с закусками всего две конфеты – чтобы «детишкам больше досталось». Но Наита почему-то не прочувствовала глубины его самопожертвования и отвела в столовую, где впихнула в брата несоизмеримое с тощим животом количество рамена. Чтобы на закуски «детишек» даже не покушался. Элегантных учеников по обмену – как и директора Е Ран – на горизонте видно не было, но в том, что они пришли или хотя бы придут, не стоило сомневаться. Хоть Регис – со слов Шинву и Ик-Хана – и грозился, что ноги его не будет на празднике, деваться ему было некуда: присутствие на бале входило в его прямые обязанности главы корректоров-составителей школьной газеты. (Если быть до конца честными, само его назначение на эту должность было тщательно спланировано. И нетрудно догадаться, кто же являлся создателем этого коварного плана, если вспомнить, что отказ Региса прийти на бал Наита восприняла почти как личное оскорбление…) Впрочем, директор довольно скоро показался. За ним в зал суетливо нырнула маленькая стайка журналистов, от переизбытка чувств размахивающих оборудованием – камерами, микрофонами – как мечами. Златовласый сразу же подвёл работников местного телеканала к Тао. Хакер кивнул начальнику и важно поднялся со стула к вверенным ему людям… Все приготовления были завершены – полностью, окончательно и бесповоротно. Огромное помещение радовало своим внешним видом: закрытую футбольную площадку в этом королевском зале выдавала лишь разметка на полу. Все стены завесили светло-бежевой тканью (к этому делу добровольно-принудительно привлекли параллель третьих классов), рулоны которой на грузовике привёз завхоз в этот четверг. Сетку от пола до потолка на окнах снимать не стали: её долго и замысловато украшали ученики вторых классов, и теперь она была чуть ли не главным элементом декора. У стенок выстроились ровные ряды стульчиков – для особо уставших. Журналисты были ознакомлены с нормами поведения на школьном бале (особо наглые и юркие из них присмирели, стоило только Франкенштейну лучезарно им улыбнуться). Суйи, разгневанно заметив, что ГлавОрг всё ещё в джинсах, погнала Наи переодеваться. Наличие у подруги более-менее сносного платья и отсутствие у неё же бутс певицу несказанно порадовало: – Это платье, – облегчённо выдохнула она, разглядывая со спины переодевающуюся Наиту. – О боги, это платье! – Платье, платье… – ворчала синеглазая. – Помоги застегнуть. – Хм, даже неплохое… – Суйи ловко вжикнула молнией, придерживая расползающуюся белую ткань. – Вырез, правда, мог и побольше быть… – Куда больше-то? – пропыхтела синеглазая. – И так вся спина голая! - Открытые лопатки – это не голая спина. И туфли могли бы быть на каблуке… – В них танцевать неудобно, – раздражённо ответила Наи, сдувая со лба прядь волос. – Мне это снится? – воскликнула подруга. – Дубль два: «О счастье!» – Чем же я порадовала тебя на этот раз? – фыркнула Наита, надевая вторую туфлю. – Ну как? А кто говорил, что танцевать не будет? – А я передумала! Девушки – они существа переменчивые, знаешь ли… – Я сейчас расплачусь… – Суйи! Зал потихоньку начал наполняться. Ученики, собравшись такой большой толпой, глазели по сторонам, друг на друга – и вновь по сторонам. Девушки - те, которые не имели на примете какого-то определенного партнера для танцев - строили глазки таким же свободным (во что хотелось верить) юношам, надеясь на приглашение в будущем. Молодые люди, переговариваясь, разглядывали девушек - ярких, пёстрых, особенно красивых сегодня. Некоторые уже надели маски и оказались неузнаваемыми, а некоторых можно было легко вычислить, невзирая на закрытость лица… …Например, рыжие – хоть и прилизанные – волосы выдавали в собранном, подтянутом молодом человеке, облачённом в строгий светло-бежевый костюм, старого доброго разгильдяя Шинву. А рядом с ним, разумеется, ходила Юна. На этой парочке были полумаски единого стиля – можно даже предположить, что покупались или заказывались они в комплекте. К Юне и Шину, топтавшимся на свободном пятачке, вскоре подошли Лета с Ик-Ханом. Ребята, скрашивая ожидание и так же, как и другие школьники, осматриваясь, затеяли лёгкую, незначительную беседу; старшая школьница, искренне пытаясь сблизиться с немного замкнутой Летой, похвалила её наряд; на этом обмен любезностями не закончился: младшая ученица в свою очередь заметила одинаковость масок Юны и Шинву… Пока дамы беседовали, парни переминались с ноги на ногу и несколько смущённо, но одновременно с этим понимающе переглядывались. Спустя какое-то время в компанию влились Суйи и Наита: они о чём-то негромко спорили, но, приблизившись к ребятам, тут же спор свой прекратили и заулыбались. – Вы видели Региса с Сейрой? – спросила Наи у друзей. – Я с Регисом говорила сегодня, – сказала Лета, с Наитой чувствующая себя на порядок легче и свободнее, чем с другими старшими школьницами. – Они вроде после этого к директору-ниму пошли… – Они – это?.. – Сейра, Регис и Рейзел-ним. – Отлично… - с облегчением выдохнула синеглазая. – Все в сборе. – Да не волнуйся ты так! – ободряюще воскликнул Шин. – Всё будет ништяк! – Ага! Не переживай… – Спасибо вам, – улыбнулась Наи. – Я надеюсь… всё пройдёт хорошо. – О, а вон и Рей! Рей, Регис, – замахал руками школьник, – идите к нам! Ученики по обмену неторопливо и величественно подплыли к ребятам. Девочки восхитились нарядом Сейры, завороженно посмотрели на Рейзела, пожелали Регису удачного дебюта в качестве главкора, и… – О, сейчас уже начнётся! Пойдёмте. И аккуратно посеменили к диджейскому пульту. Среди рядов началось копошение, обещавшее перерасти в давку. Кто-то проталкивался, кто-то проскальзывал, кто-то пробуривался сквозь массы учеников. Почти каждая девушка стремилась пробраться поближе к импровизированной сцене: там директор только что взял микрофон в руки. И, разумеется, все шевеления и посторонние звуки разом прекратились, стоило лишь мужчине откашляться, белозубо улыбнуться и заговорить. – Для меня большая честь приветствовать здесь вас, дорогие ученики, учителя и служащие Е Ран! Как мы все знаем, наша любимая школа совсем недавно отпраздновала свой… Наита несколько виновато отключилась от звукового восприятия. Сейчас директор будет рассказывать о том, какая же Е Ран необыкновенная школа, неординарная во всём; что днём её рождения (с лёгкой руки креативных руководителей тех времён) официально принято считать начало самой первой школьной сессии. – …Школа – это в первую очередь знания! А что ещё является лучшим показателем приобретённых знаний, как не экзамены?.. Эту историю девушка слышала уже не раз. Сквозь плотные ряды учащихся было трудно что-либо разглядеть, поэтому Наи пришлось успокоиться и перестать нервно осматриваться. «Не надоест ли им после пяти-семи вальсов?.. Попса, конечно, тоже будет, но ведь не сразу… Как бы не ушли…» Ухо уловило что-то интересное, и синеглазая временно прислушалась: – …распитие спиртных напитков и курение запрещено. За угол школы тоже не бегаем, договорились? Кого-либо обнаружим – вечер тут же прекращается. И все ближайшие вечера на этот учебный год будут отменены. Давайте уважать друг друга и не создавать проблем ни себе, ни нам, ни своим сверстникам!.. Наита, понизив голос, обратилась к Суйи: – На того, кого поймают (если такой, конечно, будет: я надеюсь, люди у нас более-менее сообразительные, хотя бы не попадутся), обрушится вся мощь женского негодования. – Ага, – поддакнула певица. – Потом неделю в школу не выйдет… из-за внешнего вида… – Маникюр – страшная вещь, да? – понимающе усмехнулась синеглазая. – Боевые шрамы… Перешёптываясь, школьницы едва не пропустили завершение речи златовласого: – Итак… – на заднем фоне, не перекрывая голоса директора, затарахтела барабанная дробь. - Объявляю первый бал, посвящённый юбилею дня основания школы, открытым! Музыку! На диджейском пульте Тао артистично размял руки и поставил на воспроизведение первую композицию. Из динамиков в зал громко и всеобъемлюще вытолкнулись первые аккорды Свиридовского вальса – и полилась волнующая, живая, трепещущая музыка, устремлённая куда-то вдаль и влекущая за собой всех, в кого проникала. Произошла некая заминка: ученики, скучковавшиеся перед импровизированной сценой, робко заозирались по сторонам, глядя друг на друга и не решаясь выйти в центр зала. Неизвестно, сколько бы ещё они в стеснении топтались на месте, но пример своим ученикам – как и надлежит настоящим наставникам – подали учителя. «Взрослые» пары вышли в центр и, невзирая на общее смущение, самодостаточно и уверенно закружились в вальсе. Они танцевали так свободно, с таким спокойствием и даже величием, что ни одному студенту и в голову не пришло посмеяться над ними, пошутить, показать пальцем, усмехаясь: «Вот преподы-то жгут!» Даже Иман Пак, пригласивший суровую учительницу английского, которая была выше его на голову, выглядел абсолютно естественно и к тому же невероятно мужественно. И вот ученики, преодолев смущение, тоже стали выползать в центр зала. В числе «первопроходцев» оказались Ик-Хан с Летой, а Шинву и Юну в танцевальную зону вытолкала Наита. Рыжий парень застенчиво улыбнулся своей партнёрше, и они, приблизившись друг к другу, впорхнули в общее радостно текущее движение легко и просто – словно синички. Вспышки камер приветствовали родившийся праздник… _____________________ Регис с невозмутимым видом стоял возле стульев, на которых расположились Рейзел-ним и Сейра. Опрашивать учеников сейчас он не видел смысла: пока школьники горели энтузиазмом и танцевали, их лучше не отвлекать. В целом празднество началось неплохо: конечно, до истинных европейских балов было далековато, а уж до традиционных вечеров ноблесс и подавно, однако для человеческой школы с ограниченным бюджетом и временем на подготовку мероприятие было очень даже недурственно. Юный Ландегре взглянул на Сейру. Прекрасная всегда, сегодня она была особенно великолепна. Неудивительно, что она притягивала взгляды собравшихся… В частности, мужской половины. Регис, гордо поднимая подбородок, всеми силами старался ограждать Сейру от этих чересчур назойливых взглядов. По-рыцарски охранял её от внимания человеческих юношей известного периода созревания. Его аура действительно отпугивала – к прекрасной иностранке не решались подойти. Регис чувствовал себя сторожем божественно вкусного пирожного, вокруг которого, алчно облизываясь, вились дети с голодными глазами и беспокойными ручками. Да что там – дети! Когда удар в спину пришёл со стороны человека, от которого его уж точно не ждали!.. – Мисс Сейра, вы сегодня обворожительны как никогда, – с галантностью склоняя голову, бархатно пропел подошедший Франкенштейн. – Благодарю… – ответила зардевшаяся глава Роярд. Регис чуть не крякнул. Когда он говорил Сейре те же самые слова, она так не краснела! – Вверяю Мастера в ваши прекрасные руки, – понижая голос, чуть позже сказал златовласый. – К великому сожалению, мои обязанности не оставляют возможности находиться с ним постоянно. Надеюсь, вечер вам понравится… Он говорил это вроде бы обоим ноблесс, но Регису помимо его воли навязчиво захотелось шагнуть вперёд и встать между Сейрой и Франкенштейном. – Конечно, мы постараемся сделать всё, чтобы Рейзел-ним остался доволен вечером, – поспешно вставил он. – Полагаюсь на вас. А что уж говорить об остальных, когда для юного Ландегре даже Франкенштейн представлялся посягателем на… спокойствие Сейры! Губы молодого ноблесс ещё более сжались. Пока он отвлекался, пытаясь замаскировать волнение надменностью, длинноволосая поднялась со своего места. – Я скоро буду, – ровным голосом вымолвила она и, видя, что Регис в смятении оглянулся на брюнета, добавила: – Нет нужды сопровождать меня… Ландегре сдержанно кивнул, хоть его согласие было чисто формальным. Сейра величаво прошла к столу с закусками, о чем-то перемолвилась с окликнувшей её одноклассницей. …До стола «защитная аура Региса», очевидно, не дотягивалась… К главе Роярд подошёл какой-то высокий и слишком подозрительный тип. Юный Ландегре насупился. Особо не выжидая, он извинился перед Рейзелом («Прошу прощения, я вынужден ненадолго вас оставить…») и решительно направился к столам с закусками. – …Леди, почему вы отказываетесь? – уловил ноблесс развязный и насмешливый тон парня. – Я уверен, что такая очаровательная девушка ко всему прочему великолепно танцует! Так почему же вы хотите отказать мне в этом удовольствии? Регис порозовел от раздражения. Как смеет этот жалкий человек разговаривать с ноблесс в подобном тоне?! – Я отказываюсь, - бесстрастно ответила Сейра – похоже, повторно. – Что случилось? – максимально непринуждённо и бесцветно осведомился юный Ландегре. Школьник высокомерно глянул на него. Школьник. Высокомерно. – А что-то не так? Я приглашаю эту прекрасную девушку на танец. В этом есть что-то ненормальное? – Молодой человек не должен настаивать, если девушка отказалась, – с сухим презрением произнёс Регис. – Почему же? – усмехнулся парень. – На мой взгляд, настоящий мужчина должен быть настойчивым. Не так ли? – он невозмутимо подмигнул длинноволосой. – Девушки это любят… От этого вульгарного подмигивания Региса передёрнуло. Он собрался возражать, но Сейра легко притронулась к его плечу, останавливая. – Сожалею, но я не могу принять это приглашение. Моё решение не изменится. Есть много других девушек… – Я же из-за чистого упрямства от тебя не отстану! – добродушно засмеялся парень. – Вечер длинный… – Что в её словах тебе непонятно?! – вспылил юный ноблесс. – А что непонятно в моих? – тон и выражение лица школьника резко менялось, когда он обращался к Регису. (А вот на лице Сейры проглядывала укоризна – мол, «вы ещё подеритесь…») – Знаешь, что?!.. – Регис, не надо, – мягко сказала длинноволосая и повернулась к школьнику. – Мне очень жаль, но… ты не в моём вкусе. Парень застыл и, кажется, чуть-чуть позеленел. Похоже, так его ещё не отшивали. Ландегре почувствовал неблагородное злорадство. – А кто в твоём? – быстро оправившись, насмешливо спросил школьник. – Низенькие альбиносы? Эта колкость была настолько грубой, плоской и гаденькой, что Регис посчитал ниже своего достоинства отвечать на неё. Сейра сохраняла удивительное спокойствие. – Я не обязана отчитываться. Она повернулась и, ни слова более не говоря, удалилась. Ноблесс, смерив нахала презрительным взглядом, последовал за ней… Ни на шаг... Больше ни на шаг не отпускать!.. ______________________ Приглашённые журналисты вызывали у Наи лёгкую неприязнь. По её мнению, им давно уже следовало бы уйти, но они зачем-то шастали по залу, снимали всё и всех и нагло тащили (девушка сама видела!) со стола закуски. Самый же шустрый, невысокий парень в прямоугольных очочках, непринуждённо помахивающий микрофоном, и вовсе раздражал неимоверно. Наглый, юркий, он вовсю пользовался служебным положением: ослепительно улыбаясь, крутился возле молоденьких школьниц, видимо, считая своим долгом их развлекать. Те, радуясь новому лицу – и такой важности: «телевизионщик»! – охотно кокетничали с шустриком, заставляя своих партнёров по танцу, одиноко переминавшихся с ноги на ногу в отдалении, испытывать отголоски смутной ревности. Прочие же репортёры слонялись без дела по залу, мешая танцующим и изображая бурную деятельность лишь тогда, когда неподалёку оказывался златокудрый мужчина с голубыми глазами… По сути, присутствие этих «уважаемых гостей» на празднике не вредило ученикам: подумаешь, сцапали несколько бутербродов… Но Наите репортёры почему-то представлялись чужаками: этим и объяснялось её к ним отношение. Правильно, кому понравится, когда к нему домой (а школа была для Наи самым настоящим домом) заявятся неизвестные, не разуваясь, в грязных ботинках прошествуют на кухню, нагло заглядывая в холодильник, и после развалятся на диване, устилая крошками чистое покрывало? Вот и Наите не нравилось. С «телевизионщиками» она вообще старалась сталкиваться как можно меньше… …Поэтому сразу ощутила неладное, стоило только ей уловить голос директора где-то поблизости: – … одной из наших учениц. Думаю, она сама вам всё с удовольствием расскажет, только бы её… найти…– златовласый замолк, наверняка осматриваясь, и негромко, не пытаясь перекричать музыку, позвал: – Наи! Синеглазая, долго не думая, скрылась за группкой школьников, затаившись. – Да где же?.. Вот только же видел… Ничего, сейчас отыщем. Девушка сквозь просветы между неплотно стоящими людьми узрела мелькание директорского пиджака, который к ней определённо приближался, и быстро двинулась в противоположном направлении, ловко лавируя среди нетанцующих. Желания общаться с журналистами у неё тем более не возникало… Стол у дальней стены, уставленный аппаратурой, над которой возвышался худощавый парень в наушниках, показался Наите спасительным. Длинноволосая подбежала к брату, в волнении огладив его плечи, спешно взмолилась: – Тао, родненький, не выдавай… – и нырнула под стол, подбирая подол платья. Тао недоумённо заглянул под парту: – Ты чего? Школьница, не отвечая, прижалась спиной к его ногам. Спустя треть минуты в небольшую щель между столешницей и большой колонкой, расположившейся прямо перед столом, она увидела ноги – длинные, в строгих брюках темно-серого цвета и в джинсах, кривоватые. Послышался голос директора: – Тао, где твоя сестра? – Понятия не имею, – с кристальной честностью соврал хакер. Наи с благодарностью погладила его по колену. – Хорошо, – судя по тону, златовласый не сильно расстроился. – Как увидишь, скажи, пусть ко мне подойдёт. – Ноу проблемс! – со смехом отчеканил Тао. Директорские ноги в безукоризненно вычищенных ботинках удалились, как и кривоватые, в хулиганских кедах. Наита выждала несколько минут и после возгласа брата: «Отбой, все ушли», – выбралась из своего убежища. – Что, Наи, – весело ухмыльнулся Тао, – папарацци проходу не дают? – Да ну их, – девушка сердито отряхнулась. – Не нравятся они мне… – А кому журналюги по душе? – философски выдал хакер. – Вот-вот. Ещё и по телевизору покажут… Оно мне надо? – Не надо, – согласился он. – Правда, этот вроде из газеты… – Да какая разница? – Согласен-согласен. Тебе вообще светиться ни к чему… – Я о том же… Синеглазая, пофыркивая, закончила оправлять платье, взглянула на парня и вдруг заметила: – Ты когда маску нацепить успел? – Дак давно уже. Крутая, да? Наи наклонилась, рассматривая изысканную серебристую полумаску. – Ага. А такие у всех… дежурных? – Разумеется. Как и у твоего обожаемого… Наита стремительно повернула голову – аджосси стоял в паре метров – и поспешно с силой наступила парню на ногу. – … брата! – нашёлся ойкнувший Тао. – У них, как у меня: я од-динаковые сделал… – кашлянул и, понизив голос, обиженно пробормотал: – А ноги незачем отдавливать… – Это ты хорошо придумал! – преувеличенно бодро воскликнула синеглазая, хлопая его по плечу и добавляя значительно тише и неразборчивей: – Сам виноват… – Чего? – возмутился хакер. – Это, говорю, ты хорошо придумал, обожаемый мой брат! – увеличила громкость девушка. – Хм, – вздёрнул острый подбородок Тао и мстительно напомнил: – Кстати, я должен сказать тебе, чтобы ты к директору шла. – Ой, музыка-то какая громкая… Ничего не слышно! – длинноволосая помотала головой и пошагала прочь. – Позже поговорим, а то… так, так громко! – Лиса, – уважительно усмехнулся парень. – Вся в брата! – крикнула Наи, не оборачиваясь. Настроение у неё резко поднялось. Журналист-шустрик, как она в скором времени усмотрела, отклеился от директора и вновь вернулся в объятия группы школьниц, поэтому того, что её поймают, Наите больше можно было не опасаться. «Пам – па-па-пам», – подпела она вальсу, счастливо пританцовывая. До чего хороший вечер! Радостные лица, массовое оживление… Все улыбались, мало кто сидел – большинство всё-таки вальсировало, кружась, улыбаясь, хохоча, подпрыгивая и временами несильно сталкиваясь спинами, после чего опять же заливаясь заразительным смехом. Уроки танца не прошли даром: пары двигались вполне сносно, некоторые – даже превосходно, благодаря природной грации и гибкости партнеров. Почти в центре зала вальсировали Ик-Хан с Летой: немного невпопад, зато от души. Юноша охотно кружил и поддерживал лёгкую и подвижную девушку; было видно, что они по-настоящему наслаждаются процессом, не боясь внести какие-то новые элементы, поддержки, движения. А чуть левее танцевали Шинву и Юна. Смотреть на них было истинным удовольствием. Гибкий и сильный парень уверенно и бережно поддерживал мягкую изящную школьницу в бежевом платье. Казалось, они настолько не замечали никого и ничего вокруг себя, что должны были бы сталкиваться с другими парами, но этого не происходило: Шин и Юна так гармонично вписывались в общее движение, что подобное столкновение представлялось чем-то из ряда вон выходящим, неестественным и невозможным. «Красивая пара, – подумала Наита. – Кажется, будто вот-вот взлетят. Птички…» Она прошла дальше. Ей хотелось отыскать взглядом всех знакомых. Суйи танцевала с её, Наитиным, одноклассником. Певице достался отличный партнёр. Высокий, мускулистый, приятный в обращении брюнет (он был без маски) вальсировал очень даже хорошо. Вот только когда Наи проходила рядом с парой, заметила какую-то вялость в движениях подруги. Из-за маски выражения лица было не разглядеть, но синеглазая интуитивно чувствовала, что какое-то затаённое неудовольствие у Суйи всё же имелось. Наверное, дело в том обстоятельстве, которое певицу очень расстроило: на праздник допускались только ученики и служащие школы Е Ран. Похоже, тем, с кем Суйи хотелось танцевать, был вовсе не брюнет-третьекурсник… Наита добралась до противоположной выходу стены. Стульчики возле неё были почти не заняты, поэтому Рейзел, на одинокой фигуре которого остановился взгляд девушки, ярко выделялся. (На самом деле Рей до этого времени сидел отнюдь не в одиночестве: просто Регис, составлявший ему компанию, был вынужден отлучиться…) «Рей – и не танцует? – удивлённо задумалась Наи. – В чём дело? Не хочет?» Она подобралась поближе и увидела следующее: на очень почтительном расстоянии от брюнета перетаптывалось немало девчушек, робко поглядывающих в сторону ученика по обмену, однако подойти к нему почему-то никто не решался. Нахмурившись, синеглазая выловила одну из более-менее знакомых второкурсниц и спросила: – А что, Рейзел не танцует? – Видимо, – печально ответила ученица. – Честно, мы не знаем. – Погоди, то есть никто даже не спрашивал??? – Да к нему подойти-то боязно! – бесхитростно призналась девушка. – Он вон какой… Ещё никто не решился. – Понятно. Спасибо. «Так Рея просто никто не приглашает! – дивилась Наита, присматриваясь к элегантному однокласснику Шинву. – А сам он, может быть… стесняется, а?» «Стесняется» к Рейзелу, сидящему с таким отрешённым и спокойным видом, будто всё происходило точно так, как задумывалось, определённо не подходило… Наи поразмыслила, разминая плечи, да и подсела к брюнету. – Рейзел-ним, – приветливо обратилась она к нему, – как вам праздник? Рей медленно прикрыл алые глаза и чинно ответил: – Достойный вечер. – Хорошо, – обрадовалась Наита. – Рейзел-ним, а вы танцуете? Потому что я… намерена пригласить вас на танец. Брюнет в лёгком удивлении повернул к ней голову и – Наи готова была поклясться! – чуть-чуть порозовел. – Если ты того пожелаешь… – Тогда, – девушка оживилась, – я вас приглашаю. Сейчас как раз новый вальс начнётся… Рейзел кивнул и степенно поднялся со стула; Наита встала следом за ним. Брюнет, соблюдая правила бального этикета, склонил голову (Наи, про себя засмеявшись, в ответ церемонно сделала реверанс) и галантно подал девушке руку в белой перчатке. Наита легонько, без нажима положила свою ладонь на его, невольно заглядываясь на длинные тонкие, на вид слабые пальцы. Ей вдруг только сейчас вспомнилось, что Рейзел, как и Регис с Сейрой, был освобождён от любых физических нагрузок в виде уроков физкультуры или танца. Однако молодой человек стоял на ногах настолько уверенно, непоколебимо, как скала: школьнице и в голову не пришло бы, что у него слабое здоровье. Правая рука Рея целомудренно покоилась не на открытых лопатках девушки – ведь соприкосновение с голой кожей партнёрши считалось дурным тоном, - а чуть ниже, на спине, на ткани платья. Внутренне подобравшись, подтянувшись, приосанившись, Наи затаив дыхание ждала начала нового вальса. Три, два, один… Зазвучал. Рейзел спокойно шагнул, ещё, ещё, мягко направляя партнёршу; он прекрасно справлялся со своей ролью ведущего: не вцеплялся в Наину ладонь, не прижимал девушку к себе, но и не держался на расстоянии вытянутой руки, как это делают новички. Беспокойство оказалось напрасным. «Действительно, Рей – и не умеет танцевать? – успокоившись, подумала синеглазая. – Это было бы странно… Да, всё-таки ему больше подходит умение замечательно вальсировать, чем хорошо играть в CS…» – Рейзел-ним, вы превосходно танцуете, – сказала партнёру Наита. Рейзел, кажется, дрогнул уголками губ, но промолчал. Танцевать с ним действительно было приятно: он вёл ненавязчиво, но в то же время очень уверенно, властно - и предупредительно, деликатно. Так, словно вальсировать было для него совершенно естественным, привычным процессом… Впрочем, разве у Рея что-то (за вычетом игры в CS) могло получиться неидеально? Девушка поймала себя на мысли, что следит за каждым своим движениям, шагом: её партнёр двигался настолько выверенно, безукоризненно, что она ощущала себя неуклюжей. Теперь, когда спустя какое-то время после начала вальса их пару заметили и заинтересованно рассматривали, одаривая восхищёнными и полными восторга взглядами Рейзела и слегка завистливыми, но незлобными – Наиту, это фальшивое чувство собственной неловкости ещё более усилилось. Наи поначалу внутренне ёжилась от людского внимания; реденькие вспышки камер (пусть и направленных не на неё) заставляли её дыхание смущённо сбиваться. И всё же от близости столь совершенного, даже неземного существа так захватывало дух, что долго отвлекаться на что-то иное было невозможно… Строгий чёрный фрак брюнету невероятно шёл. Кружевной воротник, белоснежные перчатки; даже серьга-крест будто бы блестела по-особенному элегантно. Чёрная полумаска, украшенная серебряным орнаментом, удачно выделяла необычный цвет глаз статного иностранца. Во время танца разные партнёры ведут себя по-разному: кто-то опускает глаза, от сосредоточенности почти не моргая, кто-то испуганно бегает взглядом по стенам, полу, предметам, лишь бы только не попасть на партнёршу. (Кто-то вообще вертит головой по сторонам, при этом громко и язвительно комментируя ошибки и неловкие телодвижения других танцующих…) Рейзел смотрел прямо в глаза. Без смущения, без давления, напора – спокойно и глубоко. Завораживающе. Казалось, он проникал в душу, читая её, словно книгу. Способность человека, обладающего таким взглядом, слышать мысли даже не удивляла…. Густой цвет вишнёвых глаз успокаивал. От него внутри всё теплело. Алый взор ноблесс всегда даровал Наите умиротворение. Как сейчас, так и в прошлом, далёком, теперь уже почти нереальном прошлом. Во время танца Рей не менялся в лице, что, однако, вовсе не означало его равнодушие или бесчувствие. Был момент, когда один молодой человек (не отличавшийся, надо сказать, особой ловкостью и гибкостью), видимо, не заметив пару позади себя, как-то неудачно шагнул и пошатнулся. В попытке устоять на ногах он должен был столкнуться с Наитой, но Рейзел неуловимо развернул девушку, меняясь с ней местами. Из-за этого неудачливый танцор задел брюнета локтем. Наи беззвучно охнула, но Рей и бровью не повёл, сохраняя поразительную невозмутимость. – Ой, чувак, извини! – пробасил неловкий школьник, не оглядываясь: видно, всё его внимание было направлено на то, чтобы повторно не запутаться в ногах. Его партнёрша, оказавшись к Наите лицом, выдавила извиняющуюся улыбку и густо покраснела, когда поняла, в кого врезался танцующий с ней парень. Синеглазая быстро прикрыла глаза, показывая девушке, что всё в порядке, и вновь взглянула на Рейзела. – Не стоило… – тихо вымолвила она. Брюнет ничего не ответил, но в вишнёвых глазах промелькнуло что-то похожее на удивление. Это выражение Наи определила для себя как «Что не стоило?» или «Почему не стоило?». «Он совершенно не задумывался… Похоже, даже не понял, о чём я говорю: будто в его поступке нет ничего особенного… Удивительный человек». Улыбнувшись, девушка заметила: – Вы настоящий джентльмен. Как «настоящий джентльмен», Рейзел аристократично отмолчался… Наита погрузилась в размышления на несколько тактов. Вспоминала, прислушивалась к себе… Словами не выразить, как она была благодарна этому иностранцу. Нет, не потому, что не позволил столкнуться с тем школьником… Рей спас ей жизнь. Тогда, в те страшные моменты ощущения безысходности и бессмысленности жизни, когда физическая боль была ничем по сравнению с болью душевной. Он пришёл и помог ей. Понял. Нашёл нужные слова. Это было самое настоящее чудо. Танцевать с этим невероятным человеком, вот так просто, обыденно касаться его, смотреть в глаза было странно. Будто эльфа за руку держать. Быть преисполненной благодарности, благоговения – настолько, что даже дыхание перехватывало. Знать, что кроме «спасибо», кажущегося таким… недостаточным, таким скупым, малым, ничем другим свою благодарность не выразить. Или всё же?.. – Рейзел-ним… – вдруг сказала Наита, неприметно сглатывая, чтобы устранить сиплость голоса. – Знаю, сейчас не время… и не место говорить это… Брюнет со вниманием чуть склонил голову набок. – Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. Тогда, когда я… – девушка оборвалась на полуслове и досадливо потрясла головой, не договаривая. – Возможно, вы не придаёте тому особого значения… – она порывисто вздохнула, – но для меня это очень важно. Те ваши слова, они мне невероятно помогли… Да что там, – улыбнулась, – спасли! Спасибо вам за них… Спасибо. Рей неотрывно смотрел на неё. Взор его потеплел. Брюнет разомкнул губы: – Тебе нет нужды благодарить меня. – Я буду благодарить вас столько, сколько мне доведётся жить, – с удивлением ответила Наи. Мягкая снисходительность в выражении лица. – Никогда не обещай ничего, что зависит от времени. Ты не властна над ним. Всё меняется. Настала Наитина очередь отмалчиваться. Нет, она хотела возразить, сказать многое, но поняла, что снисходительность в алом взоре от этого только усилится. Девушка с усилием выдохнула и просто склонила голову, благодаря бессловесно… Повтор первой музыкальной части вальса, более торжественный, выразительный, сообщал о скором завершении танца. Незаметно для Наиты они с партнёром оказались в другой части зала. Вдруг школьница спиной почувствовала, как на неё кто-то пристально смотрит. На них с Рейзелом глазели многие, но именно этот внимательный взгляд она ощутила кожей, отчего-то сбиваясь с ровного ритма дыхания. Оглядываться девушка не захотела – это было бы слишком заметно, – поэтому немного подождала, обратившись к наблюдателю лицом в ходе танца. Аджосси уже отвернулся. Только что: струйки его серебряных волос едва приметно мазнули по воздуху. Наита вспыхнула. «Смотрел…» – пронеслось в её мыслях. Такт – и девушка вновь была спиной к седовласому, успев лишь заметить, как с диджейского пульта ей радостно машет Тао. Подняв глаза на своего немногословного партнёра, Наи осознала, что Рейзел сейчас вблизи видит её пылающие щёки. «Надо взять себя в руки… Смотрел и смотрел, подумаешь… Он… на всех… смотрит. Дежурный же!..» До конца вальса оставалось несколько тактов. Наи и Рей сдвинулись в свободную от танцующих часть зала, на последних аккордах уже перейдя на шаг. Брюнет галантно вёл девушку под руку, пока они не добрались до туда, откуда начали танец – до ряда стульев у стены. (Этого, как отметила про себя Наита, тоже требовал бальный этикет европейских стран.) На стульчиках сидели Регис и Сейра. Юный Ландегре, издали заметив Рейзела, незамедлительно поднялся. Он прямо-таки излучал взъерошенность – не причёской, с ней-то как раз всё было в полном порядке, но всем своим видом, каким-то упрямым блеском в алых глазах и плотно сжатыми губами. Наи хотела подойти и спросить, не случилось ли чего, но Рей остановился в нескольких метрах от алоглазых. Отпуская девушку, он с достоинством склонил голову; его партнёрша так же чопорно и церемонно присела. – Благодарю вас за танец, – с улыбкой сказала она. Брюнет, не моргая, посмотрел на неё. Его слова – такие неожиданные, не подготовленные никакими разговорами до этого – изумили Наиту до глубины души. В том числе и тем, что чуть позже она поняла их истинное значение… – Нет ничего хуже бездействия, – произнёс Рейзел. – Дорогу осилит идущий. Ты осилишь. Иди. И так, словно ничего значимого не сказал, он повернулся и, дойдя до учеников по обмену, спокойно опустился на стул. Регис, чуть наклонившись, немного смущённо начал что-то ему говорить. Наи почувствовала, что пока не готова подойти к юному Ландегре. Вытянувшись как струна, она глядела на Рея, величественного, по-неземному безмятежного, и мелко дышала. «Кто он? Ангел?» Девушка глубоко вдохнула и расправила плечи. – Спасибо… – прошептала она. – Спасибо вам… Рейзел сидел, всё так же прикрыв вишнёвые глаза. Наита повернулась и тронулась с места. «Я не буду останавливаться. Никогда не остановлюсь…Я буду идти, пока бьётся моё сердце».
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.