Архитектор не оценит страданий

      Гаражная распродажа устраивается не только, чтобы распродать хлам – это целое мероприятие, социальное, масштабное, шумное и на весь день.       Полуденное солнце слепило глаза, Виктор и Теодор таскали коробки на задний двор, Эрик пришел ненадолго – чтобы только посмотреть и, может быть, купить что-нибудь себе – потому что он был барахольщиком.       До того как Виктор обозвал его барахольщиком, он и не догадывался… Они переехали недавно, а новая квартира в Маунт Роял Террас, элитном районе Балтимора, уже обросла вещами и хламом. Виктор в шутку предложил принести что-нибудь от себя – чтобы продать на гаражной распродаже, устроенной подругой Теодора и ее семьей.       Архитектор услышал запрос – и подарил Виктору друга. Эрик как-то раз встретил их случайно, в местной кофейне, Виктор представил их – а затем приобнял Теодора за талию и сказал, что они встречаются. Эрик обомлел – но виду не подал.       Он был рад. Теодор лепетал что-то про то, что он порядочный, без вредных привычек, что учится на психиатра… Эрик видел его однажды в офисе доктора Лектера, он сразу его вспомнил. Он не стал выпытывать подробности, по Виктору и так все было ясно. Он изменился за последнее время, ему было лучше, он стал живее, в глазах появился блеск.       Он наверняка еще будет сопротивляться, будет недоверчиво уворачиваться от искренней заботы и проявлений любви, бояться перепутать их с приманкой нарцисса… Но он оттает. Он не безнадежен – и у него обязательно все будет хорошо.       Виктор и Теодор хихикали, девушка с серыми глазами и русыми волосами по-деловому управлялась с соседями, обступившими раскладные столы. Девушку звали Долли, она была на два года младше Виктора – но иногда было что-то в ее взгляде не по возрасту взрослое.       Будто она, как и они, проклятые на бесконечный цикл перерождений во Вселенной Расщепленной Звезды, живет уже сотни лет.       – Эрик, лимонад?       Аллекс, отец Теодора, широко улыбнулся, Эрик кивнул. С ним можно обсудить и ледогенератор, и местные криминальные новости, и алкогольные напитки, он всегда громко и искренне хохочет над чернушными шутками Эрика – возможно, потому что больше двадцати лет работает в ФБР.       Аллекс чуть старше Эрика, но выглядит молодо, а на трость опирается из-за старой травмы позвоночника. Эрик в свои сорок два ощущал себя стариком – хотя тоже, по словам окружающих, выглядел молодо.       – Все натуральное, только свежие лимоны и мята, рецепт от шефа, – с выражением объявлял Аллекс гостям, протягивавшим руки за лимонадом. – Стаканчик из тростника, полностью из растительного материала, перерабатывается как бумага, при разложении превращается в удобрение. Но есть его не надо. Спасибо, спасибо. Наслаждайтесь!       Эрик тихо смеялся и уже шел дальше, вглубь двора, соседи ему нравились. В кресле-качалке под тентом – но не в тени – сидел отец Долли, Нил. Однофамилец он Уильяма Блейка или потомок, Эрик не знал – но точно знал, что Нил графический дизайнер и художник. В руках Нила был скетчбук и карандаш, он лишь изредка поглядывал поверх очков в сторону оживленной толпы.       Широкоплечий мужчина спортивного телосложения подошел к нему и надел ему на голову красную бейсболку. Нил просиял, его маленькая ладонь ненадолго поймала ладонь бодибилдера, и тот направился в сторону импровизированной барной стойки, где напитками – исключительно безалкогольными – заведовал Аллекс.       У бодибилдера были такие же серые глаза и рубленый профиль, как у Долли. И цвет волос был такой же… Его все звали Ди, Теодор звал его «дядя Ди». Виктор обращался к нему «мистер Ди», Долли звала его папой.       У Ди была своя небольшая мебельная мастерская, Эрику нравилась его мебель, он косился на кресло-качалку под Нилом, но точно знал, что Ди бы ответил – бубнящим баритоном – что кресло не продается.       У Теодора, как и у Долли, тоже было два отца. Второй отец Теодора был певцом, некогда подающим надежды тенором, оставившим эстрадную карьеру ради семьи. Творчество Уильяма Густавссона было сложным и понятным далеко не всем… Оно было эмпатией в музыкальной обертке.       Сам Уильям был похож на инопланетного кота, с фактурным вытянутым лицом, золотыми волосами и серо-голубыми глазами-озерами. Уильям был ростом с Эрика, таким же долговязым и худым.       Уже спустя час задний двор был оживленным и шумным, все набежали к столам с антикварной посудой, садовыми принадлежностями, крафтовыми деревянными фигурками и детскими игрушками. Эрик уже двигался к выходу, со старой книгой под мышкой – про лекарственные древесные растения латвийских лесов, – лавируя между посетителями.       Женщина с каштановыми волосами отступила от прилавка и врезалась в него, она вскрикнула и тотчас обернулась.       – Простите! – всплеснула она руками.       Эрик таращился на нее, будто увидел привидение, его парализовало, он не мог выдавить ни звука. Незнакомка из клуба – в таком же парике, только другого цвета – стояла напротив него, на ней была белая свободная футболка, даже под ней он различил очертания мальчишеской фигуры с маленькой грудью и острыми сосками.       Эрик пятился, ладони вспотели. Он надеялся, она его не узнала – потому что на нем были солнечные очки. Он уже чуть в кого-то не влетел так же, как это сделала с ним незнакомка, он затерялся в толпе, он заметил, как она пожала ему вслед плечами и покачала головой.       Кажется, она его узнала… Да какая разница!       Она их соседка? Она пришла, потому что живет поблизости? Она знает кого-то из них?       Эрик уже вышел с территории заднего двора, но обернулся. Как назло он увидел незнакомку, разговаривающую с Ди.       Эрик развернулся и пошел обратно.       – …вот этих двоих. Они очаровательны. Вдвоем они будут весело проводить время, они идеальная пара, они нарожают еще много маленьких дракончиков.       – Это самцы.       Незнакомка и Ди стояли у стола с деревянными фигурками драконов в разных позах, шипастых, раскрывших пасти, выгнувших спины, свернувшихся клубком, закрыв морды завитком хвоста… Незнакомка расхохоталась, громко, хрипло, она не могла остановиться, она держала в руках двух драконов, она вытирала слезы тыльной стороной ладони.       Ди беззвучно трясся от смеха. Он улыбался осторожно, не открывая рта. Незнакомка без стеснения демонстрировала наращенные клыки в открытой пасти, по подобию драконов на прилавке.       – А я говорю, нарожают, – наконец, выдавила она.       – Нет.       – Усыновят?       – Угу.       – Тогда – когда они вдоволь наразвлекаются – я приду за третьим.       – Пап! – воскликнула подлетевшая к ним Долли. – Пап, там опять твое кресло хотят купить!       – А папа где?       – Отбивается.       Ди засопел в ответ.       – Сделай ты уже такое же второе, – продолжала Долли, – мы продадим его за миллион долларов.       Ди терпеливо вздохнул, но промолчал. Незнакомка переводила взгляд с него на Долли и обратно.       – Боже, вы так похожи, вы такие красивые! Глаза и носы!       Долли тотчас заулыбалась, прильнула к отцовскому плечу и взяла его за локоть.       – Да, нам все так говорят, – с гордостью отозвалась она.       – Была бы я художником, я бы вас постоянно рисовала.       – Папа папу рисует постоянно.       Темные глаза незнакомки стали еще больше.       – Папа вон там! – указала на Нила Долли.       – Нил Блейк?       – Да!       – В кресле?       – Да!       – А вы говорите, самцы драконов не спариваются!       Долли рассмеялась.       – Так что там с креслом?       Незнакомка по-прежнему прижимала к груди деревянные фигурки, Ди молчал, они втроем смотрели в сторону тента, где Нила в красной кепке обступила толпа.       Эрик не выдержал и подошел ближе.       – Я готов купить кресло, – произнес он.       Незнакомка обернулась, рот ее был открыт.       – Даю вдвое больше, чем предложит он, – заявила она.       – Папа, сделай кресло.       – Долго.       – Я подожду, – сказал Эрик.       – Пусть Нил решит.       – Он сказал, продаст тому, кто больше предложит.       – Мистер Нил Блейк дело говорит, – улыбнулась незнакомка.       – Он мистер Нил Вермиллион, – поправила ее Долли. – По документам.       – А-а.       – Дилан Вермиллион, – Долли указала на отца, – Долли Вермиллион, Нил Вермиллион.       – Алекс де Блан.       – Очень приятно, – кивнула Долли, протягивая ей руку, а затем обратилась к Эрику: – Мистер фон Райхенберг, а вы сколько за кресло предложите?       – Сколько попросите.       – Миллион.       – Долли.       – Папа.       Эрик снял очки, сложил их и повесил на ворот рубашки.       – Идет.       – По рукам, – согласилась Долли.       – Мистер фон Райхенберг… – засопел Ди.       – Эрик.       – Эрик, тысяча баксов и по рукам.       – Какая тысяча, – возмутилась Алекс. – Три минимум.       – Два кресла за три тысячи. Сами разберетесь, кому какое. Будет готово через два месяца.       – Три месяца, – Долли подняла палец вверх.       – Оплата по завершению.       – Половина авансом.       – Пожалуйста, присмотри за прилавком, – обратился Ди к дочери.       Беседу продолжать он был не намерен, он коротко кивнул и направился прочь.       – Драконы тоже классные! – крикнула ему вслед Алекс.       Эрик не сразу понял, что он все это время смотрел на незнакомку, а Долли смотрела на них, закусив губу.       – У меня сейчас с собой нет наличных на половину, – сказал Эрик.       – У меня тоже, – повторила за ним Алекс.       – Не страшно, – Долли махнула рукой. – Мистер фон Райхенберг, вы живете рядом, если что я вас найду. А вы, Алекс?       – Тоже, – Алекс кивнула. – Парк-авеню.       – Соседняя улица. Замечательно.       – До свидания, Долли.       – До свидания, мистер фон Райхенберг.       Эрик надел очки и качнул головой.       – До свидания, Алекс.