В девять…
В десять…
В одиннадцать…вечера Этери так и не появилась дома. Хотя и обещала дочери вернуться, как только закончит все дела на работе. И на телефонные звонки не отвечает. Девушка изрядно начала волноваться.
— Дишка, ну, твоя мама взрослый и вполне разумный человек. Приедет. Задержалась, с кем не бывает? — спокойно и невозмутимо ответил парень. Взял две чашки свежезаваренного чая и присел около девушки на диван.
— Глеб, мама всегда приходит вовремя. — с нотками раздражения отвечала она, принимая чашку из рук парня. Смолкин лишь обнял ее, прижав к своей груди. Дэвис старалась сконцентрироваться на том, что что-то действительно важное нарушило ее планы.
— Милая, какое сегодня число? — как бы не хотелось Глебу напоминать, но он был вынужден. Понимал, что этим Диану не успокоить, но все же.
— уже 19 ноября и… — тут Девис осенило, что у Медведевой день рождения. И мама, как обычно заседает на их месте. Диана тяжело вздохнула и, поднявшись с места, прошла к окну. — Она не сможет никогда отпустить. Мама очень любит ее…а я…я не могу ей даже рассказать всего, Глеб! Я так устала видеть маму разбитой. — Девис сжимала руками край подоконника до побелевших костяшек на руках.
— Я уже не рад, что напомнил, — отозвался Глеб и откинулся на спинку дивана. — Золото мое, они сами сделали свой выбор, три года назад, каждая пошла своей дорогой. — Смолкин пожал плечами и, оставив чай, подошёл к жене. — Я больше, чем уверен, что и Женя страдает не меньше.
— Они слишком сложные. Каждая хотела быть лидером. Мама — потому что привыкла, Женя — в силу своего возраста на тот момент. Но… — Диана уткнулась в грудь мужа, — но у нее хватило мужества и силы духа прекратить это все. Я даже и не знаю, правильно ли это…я вижу, что мама не справляется. Позвонить Женьке что ли? — Глеб поцеловал супругу в висок и ушёл в комнату сына. Он не имел права лезть в это все. Так как знал ровным счётом — ничего.
В двери послышался щелчок замка и Диана поспешила выйти в коридор.
Этери вымученно улыбнулась дочери, скидывая с себя пальто на пуф, стоящий около двери. Так же небрежно снимает с себя обувь и оставляет на пороге. Диана наблюдает за этим молча, не пытается даже сказать и слова. Потому что знает, что мать может сорваться, а все из-за Жени…
— Жалко выгляжу, да? — подаёт голос Этери, проходя на кухню. Открывает ящик, где хранится алкоголь и достает виски. — Сегодня можно… — усмехается сама себе и делает пару жадных глотков прямо из горла. Напиток обжигает губы и горло, через мгновение разливается теплом по телу. Тутберидзе блаженно прикрывает глаза. А перед ними образ повзрослевшей Жени…но не ее. Далеко не ее. Некогда задорные и горящие жизнью и радостью глаза, теперь были потухшими и совершенно не выражали никаких радостных эмоций. Все та же Женя, только уже повзрослевшая. У которой есть ребенок. И вероятно — любящий муж.
Блондинка делает ещё и ещё глотки напитка, который уже не кажется таким омерзительным.
— Мам… — Этери оборачивается и не в силах сдержать слез. Диша закрывает дверь, ведущую в комнату и заставляет сесть мать за стол. А сама начинает судорожно разогревать ужин. Напиться на голодный желудок Диана не позволит. Этери долго буравит взглядом фотографию на холодильнике. Столько времени и событий прошло, а рука попросту не поднялась убрать совместное фото, на котором: она, Диана и Женя. Совсем ещё ребенок. Который не знает, что такое предательство и ложь; потеря и расставание; ненависть и злоба. Лучезарная Женька с смешными хвостиками на голове и широкой улыбкой.
— Она вернулась… Дишка… — едва слышно выговаривает Тутберидзе, на что девушка быстро оборачивается.
— Ты была в том сквере? — Этери кивает. — И по ебучей случайности, Медведева тоже оказалась там, да? — Снова кивок. — Хватит! — Диана повышает голос, отчего Этери дёргается. — Мам, правда, ну хватит, — тише добавляет она и ставит перед женщиной тарелку с ужином.
— Ничего не выходит… Диан, сколько раз я пыталась, делала попытки с кем-то встречаются, как-то наладить личную жизнь? Всё не то и все не те …а Женя вполне счастлива. У нее и дочь есть, — Этери улыбнулась. — Знаешь, она такая же красивая, как Женька. Большие голубые глаза и шикарный длинный волнистый волос. Такой ангелок. — Диана молчит. Историю появления этой девочки, она знает. Как бы она не злилась на Женю, но ее она понимала. — Она счастлива. Понимаешь? Она смогла, а я — нет. Взрослый человек, а веду себя, хуже вас молодых… — слезы текут по щекам.
— Мам, видимо все так, как должно быть. Прости, что скажу это, но… — Диана набрала в лёгкие побольше воздуха и посмотрела на мать, которая выжидающе смотрела на дочь, — Женя искренне и чисто тебя любила. Прощала тебе все: все твои упрёки, ревность, задержки на работе. Абсолютно. И она исполнила твою просьбу… — Этери нахмурилась. Алкоголь и тепло в квартире — делали свое дело. — Она стала счастливой. Ты же этого для нее хотела, верно? — Тутберидзе отставила тарелку в сторону, но виски допила, оставляя пустую бутылку на столе. Этери пошатываясь, ушла в комнату. Ей было над чем подумать, если хватит сил.
***
— Прекрати, пожалуйста, Этери! — Раздражённо просит Женя, сдерживая себя, чтобы не нагрубить.
— Ты себя то в руках держи!
— Я перед тобой ни в чем не виновата! Хватит! — парировала недовольная девушка. Она сжимала челюсти так, что был слышен скрип зубов. Она вообще не понимала почему сейчас, стоя около входа в ресторан, пыталась объясняться перед любимым человеком.
— Или ты… — но Этери договорить не успела, Женя одним взглядом вынуждает ее замолчать.
— Милая, мы договаривались, кажется, нет? Я иду на День рождения. Я не птичка в клетке, Этери, — Женя садится на скамью, чуть дальше от входа в заведение. — У меня так же есть друзьям, с кем я имею полное право встречаться… с кем могу танцевать, но не более того… — Медведева поняла, что вывело Этери из себя. Но и сидеть, как монашка она тоже не может. Отдыхать — так по-полной. Ведь лишнего ничего не позволено. В рамках приличия.
— Домой! — ревность била через край ,пропуская реплики Жени мимо ушей. Медведева с нескрываемым разочарованием посмотрела на нее и вернулась в зал, оставляя ее одну.
***
Этери открывает глаза. Перед ними всплыла картинка первой неконтролируемой ревности. Она помнит, как сорвалась в тот день и приехала к ресторану, где они отмечали. Вытянула Женю на улицу и отчитала, как школьницу. Только вот за что? Она этого боялась всегда, что потеряет ее. Так и случилось. Блондинка уснула беспокойным сном. Алкоголь лишь добавил и без того неприятные ощущения.
