Мне не больно

— Гребанный Поттер, — в который раз за день злобно выругался Драко, пока ноги сами несли его сквозь немаленький такой парк к кварталу с жилыми домами. — Гребанный, идиотский Поттер. Симптомы, описанные на второй странице личного дела этого очкастого, не были похожи ровным счетом ни на что, о чем Драко имел бы хотя бы малейшее представление. «Общее состояние нормальное. При касании появляется очень сильная режущая, давящая, колющая, тупая боль. НЕ ПРИКАСАТЬСЯ». Последнее предложение выглядело так, будто его написали в каком-то истерическом приступе. Драко, хоть и примерно понимал состояние врача, который, видимо, все-таки прикоснулся к Поттеру, прежде чем дописать эту строчку, все равно бесился каждый раз, когда смотрел на нее: как будто Поттер был не живым человеком, а каким-то ядовитым цветочком. Не то чтобы Драко вдруг начал питать к этому очкарику симпатию, нет — но сострадать он все-таки умел. Научился. Гуманная часть его личности включала сочувствие каждый раз, когда Драко приходилось работать с тяжело больными пациентами, какими бы надоедливыми или привередливыми они ни были. Когда Драко готов был вот-вот выместить свое раздражение на несчастного больного, он делал глубокий вдох и напоминал себе простую истину, которую однажды сказала ему профессор Ламар, маленькая женщина с мудрым взглядом, когда Драко учился у неё на факультете во Франции: «Любой пациент — это такой же человек, как вы, мсье Малфой. Просто ему нужна помощь». И Драко собирался придерживаться этой истины во что бы то ни стало. Даже если это пациент с какой-то неизлечимой туфтой без названия, которая делает так, что к нему никаким образом нельзя прикасаться. И даже если Драко нужно вылечить эту его туфту за месяц. И даже если этот пациент — Гарри Поттер. Драко снова выругался себе под нос. Голубое июльское небо дружелюбно смотрело на него сквозь зеленые листья деревьев, солнце заливало дорожку цветными пятнами, и во всем Лондоне не было и следа вчерашней грозы, разве что редкие блестящие лужицы. По пути Драко иногда попадались идущие навстречу довольные магглы — остальные встречали утро вторника, горбя спины на работе. Драко бы тоже с удовольствием посидел в своем кабинете, перебирая старые карты болезней или составляя отчеты за Нортона — но нет, он вынужден топать на своих двух по маггловскому Лондону до района Бэлем, где и обосновался мистер Поттер, который, видимо, хотел, чтобы волшебники как можно быстрее забыли о его существовании, раз поселился в такой дали, да еще и среди магглов. Благо у Драко получилось трансгрессировать из Отдела в одну из местных телефонных будок, иначе пришлось бы попутешествовать на метро. Выйдя из парка и убедившись, что никакой маггл не заглянет ему через плечо, Драко сверился с зачарованным буклетом: движущуюся точку с подписью «Вы» и дом 42 по улице Окмид Роуд разделяло семь-восемь небольших домиков. Спрятав буклет во внутренний карман пиджака и шустро перебежав через дорогу, Драко, ощущая нарастающую тревогу, направился вдоль ряда домов справа и нескольких машин слева. За полгода работы в больнице Святого Мунго он почти привык к маггловскому транспорту, как минимум потому что к ним в отдел то и дело привозили волшебников, пострадавших от автомобилей, мотоциклов, велосипедов и даже детских самокатов, так что Драко, заботясь о своем здоровье, внимательно изучил вопросы маггловского транспорта и знал почти все его виды, чтобы, не дай Мерлин, не угодить под один из них. Однако он все равно мало доверял этим странным железным коробкам на колесиках. Дойдя наконец до нужного дома, Драко остановился и, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее, внимательно оглядел его: довольно симпатичный бежевый домишко с черепичной крышей, такой же, как и все на этой улице. Это еще больше смутило Драко: его взбудораженное воображение весь вчерашний день рисовало какую-нибудь крепость с железными пиками вместо забора или как минимум что-нибудь более мрачное, чем то, что он видел сейчас перед собою. Драко с любопытством поглядел в окна, но яркое солнце заслонило ему обзор, на пару секунд ослепив жизнерадостными бликами. «Может, я ошибся адресом?» — с надеждой подумал Драко, разворачивая буклет. Не-а, не ошибся: точка «Вы» зависла прямо напротив дома 42 по Окмид Роуд. Драко еще секунду постоял с тревожно колотящимся сердцем, а затем, спрятав буклет в портфель и в который раз проверив, что он взял с собой все необходимое, прошагал к каменным ступенькам, ведущим к деревянной двери.

***

Гарри Поттер сидел в кресле в своей спальне на втором этаже и перечитывал «Двадцать Тысяч Лье под Водой» Жюля Верна. Ничего не предвещало беды — но он чувствовал какую-то невнятную тревогу, какой не чувствовал уже очень, очень давно. Как будто сегодня должно было что-то произойти. Гарри Поттер зажмурился и тряхнул головой, снова потеряв смысл того, что он только что прочитал, и постарался сконцентрироваться на печатных буквах. И вдруг, в этот самый момент, в дверь постучали.

***

Драко с нервно дергающимся сердцем прислушивался к тому, что происходило за дверью, и… ничего. Тишина. Драко мысленно отсчитал десять секунд и снова постучал. Через пару мгновений на верхних этажах послышались, еле различимые среди пения птиц, шаги. Драко, спохватившись, достал из кармана брюк документ от мистера Филипса, подтверждающий, что Драко теперь персональный врач Гарри-чтоб-его-пикси-покусали-Поттера. Шаги на несколько секунд затихли, а затем глухо и настороженно раздались прямо перед дверью. В замке повернули ключ. Драко расправил плечи и, приняв холодное и отстраненное выражение, приготовился к встрече. Второй поворот ключа. Дверь неторопливо открывается… Драко потребовалось несколько секунд, чтобы узнать в молодом человеке того самого Гарри Поттера, с которым он учился в школе. В смысле, выглядел он совершенно так же — стройный, очкастый и зеленоглазый — только вот теперь волосы у него были аккуратно, пугающе ровно уложены набок, а в самом лице и этих глазах что-то поменялось. Они как будто отражали холодность и отстраненность самого Драко — а сами ничего не выражали, ничего не чувствовали. Опустевшие глаза смотрели прямо на Драко — и не было в них того привычного огня ненависти и вместе с тем жизни, которой они горели тогда, в Хогвартсе. Драко растерялся еще сильнее. Такой бледный, странный, чужой Гарри Поттер смотрел на него еще секунд пять, пока наконец в его потухших глазах за стеклами круглых очков не мелькнула долгожданная искорка узнавания: — Малфой?.. — Он самый, — бросил Драко, чувствуя, как сердце непонятно зашевелилось и сжалось. — Здравствуй, Поттер. — Зачем пришел? — произнес тот ровно, и теплая искорка вмиг сменилась ледяным холодом. Вместо ответа Драко протянул ему свернутый листок бумаги с печатью. Поттер глянул на лист, затем снова поднял взгляд на ожидающего Драко. Помедлив, взял документ за самый край, и Драко увидел на руках Поттера черные кожаные перчатки. — Что это? — спросил Поттер, не разворачивая бумаги. — Прочитай и поймешь. Поттер несколько секунд сверлил Драко ледяным взглядом, от чего тому стало совсем не по себе, но потом все-таки развернул листок и пробежался по тексту отсутствующими глазами. Драко смотрел на то, как менялось его лицо — точнее на то, как оно не менялось. Только однажды его губы скривились в какой-то еле заметной болезненной усмешке. — И что всё это значит? — наконец произнес Поттер, поднимая взгляд на Драко, и теперь в его голосе звенела холодная сталь. — Ко мне приставили сиделку? — Не сиделку, а квалифицированного врача, Поттер, — отрезал Драко, чувствуя, как в нем начинает закипать гнев. Это он-то, Малфой, сиделка! — И это не моя инициатива, так что прекращай выпендриваться и дай мне сделать свою работу. — Да ты издеваешься, — сощурился Поттер, и Драко с каким-то неизъяснимым удовольствием заметил, что очкарик, кажется, тоже начинает беситься. — Я — нет. Они, — Драко кивнул на листок в руках Поттера, — да. Причем еще не известно, над кем из нас. На это Поттер в очередной раз пронзил его взглядом: — Ты мог бы отказаться. А вот тут Драко уже разозлился. — Если ты думаешь, что все так просто, Поттер, — процедил он, неосознанно наклоняясь ближе, — то ты глубоко ошибаешься. — А мне, по-твоему, просто, Малфой? — вдруг произнес тот, сильно сжав листок. Лицо Поттера оставалось прежним, безжизненным и ледяным, и только в его глазах шевельнулось что-то пугающе огромное, но спрятанное глубоко-глубоко под внешней холодностью. — Как ты думаешь? Может, мне нравится жить вот так? А потом принимать у себя идиотских врачей, которые ничего не могут с этим поделать? С этими словами он вздернул вверх левую руку в перчатке. Повертел ладонью, как бы давая Драко рассмотреть ее со всех сторон. Затем опустил руку, не отрывая взгляда от своего гостя, и на какую-то долю секунду Драко различил в нем того самого Гарри Поттера, которого знал, который раздражал просто своим существованием, которому Драко завидовал и которым, несмотря на все это, бесконечно восхищался. Но никакого «того самого» Гарри Поттера не было — был только странный, незнакомый, новый Поттер. Он сделал шаг назад в коридор и взялся за ручку двери. — Нет, Малфой. Мне не нужна помощь. Ни твоя, ни мунговская, никакая. И он уже почти захлопнул дверь, когда Драко схватился за ручку со своей стороны. — Один месяц, Поттер, — произнес он, неосознанно сжимая ручку сильнее. — Дай мне хотя бы попытаться. Пожалуйста. Поттер по ту сторону двери замер. Несколько секунд молчания казались вечностью. Только птицы по-прежнему радостно щебетали на маленьких деревцах у дома. Драко бы все на свете отдал, чтобы Поттер согласился. Потому что от этого зависела его работа. И судьба его матери. А еще потому, что Драко стало… интересно. Что произошло? Эта «болезнь» — что это вообще такое? И можно ли это вылечить?.. И Драко почему-то казалось, что да. Можно. Он по какой-то непонятной причине почувствовал, что Поттер — не «невыполнимое задание». Что ему еще можно помочь. И что-то подсказывало Драко, что только он и может это сделать. Наконец дверь приоткрылась шире, и Драко снова увидел Поттера. Теперь он казался уставшим. — Один месяц, — наконец проговорил тот, и Драко еле сдержал облегченный выход. — Один месяц, и я больше тебя не увижу. — Договорились, — наигранно-безразлично пожал плечами Драко, пока Поттер отходил назад, давая ему пройти внутрь дома. Драко уже почти сделал шаг за порог, но позволил себе съехидничать: — Приглашаешь в гости, Поттер? — Я сейчас заберу свои слова назад, — процедил тот, и Драко, закатив глаза, наконец шагнул в дом.