Ярче огня

      Поздний вечер опустился на Чёрное озеро, идущее мелкой рябью от мелькающих щупалец гигантского кальмара. Гарри сидел в сумрачной башне старост. Один.       Несколько дней назад, в Норе, получив из Хогвартса привычное письмо, он никак не ожидал увидеть в нем значок старосты. И удивился пуще прежнего, когда профессор МакГонагалл сквозь тонкие губы сообщила ему, что год ему придётся провести в отдельной башне. Такими пользовались все старосты Хогвартса и сейчас было не время нарушать вековые традиции.       Второй старостой школы стала Гермиона. Гарри посмотрел на потрескивающее пламя камина. Он всегда знал, что на её груди будет сиять значок с изображениями четырёх факультетов. Но… В последнее время Гарри слишком часто смотрел на эту часть её тела, оправдывая себя банальным любопытством. Но теперь…       Он встал с мягкого дивана общей гостиной и прошел к своей комнате, открывая дверь. Его встретила уютная спальня в традиционных цветах Гриффиндора. Внутри было так тепло, что после плотного ужина в общем зале, Гарри так и хотелось упасть на мягкие подушки и проспать крепким сном до самого утра.       Позади него легко скрипнула входная дверь и в башню вошла запыхавшаяся Гермиона.       — Гарри, вот ты где! Мы старосты, неужели ты забыл, что профессор МакГонагалл ждет от нас ежедневный отчет? — она укоризненно посмотрела на него и решительно подошла ближе, но не смогла сдержать улыбку.       — Прости, — выдохнул Гарри, улыбаясь в ответ. — Что я должен сделать?       Он обернулся в поисках своей учебной сумки, но Гермиона положила руку на его плечо в успокаивающем жесте.       — Я уже всё сдала, — Гермиона покачала головой. — Но не думай, что я буду делать так всегда, — она отвела от него теплый взгляд карих глаз и заглянула в его комнату.       — Так приятно вернуться обратно, правда?       — Да.       Гермиона стояла рядом с ним так близко, что Гарри мог почувствовать, что её волосы пахнут солёной карамелью. Мог бы, если бы не забыл, как дышать, потому что рука Гермионы всё ещё покоилась на его плече. С каких пор её прикосновения стали такими обжигающими?       — Спокойно, она твоя подруга детства. Просто подруга, — говорил сам себе Гарри, пытаясь придумать тему для разговора в образовавшейся неловкой тишине.       — Я пойду к себе, — опередила его Гермиона. — Не проспи завтрак.       Она предусмотрительно вложила ему в руку небольшой пушистый шарик — карликовый пушистик!       — Я заколдовала его, как маггловский будильник, — весело сказала Гермиона и, замявшись всего на миг, произнесла. — Спокойной ночи, Гарри.       — Спокойной ночи, Гермиона.       Она почти забежала в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Прислонившись к ней с обратной стороны, Гермиона закрыла глаза. Что за глупости она говорила?       Хоть Гермиона и не произнесла ничего странного, но ей все равно было отчего-то неловко. Она всегда любила общаться с Гарри. Разговоры с ним отвлекали от ссор с Роном, от уроков и беспокойства. Гарри всегда слушал ее, как никто другой. Но сейчас все изменилось.       Гермиона села на край широкой кровати и приложила руку к пылающей щеке. Сейчас ей было неловко. Гермиона чувствовала небывалую скованность, словно Гарри был не её Гарри, а кто-то совсем незнакомый и… симпатичный. И Гермионе приходилось подбирать слова чтобы… Произвести на него впечатление!       Осознание заставило её щеки вспыхнуть с удвоенной силой. Гермиона встала и быстро достала свою палочку.       — Квиетус!       Произнесла она, прежде чем упасть лицом в подушки и разразиться длинным, приглушенным криком бессилия. Гермиона поняла страшную для себя вещь.       Ей нравится Гарри Поттер. И ей предстояло прожить с ним в одной башне целый год.

***

      Проснувшись рано утром, Гермиона накинула на плечи мягкий бордовый халат. Захватила с собой зубную щетку и пасту, длинное махровое полотенце и, стараясь не шуметь, спустилась вниз по лестнице на первый этаж, в общую гостиную, в дальней части которой была дверь, ведущая в ванную комнату.       Гермиона закинула полотенце на плечо и уже отворила дверь, как услышала звук стекающей воды.       Она подняла взгляд и увидела в облаке пара крепкую мужскую спину, с которой стекала пышная белая пена.       В этот момент Гарри, которому послышался позади какой-то шорох, протер лицо рукой и развернулся ко входной двери. Очки его покоились у раковины, поэтому он видел только небольшой силуэт возле входа.       Гермиона хотела тихо уйти, чтобы не вызвать неловкости, но Гарри развернулся так быстро, что она не успела среагировать и взгляд сам опустился вниз по плоскому животу к темнеющему треугольнику волос.       — Мерлин! — воскликнула Гермиона и захлопнув дверь, выбежала в общую гостинную, пряча лицо в ладонях.       Гарри, услышав знакомый голос, быстро раскрыл прозрачные дверцы душа и размашисто протерев тело от влаги, накинул пижаму.       Сердце его стучало в висках. Гарри готов был съесть гиппогрифа, только не видеть сейчас разъярённого лица Гермионы. А он был уверен, что нотаций ему не избежать.       Гарри решил не откладывать неизбежное в дальний ящик и, открыв дверь, вышел в гостиную. Надев очки — тут же нашел взглядом непослушную копну волос и быстро выпалил:       — Прости, я забыл закрыть дверь! Понимаешь, у Дурслей…       — Ничего страшного! — перебила его Гермиона, пряча за длинными прядями волос полыхающее лицо. И тут же встав с дивана, она пробежала мимо него в ванную комнату, захлопнув за собой дверь.       — Прости, — проговорил Гарри деревянному полотну. — Этого больше не повторится.       — Я же сказала, все нормально, — произнесла Гермиона неестественно высоким голосом, следом включая поток воды, ставя точку в их разговоре.       Гарри вздохнул. Конечно, ничего не было нормально. Она даже не посмотрела на него и убежала в другую комнату. Он в последний раз посмотрел на закрытую дверь, за которой шумела вода и ушел в свою комнату, думая о том, что сегодня выберет другую часть замка для надзора.