***
Джисон моментально прилетел из кухни с бутылочкой смеси, когда услышал из гостиной громкое «БЛЯТЬ» от Минхо. Он стоял в проёме и наблюдал за тем, как Хо пытался поднять телевизор с пола, рядом валялся опрокинутый горшок с единственным цветком в этом доме, а Тути увлечённо наблюдала за ним, уже сидя на диване. И телевизор был не единственной вещью, которую эта горилла решила познакомить с полом. Тути опрокидывала абсолютно всё, что попадалось ей на глаза: стулья, книжки с полок, пару тарелок, чашки, недопитые банки с энергетиками и даже гладильную доску. — Да как она всё это роняет?! — прокричал Хан, когда закончил собирать землю обратно в горшок и засунул туда цветок. — Она же мелкая такая, а громит всё, как Халк. — Мне кажется, что Чанбин её в качалку водит. — Вот, блять, не удивлюсь, если это правда. У неё бицуха больше, чем у меня. — Так она и ест больше тебя, — сказал Минхо, когда забрал у неё уже пустую бутылочку, которая пять минут назад была до краёв наполнена смесью. — Ахуеть… — Я устал уже… — застонал Хан, развалившись на диване. — Эта штука у нас всего лишь два часа, а квартиру уже успела в щепки разнести. — Можем вызвать помощь. — Скорую? — Если бы, — усмехнулся Хо, достав телефон. — Зная их, они придут минимум через полтора часа. Минхо приложил телефон к уху и стал ждать, когда ему ответят. Это произошло только спустя три вызова, два из которых благополучно сбросили. — Алло. — Пиздюк, почему не берёшь? — Если ты так усердно названиваешь, значит, тебе что-то надо. — Верно. Ты сейчас с Сынмином? — Да, — ответил сам Сынмин. — Отлично, пригоняйте к нам. — Это в честь чего? — Помощь нужна. Братья, сос, нам микротанк свою гориллу притащил, а мы с ней не справляемся. — Блять, вот нахуя ты трубку поднял? — обратился к Чонину Сынмин. — А если бы он умирал? — Это его проблемы. — Так что, вы придёте? С нас… с нас… Джисон, что у нас есть? — Бананы, — ответил он. — Очень. Много. Бананов… — Мы сейчас будем, — тут же сказал Чонин и сбросил трубку. Минхо смотрел на телефон, выпучив глаза, после чего засмеялся. Эти двое и вправду были готовы подписать смертельный приговор за бананы. Джисон резко начал вертеть головой в разные стороны и, поняв, что Тути рядом не было, сразу же побежал её искать. — БЛЯТЬ! — донеслось из ванной. — Что там? — крикнул Хо. — Она зубы твоей щёткой чистит! — Сука… Как и ожидалось, скорая помощь оказалась настолько скорой, что за время до их прихода Тути успела залезть в унитаз, из-за чего её пришлось мыть, брызнуть шампунем в глаза Джисону, ещё разок перевернуть цветок и совершить неудачную попытку побега. Минхо кое-как успел оттащить её от двери, замок которой та открывала, сидя на тумбочке в прихожей. Они уже подумывали привязать Тути к стулу и посадить в центре комнаты, но боялись, что она сможет ускакать на этом стуле или же пробить дыру в полу. Раздался долгожданный звонок в дверь. Полуспящий Джисон кое-как поднялся с дивана и пошёл открывать, а Сынмин и Чонин лишь взглянув на него поняли, что здесь творился какой-то пиздец. Что-то на уровне атомной войны, не меньше. — Где макака? — спросил Сынмин, войдя в гостиную. Минхо, находящийся в точно таком же состоянии, что и Хан, указал пальцем на Тути, которая сидела на подоконнике и смотрела в окно. Им даже пришлось убрать оттуда цветок на балкон и закрыть его настежь, чтобы избежать третьего падения горшка. — А вы чего такие убитые? — прыснул смешок Чонин. — Вы точно за одной маленькой обезьянкой смотрели, а не секс-марафон устроили? — Пиздюк, завали ебало… — обессилено протянул Хо. — Мы с ней четыре часа воевали. — Ладно, идите спать, — велел Сынмин, а сам начал осматривать вещи в сумке Тути. — Бананы где? — В холодильнике, — ответил Джисон и зевнул. — Нам их спрятать пришлось, а то она уже половину сожрала. — И сколько осталось? — Штук пять или семь, может, десять, — сонным голосом отвечал Минхо, — я из-за этого орангутанга считать разучился. — Хо, пошли, — вновь зевнул Джисон. Они направились в его комнату, закрыли дверь на замок, завалились на кровать и сразу же вырубились. Джисон настолько вымотался из-за этой обезьяны, что ему даже приснился сон, где он чистил бананы вместе с Минхо. Сынмин сидел рядом с Чонином на диване, смотрел на Тути и думал, что нужно было делать с этим недочеловеком. Пока что она сидела спокойно, что не на шутку пугало обоих парней. — Она подозрительно тихая… — Чё? — выдал Чонин с набитым бананом ртом. — Прожуй сначала, свинья, — усмехнулся Сынмин, — смотреть противно. — Тогда глаза закрой, — сказал он и сделал ещё один кусок. — Только все не ешь, обезьяна. — Кто тут ещё обезьяна?! Сынмин посмотрел на Тути, а после на Чонина. — Я пока вижу только двоих. — Не поверишь, я тоже. Они оба достали телефоны и стали заниматься своими делами. Тути до сих пор сидела на подоконнике, но тишину в квартире нарушал храп, от громкости которого тряслись стены. Сынмин решил, что эти адские звуки издавал Минхо, а вот Чонин думал, что их источником был Джисон. — Давай кому-то из них тряпку в рот засунем? — Они на замок закрылись. — Тогда ломать надо. — А менять его ты будешь? Нас Джисон за это кастрир… — Чонин внезапно замолчал и начал принюхиваться. — Ты что делаешь? — Она насрала, или мне кажется? Сынмин тоже стал принюхиваться и, поняв, что Чонин не ошибся, резко подошёл к подоконнику, откуда несло сильнее всего. Он оттянул штаны Тути, посмотрел в подгузник и резко закашлял. — Фу, блять… — И что делать? — У нас три варианта, — ещё разок прокашлявшись сказал Сынмин, — первый — сбежать. — Заманчиво. — Второй — поменять ей трусы. — А третий? — Выкинуть её в окно. — Я бы выбрал последнее. — А четвёртое не хочешь? — Это как? — Доешь за ней. — Ладно, пошли менять. Чонин притащил Тути на руках, вытянув их вперёд, всё это время морщась от отвращения. Он поставил обезьянку в ванну, до этого стянув с неё штаны, а после пришёл Сынмин, который искал чистый подгузник. — Эти двое прям вовремя спать пошли, — говорил Сынмин, смотря на Тути, которая стояла в ванне, — как знали. — Давай скорее, тут пиздец воняет… — А почему сразу я? — Я точно пас, — фыркнул Чонин, подняв руки зайчиком. — Что, мажорчик испугался обезьяньих какашек? — Да самым грязным, что я в руках держал, были деньги. Они даже близко к её сраной жопе не стоят. — Так-то деньги — самая грязная вещь в мире. — Переживу. Они оба посмотрели на Тути, которая хлопала глазками и не понимала, чего от неё хотели. — Ты памперсы менял когда-нибудь? — Конечно, курсы с красным дипломом закончил, — ответил Чонин, сложив пальцы у подбородка. — И кто её говно убирать будет? — Блять, мы уже пять минут решаем. Давай в кнб. — Давай я лучше тебе заплачу. — Малолетке не продамся. Они начали играть в «камень-ножницы-бумага» с такой серьёзностью, что казалось, будто на кону стояли их жизни. Хотя, если подумать, то так оно и было. Сначала они вдвоём показали камень, потом бумагу, опять камень, а уже на четвёртый раз Сынмин одержал победу, разрезав своими ножницами бумагу Чонина. — ДА-А-А! ДА, СУКА! — орал он, бегая по коридору от радости, но после вернулся в ванную, где Чонин до сих пор стоял с выставленной вперёд ладонью. — СОСАТЬ, ДЕТСАД! — Слушай, пенсия, иди нахуй, — цокнул Чонин, после чего посмотрел на обезьянку. — Ну вот зачем ты срёшь?… — Работай, раб, — постучал его по плечу Сынмин, а сам продолжил радостно улыбаться. — Так, я отчаливаю, пока тут ядерная война не началась. Удачи. — Я тебе этот памперс в ебальник кину. — Попробуешь, если от его аромата не вырубишься, — сказал он и закрыл за собой дверь. Из ванной уже три минуты непрерывно доносились оры, крики о помощи, мольбы о пощаде, а также промелькнула фраза: «Господи, если ты слышишь…». Дальше Сынмин не разобрал. Он даже включил камеру на телефоне, чтобы запечатлеть всё это на память. Рёв Чонина было прекрасно слышно на весь подъезд, из-за чего Сынмин не мог сдержать смех и теперь на видео можно было разобрать не только фразы с кучей мата, но ещё и безудержный ржач. В дверь позвонили. Видимо, Чонин и вправду орал так громко, что это услышали даже соседи. Сынмин, мысленно перекрестившись, пошёл открывать. — Здрасьте. — У вас всё в порядке? — обеспокоено спросила женщина, живущая в квартире напротив. — Да, всё в порядке, не волнуйтесь. И тут вновь раздался визг. — Точно?… — Правда, всё хорошо. Это у меня друг так прикалывается. — Что-то не очень похоже на шутку. — БЛЯТЬ, СЫНМИН, ОНА ОПЯТЬ НАСРАЛА! ПРЯМО В ВАННУ, НАХУЙ! Сынмин и женщина начали синхронно хлопать глазами. Для неё это прозвучало, мягко говоря, очень странно. — А… — Извините, некогда болтать, у меня обезьяна обкакалась. Сказал он и захлопнул дверь, оставив женщину одну на лестничной площадке. — Ну что там у вас? Сынмин вошёл в ванную и тут же начал кашлять. Воняло невыносимо. Похоже, что Тути ужасно испугалась криков Чонина и решила выпустить бомбу для защиты. — Я сваливаю, — сказал Чонин и вывалился в коридор. Сынмин сделал также, чтобы не умереть в этом туалете для обезьян. В коридоре они увидели Минхо, который прикрывал нос рукой, чтобы не задохнуться от вони. Причём проснулся он даже не из-за криков Чонина, а как раз таки из-за запаха. — Что там?… — Там макака биотуалет устроила, — ответил Сынмин, — в ванной. — В ванной?! — Ага, — отрезал Чонин. — Блять, нас Джисон убьёт, если мы это не уберём… — Тогда дерзай, — сказал Чонин, а сам побежал на кухню, где воняло меньше всего. — Удачи, — вздохнул Сынмин и пошёл вслед за младшим. Минхо заглянул в ванную, где стояла Тути, свесив передние лапки вперёд, и жалобно смотрела на него. Ему даже стало жалко эту засерю. — Что, бабуин, бросили тебя все? — улыбнулся Хо, посмотрел в ванну и моментально вытаращил глаза. — Ух-х-х… Мощно. Он сел на корточки и стал смывать уже работающим душем последствия испуга Тути, после чего направил струю воды на неё и решил помыть бедную обезьянку целиком. Даже избавившись от этой бомбы во всей квартире продолжал стоять невыносимый запах. — Запах женщины моей… — напевал себе под нос Хо, намыливая Тути шампунем, чтобы окончательно не сойти с ума. Он смыл с неё всю пену, выключил душ и стал обтирать зверушку полотенцем. Минхо сразу же надел на неё памперс, а после завернул обратно в полотенце, чтобы она не замёрзла. — Ну всё, боец, пошли есть. Эти дебилы ведь не додумались тебя накормить. Хо вошёл в гостиную с Тути на руках, посадил её на диван, а потом помчал открывать окна во всей квартире. В коридоре он увидел Джисона, который выходил из комнаты, потирая глаза спросонья. — Блять, Хо, чем прёт? — Это не я. Это макака газу дала. — Я же сказал, что в этом доме никакие обезьяны срать не будут… — Оно само как-то. — Пиздец… Вы её хоть помыли? — Да. — Я предлагаю её слить. После этих слов к ним вышли Чонин и Сынмин. — С тобой-то что? — спросил Хан, посмотрев на Чонина, чьи глаза напоминали кукольные. — Я видел свет… — Жопу Тути он мыл, — ответил Сынмин, закатив глаза. — Она тут так ультанула, что нас чуть наизнанку не вывернуло. Чонин припёр её в ванную и начал говно убирать, а в процессе так орал, что эта горилла снова насрала, так ещё и соседка пришла, потому что уже думала ментов вызывать. — Потом я пришёл и отмыл её, — добавил Минхо. — Слава богу, что я спал. — А я вот видел свет… — вновь произнёс Чонин, смотря куда-то наверх. — Блять, Рапунцель, фонарики выруби, — огрызнулся Сынмин. — Заебал уже. Все сидели на диване и думали, куда можно было деть Тути, которая сидела рядом с ними и пила очередную порцию смеси. В один момент парни обменялись взглядами и медленно закивали, натянув зловещие улыбки. Они не перекинулись ни словом, но прекрасно поняли друг друга.***
Джисон держал Тути на руках и звонил в дверь, рядом с ним стоял Чонин с сумкой, а Сынмин и Минхо позировали возле камеры, изображение с которой было видно на экране в квартире. Раздались щелчки и дверь распахнулась. — Привет? — Привет, Хёнджин, — улыбнулся Хан и вручил ему обезьянку, а Чонин быстро закинул сумку в квартиру. — Пока. Все четверо побежали вниз по лестнице, оставив Хвана ахуевать от произошедшего. До него дошло только через секунд десять. — Эй! — крикнул он им вслед, но услышал, как подъездная дверь захлопнулась. — Вот уроды… — Кто уроды? — спросил Феликс, выйдя в коридор. Он увидел Тути, которая радостно улыбалась, смотря на Хёнджина. — О, дочь наша! Хван спустил её на пол и она тут же помчала к Ликсу, который уже сидел на корточках и выставил руки вперёд. Он подхватил обезьянку и начал обнимать её, будто она и вправду была его родной дочерью. — А как она вообще здесь оказалась? — спросил Феликс, уже начав снимать с Тути курточку. — Отсталые эти принесли, — сказал Хёнджин, читая сообщение, которое ему только что пришло. — Минхо написал, что Чанбин заходил к ним утром и попросил посидеть с Тути, а сам умотал на какую-то вписку. Кхм-кхм, цитирую: «Она носилась, как угорелая, два раза опрокинула горшок с цветком, съела все бананы, поэтому мы купили новые и положили их в сумку, почистила зубы моей щёткой, где-то нашла фломастер и изрисовала нам обои, а ещё обосрала всю ванну и из-за этого нам захотелось сброситься с окна. Короче, Хёнджин, теперь вы с этой вонючкой воюйте, а мы на покой». — Да ты бунтарка, — усмехнулся Феликс и начал поглаживать макушку Тути. — Бунтарка моя, бунтарочка, бунтарочка… — Феликс, — остановил его Хёнджин, улыбнувшись. — А что? Я по ней соскучился. Выросла так, даже подкачалась. — Её микротанк с собой в спортзал брал? — Это она его с собой брала. Хёнджин поднял сумку с пола и они направились в гостиную. Больше всего на свете Тути любила Чанбина, бананы, Феликса и Хёнджина, поэтому была безумно рада увидеть их. Феликс и Хёнджин тоже очень любили Тути, даже в какой-то степени считали себя её вторыми родителями. Хван стал рассматривать содержимое сумки, пока Ликс любовался обезьянкой и наблюдал за тем, как она бродила по комнате и искала что-нибудь интересное. Её привлекла деревянная статуэтка, стоящая на нижней полке. Она схватила её и тут же понесла Феликсу. — Ой, красота-то какая. Нравится тебе? Она тут же запрыгала на месте и начала издавать характерные обезьянам звуки. — Мне тоже нравится. Всё, давай, клади на место. Тути забрала статуэтку из рук Феликса и вернула точно туда, откуда её взяла. — Ну какая милаха, — во всю мочь улыбался он, смотря на это прелестное создание. — Вот ни за что не поверю, что она могла разнести чью-то хату. — По тебе тоже не скажешь, что ты можешь отпиздить кого-то за гаражами, — усмехнулся Хёнджин и достал из сумки ту самую развивающую игрушку, которую купил в день, когда они с Феликсом забрали Тути у его знакомого. — Держи, горилла, развивайся. Тути залезла на диван и начала играться с этой штуковиной. Обезьянка уже досконально изучила всё то, что можно было с ней сделать, ведь именно этим она занималась, когда Чанбин был на работе, и поэтому отложила игрушку в сторону уже через пару минут. — Мне кажется, что ей скучно. — Мне тоже, — согласился Феликс. — Как развлекать будем? — Не знаю. Но думать им так и не пришлось. В этот момент раздался рингтон Феликса, а на экране телефона высветилось «Микротанк». — Он у нас всех так записан? — спросил Хёнджин, засмеявшись. — Нет, у Сынмина записан, как «спам», а у Минхо — «не брать». — Достойно. Было довольно странно, что Чанбин решил позвонить им по видео связи, видимо, он очень хотел увидеть Тути. Феликс поставил телефон на специальную подставку и принял звонок. — Алло. — Привет, — по голосу Чанбина можно было запросто определить, что он был в говно. — Почему не сказали, что обезьяну забрали? — Мы не забирали, нам её просто так отдали. — Эти уроды избавиться от моей принцессы хотели? Тути услышала слово «принцесса» и сразу же начала искать Чанбина загоревшимися глазками. Феликс посадил её на коленки и показал хозяину. Она сразу же подпрыгнула, схватила телефон в свои лапы и начала радостно кричать. — Привет, привет! Как ты там, не обижает никто? — Это она всех обижает, — ответил за неё Хёнджин. — Всю квартиру Джисону и Минхо разнесла. — Ну моя, — опьянённым голосом протянул Чанбин, улыбнувшись. Они увидели сзади знакомую фигуру, которая моталась туда-сюда и что-то бормотала себе под нос. — Это кто? — спросил Чан, показав своё лицо в камеру. — Эти, что ли? Твои отморозки? — Запись экрана ставь, живо… — пытаясь сдержать смех говорил Хёнджин. — Давай быстрее… — Вы чё там шемпче… тьфу, блять. Вы чё там шепчетесь? — кое-как выговорил Чанбин, посмотрев на них так смешно, что Хёнджин и Феликс начали краснеть от желания заржать. — Да так, — ответил Феликс, продолжая угорать про себя. — Чанбин, нельзя при них материться! — стукнул его по плечу Чан. — Ты же этот… блять… как тебя там? — Да мне похуй. Хёнджину и Ликсу стало настолько смешно, что они схватили по подушке и начали выливать все свои эмоции в них. — Принцесс, они там ржут, что ли? — поднял одну бровь вверх Чанбин. — А ну-ка, переверни камеру. Она ещё не дошла до такого уровня пользования телефоном, хотя Со на полном серьёзе учил её брать звонки и специально скачал какую-то детскую игру, в которую Тути уже научилась играть как профессионал. — А где Джисон? — спросил Бан Чан и начал упорно смотреть в камеру. — Он рядом? — Он у себя, — ответил Ликс. — Мы тут, значит, бухаем, как не в себя, а вы от нас отстаёте?! Вам точно по шестнадцать лет, пацаны? Хёнджин и Феликс посмотрели друг на друга, удивлённо выпучили глаза и вновь стали пытаться сдержать смех. — А надо ли? — пуская смешки спросил Хван, показав повязку на своём глазу. — У тебя же второй целый. — Предлагаете исправить? Перед тем, как ответить, Бан Чан на секунду замолчал и икнул. — Определённо. — Значит, вы нам сейчас говорите устроить пьянку? — спросил Феликс, высоко подняв брови. — Я не говорю, я приказываю, как… как… кто я вообще? — Ты директор, долбаёб, — наигранно цокнул Чанбин. — Только принцессу мою не спаивайте. И чтоб отчёт прислали. — Ага… — кивнул Хван. — Пока. Сказал он и тут же завершил звонок. Хёнджин повернул голову на Феликса, который выключал запись экрана, а после широко раскрыл глаза и рот, чтобы выразить свой шок. — Я в ахуе… — Ну что, пацанам пишем? — Ты серьёзно? У нас тут обезьяна. — Отлично, будет нам подливать. — Феликс, они пьяные в говно. А если бы Бан Чан велел нам в другую страну переехать? — Вообще-то я думал, что ты обрадуешься. У нас ведь появился лишний повод устроить пьянку, а ты включаешь какого-то… Не себя, короче. — Я не знаю, Ликс… — вздохнул он и поправил повязку на глазу. — Мне уже страшно. — Да не ссы, всё хорошо будет. Сейчас напишем пацанам, они пригонят с алкашкой и мы продолжим праздновать Новый год. — Сегодня пятое число. — Вот именно, а бухали мы всего один раз. Надо исправляться. Хёнджин бросил взгляд на Тути, которая вертелась возле телевизора и увлечённо смотрела выступление какой-то группы. — Надеюсь, что хотя бы она останется трезвой.***
Бутылки и стаканы уже гремели во всю. Долго упрашивать парней прийти не пришлось, как только в общий чат пришло сообщение о санкционированной пьянке, они побежали в ближайший к дому магазин за выпивкой, которую купил единственный совершеннолетних из них — ходячий алкомаркет Ли Минхо. Продавщица даже запомнила имя парня после его прихода перед Новым годом, за что остальные всю дорогу подкалывали Хо, мол, что он очень часто сюда заходил, раз его даже стали узнавать в лицо в подобных магазинах. Пока в более-менее адекватном состоянии находился только Сынмин, на которого алкоголь не оказывал практически никакого влияния. Он постоянно заглядывал в гостевую комнату, где сидела Тути и лазила в его старом телефоне, за которым он специально зашёл к себе домой, чтобы чем-нибудь занять её, пока они с парнями будут пить. — Что, макака, думаешь, что я забыл про твою подлянку? — усмехнулся Сынмин, садясь на кровать рядом с ней. — Да, оставила ты след в истории, конечно. В истории жизни Чонина, так точно. Прям следище. Тути убрала телефон в сторону и начала шагать по покрывалу к парню, который сидел на другом конце. Она залезла на его коленки и свернулась в комочек, дав понять Сынмину, что хотела спать. — У тебя отбой? Тути, естественно, ничего не ответила. Она была настолько мягкой и тёплой, что даже Сынмину захотелось лечь на кровать рядом с ней. Но в итоге он дождался, когда Тути заснёт, аккуратно положил её на подушку и накрыл одеялом, как маленького ребёнка. — Всё, баиньки, — сказал он, уже до этого выключив свет, и закрыл за собой дверь, выходя из комнаты. Сынмин вернулся к остальным и увидел то, чего боялся каждый раз, когда они устраивали пьянку. Все парни сидели в кругу, а по центру стояла пустая бутылка из-под вина. — Нет… — О, Сынмин, — радостно произнёс Хёнджин, — давай к нам! — Вы ебанулись? — Нет, нам просто скучно, — ответил Минхо. — К тебе, — он указал пальцем на Хо, — и к тебе, — теперь на Джисона, — вообще отдельный разговор. — Да ладно, тебе, Сынмин, — протянул Джисон и поднялся на ноги, чтобы силой привести его в круг. — Всё будет нормально. Мы тут все свои, никто ни на кого не обидится. Давай, садись. Он прямо-таки заставил Сынмина сесть к ним, а после вернулся на своё место. Ким впервые жалел, что алкоголь не накрывал его также сильно, как пацанов. — Пацаны, я не хочу. — Да никого не ебёт, — махнул в его сторону Чонин. — Тебе противно, что ли? — Так-то да, — фыркнул он. — Я не с голубого фронта, в отличии от вас. — Так я тоже, — сказал Чонин. — А чё сразу с голубого?! — громко произнёс Феликс. — Тебе напомнить, сколько баб я клеил буквально год назад?! — И я, — добавил Хёнджин. — Сынмин, у меня три девушки было, — сказал Минхо. — С вами всё понятно, — вздохнул он и посмотрел на Джисона. — Ты тоже би? Он промолчал. — Да хуй знает вообще. Это как определяется? — Тут анализировать нужно, — сказал Феликс. — Тебя девушки интересуют? — Сейчас меня только этот Лунтик интересует, — улыбнулся Хан и потрепал фиолетовые волосы Минхо. — А раньше? — Мне до него даже никто не нравился. — Тогда это остаётся тайной, — усмехнулся Хёнджин и наконец-то схватил бутылку, которая всё это время стояла возле него. — Я начну. — Пиздец… — Весело будет, тебе понравится, — усмехнулся Чонин и закинул руку на плечо Сынмина. Хёнджин прокрутил бутылку на полу и все стали ждать. — Она остановится сегодня или нет? — уже сквозь смех говорил Джисон. — Подожди, — отрезал Хван, заметив, что бутылка начинала замедляться. Горлышко указало на Минхо. — Ёпт, — выдал тот и вздохнул. — Прям как в восьмом классе. — В смысле? — спросил Джисон. — А ты думал, что один учился на друзьях целоваться? — Сразу в губы? — спросил Хван. — Или начнём с щёк и так далее? — Да похуй, ебашим сразу в губы. Минхо приполз к нему на четвереньках и, сложив ноги бабочкой, глубоко вздохнул, чтобы настроиться. Им обоим было абсолютно насрать на то, что сейчас произойдёт, так что они выглядели максимально спокойно. Хёнджин медленно притянулся к губам друга и начал целовать его так, будто парнем Хо был не Джисон, а он. Это зрелище сопровождалось криками остальных парней и Чониновым: «Мои глаза!» — Всё, — прокашлялся Минхо и сел обратно на своё место. — Феликс, ты следующий. Ликс кивнул и прокрутил бутылку. Горлышко указало на Чонина. — Ух-ты. — Ура, пиздюк! — радостно произнёс Феликс. — Иди сюда. — Мне теперь страшно. — Да не ссы, весело будет, — натянуто улыбнулся Сынмин, повторив его слова. — Ага… Феликс подошёл к Чонину, всё это время радостно улыбаясь, сел на корточки и увидел его испуганные глаза. Иногда создавалось ощущение, что каждый из них мечтал однажды поцеловать мелкого, и Феликс был безумно рад тому, что ему первым выпала честь сделать это. Чонин расслабился, выдохнул и кивнул, дав понять Феликсу, что можно начинать. Старший начал тянуться к его губам, но Чонин резко вскочил и вызвал у остальных поток смеха. — Эй… Обидно, вообще-то, — надулся Феликс, выпятив нижнюю губу. — Что не так? — Прости, хён, я просто с пацанами ещё никогда не целовался. Странно это. — Давай-давай, всё бывает в первый раз, — подбадривал его Ликс. Чонин вернулся на своё место и в этот раз настроился более серьёзно. Он посмотрел на Ликса, который сам хотел начать, но в итоге младший сам примкнул к его губам и начал целовать. — О боже, как жарко, — сквозь смех говорил Джисон, махая ладонями перед своим лицом. — Пиздюк, остановись! Ты его сейчас сожрёшь. Чонин резко оторвался от Ликса и начал глотать кислород, пока тот развалился на полу и натянул довольную улыбку, раскинув руки в стороны. — Чё с тобой? — спросил Чонин. — Я побывал в раю… — Фу, блять. — Мы, вообще-то, все об этом мечтаем, — вступил Хёнджин. — Почему? — Ну, ты весь такой миленький, — сказал Джисон, который сидел рядом с Чонином и схватил его за щёки, — прям у-тю-тю. Ещё и волосы в розовый покрасил. Сладкий весь такой, как конфетка. — Всё, хватит уже, отстань! — говорил он, пытаясь убрать руки Хана со своего лица. — Больно же! — Ну ладно, ладно. Следующим бутылочку крутил Минхо. Горлышко указало на Хёнджина, поэтому ему разрешили перекрутить. В этот раз оно указало на Сынмина. — Пока, — фыркнул Сынмин и хотел уйти, но Джисон схватил его за ногу и остановил. — Ты, блять, вообще радоваться должен, что я ухожу. — По правилам играем, — сказал Хан и потянул его назад в круг. — Да вы больные… — Это просто ты трезвый, — улыбнулся Минхо и подполз поближе к Сынмину. Ким смотрел на него настолько осуждающим взглядом, что Хо даже начал подозревать себя в совершении какого-то преступления. — Готов? — Нет. — Не ебёт. Феликс был настолько заинтересован в реакции Сынмина, что даже решил заснять этот процесс на видео. Минхо прикоснулся к губам Сынмина, почувствовав, как сильно они тряслись от отвращения. Он решил не мучать парня и отстранился от него через пару секунд. Ким состроил такую кислую мину, что всем показалось, будто он сейчас мог начать плеваться ядом. — Ебать тебя скукурузило, — сквозь смех говорил Чонин, смотря на застывшее выражение лица друга. — Блять, я не могу… — Завали пиздак. — Всё, хватит с него, — смеясь вместе с остальными сказал Хёнджин. — Иди выпей, успокойся. Сынмин поднялся на ноги и направился на кухню, где алкоголя было больше, чем в пивнушке рядом с домом. Остальные продолжили играть, параллельно угорая с выражения лица Кима, которое Ликс всё-таки смог заснять на видео. Следующие пары распределились следующим образом: Минхо и Чонин, Хёнджин и Джисон, Феликс и Минхо, Джисон и Минхо, а завершающий поцелуй был за Джисоном и Феликсом, которые словили сильное дежавю. После окончания игры все пошли на кухню, где Сынмин уже успел въебать полбутылки коньяка от нервов.***
Они разошлись по комнатам в районе трёх часов утра. Феликс и Хёнджин пошли в его спальню, Минхо и Джисон легли на диване, а Сынмин с Чонином направились в гостевую комнату. Они ввалились туда и врубили свет, после увидев на кровати что-то маленькое. Чонин едва не подполз туда на четвереньках, отодвинул краешек одеяла и увидел Тути. — Ебать. — Что там? — Обезьяна. Сынмин тут же подбежал к кровати, из-за топота Тути сразу проснулась и подскочила на лапы. — Нихуя… Живая, что ли? Из-за количества алкоголя в их организмах парни напрочь забыли, что Тути находилась в этой квартире. Они вообще забыли, откуда взялась эта обезьяна и кому она принадлежала. — Чё делать? — спросил Чонин. — Где мы могли её взять? — В зоопарке, наверное. Сынмин и Чонин перекинулись взглядами и одновременно кивнули. Взаимопонимание. Хёнджин, который уже собирался ложиться в кровать, услышал какие-то разговоры из коридора и обезьяньи звуки. Он вышел из комнаты и увидел, как Чонин и Сынмин пытались обуться, а рядом с ними стояла Тути, привязанная к руке младшего галстуком. — Вы куда? — Мы обезьяну нашли, — начал объяснять Сынмин, — хотим её обратно в зоопарк отнести. — Вы ебанулись? Это Чанбинова макака! — А… — отрезал Чонин и посмотрел на Тути, привязанную к его руке. — И давно она здесь? — Пиздец какой-то… — пробубнил себе под нос Хван и прикрыл глаза ладонью. — Галстук на место положишь, а обезьяну мне отдай. Хёнджин вернулся в комнату с Тути на руках. Феликс, который сидел в телефоне и ждал его прихода, посмотрел сначала на Хёнджина, а потом на обезьяну. — Она что тут делает? — Её Сынмин и Чонин хотели в зоопарк сдать. Хван вытащил из шкафа огромную подушку, больше напоминающую мини-матрас, положил рядом с кроватью и посадил на неё Тути. Спальное место для неё было обустроено. Он также нашёл плед, который отдал обезьянке. — Ты чего такой? — спросил Хван, заметив, что Феликс выглядел очень расстроенным. — Какой? — холодно спросил он. — Кислый. — Да блять, — Ликс наконец-то оторвался от телефона и отложил его в сторону, — мне просто обидно. — За что? — Ты со всеми пересосался, когда мы в эту ёбаную бутылочку играли, а на меня так и не выпало. Я думал, что хотя бы в такой ситуации с тобой поцеловаться смогу, но не судьба, видимо, блять. Хёнджин молча сел на кровать и начал смотреть в одну точку, уткнувшись затылком в стену. Ликс же отвёл взгляд в сторону и начал постукивать себя ладонью по ноге, чтобы рассеять гробовую тишину. — Давай сейчас поцелуемся. Феликс повернул на него голову с совершенно спокойным выражением лица. — Только не надо делать это из жалости. И потому что мы оба пьяные. — Я сейчас трезвой частью мозга думаю. Феликс глубоко вздохнул, чтобы выдержать паузу. — И что ты хочешь этим сказать? — С трёх раз угадаешь? — Если ты сейчас скажешь, что всё взаимно, то я не поверю. Ты в говно и я в говно. — Я не говно! — крикнул Хёнджин, а после сплюнул. — Тьфу, блять. Я не в говно. — Не верю. Докажи. — Как? — Умножь в уме 36 на 7. — Я это даже трезвым сделать не смогу. — Ладно, верю. Раз уж ты не пошёл вместе с этими объёбышами обезьяну в зоопарк сдавать, значит, что думать ещё не разучился. — Так что? — Что? — Поцелуемся? — Такое ощущение, что ты этого больше меня хочешь, — усмехнулся Феликс. Хёнджин промолчал. — А тебе не кажется, что всё слишком быстро? — вновь пустил смешок Ликс. Нервный, наверное. — Даже трёх недель не прошло, как я тебе признался. — А надо больше? Слушай, друг друга мы уже давно знаем, так что время на знакомство тратить не пришлось. Так что, можно? — Нет, подожди. — Да блять… — Тебя в какой момент вообще переклинило? Как понял? — Да оно само как-то, — скромно ответил Хёнджин. — Ты ведь меня знаешь, Ликс. У меня просто в голову стреляет и всё. — Да знаю я тебя, — улыбнулся он, — просто боюсь, что тебе сейчас кажется из-за того, что ты пьяный. — Да не пьяный я! — Вот, ты уже агрессировать начал. — А ты начал доёбываться. — Ну извините. — И вообще, я всё понял ещё неделю назад, если не больше. — В смысле? — А я-то думал, что делал достаточно для того, чтобы ты это заметил, — усмехнулся Хван, поджав ноги к груди. — Вальс с тобой плясал, на колени предлагал сесть, спал на тебе, а вчера даже в щёку поцеловал. — Ты же сказал, что это случайно вышло. — Ебать ты тупой… — Давно ли мы успели местами поменяться? — Сейчас, видимо. — А ты, оказывается, умеешь думать. — Странно, да? — Слушай, а почему тогда… — Ты заебал, — перебил его Хёнджин и резко притянул к себе, после чего примкнул к губам Феликса. Ликс даже понять ничего не успел, он просто наслаждался моментом. Феликс ждал этого так долго, и не думал, что всё произойдёт настолько внезапно. Хёнджин казался непоколебимым, но в итоге сам проявил инициативу и сделал первый шаг. Они были настолько увлечены процессом, что даже не заметили Минхо, который стоял прямо в дверном проёме с вытаращенными глазами. В туалет ему перехотелось, Хо немного посмотрел на их поцелуй, а после с улыбкой до ушей помчал всё рассказывать Джисону. Феликс отстранился от Хёнджина и они оба начали жадно глотать кислород, пытаясь отдышаться после долгого поцелуя. Это было настолько ахуенно, что Ликс даже слово из себя выдавить не мог. Они легли на кровать и идентично раскинули руки в стороны, не переставая тяжело дышать. — Вот только попробуй завтра сказать, что ничего не помнишь. — Не скажу, — улыбнулся Хван. — Феликс. — А? — Го встр? — Как романтично, — засмеялся он, после чего повернул голову на Хёнджина. — А ну-ка, давай по новой. — Давай встречаться? — Больше эмоций. — Феликс, ты согласен со мной встречаться? — Нет, всё равно что-то не так… — Тебе мало?! — Слушай, имей совесть, я этого год ждал. — Тогда завтра куплю тебе плюшевый хуй и встану на колено. — Так-то лучше. И чтоб принёс, понял? — Я же пообещал. Спустя какое-то время Феликс признал, что всё вышло довольно романтично, только очень неожиданно.