***
Мрачные улицы города озаряли её зелёные глаза. Украдкой она смотрела на проходящих мимо людей. А её тёмные волосы каскадом спадали на спину и плечи. Лёгкий холод пронизывал её тело вдоль и поперек, когда снежинки приземлялись на её хрупкие плечи. Был крайне спокойный вечер. Полная луна освещала Землю. На дорогах лежали крупные сугробы снега, поэтому девушка шла с великой радостью, пиная снежные комья. Этим уютным вечером было максимально радостно. Новогоднее настроение так и играло на её лице. Хотелось съесть оливье и нарядить ёлку, которая максимально вкусно пахла бы. В один момент девушка заметила приближающуюся к ней мужскую фигуру. Эта фигура шаталась из стороны в сторону, пытаясь нормализовать походку. Можно было услышать то, как он о чём-то очень громко рассуждал, махал руками и чуть ли не падал. Девушка заприметила у него в руке какую-то продолговатую вещь. Этот парень не вызывал у неё никакого негатива или неприязни, лишь небольшой интерес. Казалось, что у него какие-то проблемы, либо он заядлый алкоголик. — Да что я сделал не так, — кричал парень. Пройдя мимо, девушка смогла разглядеть его рыжие волосы, которые были растрёпаны во все стороны, его голубые глаза выглядели максимально грустными и были наполнены слезами. А продолговатым предметом оказался остро заточенный нож, которым парень размахивал из стороны в сторону. Однако он не хотел кому-либо навредить, если только… — Зачем мне жить с такой участью!? — всё ещё негодовал он, а затем замахнулся ножом и отрезал кусок куртки. Под светом тусклого фонаря можно было разглядеть свежие, кровоточащие царапины на его лице, так что горькие слёзы смешивались с кровью. Он выглядел максимально потрепанным, словно выжатый лимон, от него несло крепким алкоголем, предположительно коньяком. Из-за этой пьяной походки он наткнулся на девушку, снеся её с ног. Теперь и девушка, и парень валялись на свежем снегу. Зеленоглазая ударилась головой о твёрдую землю и схватилась рукой за затылок. — Боже! Вы с ума сошли?! — взвизгнула она. — Извини-и-и-ите, девушка, — в попытках встать, протянул он. — Что же вы отмечаете заранее? — отряхивая джинсы, встала она. — И зачем вам нож? — Я не отмечаю. — А куда вы идёте? — Куда глаза глядят. Я не вижу смысла жить. — Эй, парень, полегче. Что стряслось? — Я не буду заморачивать тебе голову, в этом нет смысла. — Давайте так, я не буду вас уговаривать, вы просто выскажитесь мне, а я послушаю. Вам станет легче. Я уверена. — Возможно, ты права. Дав парню опереться на себя, девушка посадила его на бордюр, усыпанный холодным снегом, и села рядом, попутно пиная валяющийся около нож под подошву собственного ботинка, дабы рыжий не навредил себе.***
В небольшой комнате общежития, находящегося неподалёку от университета, на кровати, сидела темноволосая девушка — Мона. Её волосы были убраны заколкой на затылке, а перед ней лежала тетрадь с конспектами. Мегистус слушала музыку, попутно пытаясь запомнить материал с лекций. Дверь отворилась с громогласным скрипом. — Мона, Боже! — со слезами на глазах Кэ Цин вошла в комнату. — Что стряслось, Кэ? — убирая наушники с головы на шею, спрашивала Мона. — Ч-ч-чайльд… — Опять пытается вернуть ваши отношения? А Дэниэл вообще в курсе? Когда он вернется из другой страны, этому подонку не поздоровится. — Мона, я изменила Дэниэлу! — Что?! Он же любит тебя больше жизни, ты чего? Не верю. Ты бы на такое не решилась. — Чайльд меня изнасиловал. И, зная Дэна, я могу быть уверена, что он и не посмотрит в мою сторону! — Что за Чёрт! Я убью этого подонка! И, Кэ, не неси ерунды, Дэниэл тебя любит, он войдет в положение. — Я не могу предавать любимого человека, сама его брошу. — Что ты несёшь? Ты не предавала его… Подожди, а когда ты успела пересечься с этим недоумком? — Он… вломился в мою квартиру, а дальше… всё как в тумане. Я только помню, как ненавидела его. Каждое мерзкое слово, сказанное в мой адрес, каждое движение и каждый звук. Мне очень противно от самой себя. Почему? Почему я не смогла дать отпор? — Ты что, винишь себя? Да ладно, Кэ, не неси ерунды. Мы найдём способ посадить этого идиота. Мегистус спрыгнула со второго яруса своей кровати и посадила подругу на первый ярус, затем приземлилась около. Ещё некоторое время девушки обсуждали эту ситуацию, отчего Кэ Цин не могла не плакать.***
Дискотека была в самом разгаре. Громкая музыка играла без остановки, глушила людей, а фонари светили прямо в глаза. Разгоряченные танцы продолжались. И если в начале немногие танцевали, а просто сидели, на данный момент танцевали все без исключения. Заиграла песня Анны Асти — “Царица”. Парни двигались с меньшим энтузиазмом, а девушки отжигали по полной: кто-то отрабатывал профессиональные движения, а кто-то просто прыгал в такт. Саму мелодию было практически не слышно, ибо девчонки орали её во всё горло.Теперь он пьяный по твоей вине!
Царица, Царица…
Один лишь взгляд, и лютый холод по спине,
Он просто не может в тебе не раствориться…
В этот момент Люмин продолжала танцевать со своим лучшим другом — Сяо. Тот уже не стеснялся танцевать только с ней, наоборот, ему даже нравилось злить её бывшего молодого человека. Блондинка положила руки ему на плечи, качая бёдрами, не прерывала зрительный контакт. — Мальчик поплыл, мальчик попал! А как он стесняется, а как он целуется, — последние слова она выговорила с ухмылкой и даже подмигнула своему другу. Эта фраза отдавалась эхом в голове Сяо. Знак ли это? Или блондинка так дразнит его? Невольно он засмотрелся на её темно-вишневые губы. Он вспоминал то, насколько они мягкие и сладкие, такие нежные и робкие, невинные и чистые, тронутые только Чайльдом. От мысли, что когда-то рыжий имел право целовать её когда угодно, внутри всë сжалось. Однако из-за чего вызвана такая ненависть? Возможно, когда Люмин пыталась яростно доказать, что она симпатична Сяо, он начал испытывать к ней нежные чувства. Эмоции, чувства и манящие губы взяли верх над парнем. Его начала изрядно бесить эта песня, особенно то, что девушка горланила её со всей силой, которая только у неë была. Своими грубыми ладонями он схватил её горящие щеки, дотрагиваясь до уголков её губ, которые расплылись в радушной и невинной улыбке. Её простодушные глаза уставились на него. — Сяо, ты чего? — нежным голоском пролепетала девушка. Отвечать не хотелось. В его глазах читалась нежность и в какой-то мере даже… любовь? Сложно сказать, любил ли он её по-настоящему, но, если помнить, что любовь познаётся в поступках, а не в словах, то можно заявить, что Сяо любит Люмин. Однако он должен был самому себе это доказать. Сдерживаться было максимально сложно и не поддаваться искушению в очередной раз — тоже. Ох, как же эта песня его бесила. Прямо-таки испытывала терпение. Контролировать себя он не стал и заглушил своими губами её губы, чтобы она молчала. Знакомый вкус ощущался ещё более сладким, от осознания того, что эта девушка свободна. Обхватывая её за талию, Сяо притягивал девушку всë ближе и ближе к себе. Не желая отрываться от её губ, парень обнимал её лишь крепче, однако ему хотелось быть ещё ближе к ней. Сяо не стал сдерживаться, обхватил её за бёдра и приподнял ещё выше. Люмин, в свою очередь, была крайне удивлена, но это было приятное удивление. Как ни странно, она испытывала к нему те же чувства, но не могла себе в этом признаться. Однако ей ужасно хотелось быть ближе, хотя, казалось бы, куда ещё. Блондинка запускала свои тоненькие пальчики в его шелковистые волосы, нежно массируя кожу головы. Поняв то, что подруга не сопротивляется этим действиям, Сяо стал ещё решительнее, покусывал её губы с особой нежностью, а затем проникал языком внутрь. Внутри и у парня, и у девушки всë колотилось, кровь будто застывала в жилах, дыхание перехватывало. Им даже хотелось насладиться друг другом в большей мере. Его пальцы поглаживали её бёдра с внешней стороны, в один момент даже залезли под платье, но блондинка, потерявшаяся в потоке эмоций позволяла ему это делать. Включился свет. Музыка остановилась. Люмин поняла, в какой неловкой ситуации она находится. Теперь все пялились на неë и на Сяо, в том числе Тарталья, который был готов убить своего однокурсника за те действия, которые он совершает с его бывшей девушкой. Блондинка покраснела, отчего начала прикрываться руками и волосами. Лицо Сяо было непоколебимым, он наклонился к блондинке, пока все перешептывались, выясняя, почему их вечеринку прервали. — Понравилось? — шепнул он. — Ты ставишь меня в ещё более неловкое положение, Сяо. — Можем продолжить дома, — дразнил он. — Ты ещё не достоин меня. — Хм, странно… Ты вовсе не отвергала меня, когда я полез тебе под юбку. — Извращенец! — Тебе же понравилось. — Вовсе нет! — Кому ты врешь? — Мы даже не встречаемся, ни о каком “продолжении” и речи идти не может. Ты сам сказал, что ничего не чувствуешь ко мне. — А ты? Ты тоже ко мне ничего не чувствуешь. — Иди к Чёрту, он тебя заждался! В проходе, между дверьми, появился ректор. Все с особым вниманием уставились на него. — Дорогие мои студенты, — начал статный мужчина лет шестидесяти. — Сегодня вновь произошло грустное событие. Скончалась первокурсница, которую вы, возможно, знали, — Кэ Цин. — Что? — Мона обомлела. — Она также была зверски убита. Лишилась щеки. Вы все, без исключения, находитесь под подозрением. Но! Если у вас есть какие-либо предположения, вы можете их озвучить сейчас, либо нам лично. — У меня есть один факт, который может помочь в расследовании этого убийства, — заявила Мегистус. — Мона Мегистус? Я вас помню, вы проводили конкурс по астрологии, так? И кем вы приходитесь погибшей? — Я её лучшая подруга, — она вышла в центр, к ректору. — Какое у вас заявление? — Пару дней назад она была изнасилована Чайльдом. — Подождите, что? Тарталья, который учится с вами в одной группе? — Да. Она боялась идти в полицию, так как у него там связи. Все студенты переглянулись и уставились на Тарталью. Стали перешептываться, усмехаться и потирать руки. У многих появилось желание избить его за такое жестокое отношение к девушке. Ибо большинство парней, находящихся в зале, были сторонниками равноправия между мужчиной и женщиной, а также уважительного отношения к “слабому”, так считают немногие, полу. Конечно, после речи ректора к рыжему стали относиться иначе. Он попытался оправдаться, но всё напрасно. Мегистус никогда не врала, была самой честной девушкой, поэтому ей и поверили. Весь следующий вечер и день Тарталью стебали однокурсники и одногруппники, а также более взрослые ребята. С ним никто не сидел в аудиториях и в столовой, его друзья отвернулись от него, никто не мог его понять. Действительно, а как? Чем же он руководствовался, насилуя невинную девушку? Мы-то с тобой, читатель, знаем, что если бы не он, Кэ Цин была бы жива на данный момент, так ведь? И как удивительно осознавать, что никто кроме Сяо не в курсе, что всё могло измениться, не будь этого насилия. Вряд ли бы, зная всю ситуацию, парень стал бы её убивать. Но что сделано, то сделано. После занятий Тарталью позвали за гаражи. Он подумал, что эта компания не отвернулась от него, а наоборот, разделяет его точку зрения. Как же он ошибался. Там его избили до синяков и крови. Без жалости, сожаления и сочувствия, с ненавистью и обидой. Во главе этой, так называемой, банды стоял Скарамучча. — Скар, за что? — очередной раз получая каким-то ботинком по лицу, задавал вопрос он. — Сам подумай. Ты как минимум изнасиловал девушку. — И что? — Тем самым ты довёл мою любимую… кхм.. То есть Мону до истерики! Кто знает, может ты её и убил, а? — Но я же дал показания! — Мне всё равно. Из-за всей этой ситуации Чайльду не осталось ничего, кроме того, чтобы пойти в бар и спустить там все свои сбережения на элитный, дорогой алкоголь. В частности коньяк. Пил он один. Боялся, что если с кем-то сядет, расскажет всю ситуацию, и его опять осудят. Ещё один ботинок у лица ему не нужен был. Спустя пару бутылок коньяка Тарталью уже уносило, он сидел за столом и плакал горькими слезами обиды и непонимания. Он искренне удивлялся, почему его осудили. Его отцу же сошло с рук подобное. Поэтому ему не оставалось ничего, кроме того, как взять в руки самый дорогой нож, что был в магазине напротив и пойти гулять по улицам с мыслью о наложении на себя рук.***
Стараясь держать себя в руках, парень закрывал ладонями лицо, по которому тек водопад слез. Обида и боль смешались в один флакон. Но, главное, что девушка, сидящая около него, на асфальте, это первый человек, который его выслушал, не перебивая и не крича. Хотя, может, всё ещё впереди? — Ты сейчас тоже ударишь меня и обматеришь, бросишь, — сквозь слезы говорил он. — Да ладно вам, я не стану такого делать, хотя тоже не поддерживаю ваши действия. — Но почему? Моему отцу же удалось сделать подобное. — После этих слов я продолжаю быть уверенной в том, что у вас детская травма. Расскажите про своих родителей?***
С детства Чайльд был окружён богатством и славой. Его родители владели самыми крупными компаниями в стране, поэтому во всяких игрушках, вещах и безделушках ему не отказывали. Захотел радиоуправляемый вертолет — купили. Захотел дорогущие вещи — купили. И так далее. Однако он задавался вопросом, почему родители всегда в командировках? Тарталья редко виделся с ними, только по праздникам и то не по всем. На свой первый юбилей — пятилетие — Тарталья пригласил всех своих друзей, с которыми он играл, когда няня водила его на детскую площадку. Однако он особенно ждал приезда родителей, не из-за того, что они подарили бы ему новую версию видео-игры, а из-за недостатка внимания. Они никогда не играли с ним, не воспитывали его, не знали о его увлечениях и достижениях. К слову, парнишка ещё с двух лет начал увлекаться серьёзным спортом, именно поэтому сейчас имел подкаченное тело. В огромном особняке, на втором этаже, перед панорамным окном сидел он. Взгляд его был грустным, но полным надежды и веры. Он катал какой-то шарик взад-вперёд, дабы хотя бы немного развлечься. В комнату вошла старушка — няня. — Аякс, все твои друзья пришли и уже ждут тебя. — Сейчас, тётя Инга. Мама и папа точно приедут в этот раз. — Нет, Аякс, они сказали, что вышлют на карту несколько миллионов долларов в честь юбилея и приедут на Новый Год. — Через полгода?! — Да, Аякс, такова жизнь. — Ненавижу! Ненавижу их! С тех пор маленький Аякс прекратил отзываться на это имя, представлялся новым людям как ЧайльдТарталья. И это имя засело так глубоко в его сердце, что стало будто родным. Однако по паспорту он всë ещё Аякс. Когда ему было около тринадцати лет, и родители наконец смогли приехать на Новый Год, он всё-таки по-детски радовался этой новости и ждал. Никто его не обманул. Однако мать задержалась, и отец приехал один, а на следующем самолёте — уже она. Отец не встретил сына с распростертыми объятия и тёплой улыбкой. С ним была дамочка. Стройная блондинка с длинными ногами, белоснежной улыбкой и голубыми глазами, которая так манила к себе. Фигура у неё тоже была неплохой. Было на что посмотреть. Она не поздоровалась с Чайльдом, лишь улыбнулась ему и последовала в комнату. Отец подарил парнише новую модель телефона и сказал, чтоб тот молчал об этой женщине, не говорил маме. Тогда он ещё и догадываться не мог о том, что на его глазах происходит измена. Грубо говоря, предательство и разрушение ячейки общества. Хотя, эту семью сложно так назвать. Услышав странные звуки из комнаты отца, Чайльд решил посмотреть, что там происходит, ибо любопытство брало верх над ним. На цыпочках он подошёл к двери, приоткрыл её и в щелочку наблюдал достаточно интересную картину. Его отец насиловал эту женщину, причём в прямом смысле. Та просила его остановиться, не делать этого и стонала от боли, но он не останавливался, ставя в приоритет свои животные потребности. Именно в этот момент в маленькой голове Аякса что-то щёлкнуло, и ему захотелось повторить это. Да так, чтобы девушка плакала горькими слезами.***
— У меня нет слов, это же ужасно… — А что в этом такого? Девушка же получает от этого наслаждение. Только вместо того, чтобы стонать от удовольствия — плачет. — Пойми, — перешла на “ты” девушка, — это работает далеко не так, как ты думаешь. Подобные действия, которые происходят без согласия дамы, не приносят ей удовольствия, только боль. — Разве? — Как девушка говорю, что да. — А с тобой такое бывало? — К счастью, нет. — Тогда откуда ты можешь знать? — Можешь мне не верить. Я могу вообще идти, и делай с собой всë, что хочешь. Хоть вешайся! — она приподнялась. — Стой, — он схватил её за руку. — Я не хотел тебя обидеть. Извини. Впервые за всю свою жизнь Тарталья произнёс эти слова максимально искренне. И то, в адрес какой-то незнакомки?! Почему его бывшая девушка не могла тоже испытать эту участь. Непонятно. — Можешь тогда объяснить, что я делаю не так? — Ух, хорошо, — она видела всю искренность в его заплаканных глазах, только поэтому и осталась. — Понимаешь ли, твой отец плохой человек, раз не удосужился воспитать сына как следует. Возможно, ты много не знаешь в жизни, конкретно того, чему учат родители. Но, запомни, девушка — не игрушка и не предмет для утоления твоих желаний. Девушка — это девушка. Она тоже испытывает чувства и эмоции, ей тоже бывает обидно или приятно, просто нужно разобраться в каких моментах, что она чувствует. Однако в этом я тебе уже не помощник. Лучше тебе спросить кого-нибудь другого, Аякс. Аякс. Это так нежно прозвучало из её уст. Настолько приятно его имя ещё никто не произносил, оно казалось нежным и тёплым, а девушка — родной. Он не хотел её отпускать, она засела у него в сердце. Это было похоже на любовь с первого взгляда. Ему нравилось в ней всë: начиная от характера, мягкого, но упрямого, заканчивая внешностью. Её волнистые каштановые волосы, ровный носик, пухлые губы, зелёные глаза… Формы тела… Всё было слишком идеальным. Она встала, чтобы уйти. Тарталья не знал, как ему лучше поступить: пойти за ней, остаться, либо попросить номер телефона. Поэтому он сидел в ступоре и смотрел на неë чарующим взглядом. — А это я заберу с собой, чтобы вы с собой ничего не сделали, — поднимая с пола ножик, говорила она. — Что же вы сидите? Идите домой. Она видела, что он не в состоянии идти, да ещё к тому же, наверное, без понятия, куда, ибо очень сильно переборщил с алкоголем. — Можно я с тобой? — всё теми же глазами он смотрел на неë и едва мямлил. — Хм… А я могу вам доверять? — Это твой выбор, но я могу сказать, что усвоил урок о том, как правильно обращаться с девушками. — Пошлите, горе луковое, — она подошла к нему и протянула руку. Вставая со снежного асфальта, парень легонько опирался на девушку, даже обнимал её, дабы идти было проще, но та была не против. К тому же, она настолько доверилась незнакомому мужчине, что потащила его к себе домой. Подумать только! — Как тебя зовут, ангел, спустившийся с небес? — сонно произносил он. — Лиса. Меня зовут Лиса. — Лисичка-сестричка? — Ударение на первый слог, дурак… — усмехнулась она.