Моя новая катастрофа

Шепли вошел в квартиру и остановился в замешательстве. В комнате был жуткий беспорядок, как будто ураган пронесся: торшер лежал на полу, стул опрокинут, штора болталась на одном крючке. В воздухе висел кислый запах алкоголя. Из угла донеслось сопение и вздохи. Шепли подошел и сердито пихнул ногой пьяного Трэвиса, который развалился на полу, накрывшись углом шторы. - Какого хрена, Трэвис?! Ты опять напился! Сколько можно, брат? – Трэвис пробормотал что-то несвязное. - Что ты тут устроил? – Шепли в недоумении оглянулся. – Поднимайся, давай! Сейчас Америка придет. Не хочу, чтобы она снова увидела тебя в таком состоянии! Шепли попытался поднять брата, но тот только кое-как сел. Его глаза заплыли, рот блестел от слюны. Шепли с отвращением взял его за руку и потянул. - Как же от тебя воняет! Месяц прошел, как она уехала, а ты все с ума сходишь. И хватит уже водить сюда кого попало. Раньше ты никого не пускал в свою постель, а теперь проходной двор. Пора взять себя в руки, Трэв. Трэвис медленно поднял тяжелую голову и посмотрел на брата мутными глазами. - Она а-онила? - Что? Не пойму что ты бормочешь. Шепли перекинул его руку через свои плечи и поволок в комнату, когда вошла Америка. Она с ужасом смотрела на обстановку в комнате, потом остановила взгляд на этой ковыляющей парочке. - Опять?! – крикнула она. – Трэвис, сколько можно?! Трэвис поморщился и махнул рукой. - Я ни-о-му не жуенен. - Не говори ерунды. Когда ты в таком виде, естественно, никто не захочет общаться с тобой. - Уложу его и приберу здесь, - сказал Шепли, - а когда он проспится, я поговорю с ним, так не может продолжаться. - Может позвонить Эбби? – спросил он, когда вернулся. - Он всегда слушался ее. - В том-то и дело, она слишком давила на него. Когда-то его терпение лопнуло бы. Вот и начались ссоры. Не думаю, что ее нравоучения – это то, что ему сейчас нужно. Он просто должен переболеть и взять себя в руки. К тому же я не горю желанием звонить ей: последний раз она так сухо говорила со мной. Шепли покачал головой. Он уже не помнил, когда последний раз видел Трэвиса в нормальном состоянии. То брат часами слушал рокбаллады Чейз Атлантик, обняв свитер Эбби, который она забыла у него в комнате. То напивался до потери сознания в каком-нибудь баре, и кто-то звонил Шепли, чтобы он забрал его, пока тот не творил глупостей. То ввязывался в драки без причины и не всегда старался уходить от ударов. Однажды стоило больших усилий стащить его с мотоцикла (одному богу известно, чем это могло закончиться). В результате получасовых криков, драки и в конце концов истерики Америки, он все-таки бросил свой байк и удалился в неизвестном направлении. Утром снова вернулся пьяный и побитый. Так продолжалось долго, пока на пороге не появился Джим, отец Трэвиса. Парень как раз отходил в своей комнате от очередной пьянки. Джим молча прошел в спальню сына и закрыл дверь. Несколько часов оттуда не было ни звука, лишь изредка доносились приглушенные голоса. Потом Джим вышел, попрощался с Шепли и Америкой и ушел. После этого Трэвис перестал напиваться. Девушки в квартире стали бывать реже, но это были все те же случайные мимолетные встречи. Выглядел он гораздо лучше, но больше походил на оболочку, из которой выкачали всю жизнь. Одним утром Трэвис подскочил с постели, собрал вещи каким-либо образом связанные с Эбби, сложил их в коробку и отдал Америке: - Не знаю, что с этим делать. На твое усмотрение. Америка по-сестрински обняла его и едва не расплакалась.