«В глубокой ночи звук метала
Доносится из эха дня»
Перед глазами появилась картина. Поле боя, на котором не осталось победителей.«И эта музыка играла
В пучину горечи маня.»
Лотта несколько раз перечитала строки. Закрыла глаза, переносясь в собственный сюжет.«Под светом звёзд, тихо и скрыто,
Слезу роняя на подол,»
Она вспомнила день, когда диматии вторглись в Двор Зимы, чтоб поквитаться с Верховным Правителем. Восстание против самопровозглашенной правительницы и последовавшее за ним наказание. Крики матерей, чьих детей убивали на глазах, беспомощность, кровь, горечь, слезы.«Стояла мать, а взгляд размытый
Рассматривал кровавый пол.»
Она вспомнила, как приспешники Амаранты убивали каждого, кто осмелился помешать им. Бездыханные тела детей c глазами, наполненными страхом.«Бездыханно и безмятежно,
свой дух спустив последний раз,»
Течение времени очищало прошлое и залечивало раны в сердцах. Но есть раны, о которых не говорят. Лотта завуалировала свои воспоминания, возложив на бумагу. Последняя строчка не поддавалась, весь пол под ногами усеяли скомканные листы. Закрыв глаза, она снова перенеслась на поле боя. Перед ней лежал воин, невидящим взглядом вонзаясь в черное небо. В безмолвной тишине, откуда-то издалека доносились всхлипы. Женщина средних лет крепко прикрывала рот рукой, стараясь не выдавать свои рыдания. Лотта снова взглянула на погибшего солдата и опустилась на колени. Скользнув рукой, опустила ему веки.«лежал там воин — сын безгрешный,
чей взгляд давным-давно погас.»
Финальный вариант был далек от идеала, но вполне ее устраивал. Лотта в очередной раз прочитала свое произведение и спрятала его между других бумаг. Комнату вокруг окутывала ночная тьма и только догорающие свечи освещали письменный стол. Вспомнив про тень из библиотеки, по спине Лотты пробежали мурашки. Она оглянулась по сторонам, но ничего необычного не заметила. Собрав разбросанную бумагу в одну кучу, девушка с подсвечником направилась к окну. На ясном небе красовались мириады звезд, а почти полная луна освещала всю территорию замка, отражаясь на белоснежной поверхности. В замке стояла не та тишина, которую можно назвать громоздкой. Это была просто тишина. Которую приятно слушать. Веки Лотты снова стали тяжелыми. Уже скоро грозили показаться первые лучи рассвета, поэтому, чтоб убить немного времени, Лотта принялась неспешно собираться на тренировку. После событий вечера, видеться с гвардейцем не было никакого желания. Очень хотелось верить, что тот Эйрлис, которого она знала, еще может вернуться. Но все указывало на обратное. Лотта неспешно ходила по комнате, погрузившись в размышления. Торопиться было некуда — Янэс придёт только часа через три. Мысли постоянно возвращались к Эйрлису. Она чувствовала себя глупо, будто заблудилась в пустой комнате. Давно следовало забыть его, перестать навязываться, перестать пытаться, перестать считать, что она в состоянии все вернуть. Детство, которое их связывало, время, которое они провели вдвоем, были столь ничтожны по сравнению с годами порознь. Они стали другими и это было неизбежно. Все изменилось и это нужно принять. Но почему так сложно отпустить? Стать безразличной, как скала в шторм, которой не страшны, разбивающиеся о нее, волны. Чтоб двигаться дальше уверенным шагом, вместо бесполезных попыток. Чтоб чужие слова не гнули и не ломали ее. «Возможно, он был прав и не изменилась только я. Такая же глупая, наивная дурочка»,— насмешливо заметил голос в голове. Завтра они встретятся снова, он опять будет смотреть на нее как на пустое место. И она снова разобьется о гору его безразличия.***
Сон не приходил, но Эйрлис лежал в постели, почти насильно заставляя себя заснуть. Навязчивые мысли шептали слишком громко. Свет луны освещал комнату, пробираясь сквозь ткань штор. Его собратья по службе давно видели третий сон, пока гвардеец ворочался в кровати. Каллиас дал всем выходной на целый день, а значит можно не вставать рано, не спешить на тренировку к Лотте. Лотта. Девчонка, вызывающая противоречивые чувства. Он прекрасно знал почему — не так уж сложно было догадаться над чем поработали диматии в его сознании. Он все еще чувствовал их когти в своей голове, когда пытался думать о ней. Эйрлис не помнил как они познакомились, не знал того времени, которое точно помнила Лотта. И бесконечно жалел, что лишился тех воспоминаний. Но если бы он мог возвратить время вспять, то снова пожертвовал бы своей памятью. Его жертва окупилась, ведь она, Вивана и остальные фэйцы, нашедшие свое убежище в скрытой деревне, живы. Неприязнь, продиктованная чужой волей, сбивала с толку. Война закончилась, но Эйрлис продолжал бороться с собой. Он помнил, как Лотта не дала ему спасти сестру — это последнее, что осталось в его памяти про нее. Единственный рычаг давления, которым почти удалось воспользоваться диматиям, чтобы пробудить ненависть к ней. «Эйра умерла из-за нее. Нет, ее убила Амаранта. Я бы мог спасти ее. Не мог. Лотта спасла меня. Она позволила моей сестре умереть в одиночку, пережить этот страх одной. Она позволила мне выжить. Она лишила меня выбора. Эйра была бы благодарна ей», — шептали голоса в голове, приводя в ярость, не давая заснуть. Винить Лотту было глупо и Эйрлис из разу в раз отмахивался от этих мыслей. Сестра точно подсказала бы правильный ответ, но ее нет, а значит он сам справится, как всегда справлялся после ее смерти. Как же глупо было с его стороны сказать ей тогда, что она не изменилась. Да откуда он вообще это мог знать, ведь даже не помнил, какой она была. Кажется, ее задели эти слова, но какое ему дело? Непонятное Эйрлису чувство неприятно продолжало давить на мозг. Выругавшись про себя, гвардеец встал с постели. Чем-то занять уставший мозг всегда было хорошей идеей, а силовые упражнения подходили для этого как нельзя лучше. Возможно, он еще вернется в постель сегодня, но только когда его сознание и тело не начнут умолять о сне.***
К приходу Янэс, Лотта успела размяться, принять душ, высушить волосы, одеться, заплести косу. В оставшееся время, она сосредоточилась на своем лице и, найдя немного красок, подвела себе глаза и ресницы. Пудрой скрыла проявляющиеся синяки под глазами. Янэс сонно закатила сервировочный столик с расставленными на нем тарелками и блюдцами. — Дай угадаю, у тебя сегодня выходной? — бодро спросила Лотта. Солнце восходило, а значит переносить сонливость скоро станет проще. Янэс зевнула, прикрывая рот ладошкой. — Именно, — почти промычала служанка, — если ты не против, я пойду дальше спать. Лотта ухмыльнулась, умилившись заспанной фэйри, которую она еще никогда не видела в таком виде. — Конечно. Стоило сказать мне об этом раньше, я бы сама позаботилась о завтраке. Янэс махнула на нее рукой и, в очередной раз зевнув, побрела из комнаты. Еще недавно ясное небо к утру затянуло тучами, поднялся ветер. Отличная погода, чтоб остаться дома и читать книги у камина. Но это было бы слишком идеально, поэтому сейчас Лотта шла на тренировку, ёжась от холода. И почему они не могут упражняться в каком-нибудь зале замка, где это делают менее отчаянные гвардейцы? Лотта шла, уткнувшись носом в воротник своего жилета и обняв себя руками. О, как же она не любила холод. Ну почему она не могла жить в Дворе Лета или хотя бы Весны? Вздохнув и приготовившись почувствовать холод на своей шее, Лотта подняла голову. От удивления она забыла про мороз, коснувшийся нежной кожи. Перед ней стоял не Эйрлис. Сегодня ее ожидал Каллиас. В голове сразу замельтешили вопросы, которые она намеревалась задать. И первым из них был: — А где Эйрлис? — спросила Лотта. — Доброе утро. Ты вчера нас рано покинула, как раз тогда я объявил выходной день для всех, — ответил Каллиас. Он смотрел куда-то вдаль, в сторону замка. Холодный ветер будто совсем его не трогал. — То есть сегодня ты вместо него? — Именно так. Я решил воспользоваться этим днем и помочь тебе попрактиковаться в магии. Каллиас перевел взгляд на Лотту и улыбнулся только краюшками губ. Девушка посмотрела на руку, спрятанную в перчатке. К своей способности она не взывала очень давно. Когда-то в Грюндалисе она уходила в лес и могла тренироваться, вызывая шаровые молнии и пытаясь придать им разные формы. Она чувствовала, что способна на большее, нежели, искрящиеся молниями, шарики, но страх перед силой сковывал руки. Лотта прекрасно помнила, как небольшой разряд, который она выпустила своей детской ручкой, лишил Эйрлиса сознания. Дорожку, на которой они стояли, как и тренировочную площадку, заметало снегом. Ноги Лотты по щиколотку утопали в снегу, а снежинки путались в черных волосах. Мороз щипал за щеки, придавая им розового оттенка. Лицо Каллиаса оставалось белым, в тон снегу. — Для начала, я хотел бы понять, насколько возросли твои возможности с момента нашей прошлой тренировки, — продолжил Верховный Правитель. Лотта внимательно слушала. Ей не хотелось практиковать магию сегодня, она поджидала момент, когда сможет задать интересующие ее вопросы. Девушка стянула кожаную перчатку с руки. Закрыв глаза, она вглядывалась во тьму своего сознания. Она представила огромную дверь, за которой, словно цепной пес, ожидало громовое облако, жаждавшее вырваться наружу. Лотта чувствовала, как оно росло за годом в год, слышала, как оно гудит и потрескивает внутри. Мысленно отщипнув частичку, девушка сконцентрировала энергию на поверхности ладошки. Когда она открыла глаза, на руке танцевали молнии. Каллиас изучающе смотрел на ее ладонь. — Высвободи больше энергии, — потребовал Верховный Правитель. Гудение усилилось, разряды становились мощнее, а молнии ярче. Приятное покалывание расползалось по всему телу, волосы выбивались из косы и вздымались вверх. Каллиас наблюдал. — Не давай ей действовать по своей воле. Ты — хозяйка своей силы. Собери ее в одном месте, придай форму. Лотта послушно сконцентрировалась на одной точке, заставляя, растекшуюся по ее телу, магию собраться воедино. Она помнила про дыхание. Каллиас все детство учил ее следить за тем, как она дышит. Сейчас это выходило автоматически. Спокойствие и контроль — все, что ей нужно. Грозовой шар на ее руке искрился и потрескивал. Он был больше, чем все предыдущие шары, что ей удавалось создать. Каллиас сделал шаг вперед и поднес руку к гудящей энергии. Эта магия была ему знакома, как что-то давно всеми забытое. Он не дотрагивался, но, словно почувствовав его приближение, молнии потянулись к нему. Правитель провел рукой в сторону и разряд направился за ним. Одна из молний внезапно выбилась и ужалила его за палец. Каллиас тут же убрал руку и, грустно глядя на пальцы, потер их. — Убери руку, оставь шар. — сухо приказал он Лотте. Девушка с недоверием всматривалась в его лицо, но послушала и опустила руку, оставляя шар висеть в воздухе. Сгусток энергии расширялся и уже был почти вполовину с нее ростом. — Это лишь малая часть… — сказала Лотта, делая шаг назад. — Я знаю. Я просил не давать магии расползаться, — строго сказал Каллиас. Он призвал к своей руке снежинки и, плотно прилипая друг к другу, они сформировали снежную сферу. — Сожми его до таких размеров. Он должен быть плотным. — Каллиас продемонстрировал комок снега, парящий над его рукой. Он был чуть больше горошины и раз в десять меньше, чем шар Лотты. Сжимание такого здоровяка в одну точку затребует больше энергии и, скорее всего, еще и после бессонной ночи, она просто свалится от усталости. Лотта сделала глубокий вдох, сосредоточившись на задаче. Она начала медленно сжимать грозовой шар, магия и молнии, которые его окружали, начали сжиматься вместе с ним. Её руки дрожали от напряжения, но она не сдавалась. Шар уменьшался, молнии становились все более яркими и нервными, их гудение наполнило пространство. Каллиас наблюдал за процессом, убрав руки за спину. Лотта продолжала сжимать шар, а молнии метались вокруг нее, то расползаясь по телу, то возвращаясь снова в, горящую ослепительным светом, сферу. Внезапно, шар сжался до размера маленького шарика и застыл над ее рукой. Он все еще был в несколько раз больше, чем снежок Каллиаса. Дыхание Лотты было тяжелым, она устало улыбнулась Верховному Правителю. Тот одобрительно кивнул. Сгусток магии, вокруг которого сверкали молнии, громко гудел. Еще громче, чем когда он был больших размеров. — Откуда… нет. Почему у меня эта сила? — прерывисто дыша, спросила Лотта. — Твое дыхание сбилось, успокой его и сосредоточься. Мы ещё не закончили. — ответил Каллиас и отвернулся. Больше всего раздражало, когда вместо ответа на вопрос, меняли тему. Чувство, будто от нее что-то скрывают, только увеличивалось. Увиливание от ответа, игнорирование, смена темы. Разве она не заслуживала знать правды? Или задавала слишком глупые вопросы, на которые просто не хотели отвечать. Ответ все это время словно лежал на поверхности, но она не могла его разглядеть. Каллиас одним взмахом руки создал ледяные глыбы, которые выросли прямо из-под земли. Они были в метр ростом и стояли в один ряд. Он снова повернулся к ней. — Я хочу, чтоб ты разбила все эти льдины. — холодно произнес Каллиас. Лотта не была уверена, что ее маленький заряженный шарик справится со своей задачей и пройдет сквозь все преграды. Лотта выставила вторую руку и принялась накапливать в ней магию, но Каллиас тут же ее остановил. — Попробуй одним. Лотта недоуменно посмотрела ему в глаза и грозовое облако, окружившее ее вторую ладонь, тут же рассеялось. — Но… — Просто сделай это. Как вчера, когда вы с Эйрлисом бросались снежками. Лотта почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Откуда он узнал про их игру. Нервно сглотнув, Лотта приставила руку к левитирующему шару и прицелилась. Вложив еще немного энергии, она отправила заряд прямо перед собой. Тот молниеносно пролетел почти сквозь все преграды, разбившись о последнюю. Каллиас удовлетворенно посмотрел на проделанную работу. Некоторые глыбы рассыпались полностью, однако в нескольких из них зияла дыра, размером с громовой снаряд. — Отличный результат, — похвалил Каллиас, — я ожидал худшего. Лотта устало улыбнулась. Они проделали это еще несколько раз. На четвертый Лотта уже еле стояла на ногах и ее шар едва смог пробить первую глыбу. Каллиас озадаченно посмотрел на нее, приподняв одну бровь. — В чем дело? Лотта опустилась на карточки, прижимая руки к лицу, в глазах начало темнеть. Каллиас осторожно подошел к ней и присел рядом. — Наверное, из-за того, что я не так часто использую эту силу. Или… не высыпаюсь. Или все вместе. — Тогда на сегодня закончим, — предложил Каллиас. Он встал и подал руку Лотте. Найдя опору в его ладони, девушка снова полнялась на ноги. Головокружение почти прошло, в глазах больше не темнело. Они стояли очень близко и Каллиас вглядывался в ее лицо. Лотта не могла найти куда спрятать свои глаза. Внезапно он сделал шаг в сторону и обошёл ее. — И почему ты не спишь? Что-то тревожит? — беспристрастно спросил он. Каллиас направился в сторону дворца, Лотта поспешила за ним. — Я перестаю ощущать грань между сном и реальностью. — Что ты имеешь ввиду? — Я не понимаю, когда я заснула, а сны так реалистичны, что порой в них я забываю, что все не по-настоящему. — Я понимаю тебя, поверь, у всех нас сейчас проблемы со сном, — ответил Каллиас, повернув голову к Лотте. Его взгляд снова покрылся льдом. — Нет, ты не понимаешь. В какой-то момент Лотта подумала, что ее слова прозвучали слишком дерзко. — Чего же я не понимаю? Объясни мне. Был ли смысл объяснять? Даже если она расскажет, поймет ли он? Подумает, что она переживает по всякой ерунде или посоветует побольше гулять. — Мне снился остров, который я видела, когда мы были в Скрытой деревне. Каллиас молчал, ожидая продолжения. — Я бежала по лесу и слышала голос. Но потом я прибежала к тому обрыву над морем. И снова увидела остров. Лотта заметила, как бровь Каллиаса дернулась, на секунду опустившись к переносице. — Ты всегда была впечатлительной девочкой. Любила сочинять стихи и истории, не удивлен, что тебя так тянет ко всему неизвестному. — Ты там был? — спросила Лотта. — Лишь однажды. — И что там? — с надеждой спросила Лотта. Каллиас ненадолго замолчал, смотря куда-то вдаль, будто избегая зрительного контакта. В то время как Лотта таращилась на него во все глаза, ожидая ответа. — Ничего, — сухо ответил Верховный Правитель, переступая порог замка. — Совсем ничего? Почему там никто не живет? Почему он никому не принадлежит? Почему никто туда не отправляется? Вопросы посыпались с Лотты, будто она всю жизнь только и ждала, когда сможет их задать. Так и было. — Там живут древние фэйри. Создания, которых Притания давно не помнит. Этот остров — их дом. Они не мешают нам, мы не мешаем им. Все довольны. Ответ звучал вполне удовлетворительно, но что-то не сходилось. Каллиас шел по коридорам замка, Лотта не интересовалась куда именно, она просто следовала за ним. — А почему Сонное Королевство не захватило его? Разве им не было бы выгоднее подобраться ближе к Притании? Каллиас вновь остановился. Какое-то время он продолжал смотреть вперед, сомкнув руки за спиной, но вскоре снова посмотрел на Лотту. — Энергии на вопросы у тебя хоть отбавляй. Если ты уже успела восстановить силы, то предлагаю сходить в одно место. Что это за место, куда хочет пойти Каллиас, Лотта не спрашивала. Она ожидала ответа на свой вопрос, не сводя глаз с Верховного Правителя. Вместе они стремительно направлялись к центральному выходу со дворца. Каллиас шел быстро, и Лотта едва поспевала за ним. На выходе дверь неожиданно открыл Эйрлис, который, наоборот, возвращался во дворец. Поприветствовав Верховного Правителя, Эйрлис поспешил по своим делам, лишь на мгновение взглянув на Лотту. Их взгляды пересеклись. Он вновь ударил своим холодом ей по лицу. Проходя зимний сад, Каллиас замедлил шаг. С торжественного вечера декорации еще не убрали и вечнозеленые деревья и кусты украшали разноцветные нити, колокольчики и волшебные шарики света. Лотта оглядывалась по сторонам, когда Каллиас вновь заговорил. Может ей и правда стоило почаще выходить на улицу? — Мы не лезем в дела Сонного Королевства. Никто пока не заявлял права на этот остров. И не заявит, — добавил Каллиас, будто боялся проронить лишнего слова. — Но если Сонное Королевство его захватит… — Пока это не угрожает миру Притании…пока это не угрожает Двору Зимы, мне нет до этого дела, — резко парировал Каллиас. Лотта лишь хмуро посмотрела на него, ничего не ответив. «Будет дело, когда они вновь решат напасть.» — пронеслось у нее в голове. Они продолжили свой путь через сад и вскоре вышли к городу. Утром выходного дня никто не спешил вылезать из теплых домов, поэтому улицы пустовали после ночного веселья. Лотта шла рядом с Каллиасом, погрузившись в свои мысли. — Вчера я была в библиотеке. Там произошло нечто странное, — решила продолжить их дискуссию Лотта. — Что же? — Я листала книгу про историю Притании, и в разделе про столетнюю войну, которая была пятьсот лет назад, было сказано, что в ней принимало участие восемь Дворов. Каллиас с недоверием посмотрел на Лотту. Девушка заметила, что он сжал челюсть. Он смотрел на нее как на глупого ребенка, жаждавшего внимания. — Ты уверена, что тебе не показалось? — Не уверена. Как только я это прочитала, страница в моей руке обернулась пеплом, открылось окно, подул ветер… — Лотта на мгновение остановилась, — а потом я увидела чей-то силуэт за окном. Он смотрел на меня, а потом оказался со мной в библиотеке, я испугалась и проснулась. Лотта проговаривала вслух все события, произошедшие с ней и почему-то каждое слово для нее звучало как полнейший бред. Каллиас продолжал слушать. Его лицо не выражало эмоций, но Лотта уже успела научиться смотреть за лед, который скрывал его настоящие чувства. Она видела, что он беспокоится. — Оказалось, что я заснула на книгах. И с ними ничего не случилось, но про восемь дворов уже ничего не было сказано. — Ты слишком увлеклась этой историей. Именно поэтому мы пришли сюда. Лотта не заметила, как они прошли пол города. Перед ней стояли высокие двери с узорчатой резьбой. Массивное дерево было пропитано веками истории. Каллиас достал из кармана ключ и вставил в замок. На удивление, громоздкая дверь открывалась легко. Они вошли в просторный зал, окна которого тянулись от пола и почти до потолка, не создавая препятствий для солнечного света, блики которого плясали на всех поверхностях. Но он не согревал комнату, казалось, что в этом помещении еще холоднее, чем на улице. Первым делом взгляд Лотты зацепился за огромные мраморные колонны. Пройдя глубже, она заметила бесчисленное количество полупрозрачных ледяных статуй. Их кристально чистые формы отражали солнечные лучи, создавая игру света и тени. Здесь царила атмосфера холода и невероятной хрупкости, словно мгновение неосторожности может рассыпать этот ледяной мир. Блеск и прозрачность льда создавали непередаваемые ощущение. Лотта узнала некоторые из этих фигур, когда-то в детстве она видела Каллиаса за работой. Он часто уходил создавать ледяные скульптуры, но она никогда не видела всех их в одном месте. — Это великолепно, — сказала Лотта, оглядывая каждую из статуй, — хорошо, что ты решил перенести их сюда. — Это Вивана устроила. Сказала, что это должны увидеть все. Собирается открывать выставку. Лотта переходила от одной скульптуры к другой и все они были неповторимы, имели свой характер, разные позы, даже эмоции. В некоторые Каллиас добавлял краски, создавая подобие витража. — Так выглядит мой способ забыть про реальность, в которой мы живем. Пережить негативные мысли и воспоминания. Я выражаю их через образы, придаю форму страхам и приношу в мир, — рассказывал Каллиас. — Хочешь сказать, я должна заняться чем-то таким и перестать думать о том острове? — По крайней мере, ты не дашь страхам поглотить тебя изнутри. Лотта знала, что он скажет ей что-то подобное. Но она не боялась. Не боялась ни острова, ни Сонного Королевства, как считал Верховный Правитель. Возможно ее и правда притягивала неизвестность, а разыгравшееся воображение лишь подстегивало интерес. Лотта бродила по залу, по очереди разглядывая каждую скульптуру. Помимо красивых образов были и безобразные лица, и монстры. Так Каллиас смотрел своим страхам в лицо? Лотта понимала, что Верховный Правитель не боится никаких чудовищ, его страхи намного глубже уродливых образов. Блуждая, она наткнулась на скульптуру женщины. Это была самая высокая статуя из всех. Она стояла на мраморной подставке, украшенной серебряными вензелями. Каллиас сделал акцент на ее светло-лиловых глазах, сквозь которые проходил солнечный свет, делая их еще ярче. Длинные волосы почти до пояса словно развевались на ветру. Руки незнакомки были сложены на эфесе двуручного меча. Она смотрела вдаль и твердость ее взгляда выражала решительность и уверенность. Ей точно не нужно чье-то одобрение. Каждая деталь скульптуры была пронизана невероятным мастерством и вниманием к деталям, будто Каллиас вложил все свои знания и умения, чтоб создать ее. Она было по-настоящему живой, будто готова в любой момент сойти со своего пьедестала, поднять меч и отправиться в бой. Лотта хотела бы быть похожей на нее. Иметь такой же непоколебимый характер и решительность. Лотта так долго разглядывала ледяную незнакомку, что к ней подошел Каллиас, заметивший неподдельный интерес. — Кто она? — не отводя взгляда, спросила Лотта. — Мой давняя знакомая. Меридея Стрэл.