Два короля: Первая часть

      

***

      Среди густой и иссушенной зелени, таясь от нещадно палящего солнца под ленно устилавшимися ветвями молодой акации, мягкое и пушистое чудо медленно и кропотливо предавало умыванию свои изнеженные золотистые лапки, слегка мурлыча в ритм влажно-неистового танца языка.       Лёгкий шелест таинственно шепчущихся трав бархатом разносился по ветру, и на краткое мгновение округлые ушки прянисто-юной самочки истревоженно навострились, а большие, источенные тонкими, изящно-благородными линиями карие глаза беспокойно осмотрелись по сторонам, стараясь изловить что-то в бескрайней, дышащей жаром саванне.       Но вокруг было пустынно и тихо, лишь монотонно поскрипывали крылышки насекомых, да возмущённо журчала запрятавшаяся под густой кроною птица.       Умиротворённо мурлыкнув, львичка сладко прищурила глазки и вернулась к своим прежним делам, обратившись решительной и строгой мордочкой к ещё нетронутой, чуть слежавшейся шёрстке.       Киара с детства любила умывание. Едва ли не каждый восход солнца, едва случалось управиться с неисчислимыми, нелёгкими и немало ответственными делами и заботами будущей королевы, она пряталась в таких вот неприметных и притенённых гнёздышках, чтобы уделить достаточно внимания своей густой медовой шкурке, пышному капризному хвосту и иным особенно пикантным десертам, коими весьма щедро одарили её мамина и папина природа.       Добравшись языком до самого лакомого, она вновь обеспокоенно навострила ушки. Послышался ли ей треск сухой травы? Или это вовсе и не треск, лишь беспокойно сорвалась птица с ветки? А может, это просто хрустит на жаре какое старое, иссохшее древо?       Глубоко вдохнув ароматы прелого знойного дня, львица уловила лишь густые нотки иссушенной травы да горьковатый привкус испечённой земельной пыли. На мгновение ей даже показалось, что в эту незатейливую палитру каким-то истаённым образом пробрался запах зрелого льва, но повода для сколь-либо серьёзных волнений это совсем не вызывало — по всем ощущениям самец был явно знакомый, да и здесь, на землях Прайда, не водилось ни одного льва, который бы не жаловал молодую и весьма ласковую принцессу.       Тем временем, поджимаясь всем телом к земле и осторожно перебирая лапами, к самочке медленно прокрадывался черногривый лев. Старательно тая дыхание, он аккуратно маневрировал среди густых и высоких трав, внимательно высматривая припылённую твердь всякий раз, когда следовало коснуться её лапой. Перескочив ещё через несколько коварно рассыпанных сухих веток, он добрался достаточно близко, чтобы «добычу» можно было как следует рассмотреть, благо, смотреть было на что: пушистые, фривольно возлегающие лапки, округленькие и нежные очертания пылкой, слегка наивной мордочки, сладко-томное урчание юной, точно пышущей жаром львицы — всё это даже самого гриволюбивого самца не оставило бы равнодушным. Наблюдая и лакомясь всеми её красотами, Кову быстро ощутил, как поджатой к земле шёрстке стало весьма тесно и даже немного влажно где-то у самого хвоста. Стараясь не выдать себя раньше желанного, он решил осторожно обойти Киару, чтобы взять лучшую позицию для своего хищного и вероломного прыжка, а заодно изловить её новые, более утончённые и аппетитные виды.       Оказавшись с притенённой стороны акации, он сумел ещё сильнее сблизиться с отдавшейся ленно-блаженному неведению львицей, за что оказался тут же вознаграждён: обжигающе-сочные, щедро налитые золотом, обворожительно-лоснящиеся в лучах солнца молодые бёдрышки здесь волнующе-соблазнительно переходили в пышное и утончённо-изящное гнездышко, вслед за которым скрывалась ещё более манящая, капризно-упругая складочка пряного тесного лазика, чуть поджатая основанием беззаботно распластавшегося во всю свою длину хвоста.       Принц чуть не застонал от желания, а его охотничье копьё ещё болезненней впилось в землю, когда Киара, словно намеренно заявляя себя льву, нестерпимо-медленно опустила мордочку ниже, чтобы старательно привлажнить нежно-персиковым языком иссушенные лепесточки своего обольстительного бутончика.       Не в силах вытерпеть это дикое искушение и не желая ждать, когда невинно-мурлычущая принцесса доберётся до иных своих таинств, черногрив принял подходящую позу и на мгновение замер, чтобы в следующий миг хищно броситься на свою прелестную избранницу.       Это коварное и внезапное нападение Киара встретила восторженным визгом и тотчас была свалена с лап, оказавшись в страстных и жадных объятиях молодого льва.       — Ах, Кову… это ты, — томно промурлыкала она, прижатая его сильными и крепкими лапами, — Я так испугалась, думала… Ах, вдруг это кто-то чужой…       — Сегодня я побуду твои чужим, моя принцесса, — лев неугомонно укрывал её шейку то хищными укусами, то жаркими поцелуями, на что самочка игриво фыркала и хихикала.       — Ах, Кову… мррр… щекотно же… мррр!.. — несмотря на весьма густую шёрстку, она была особливо чувствительна ко всяким нежным и вкрадчиво-ласковым прикосновениям, а потому снова и снова вздрагивала всем телом, то и дело впиваясь коготками в острые плечи самца.       Чувствуя, как желание самца нестерпимо трётся о пушистую шёрстку её нежно-кремового животика, принцесса довольно прищурила глазки, ярко фантазируя о самом желанном. Кончик львиного копья, оставив влагу на жаждущем бутончике львицы, неожиданно скользнул чуть ниже.       — Кову, — мягко, но требовательно впилась в его лапу дочь короля, — Не надо туда.       — Прости, — смущённо пробормотал лев, тотчас оставляя попытки взять столь желанную и волнующую впадинку.       Киара довольно мурлыкнула и тотчас приникла сладким поцелуем к пастьке льва. Их объятия становились всё жарче, а касания всё пылче. Лаская язык своей юной кошечки, черногрив жадно жался о неё междулапьем, а его жгучее древко нетерпеливо притиралось о пушистую самушкину ракушку. Во мгновение его поцелуй стал глубже, лапы сильнее, а желание предельно нестерпимым. Принц был готов возобладать над своей обворожительной принцессой прямо здесь и сейчас.       — Принцесса Киара! — ворвался в сладостное сознание двух молодых львов невыносимо-раздражающий голос пернатого друга короля. — Принцесса Киара, вы здесь?       Спешно отскочив друг от друга и чинно укрывшись хвостами, львы наскоро пригладили растрёпанную шерсть и приняли самую невинную из всех возможных поз, стараясь изобразить преобычные вечерние посиделки двух весьма престарелых львиц.       Зазу суетливо пронёсся мимо дерева, едва не поймав клювом одну из его веток. Опустившись у лап молодой парочки, он затараторил, даже не успев отдышавшись:       — Принцесса Киара, принц Кову! Как же хорошо, что я вас нашёл здесь! Везде искал, да чудом сверху заметил! Послушайте: только что от слонов! Очень нужна ваша помощь, не могут решить, чьё озеро сегодня, там же бегемоты, помните?       Кову посматривал на птицу-носорога с мордой, в которой одновременно сплетались разочарование, глубокое непонимание и гнетущая раздражённость. Киара, напротив, держалась весьма приветливо и необыкновенно ласково, и дослушав тираду воздушного вестника, благодарно проурчала:       — Спасибо, Зазу, я обязательно отправлюсь туда. Страшно представить, что может случится, если слоны и бегемоты снова рассорятся, — она прижала лапку к мордочке с самым очаровательным выражением обеспокоенности. Кову, наблюдавший за ней со стороны, довольно облизнулся: принцесса сегодня была необыкновенно хороша.       — Ох, как же я рад это слышать! Знали бы вы, как все этим обеспокоены! Я передам слонам, что вы уже в пути, принцесса Киара!       Молодая львичка ласково кивнула, обернувшись к своему льву:       — Пойдёшь со мной? — и чуть заметно хитро подмигнула.       — Да, то есть… агрх… шакал, — сжал клыки от досады лев, — Я обещал утром поговорить с сестрой… что-то там по охоте… она очень просила. Не знаю, пришли ли уже львицы с утренней.       — Принц Кову, должен вам с уверенностью сообщить, что охотницы уже как с четверть высоты солнца отдыхают у скалы Предков, — мгновенно ответил мажордом, поклонившись черногриву.       — Вот же ж, — вздохнул Кову, чуть виновато посмотрев на свою самочку.       — Ничего страшного, — сладко улыбнулась и мурлыкнула львица, заботливо пригладив шёрстку на плече принца, — Думаю, слонам хватит моего слова, и к силе сильнейших львов прайда не придётся обращаться, — она игриво боднула расстроенного черногрива в бок.       Парочка уже было замурчала в своих новых жарких объятиях, но тут же опомнилась, что рядом с ними всё ещё сидит птица. Пришлось одёрнуть мордашки в лёгком смущении.       — Что-то ещё, Зазу? — терпеливым елейным голоском поинтересовалась Киара.       — Да… Кхм, принц Кову, я вас тоже на самом деле искал, — тут же ответил посыльный, — Вас король Симба ищет.       — Вот как, — обеспокоенно поднял брови лев, — И чего же он хочет?       — Не имею ни малейшего понятия, принц Кову, — невозмутимо декларировали ему в ответ.       — Эм… Хорошо, спасибо, — кивнул черногрив, с немым вопросом обратившись к своей львице.       Та лишь беззаботно пожала плечами «мало ли, какие нужды могут быть у короля».       — Ты можешь лететь, Зазу, — благодарно кивнула принцесса крылатому гостю, — Передай папе, что всё будет исполнено, как он того пожелает.       Птица кивнула и тотчас устремилась прочь.       — Тогда, как освобожусь, сразу к тебе, — крепко сжал плечо Киары молодой лев.       — Хорошо, — она тут же лизнула его щёку в ответ. — Вряд ли я не смогу управиться с этим сама, но… как пожелаешь, лев.       — Твой лев, — улыбнулся Кову, мягко шлёпнув её пальчиком по носу.       — Мррр! — сверкнула глазками юная самочка, обернувшись и направившись прочь, — Ай-яй!.. Ах ты!       На прощание игривый черногрив решил оставить ей влажный поцелуй со стороны хвоста.       — Забыла, что нельзя оборачиваться к чужакам спиной, моя ненаглядная принцесса? — с самым невинным выражением морды поинтересовался дикий лев.