Два короля: Первая часть

      

***

      Эта тесная и душная темница всё сильнее и сильнее сводила юную принцессу с ума. Оставив попытки убедить и упросить приставленную к ней львицу, что заветшала возрастом, но отнюдь не нравом, Киара высмотрела каждый уголок, каждую щёлочку в пещере, но так и не нашла никакого иного выхода, за исключением того, что тянулся сквозь проход, преграждаемый её крупной охранительницей.       Едва не сточив когти, нервно выцарапав все окружающие стены, самочка чуть поуспокоилась, неохотно мирясь с тем, что выйти в самое ближайшее время ей вряд ли кто-то позволит. Возбуждённый шум множества голосов и рыков по ту сторону грубого камня болезненно убеждал принцессу в том, что её лев вместе с остальными своими львицами вот-вот отправится туда, к Долине, за помощью.       Без неё.       Стараясь не взвыть от тоски и совершенной несправедливости, Киара спряталась в самом дальнем и самом тёмном закоулке своего убежища, поджимая ушки и пытаясь не думать ни о ком и ни о чём. Горькие слёзы предательски застилали яркие печальные глазки, она не могла, просто не могла поверить, что её в очередной раз восприняли как какого-то беззащитного и неопытного детёныша, как преобыкновенную самочку высокой крови, путь которой лишь в том, чтобы вырасти и стать покорливой тенью своего льва, той, что самозабвенно выхаживает его потомство.       «„Это лучше для тебя“… „там ты будешь в опасности”… мла-мла-мла…» — раздражённые и озлобленные мысли кусались в голове, — «Да зачем вообще нужна эта безопасность, если жизнь твоя ничего не стоит!»       Поплакав ещё немного, она чуть поуспокоилась и, притомлённая мучительными думами, ненадолго задремала.       Проснулась она от какой-то возни по ту сторону прохода. Навострив ушки, принцесса поняла, что старую львицу, наверняка уже уставшую следить за спящей пленницей, пришла сменить какая-то другая, более бойкая и звонко-голосистая.       Конечно, она сразу же узнала этот тон и эти манеры. Это была Виви, её хорошая подружка из самого детства.       Выждав, когда лапы старой львицы поутихнут, а её запах затеряется в воздухе, Киара решила снова попытать свою удачу, благо стерегущая её самочка была куда ближе ей по духу, да и новый план, что неожиданно и стремительно обретал очертания в умной голове принцессы, обещал ей новое, особое преимущество.       — Виви? Это ты? — вкрадчиво поинтересовалась дочь короля, чуть выглянув в сторону тёмного проёма.       — Я, киса, я, — смешливо ответил ей полумрак пещеры, — Чего, проснулась уже? Что снилось, моя прелесть?       — Виви, я… — чуть замялась молодая самочка, подбирая мягкие слова, — Мне… в общем… выйти надо. Ну срочно, понимаешь?       — Ещё бы нет, сестрёнка, — сверкнули во тьме хитрые оливковые глазки, — Что, уже соскучилась по своему льву, да?       — Нет, я… — снова спуталась в ответе Киара, — Мне… вообще надо, выйти, ну… по-самочьи… травку полить…       Виви прыснула так, что едва не замочила брызгами мордочку принцессы:       — Хахах, ну нет. Тут поливай. Обойдёшься без травки.       — Ну Виви, хорошая моя… ну, пожалуйста… я же не могу прямо там, где сплю… обещаю, я… давай, я в соседней пещере хотя бы это сделаю, — взмолилась пленённая львичка.       — Слушай, мне сказали не выпускать тебя отсюда ни под каким поводом, — ответила ей тёмненькая самочка, решительно преграждая путь, — Я вот тебя отпущу, и пока ты там возишься, сюда придёт кто-нибудь из старших, и тогда достанется уже мне. А зачем мне это?       — Ну пожалуйста, Виви, ну мы же с тобой были такие хорошие подруги… мы же с самого детства гуляли вместе, — скруглила невинные глазки принцесса, — Я только туда — и сразу обратно.       Стерегущая её львичка ехидно фыркнула, совершенно не поддаваясь на мольбы Киары:       — Да, действительно, были. Пока ты, моя юная папенькина дочка, не назвала меня при остальных сёстрах «повседневной дыркой короля»… А? Что морду изумлённую такую сделала? Думала, я про это позабыла? Ой, зря.       Принцесса удручённо поджала губы, отводя взгляд с оскорблённой собеседницы. Да, такое было. Ей нужно было как-то приглянуться молодым самочкам круга, пока она училась у них самым основам охот. Что ей было предложить? Она уже была немало вхожа в увлечения отца, да и язык сам дёрнулся… И вообще, признаться, тогда это казалось очень смелым и смешным. Но самой Виви там не было, она бы никогда и ни за что не произнесла подобного при ней. Кто бы мог подумать, что сёстры растреплют об этой её едкой подколке. Да и было это уже столько сезонов назад… неужели она столь сильно это припомнила?..       — Прости, подруга, я… — залепетала было самочка, но Виви сразу же грубо её оборвала:       — Мне всё равно, что ты скажешь, твои жалостливые извинения меня не трогают совершенно. Думать головой надо было раньше, а не задирать её выше остальных, моя «не-дырка-короля».       Тёмная львичка презрительно сплюнула, с вызовом глядя на Киару. Весь её облик, все её движения, даже замерший в пируэте хвост, словно рычали о том, что она была готова прямо здесь и сейчас вонзить когти в тело принцессы, если та посмеет сделать хотя бы шаг прочь с положенного ей места.       — Виви, пожалуйста, ну хочешь, я… — не знала, чем угодить львице Киара, — Я… я договорюсь, чтобы тебя освободили от охот на несколько лун… или, хочешь, я… ну я всем-всем расскажу, какая ты хорошая подруга…       Она поджала лапки и пригнула мордочку в знак полнейших извинений. Её собеседница вновь смешливо фыркнула, отбивая хвостом нервный ритм:       — О-о-о… ну надо же, как мы заговорили… Ну хорошо… хорошо… — она мечтательно закатила глазки, в их изумрудном сиянии сверкнул мстительный огонёк, — Если ты так хочешь заслужить моё прощение, есть у меня одно, достойное тебя дельце…       Перевернувшись на спину, она облокотилась на передние лапки, широко разводя задние:       — Меня тут рано поутру хорошенько опробовал один лев с границ, а умыться времени так и не нашлось. Уверена, это послужит добрым королевским жестом от моей ненаглядной принцессы.       Киара понурила ушки и громко выдохнула, борясь со внутренним возмущением.       «Да как эта дрянь только смеет вести себя со мной!» — всполыхнула мимолётная яростная мысль.       Однако времени на гордость и честь совсем не оставалось, и принцесса, сжав клыки и что есть силы поджав когти, последовала к издевательски приманивающей её лапкой Виви.       — Надеюсь твой язычок достаточно остёр не только на слова, иначе я буду очень недовольна, и тебе придётся справлять свои нужды там, где ты будешь сидеть ещё очень и очень долго, — тёмная кошечка грубо обхватила её за загривок, притягивая к своей ароматной мокричке, — И, да, я надеюсь на самый яркий в своей жизни укус страсти, сестра.       Стараясь не думать обо всём происходящем, Киара коснулась краешком языка приоткрытого бутончика своей пленительницы. У весьма охочей до ласок самцов львички плоть оказалась куда грубее, чем даже у любопытной до этих дел Витани, а податливость и теснота зияющего лона были столь красноречивы, что казалось, словно целая стая зебр любовала её хозяйку, да не один восход солнца.       Чуть солоноватый, характерный запах самочки сменился более резким и въедливым, когда принцесса проникла в своём влажном поцелуе чуть глубже в широкий лазик. Она не сразу поняла, что за странная, тянучая влага липнет к её языку, обильно оседая на губах тонкими пахучими паутинками, пока не вспомнила как нечто похожее приходилось смаковать, заботливо лаская пастью древко своих любимых львов.       Несомненно, это был особенный самцовый соус.       — Ну как тебе вкус? — точно поймала её догадку Виви, сильнее прижимая мордочку Киары к своему пышному междулапью, — Не знаю, кто и чей был этот лев, но он назвал меня редкой прайдовой шлюхой, после чего жёстко-прежёстко выдрал прямо на камне рядом — её глазки томно прикрылись то ли от яростных касаний шершавого язычка Киары, то ли от сладости нахлынувших воспоминаний, — Довольно забавно, что после всего этого дочь короля решила испробовать его семени, не так ли?       Принцесса молчала, озлобленно сверкая глазками и продолжая нализывать просторную пещерку своей сестрички. Тянущаяся млечная нуга всё сильнее заполняла пасть, налипая на клыках и изнеженном языке; она попыталась отвернуть мордочку, желая сплюнуть накопившуюся гадкую слизь, но ловкая лапа грубой охотницы тут же силой повела её обратно, задирая вверх.       — Что, не так сладко убирать за другими? Чего молчишь, щёки набрала? Глотай! При мне!       Её передняя лапа сжала пасть Киары, а припухлые бёдрышки крепко обхватили шею:       — Живо!       Едва не сгорая от стыда и обиды, силясь сдержать дрожь ярости в теле, принцесса сделала медленный и глубокий глоток, пытаясь справиться с подступающей тошнотой.       — Умничка, а теперь можешь продолжать, и лучше тебе вылизать мою киску так, чтобы твой папочка присунул мне сегодня без всяких лишних вопросов.       Казалось, чем глубже погружался её язык в нутро Виви, тем омерзительней становился привкус скопившейся влаги. Продолжая полировать изрядно затасканную плоть своей капризной подружки, Киаре на какое-то мгновение показалось, что она ощущает аромат не только льва, но и какого-то непонятного травоядного, а затем, совсем на мгновение, когда кончик языка проник так глубоко внутрь, как только мог, она явственно ощутила слегка обесцвеченную гиенью вонь.       Ей пришлось ещё несколько раз сглатывать накопившийся терпкий млечный сок на глазах у весьма удовлетворённой всем этим Виви, прежде чем лоно этой падкой до самцов кошки оказалось достойным образом убрано.       — Ох, должна признать, так глубоко я давно себя не умывала, — мстительно рассмеялась тёмненькая львичка, разглядывая уязвлённый и приниженный лик изляпанной её выделениями принцессы, — Думаю, можно с уверенностью сказать, что ты только что отсосала половине самцов всех местных земель.       Киара бешено отбивала хвостом камень пещеры, а её когти неистово вцарапывались в камень. Трудно было описать, сколько сильно желала она придушить эту растерявшую приличия львичку и сколько бессильным и отчаянным оставалось положение самой принцессы короля саванны.       — Чего пялишься? Мы ещё не закончили. Давай, — Виви снова обхватила лапой её загривок, — Теперь я разрешаю тебе целиком сосредоточиться на том, чтобы сделать мне так хорошо, насколько это возможно такой бесполезной неумехе, как ты.       Киара тихонько прорычала, в очередной раз обращаясь пастькой к пышным потрохам самочки. Время словно остановилось. Её касаниям уже не было числа, язык начинал немного неметь от усталости, а Виви продолжала невозмутимо принимать её ласки, иногда вздрагивая от особенно удачливых и чутких прикосновений. Вся пастька дочери короля уже была пропитана смесью собственной влаги юной охотницы и… да хвост его знает, чего ещё. С подбородочка Киары медленно тянулись густые капли млечной влаги, она уже не раз успела пожалеть о своём унизительном решении.       Но теперь отступать было поздно, да и вздрагивания Виви становились всё сильнее и сильнее, и в тот момент, когда принцесса с самым безразличным и вымученным видом ткнулась языком в мягкую и послушную складочку сочащегося своим нектаром лона, его хозяйка громко застонала, что есть сил изгибаясь всей шкуркой и поджимая мордочку львицы к себе.       — Ох, Киара, вот уж не думала, что ты такая шлюха, — томно потянулась на спинке тёмненькая кошечка, небрежно проводя кончиком хвоста по щеке принцессы, — Не завидую твоему льву, я бы на его месте теперь и лапой твою пасть трогать не стала. А впрочем… быть может, ему такое даже больше понравится…       — Заткнись! Когда я… когда я освобожусь… тебе… тебе конец! — прорычала в бешенстве принцесса, не сдерживая подступивших слёз обиды.       — О, и что же ты сделаешь, расскажешь папе? — вкрадчиво поинтересовалась у неё Виви, нехотя поднимаясь на лапы и отряхивая шёрстку, — М-м-м, наверное, за такое он меня выдерет даже чуть сильнее, чем обычно.       И она громко расхохоталась, выводя скабрезные знаки хвостом на собственной сочащейся от упоения мокричке и передразнивая изляпанную и хнычущую львицу:       — „О нет, мой король, я заставила вашу дочь облизать свою прелесть…” „Что?!” „Ну она так хотела, прям тянулась языком, я ничего не могла с ней поделать…” „Ну я ей покажу! Как эта сучка только посмела лизать кого-то, кроме меня… Придётся теперь сделать тебя своей принцессой, а её отдать на усладу пятнистым кошкам”.       — Закрой свою пасть! — рассвирепела Киара, от нестерпимой злости ударяя лапой о камень, — Или я…       — Или ты что? — с вызовом сделала шаг к ней Виви, — Хочешь ударить меня? Ну давай, попробуй! Я, в отличие от тебя, умею не только подо львов жаться, но и когти держать.       Они встали друг против друга, отбивая мрак одичавшими хвостами.       — Ну? — повела глазом Виви, — Уже не такая смелая без своего сладенького принца? Вы с ним и впрямь достойная пара. Столько гордой спеси, а на деле — ничего, подстилки для короля, не более.       Едва не задохнувшейся от ярости пленнице стоило невероятных усилий удержать свои лапы при себе. Хоть Киара и догадывалась, что пухленькая охотница вряд ли позволит себя победить, само обнажение когтей в подобной схватке было скорее делом чести, нежели победы. И в любой иной ситуации Киара несомненно приняла бы вызов этой позабывшей своё место сестрички, но сейчас её главное дело было куда важней всяких долгов и традиций. Она понимала, что шум драки непременно привлечёт внимание остальных львиц, и тогда её запрячут ещё дальше от тропы свободы и приставят к ней куда менее сговорчивых стражей.       Огонь в глазах принцессы мучительно угас.       — Я могу отойти? — холодным, бесцветным голосом поинтересовалась она у той, с кем когда-то делила юность.       — Вали, — Виви снова сплюнула, испытывая уничижительным взором запачканную ею принцессу, — Сейчас я начну вспоминать свой охотничий напе́в, и к тому времени, как я закончу, лучше бы тебе оказаться здесь, иначе будешь продолжать все свои дела прямо у меня на глазах. И не вздумай сбежать, у входа на Скалу есть и другие львицы.       Не удостоив самку ответом, Киара тут же рванула прочь, пронзая окутанные полумраком просторы львиного обиталища. Горечь едва усохших слёз смешалась с горечью послевкусия тех унижений, коим предала её тёмная кошка. Разумеется, она и сама прекрасно понимала, что пытаться покинуть великую Скалу впрямую, минуя большую пещеру, дело не самого великого ума. Даже если бы она и смогла выбраться наружу, снизу бы её поджидали по меньшей мере полпрайда, мирно отдыхавшего с утренней охоты. К счастью, принцесса совсем не собиралась идти проторенной тропой. Она помнила о своём особом, тайном лазе, сквозь который у неё однажды уже получилось выбраться.       Петляющий антилопой путь вывел её к неприметной и очень низкой пещере. Её стены уходили вдаль, и где-то впереди едва-едва пробивались несколько скромных лучиков саванного светила. Казалось, уже полжизни прошло с тех самых пор, когда она пробиралась сквозь эти глубокие завалы навстречу своей свободе, навстречу своему счастью. Навстречу ему.       Мягкие и изнеженные лапки Киары болезненно впились в тяжёлые камни, аккуратно отталкивая их прочь. Стараясь не издавать лишнего шума, она медленно продвигалась вперёд, сражаясь с суровой горной сущностью. На половине пути её ушки тревожно изловили чьи-то голоса позади. Она отпрянула чуть в сторону, затаившись во тьме, точно опытная ночная охотница. Чьи-то лапы, сопровождаемые возбуждёнными криками и рыками, пронеслись прямо у входа в пещеру, а затем медленно затихли где-то вдалеке, в непроглядных глубинах скалистых катакомб.       Облегчённо выдохнув, принцесса снова схватилась за камень, и уже быстрее и смышлёней принялась пробиваться к свету. Стены пещеры то и дело осыпались мелкой крошкой. Больше всего Киара боялась, что массивный скалистый купол вновь обрушится вниз, как это случилось уже однажды. К счастью, камень оказался прочнее её опасений, и вскоре последняя преграда неохотно откатилась в сторону, освещая ей путь к небольшой, неприметной тропинке, тянувшейся по дальней стене Гордой скалы.       Она не могла проследовать по простому пути, потому как рисковала сразу же попасться на глаза остальным охотницам, и потому ей пришлось обогнуть немалую часть горных хребтов у самых северных границ прайда, прежде чем удалось выйти на более дружелюбные, утоптанные львиною лапою земли.       Встревоженное облаками небо, поначалу обдавшее принцессу невыносимой духотой, вдруг свирепо зарычало, сверкнуло молнией и обратилось, пусть и непродолжительным, но всё же весьма неуместным ливнем. Капли влаги впитали в себя всё сильные ароматы, а затем и истёрли самые свежие следы, и Киара, до того пытавшаяся отчаянно выследить, в какую именно сторону направилась группа львов, потеряла последние шансы на какой-либо, даже самый призрачный успех.       Добравшись до самых южных границ, она в очередной раз вдохнула пропитанный свежестью дождя воздух, и разочарованно вздохнула. И без того редкие и слабые ароматы её льва, его бойкой сестрицы и королевы земель прайда стало попросту не различить среди прочих запахов саванны.       Отчаянно обернувшись, Киара высмотрела вдали величественный силуэт великой Скалы. Она не знала, вызнали ли о её пропаже в прайде, или ещё нет, однако несомненным казалось то, что вернись она туда, пути назад уже точно не будет. Её наверняка засунут в другую пещеру, и поставят за ней других львиц, что буду смеяться с её жалкого положения. А если о её унизительном поступке растреплет Виви… Нет, возвращаться туда с пустыми лапами точно не следует.       Но куда следовать иначе?       Львичка изо всех сил напрягла голову, пытаясь выдумать какое-то очевидное, правильное решение. Мысли нервно путались, сбивались, цеплялись за всякие глупые опасения и предрассудки.       «Искать дальше у границ? Но кого? Вряд ли прайдовые сёстры знают хоть что-то о той тропе, что ведёт в Долину. Да и вдруг случится попасться на какую-то другую «Виви»… Но что тогда? Ждать здесь? Но времени нет и нет второго шанса на удачу…»       Самочка повела мордочку в сторону алеющего своими иссохшими землями Чужеземья. Когда-то она уже была здесь, когда-то нашла того, кто заполнил пустоту в её жизни, привнеся в неё той дикости, о которой она никогда ранее не знала и не могла узнать… Быть может, и на этот раз получится найти кого-то?       Киара вдруг вспомнила, как во вчерашнем полуночном разговоре заботливая Витани рассказывала ей про львов диких земель, немало ведавших о Долине. Иной возможности, равно как и иного пути, у неё всё равно не оставалось, пусть и там, на тех голодных и пустых землях может таиться невероятная опасность, а она… она никогда по-настоящему не готовилась к подобным вызовам.       Но был ли хоть кто-то в этом мире подготовлен к такому?       Принцесса уже не раз слышала восторженные истории старых львиц о том, сколь отважной и неукротимой львицей обратилась её мать, Нала, когда пришло время спасать от голодной участи свой родной прайд. Киаре всегда казалось странным, даже невероятным, что эта, пусть строгая и благородная, но при всём при этом самая обычная на вид прайдовая львица способна вдруг обратиться яростной, неистовой охотницей, готовой изгрызть и изорвать за жизнь и свободу тех, кто был ей действительно близок. Как знать, быть может и она, её родная дочь, окажется на такое способна?       Она вспомнила про папу. Того, что издетства обошёл с нею все земли своих владений. Того, что таскал на своей шее, срываясь в резвый бег, позволяя приятному лёгкому ветерку мягко биться о шёрстку крохотной львёны. Того, кто показывал, как надо правильно охотиться на Тимона и Пумбу, пока те об этом даже не догадывались. Того, кто пугающе-тёмными и холодными вечерами вкрадчиво и выразительно ведал презабавные и немало интересные истории о своём прошлом там, в диких джунглях. Того, кто заботливо прятал её под своей густой шёрсткой, когда ненастный дождь яростно забивал своими ледяными копьями землю. Того, кто научил её красиво говорить и быть красивой, кто направил её на путь будущей королевы. Того, кто показал ей, сколь сильна и необузданна способна стать любовь и страсть настоящего льва.       И теперь она вспоминала эти страшные, последние дни. Вспоминала, сколь надломлен и испещрён болью был взгляд отца, сколь сильно мучился и страдал он в своём проклятии. Несправедливом проклятии: ведь именно она, именно из-за неё он обратился тогда к этой мести, лишь желая её защитить, как пытался защитить с того самого первого дня, когда она впервые увидела своими круглыми и изумлёнными глазками яркий свет жгучего солнца саванны. Он предпочёл рискнуть жизнью, всей своей жизнью, всей властью и всем могуществом, что имел, только чтобы спасти её, свою любимую, бесценную, вечно маленькую и юную Киару. Смело направляя свою лапу в тот путь, он не испугался ничего, даже самой смерти. Так по какому же праву в ней, его благородной дочери, нашлась вся эта подлая трусость?       Нервно выпустив и вобрав источенные камнем коготки, Киара собрала в себе всю отвагу, всю смелость и отчаяние, что только смогла отыскать. Выражение её мордочки преисполнилось решимости, а лапы пресильно вжались в излизанную дождём землю, точно впервые пробуя её на ощупь.       В конце-концов, на то она и будущая королева, чтобы с честью и достоинством встречать подобные испытания. А потому, она вернётся лишь с добрыми вестями.       Или не вернётся никогда.