Lecter Family

      Ганнибал приоткрыл глаза как только услышал шорох с другой стороны кровати. Он всегда просыпался, стоило Уиллу подняться со своего места, всегда наготове предоставить поддержку или же просто стакан воды.       – Что случилось?       Он коснулся пальцами тёплой ото сна футболки Грэма, чтобы дать знать, что он не спит. Уилл сидел к нему спиной и повернул голову, убирая щекочущие волосы со лба. Профиль его лица освещал лунный свет на пару с холодным светом фонарных столбов. До утра было ещё далеко.       – Лия плачет.       Прямо под краем футболки Уилл ощутил такое знакомое касание пальцев. Успокаивающий жест его дорогого монстра.       – Я схожу сам, – сказал Ганнибал, поднимаясь на ноги. – А ты ложись.       Уилл надеялся, что его муж обернётся, чтобы увидеть благодарность в уставших глазах, но ему и этого не требовалось. Он и без того всё понимал.       Изначально Ганнибал был готов разбудить дочь и избавить её от очередного кошмара, которые то и дело одолевали её после аварии. Это стало для них обычной практикой, хотя Лектер и старался помочь девочке. Однако в этот раз он не стал этого делать. Только взглянув на дочь, он понял, что причина вовсе не в кошмарах. Не из-за них она мечется по кровати и прижимает к груди сжатые кулаки.       Такого раньше не было.       Он попробовал осторожно взять дочь за руку. Лия противилась и скулила. Явно от боли.       – Тише, тише, всё хорошо.       Ганнибал не был уверен, стоит ли её будить в такой ситуации или лучше попробовать ослабить боль подручными средствами… Жаль, что обычные обезболивающие средства никак не могли помочь. Но были и другие, которые он подумывал предложить дочери опробовать. Кажется, это было самое время.       Проснувшись утром, девушка первым делом потянулась проверить время. Порой её мозг будил её до будильника, и ей важно было знать, сколько времени у неё ещё было до официального подъёма. Часы радостно оповестили её, что подъём она проспала добрых два часа тому назад.       – Чёрт!       Лия чертыхнулась, срывая с себя одеяло и резко села, готовая собраться за пятнадцать, нет, пять минут и лететь на работу, пока её не посетила одна простая мысль: почему её никто не разбудил?       – Па-ап? – протянула девушка по направлению к лестнице.       Идти было тяжело, суставы ныли, но такая боль частенько посещала её по утрам, поэтому девушка целенаправленно старалась её игнорировать.       В ответ на её зов по лестнице быстро поднялся Уилл.       – Ты чего на ногах? – он окинул её оценивающим взглядом и приобнял, разворачивая обратно. – А ну давай в постель.       – Но я проспала работу, – признание сквозило беспокойством. Ей было непонятно, почему отец не разбудил её, почему никто её не разбудил? Они всегда ездили в офис вместе.       – Вовсе нет, Ганнибал дал тебе выходной.       Уилл проводил нахмуренную дочь в её комнату и помог устроиться в постели, не принимая никаких возражений. Хватит того, что она ночью плохо спала, так ещё и теперь рвётся на работу? Ганнибал явно перестарался с креативными наказаниями. Ещё войдёт во вкус и решит, что работа важнее учёбы, что они тогда будут делать?       – Какой выходной, пап? Мне не нужен выходной.       – Твой отец считает иначе.       Лия решила, что как только Уилл оставит её одну, она тут же позвонит отцу и потребует объяснений. Опустив глаза, она наконец смогла сконцентрироваться не на своём опоздании, а на вещах вокруг, и только тогда заметила, что её запястья перевязаны каким-то эластичным бинтом.       – Пап, а это откуда?       Уилл проследил за её взглядом и пожал плечами. Он прекрасно знал, что выходной Лии был связан с тяжёлой ночью и её состоянием здоровья, но подробностей муж ему передавать не стал.       – Вероятно это сделал Ганнибал. Тебе было плохо ночью.       Лия не помнила, чтобы отец перевязывал ей руки. Она не помнила, чтобы просыпалась. Сны были дурацкие, да, и суставы болят, но руки? Обычно болели ноги.       – Милая, у тебя болят запястья?       Лия поймала встревоженный взгляд отца и первым порывом была благородная ложь во благо его спокойствия. Но Ганнибал всячески отучал её врать, и она старалась быть искренней по отношению к своей семье. Хотя бы к ним.       – Немного. Но эта штука… – девушка осторожно покрутила руками, рассматривая перевязки. – Она греет, когда я шевелю руками. Странно.       Уилл легко улыбнулся. Они обсуждали с Ганнибалом варианты снятия суставной боли, и согревающая мазь была одним из них. Да, вариант временный и не лечебный, однако должен помочь их дочери пережить подобные моменты.       – Это согревающая мазь. Должна снимать боль. Но если тебе не нравится, я могу помочь тебе снять повязки.       Лия отрицательно помотала головой:       – Нет, не надо. Просто… непривычно.       Пошевелив ступнями, она почувствовала такое же жжение в области лодыжек. Видимо, ноги ей тоже отец ночью перевязал.       – Как только захочешь снять, сообщи мне, хорошо? Я сегодня дома, помогу тебе.       – Хорошо, – кивнула Лия. – Спасибо, папа.       Грэм снова приобнял дочь одной рукой и поцеловал её в висок.       – Пойду добывать тебе завтрак, принцесса. Не скучай тут.       Лия улыбнулась ему на прощание и потянулась за мобильником. Стоило отправить отцу сообщение, уточняющее, когда ему можно позвонить, как он сам тут же это сделал.       – Проснулась, милая? Как ты?       – Да, проснулась, – девушка пожала плечами. – Нормально, у меня всё хорошо.       – Отличные новости.       – Папа, это ты отключил мой будильник?       Чёрт, прозвучало обвинительно. А ведь она хотела задать несколько иной вопрос, что случилось с подбором слов?       – Да. Я решил, что тебе стоит отоспаться.       Вместо ответа Лия только покивала головой. Будто бы её видно со стороны. Она понимала заботу отца и была за неё благодарна, однако сейчас ей хотелось возмутиться. У неё только недавно появилась ответственность на работе, особая важность её времени, действий, и теперь она сидит дома просто так? Ей хотелось быть полезной. А полезной быть сложно, когда проводишь всё время в постели.       – Но я вполне в силах работать. Мне не нужен выходной.       – Позволь мне принимать подобные решения, солнышко.       И вот снова этот тон, которому невозможно противиться. И взрослый человек бы не стал, однако у доктора Лектера ребёнок в том самом возрасте открытого бунта.       – Поняла, тогда давай так, в следующий раз, если мне будет плохо ночью, ты прими решение взять меня на работу в любом случае, пожалуйста, хорошо?       Ганнибал тяжело вздохнул. Нужно было каким-то образом аккуратно разрешить конфликт до эмоциальной вспышки Лидии. Ругаться с ней он не намерен. По крайней мере в тот день у него не было на то никакого желания. К счастью, он предполагал, как можно проучить вздорного подростка.       – Хорошо, милая. Сделаем именно так.       Лия потерялась на секундочку. Вот так просто? Он так просто пошёл ей на уступки? Немыслимо.       – Спасибо, отец.       – Пока не за что, дорогая. Как твои запястья?       – Повязки греют, но на этом всё. Не болят, – немного подумав, она добавила: – А как ты понял, что у меня болят руки?       – Ты прижимала их к груди и не давала согнуть.       Лия кивнула. Иногда у неё побаливали руки с утра, но она не придавала этому никакого внимания. Обезбол всё равно не помогает, а сама по себе боль рано или поздно проходила. Ей было неприятно думать, что помимо больных суставов ног, болезнь поражала ещё и руки.       – Если повязки помогают, будем делать их чаще, – Ганнибал предполагал, о чём молчала его дочь. И невозможность помочь задевала за живое. – Мне жаль, Лия.       Она грустно улыбнулась уголком губ. Ей тоже было жаль. Жаль, что так происходит, жаль, что болезнь избрала её, что она не даëт спать родителям по ночам.       – Мне тоже, – только и сказала она в ответ.       День проходил безмятежно, наполненный разговорами отца с дочерью и чередой просмотренных серий какого-то детективного сериала, который Грэм разнёс в пух и прах за нереалистичность. Лие нравилось его слушать, она уже представляла, как с умным видом будет изображать эксперта и рассказывать всё то же самое Питеру, когда покажет ему этот сериал. Он как раз думал его посмотреть. Они ели вредную еду, которую могли себе позволить только в отсутствие главы семейства, и на камень-ножницы-бумага решали, кому достанется последний шоколадный батончик. В итоге, конечно, всё равно поделили тот пополам.       Раз уж у них выходной, то и проведут они его соответственно.       Однако Лию тревожил вопрос предстоящего вечера. У неё намечалось с- встреча с Нортоном в ресторане, и было бы жаль упустить такую возможность из-за боли в суставах. Нужно было как-то убедить родителей, что она в порядке, ей не нужна их супер-опека, она вон, спокойно ходит и кружку в руках держит. Её тело работает как надо. Просто немного фонит гулкой болью. Но это терпимо.       – Папочка?       Уилл напрягся. Как многие дети, его дочь заимела привычку вести себя особенно ласково, когда ей было что-то нужно. Не так часто она к нему обращалась подобным образом.       – Слушаю, – кивнул мужчина, параллельно отправляя несколько важных фотографий сотруднику.       – А я… Я все ещё могу сегодня встретиться с Алексом?       Грэм сжал губы и размял ладонью шею. Ему это предложение, конечно же, совсем не нравилось, но он старался свыкнуться с мыслью, что то не его дело, а Лии. Она сама решает, с кем ей проводить время. Слова Ганнибала циркулировали в голове словно мантра, в которую он так стремился поверить.       Как сложно быть отцом девочки.       – А ты сама этого хочешь? – конечно он надеялся на отрицательный ответ. Или хотя бы на сомнение.       – Да, хочу, – вот так вот. Без колебаний. – Было бы здорово куда-то выбраться, пообщаться.       Ганнибал был прав. Остается только поддерживать. Запереть дочь дома Лектер почему-то не хочет, хотя Уилл и в восторге от подобной идеи.       – Давай посмотрим, что скажет твой отец, когда вернется домой. Если разрешит, то и я не против.       Судя по довольной улыбке, такому ответу Лия была несомненно рада.       Как и ожидала сама девушка, уговорить отца оказалось проще Грэма, – всего-то потребовалось соблюдение нескольких его условий: успеть домой к установленному времени, предоставить номер Нортона для связи (на всякий случай) и не отключать свой телефон. Последнее условие она слышала как “не смей лишать нас возможности отследить тебя, юная леди, после твоей нелепой попытки побега из дома”. Однако деваться было некуда, они, вероятно, до самого её совершеннолетия теперь будут отслеживать её местоположение, что, конечно, раздражало, но было вполне ожидаемо в такой семье.       Лия стояла перед открытым шкафом в полной растерянности. Ей не хотелось наряжаться, будто бы это свидание. Пф, вот ещё, она всячески отгоняла эту мысль, как назойливую муху, нет, никаких свиданий. Это всего лишь встреча. Дружеская. В ресторане. Но параллельно с этим ей очень хотелось поразить Алекса, чтобы тот не ограничился банальным “хорошо выглядишь”. Она желала большего.       Вот только повязки отец попросил оставить. На всякий случай. Ладно, те, что на ногах, можно прикрыть сапогами, а на руках? Придётся подобрать что-то с длинным рукавом. Выбор пал на простое тёмно-синее облегающее платье с длинными рукавами и вырезом от плеча до плеча. Красиво и не вызывающе.       Стоило Алексу переступить порог их дома, как он тут же оказался под зорким наблюдением как никогда серьёзного агента Грэма. Лия даже закатила глаза, проходя мимо него, чтобы поприветствовать Алекса и забрать букет причудливых белых цветов. Ганнибал же, казалось, искренне наслаждался происходящим.       – Ты ослепительно выглядишь, – полушёпотом признался он, чуть наклонившись к низенькой Лие и передавая ей букет.       Такого комплимента она и ждала. Нортон не разочаровал.       – Благодарю. Можно было и не покупать цветы, – пожала плечами Лия, поправляя завернувшиеся лепестки. – Но спасибо. Они красивые.       – Глупо было бы не задобрить вспыльчивого дракона подношением, – усмехнулся парень, пряча руки в карманы.       – В таком случае, я отнесу подношение в дом, а ты останешься наедине со старшими драконами, и да прибудет с тобой удача, – она с вызовом посмотрела в глаза наглецу и развернулась на пятках, намереваясь минуты четыре точно возиться с вазой и шуршащей обёрткой букета, предоставляя родителям побольше времени, чтобы как следует запугать, кхм, дать напутствие самодовольному Нортону.       Как ни старалась Лия подслушать слова родителей или хотя бы ответы Нортона, во всём мешала эта по-настоящему шуршащая бумага. Чёрт, ничего не слышно. И вода шумит непривычно громко. Ладно, потом спросит отца, он расскажет, о чём они там беседовали.       Перед выходом Лия взяла сумочку и отвесила штук десять “да” на бесконечные вопросы Грэма – “Телефон взяла? Когда домой, помнишь? Не забудь пристегнуться в машине. Шарф взяла?”. Ей пришлось посмотреть на него тем взглядом, которым он смиряет Ганнибала, когда тот предлагает ему помощь в расследовании, – полным немого призыва оставить её в покое. На удивление, это сработало.       – Я буду дома в установленное время. До тех пор у вас есть время отдохнуть от меня, – улыбнулась девушка, позволив Алексу приобнять себя за талию. – До вечера, люблю вас!       Когда дверь за ними закрылась, улыбающийся Ганнибал вопросительно кивнул мужу. Тот едва не дымился.       – Захотелось руки поотрубать.       – Родной, ну как же так, нужно держать себя в руках, – наигранно вздыхая, Ганнибал старался припомнить слова Грэма. С каждым словом он оказывался всё ближе, откровенно нарушая личное пространство разгоряченного профайлера. – Мы не калечим людей, даже если они нам не нравятся. Так, кажется, ты говорил?       Последние слова были прошёптаны прямо в ухо Грэму.       – Пошёл ты нахер, – хоть он и злился, но уже понимал, что быстро остынет. Как это всегда бывало в обществе Лектера.       – С удовольствием, – улыбнулся тот, прикидывая, сколько у них ещё остаётся времени, и есть ли смысл написать дочери, чтобы та вернулась чуточку позднее.       – Кажется, я не нравлюсь твоему отцу, – с характерной усмешкой поделился догадкой Алекс, стараясь не так откровенно пялится на выпирающие ключицы девушки.       – Которому?       Ох, как будто она не знала. Лия изучала меню по правилу правой руки, как настаивал её отец, не глядя на цену. Его всегда задевало, когда дочка ориентировалась на стоимость, а не на свои желания. Теперь она переучивается.       – Грэму. Он так смотрел на меня, будто я у него собаку украл.       Лия прыснула и опустила меню:       – Извините?       – Что? – тут же отреагировал он.       – Ты меня с собакой сравнил, придурок.       И, на удивление Лии, Нортон не стал осыпать её извинениями, он не засмущался ни капли, он лишь… рассмеялся. Да как он смеет!       – Нортон, это первый страйк. Ещё два, и я ухожу, – он лишь продолжал смеяться, не смотря на серьезный тон девушки. Пришлось пойти на крайние меры, Лия с размаху долбанула его по ноге. – Прекрати ржать, мерзавец!       – Прости, я просто и не думал тебя ни с кем сравнивать, – всё ещё улыбаясь ответил он.       – Ага. Как же, – девушка плотно сжала губы и вернулась к меню, не поднимая на него глаз. – Ты прав на счёт собак, папа их любит. Но за речью следи хоть поверхностно.       – Кто бы говорил, киса, – ему нравилось, как каждый раз она стреляла в него глазами, стоило ему обратиться к ней подобным образом. – Не удивлюсь, если твой отец решит нарыть на меня информацию по своим каналам.       – Уже, – беззаботно ответила Лия. – Ты чист, если тебе интересно. Но его это не остановит, в случае чего.       – Ты о том, как отцы оберегают дочерей и угрожают их кавалерам пушками?       – Ага, – тем же беззаботным тоном подтвердила Лия. – А у меня два отца. Так что советую быть вдвойне осторожным с выражениями, когда мы рядом с моими родителями.       – Замётано, – кивнул Алекс. Немного помолчав, он наклонил голову в бок и улыбнулся. – Ты не стала отрицать.       – Отрицать что?       Их прервал официант. Оба сделали заказ, и Алекс поразился, какой милой была эта девушка с незнакомым официантом, и какой резкой по отношению к нему. Данную черту он решил счесть за искренность.       – Ты не стала отрицать, что я твой кавалер.       Лия несколько раз моргнула. Ей пришлось промотать в голове их диалог, чтобы понять, как он дошёл до этой мысли. Таким заявлением он буквально загнал её в угол. Она собиралась оттянуть этот разговор как можно дольше.       – Но я так не считаю, – осторожно ответила она.       – Отчего же? – этот подлец умел ослепительно улыбаться. – Ты принимаешь мои подарки. Тебе нравятся цветы. Мы ужинаем в чудесном ресторане.       – Это ничего не значит, – пожала плечами девушка, уводя глаза на других гостей ресторана.       – А поцелуй на балконе?       Нельзя сказать, что она не ожидала этого разговора. Она понимала, к чему он ведёт, но до последнего надеялась, что этот разговор всё же не состоится.       – Это ты меня поцеловал, – Лия старалась звучать уверенно, а не как загнанный зверёныш. Не уверена, что получилось.       – Но это ты предложила, – парировал он.       – Вовсе нет, – фыркнула она.       – Забыла уже? Не мудрено, столько выпить.       А это было уже на грани её самообладания. Лидия вздохнула и сцепила руки в замок.       – Алекс, не поднимай эту тему. Давай оставим тот вечер.       – Это был один из лучших вечеров в моей жизни, черта с два я его забуду, – если бы не эта улыбка Чеширского кота, она бы точно расслышала эту фразу как угрозу. Но он, кажется, был искренен. – Мне давно не было так весело. Но я рад, что ты решила сегодня обойтись безалкогольным коктейлем.       Заметил. Зачем ему вообще замечать такие вещи?       – Звучит так, будто ты собираешься попрекать меня этим вечером ещё долгое время, – недовольно возмутилась Лия.       – Вовсе нет. Говорю же, было весело. Уже представляю, как было бы классно с тобой попутешествовать или покататься на лыжах.       Такие слова сбили её с толку. Он действительно думал о таких вещах? Ей это казалось очень странным.       – Я не умею кататься на лыжах, – пожала плечами она.       – Вот и славно, я бы тебя научил, – он отвлёкся на официанта, поставившего на стол заказанные блюда. – Если ты хочешь, конечно.       Она хотела. В мире столько всего, чего она не пробовала, и теперь у неё появляется всё больше и больше новых возможностей, от которых было бы грешно отказываться. Лия попыталась вспомнить, что ей хотелось попробовать, сноуборд, лыжи, коньки, всё вызывало неподдельный интерес. И тут вдруг сознание заскрипело большими колёсами. Она машинально поправила рукава.       Взгляд Алекса упал на её запястья, и он колебался несколько секунд, прежде чем спросить:       – С тобой всё в порядке?       Натянув рукава до основания пальцев, она кивнула.       – Иногда я не могу ходить, если ты помнишь.       Нортон медленно кивнул, пытаясь срастить, как это может быть связано с бинтами, которые он успел заметить на её руках.       – И из-за этой болезни у тебя…       Он не знал, как продолжить. Как задать этот вопрос. Он опустил глаза на её руки, которые она неловко спрятала под столом. Будто ей неприятно, чтобы он на них смотрел.       – Прости. Кажется, я нарываюсь на второй страйк, – он попытался пошутить, чтобы немного разрядить обстановку. Она слегка улыбнулась. Видимо, вышло.       – Нет, вовсе нет. Всё нормально. Да, из-за болезни у меня теперь и руки болят.       Она не была готова в этом признаться даже самой себе. Считала это разовой акцией. Не хотела наделять эту боль именем, подтверждать словами, фактами. Так было и с коляской, она старалась всячески игнорировать свои невзгоды, чтобы не наделять их силой против неё самой.       – Если тебе понадобится помощь ты только не молчи, – серьёзным тоном попросил её Алекс.       – И что же ты сделаешь? Понесёшь меня на руках? – усмехнулась девушка.       – Именно это и сделаю, – всё тем же серьёзным тоном ответил Алекс.       Казалось, на секунду она сумела пробиться за фасад улыбчивого самодовольного парня и найти там что-то настоящее. Что-то, к чему хотелось бы вернуться.