«Меня не будет до вечера пятницы. Библиотека в твоем распоряжении. Развлекайся.
Драко».
Книги! Гермиона радостно вцепилась в записку, не веря своим глазам. Она была уверена, что книги вряд ли были заколдованы по-серьезному — в доме жила сквиб Эмили и ее легко могло убить любое защитное проклятие. Но тома, особенно по темной магии, могли вредничать по-другому: не давать себя прочесть, путать буквы или пытаться оттяпать палец. И, получив от хозяина библиотеки разрешение, она даже без палочки могла спокойно читать все что угодно. Грейнджер осеклась и силой подавила в себе проросшую благодарность. Он сделал это не по доброте душевной. Малфой лишь пытается задобрить ее, найти подход. Гермиона хмыкнула. Пусть старается и дальше. Пусть даже тонной книг ее осыпет. Это будет даже интересно. Но она найдет обход для обета. Пусть ей и придется стать его женой, простить и уж тем более полюбить Малфоя она не сможет никогда. Скомкав в руках бумагу, Гермиона вышла из комнаты и столкнулась с домовиком. Тобби присел и, схватившись за почерневшую от времени наволочку, надетую прямо на его голое тело, быстро залепетал: — Хозяйка просила пригласить грязнокровку на обед. Она ждет вас в столовой уже две минуты. Гермиона хмыкнула. С чего бы это Гойл приглашать ее к столу? — Если Эмили так хочет моего присутствия, то пусть сама и приглашает меня. И не зовет грязнокровкой, если хочет, чтобы я приняла приглашение. Эльф протяжно вздохнул и в мольбе поднял на нее свои большие голубые глаза. — Но госпожа очень не хотела видеться с вами лично, сэр Малфой заставил хозяйку приглашать вас на трапезу. Она точно будет не рада, если ей придется самой идти к вам. Тобби придется наказать себя за то, что ему не удалось убедить вас придти. В Гермионе всколыхнулась жалость к маленькому домовику. Она вспомнила, как очень переживала за домовиков Хогвартса и даже организовала свой маленький клуб по освобождению домовых эльфов. Если позволить Эмили наказать Тобби, то чем она будет лучше всех этих чистокровных волшебников, таких жестоких по отношению ко всем своим слугам? — Ладно, — она кивнула. — Но скажи Эмили, что если она не хочет снова вызвать гнев Малфоя, пусть зовет меня по имени. Я Гермиона Грейнджер. Домовик быстро закивал и, щелкнув пальцами, трансгрессировал. Гермиона почувствовала, как самодовольно улыбается и выругала себя. Не стоило бросаться фамилией Малфоя так, будто он ее личный телохранитель или… или жених. Гермиона застонала и прикусила губу. Всего два дня с Драко, а уже бросается его фразочками. «Мой отец узнает об этом»… Ну, в ее случае, «мой будущий муж узнает об этом». Гермиона скривилась. Нет, она больше не будет позволять себе такие выражения. Это слишком нелепо. Прежде чем спускаться, Гермиона проверила остальные комнаты на этаже. Все пустые, как и говорил Малфой. В каждой своя ванная. Ее комната, — как заметила Гермиона, — была самой просторной. Постояв еще немного у окна в коридоре и внимательно осмотрев вид из него (сосны, ели и кусочек сада), Гермиона спустилась по лестнице и завернула в столовую. На разных концах стола уже были накрыты места только для двух человек. Эмили сидела за одним, и как только Гермиона вошла, тут же сердито уставилась на нее, надув щеки и нахмурив брови. Казалось, даже за едой Эмили хотелось как можно дальше отодвинуться от Гермионы, настолько она ее невзлюбила. Гермиона невольно ухмыльнулась. Поведение Эмили напоминало ей поведение Драко Малфоя в школе. Только вот… Только вот Эмили было некому поддержать. У нее не было рядом хихикающих подружек или целого факультета за спиной. Она была одинока в своем презрении. Гермиона отогнала эту мысль, как и начинающуюся жалость, и села на подготовленное для нее место. На столе сразу же возникли блюда с простой, но так вкусно пахнущей домашней едой. Видно, домовой эльф очень постарался. Гермиона невольно вспомнила пиры в Хогвартсе. Она нерешительно потянулась за салатом и застыла: Эмили прожигала ее таким взглядом, что казалось, будь она волшебницей, от Гермионы уже не осталось бы и мокрого места. Грейнджер одернула пальцы и скрестила руки на груди, ожидая вопросов. Или претензий. — Почему ты? — наконец выдохнула Эмили. — Почему он выбрал тебя? Это неправильно! Ты же не из чистокровной семьи! Как он мог… Я ведь… Я же… Гойл шмыгнула носом и уставилась в пустую тарелку. Гермиона хмыкнула. «Поверь, я хотела бы это знать не меньше твоего». В голове сразу же возник разговор, подслушанный накануне. «Малфою нужна именно я, но это не похоже на любовь. И не похоже на план Волдеморта, ведь он действует против своего хозяина». Она решила осторожно выдать одно из своих ранних предположений, но так, чтобы вывести Эмили на разговор. Изобразив растерянность в глазах, Гермиона пробормотала: — Кажется, я нужна ему как гарант. Что-то, что после окончания войны не даст попасть в Азкабан, как другим Пожирателям. — Чушь! — Эмили, забывшись о манерах, ударила кулаком о стол и подняла глаза на Гермиону. — Тогда ему не обязательно было бы жениться на тебе. В крайнем случае, он мог бы выбрать любую другую волшебницу. Чистокровную. Например, дочь Уизли. Малфоям всегда была важна чистота крови! Они не стал бы смешивать свою благородную кровь с… с… Эмили возвела глаза к потолку. «Видимо, Тобби передал мое маленькое послание», — удовлетворенно подумала Гермиона. Она не чувствовала угрызений совести. Пусть Гойл поучится вежливости. — Ну ты поняла, — сдалась Эмили. — С тобой. — Мне «очень приятно», что ты такого мнения обо мне, — язвительно фыркнула Гермиона. — Чтобы ты знала, я сама не горю желанием выйти за Малфоя замуж. Но мне придется. Иначе он не станет нам помогать. Эмили бесшумно повторила последнюю фразу за Гермионой, будто пробуя слова на вкус. Потом скривилась и помотала головой. — Он что-то скрывает. Не могу понять что. Вот оно! Может Гойл что-то видела или слышала? Может, что-то говорил ее брат? — Ты знаешь, чем Малфой обычно занимается? — Гермиона подалась вперед. — Что он делает в Министерстве? С кем общается? Эмили покачала головой. — Мне он ничего не рассказывает, — она осеклась и нахмурилась. Ее голубые глаза вмиг стали жесткими и холодными. — И, если бы я даже и знала, то бы не стала говорить с тобой об этом! Гермиона откинулась на спинку стула и сдула со лба непослушную прядь. Она слишком надавила, и Эмили закрылась для нее. Но все же, в чем-то Гермиона была права. Гойл здесь слишком одиноко. Ей не с кем поговорить, — вряд ли Малфой много времени проводит в этом убежище, — ей не с кем было поделиться идеями или подозрениями. Скорее всего, она живет в вечном страхе того, что однажды Малфой ее забудет и бросит. Эмили принялась есть, не поднимая взгляда и сосредоточенно уставившись в одну точку. Гермиона вновь потянулась к салату, с интересом поглядывала в сторону Гойл. Нужно поискать какую-то общую тему. Возможно какое-то увлечение, за что они смогли бы зацепиться. — Любишь читать? — наобум спросила Гермиона. Эмили дернула плечом и фыркнула. — Пустая трата времени, — она с силой надавила вилкой на помидор, и тот брызнул соком на ее футболку. Эмили поморщилась и попыталась оттереть пятно, но только размазала его ещё больше. Сердито зарычав и потеряв остатки вынужденной вежливости, она вскочила из-за стола и убежала в сторону своей комнаты. Гермиона осталась в одиночестве, но это ее совершенно не беспокоило. Закончив обедать, Грейнджер направилась в библиотеку и внимательно изучила первый шкаф с книгами. Старинные и новые фолианты стояли не сплошным рядом, а с промежутками, разбавляемые резными деревянными фигурками и бесконечно длинными чистыми свитками для записей. Гермиона украдкой взяла парочку для себя, решив, что Малфой точно не обидится. «Проклятия, проклятия, проклятия, — Гермиона скользила пальцем по корешкам, хмурясь и размышляя. — Если Малфой заколдовывал проход самостоятельно, какова вероятность того, что я найду здесь ключ к Большой сосне? Вряд ли он стал бы так просто прятать книгу о магии проходов у всех на виду». Не найдя ничего подходящего в первом шкафу, Гермиона перешла к следующему, морщась и склонив голову набок, чтобы проще было читать названия. У каких-то особо древних фолиантов не было надписей на корешках, поэтому приходилось доставать книгу целиком и читать название на обложке. Когда Гермиона была у третьего шкафа, по холлу прошла Эмили, держа в руках маленькую плетёную корзину. Она успела переодеться, и теперь на ней были белая юбка и блузка, расшитая легким кружевом. За Эмили шел домовой эльф и левитировал перед собой мольберт. Он едва поспевал за спешащей хозяйкой, торопливо перебирая своими короткими ножками. Хлопнула входная дверь. Гермиона пожала плечами и продолжила свое исследование. Она уже выбрала пару книг, которые хотела бы прочитать чуть позже. Например, «Темные артефакты, исчезнувшие без следа» звучало довольно заманчиво, учитывая, что Волдеморт предпочитал делать своими крестражами довольно ценные и старинные вещи. Спустя время Гермиона покосилась на стопку книг, выбранных ею для чтения. Кипа получилась почти в ее рост. Без палочки придется носить все в руках в свою комнату. Хотя… если Эмили не любит читать, вряд ли она будет трогать магические книги. Да и Малфой не появится тут до пятницы, значит, можно читать где ей самой вздумается. Но сейчас садиться за чтение Гермиона не стала. Она сможет просидеть за книгами хоть всю ночь, а вот обследовать дом и территорию вокруг лучше при свете дня. Нужно было хотя бы на шаг приблизиться к нахождению тайника Малфоя. Гермиона не думала, что если она найдет потайную комнату, то сможет в нее легко и просто войти. Скорее всего, даже если найти потайную дверь, открыть без палочки она ее не сможет. Грейнджер не любила чужие секреты, и сломя голову нестись туда, где заперто, как это делал Гарри, но определенное беспокойство насчёт текущей ситуации присутствовало. Казалось, что Малфой скрывает что-то страшное, что-то потаенное и опасное. Она решила, что тайник скорее всего где-то на первом этаже, так как второй этаж, если не считать ее комнату, она уже полностью осмотрела. Гермиона начала свое исследование с холла, внимательно ощупывая стены и дергая за старинные лампы. Они выглядели так чуждо среди нового убранства всего коттеджа, что Грейнджер даже не сомневалась, что их установил Малфой, совершенно незнакомый с электричеством. Не обнаружив рычага, она заглянула в каморку у лестницы, подвинула каждое зелье и ящик. Ничего. Тогда Гермиона начала искать в столовой. Помня о скрытой под гобеленом кухне, она начала с нее. Открыла каждый ящичек, заглянула за печь и под окно. Ничего. Проверила столовую, простукивая стены и ощупывая все неровности, до которых могла дотянуться. Но и тут ее ждал провал. В гостиной Грейнджер стала осторожно дергать за корешки книг, предположив, что какая-то из них может быть скрытым рычагом. Ей понадобилось больше двух часов, чтобы проверить все. Она даже сходила за стулом из столовой, чтобы достать до самых верхних. Ничего. Тогда она проверила камин, провела пальцем по каждому кирпичику, даже пошевелила давно потухшие угли. Ничего. Если бы у нее была палочка, она бы давно обнаружила проход. Кажется, поэтому Малфой ее и забрал, а не из-за опасения, что она как-то навредит его «прекрасной» физиономии. Он точно что-то прятал, и она хотела бы знать, есть ли там что-то, что может помочь их глобальной миссии: свержению Волдеморта. На то, чтобы проверить холл, столовую, кухню и гостиную у Гермионы ушел практически весь день. Она и не заметила, как быстро прошло время и рядом с ней снова появился домовик, приглашая к столу. На ужине Эмили сидела все в той же майке, что она испачкала помидором, только теперь на месте пятна разноцветными красками переливалась от руки нарисованная роза. Гермиона невольно задержала на ней взгляд, оценив уровень работы и мастерства. — Ты неплохо рисуешь, — Грейнджер вспомнила вручную расписанные футболки с надписями о Малфое и хмыкнула. — В мире маглов ты могла бы сделать карьеру художника. — Мне не нужно твое одобрение, — Эмили отвела взгляд, но Гермиона заметила, как она слегла улыбнулась, принимая похвалу. — Мне нужно выйти замуж… и продолжить род чистокровных волшебников. Гермиона вскинула брови в немом вопросе. Она и представить себе не могла, насколько сильно магическая аристократия продвигает идеи чистоты крови, что даже своевольная Эмили считает рождение детей отличным планом на жизнь. Или это из-за того, что она сквиб? — Может, тебе и не нужно выходить замуж? Такой вопрос поставил Эмили в тупик. Она уставилась на Гермиону, будто та сказала несусветную чушь, вроде того, что небо зеленое, трава голубая, а Локонс хороший преподаватель защиты от темных искусств. Гойл открывала и закрывала рот, хлопала ресницами, а из ее горла вырывался только сиплый хрип. — Как так: не нужно? — она наконец вернула себе голос. — Что за бредни? Все чистокровные девушки должны выйти замуж. — Но ты же… — начала Гермиона и замолчала. Она не особо отличалась тактом, но сейчас поняла, что лучше не трогать то, во что все тычут пальцем. — Сквиб, — закончила за нее Эмили. — Да, я сквиб. Но я все еще чистокровная. На мне просто… сработала осечка. Но я все еще могу родить детей-волшебников, и тогда я стану полноправной частью магического мира. Гермиона покачала головой. — Тебе никто не скажет спасибо. Никто тебя не похвалит. Никто из всей этой «аристократии»… — Гермиона почувствовала, как в ее голосе сквозит презрение и попыталась сказать мягче. — Никто не оценит твоих страданий, Эмили. Тебе нужно жить свою жизнь. — Тебе это легко говорить! — вспылила Эмили и вскочила со стула. Ее щеки пошли пятнами. — Это тебя Малфой выбрал в жены, это ты должна будешь обручиться с ним, это ты будешь под его защитой и покровительством… — Мне это не нужно, я же говорю… — Молчи! — завизжала Эмили и замотала головой. — Молчи, молчи, молчи! Я тебе никогда не прощу ни этой глупой свадьбы, ни того, что из-за тебя умер мой брат! Ее слова эхом разнеслись по столовой и затерялись где-то под потолком, повиснув как натянутая струна в измученном множеством рук инструменте. Гермиона испуганно отшатнулась. Она не помнила, чтобы дралась и уж тем более убивала Гойла, она даже не видела его с тех пор, как покинула школу. Почему Эмили считает, что Гермиона причастна к смерти брата? — Эмили, я не видела его со школы, — попыталась оправдаться Гермиона, будто действительно была причастна. — Я не помню, чтобы мы как-то пересекались последние два года… — Они искали вашу «команду по спасению мира», — выдохнула Эмили и медленно приблизилась к Гермионе. Ее подбородок задрожал. — Они искали вас, все трое. Мой брат, Малфой и Крэбб. Если бы вы сдались, им бы не пришлось тогда подвергать себя опасности. — Мы их не видели и с ними не сражались, — продолжала стоять на своем Гермиона. Картинка в голове потихоньку начинала складываться. Возможно, Крэбб и Гойл участвовали в налете на хижину Уизли? Или в любой другой потасовке, где был задействован Орден и Пожиратели. Раз Эмили живет тут год, значит Гойл умер весной девяносто восьмого, что соответствует времени нападения на семью Рона. — Не важно, — Эмили мотнула головой и вцепилась в стол перед Гермионой, сердито прожигая ее взглядом. — Если бы не вы… Мой брат был бы жив. — Его могли отправить на другое задание, и там он мог таким же образом погибнуть. Дело не во мне. Дело в его хозяине. Он жестокий волшебник. Его не волнуют последователи. Он переживает только о собственном благополучии. — Тогда они напали на кого-то из ваших, — пробормотала Эмили, теребя салфетку. Ее гнев понемногу утихал, сменяясь воспоминаниями. — Я не знаю, что случилось, но по словам Малфоя, Крэбб наколдовал Адское пламя и не справился с ним. Весь дом, где они были, начал гореть, а они вместе с ним. Тогда оттуда выбрался только Драко… — Эмили всхлипнула. — Никто ведь даже не искал их тела, кроме Драко, он вернулся, когда пламя само ушло. Драко нашел… нашел почти полностью сгоревшее тело моего брата и мантию Крэбба. Эмили выдохнула и прижала руки к груди. Гермиона не знала даже, что и сказать. Она, наверное, должна была посочувствовать утрате Эмили, но мысль, что тогда мог умереть кто-то из ее друзей, сжирала Грейнджер изнутри. Гойл окинула ее затуманенным взглядом и отвернулась. — Я не хочу с тобой говорить. Ты виновата. Они искали вас. Тебя. А теперь Малфой почему-то решил на тебе жениться. Кажется, у него совсем поехала крыша. «Я нужна ему лишь для какого-то обряда», — хотела сказать Гермиона но прикусила язык. Незачем Эмили знать это. Во вторник Гермионе удалось найти скрытую дверь возле комнаты Гойл, но она вела не в тайный кабинет Малфоя, а в подвалы, где стояли очистительные сооружения для воды. Грейнджер обшарила все помещение, но не нашла ничего интересного. Следующие пару дней прошли для Гермионы за запойным чтением книг по ночам, исследованием дома и территории вокруг и долгими размышлениями. Пару раз после особо продолжительных осмотров местности, она заходила ненадолго в озеро, чтобы остудить зудящие от жары и ходьбы ноги, и стояла, чувствуя биение волн о колени и рассматривая красивый болезненно-алый закат над холмами. В сердце щемило от грусти и потерянной свободы, а на душе тяжким грузом висела тоска по друзьям. Гермиона каждое утро и вечер проверяла кристалл, чтобы узнать, как дела у Гарри и Рона. Лунный камень показывал, что все хорошо. Это немного успокаивало и давало надежду, что они в безопасности. Эмили почти не разговаривала с Гермионой, а только укоризненно смотрела на нее и фыркала каждый раз, когда они разминались в коридоре. Гермиона не замечала этого, все ее мысли были только о разгадке тайны сосны и поиске обхода Непреложного обета. Гермиона заметила, что животные, вещи и насекомые свободно проходят сквозь купол. Она просовывала веточки, пока не упиралась пальцами в невидимую стену, бросала камни, шишки и жуков. Все свободно пролетало через преграду, не встречая сопротивления. Но когда она пыталась обмотать руку одеждой и просунуть сквозь стволы деревьев, ее всегда постигала неудача. Когда ей надоедало испытывать магию Большой сосны, она садилась в тень деревьев и размышляла об обете. «Заботиться и не причинять вреда». «Заботиться» было понятной частью. Ее нарушить сложно. Еда, вода, крыша над головой у Гермионы была. Если говорить о каких-то более глубоких материях… сложно переносить такую размытую формулировку на действия, но если Малфой до сих пор не умер, эта часть обета была в порядке. «Не причинять вреда» казалось условием сложнее и легче одновременно. Именно из-за этой части Малфой решил, что Гермиона обязательно должна в него влюбиться. Иначе он не сможет провести свадьбу и первую брачную ночь, которые были нужны для какого-то обряда. Гермиона вздрогнула, надеясь, что все будет достаточно традиционно. Она понятия не имела, как принято спать с супругом у магических аристократов. Что если для них обязательным условием является отсутствие защиты и контрацепции? О таком даже думать не хотелось. Заставив себя вернуться к формулировке, Гермиона нервно рвала траву вокруг себя и раз за разом повторяя слова обета. Она уже тысячу раз пожалела, что решила заставить Малфоя поклясться, но что сделано то сделано. В конце концов ей показалось, что она придумала довольно сносный вариант для обхода обета. И от мысли о том, как это можно проверить, у нее внутри все неприятно сжималось и посасывало под ложечкой. Она одновременно с нетерпением и страхом ждала возвращения Драко Малфоя, чтобы рассказать ему об этом. Вечером в пятницу и Гермиона и Эмили одновременно вышли на улицу. Грейнджер сидела на мягком покрывале у сосны, и читала большую книгу о снятии проклятий, а Гойл расположилась у крыльца, и что-то рисовала. Начинало вечереть, понемногу сгущались сумерки, быстро накрывая лес, а Малфоя все не было. Гермиона сильно напрягала глаза, чтобы читать, но принципиально не уходила в дом. Она ощущала сильную тревогу, гнездившуюся где-то между лопаток и заставляющую каждую минуту коситься на Большую сосну, в надежде увидеть привычные колебания воздуха от аппарационного скачка. Она переживала, что с Малфоем могло что-то случиться. Думала, что весь его план раскрыли и с минуты на минуту нужно ожидать облаву. Потому она продолжала сидеть на улице и упрямо смотреть в страницы книги, в вечернем полумраке не различая ни буквы. Заскрипела входная дверь. Гермиона подняла голову и увидела, как Тобби вынес для Эмили пузатый фонарь. Гермиона заметила, что Гойл тоже перестала рисовать и с тревогой всматривались в сторону Большой сосны. Видно, раньше Малфой всегда приходил вовремя, и она тоже переживала за него. «Ну и где же он?» — сердилась и беспокоилась Гермиона, нервно закрывая и раскрывая книгу, теребя ее за корешок. Наконец, по ту сторону Большой сосны сжалось и скукожилось пространство, буквально выплёвывая Малфоя. Он чуть качнулся, отбросил свои светлые волосы назад и провел рукой по лицу, устало растирая переносицу. Он не торопился входить и просто стоял, уставившись в одну точку. «Он не видит нас», — подумалось Гермионе. Ведь с той стороны вместо домика и лужайки все видят непроходимый бурелом, чащу, опасно ощерившуюся ветвями и сухими кустами. А вот жители коттеджа могут видеть все, что происходит снаружи. Довольно изобретательно. Малфой тряхнул головой и подошел к проходу. Вспыхнуло, он пропал и тут же появился по эту сторону сосны, брезгливо отряхивая плащ от сосновых иголок. Он обвел взглядом поляну и усмехнулся, увидев Гермиону. И, как бы ей не хотелось сейчас встать и демонстративно уйти, она заставила себя остаться. Ей нужно было поговорить с Малфоем, обсудить придуманный ею план. Но Драко прошел мимо нее, даже не поздоровавшись. Увильнул от объятий Эмили, что-то тихо сказал ей. Гойл кивнула и быстро ушла в дом. Гермиона поднялась со своего места, сбитая с толку и растерянная. Ей казалось, что за те пять дней, что они не виделись, она достойна хотя бы простого «Привет». Но, видно, не от Малфоя. Гермиона хмыкнула, пожала плечами и принялась собираться. Убирая покрывало, ей резко расхотелось делиться своими идеями с Малфоем. Гермиона была уверена, что он поднимет ее на смех. Или же просто будет издевательски морщиться и стенать. Ну или же категорично заявит, что его устраивает только вариант с «любовью». Прижав книгу и покрывало к груди, Гермиона быстрым шагом вошла в дом, поднялась по лестнице и оказалась в своей комнате. Она застыла, собираясь с мыслями, медленно вдохнула и выдохнула, а после принялась пересматривать свитки, чтобы найти свои записи об обете. Через пару минут в комнате появился домовик Тобби и пригласил ее на ужин. — Я не голодна, — соврала Гермиона, не поднимая взгляд. — Я не приду. — Но вас приглашает сам сэр Малфой, — пропищал домовой эльф. — А госпожа Эмили сказала, что если вы не придете, Тобби придется сильно удариться головой о стену. Десять раз. Тянущиеся к свитку пальцы Гермионы застыли. Так вот оно что. Это точно была идея Малфоя. Только он мог знать или слышать о том, что Гермионе неравнодушна судьба домовых эльфов. — Хорошо, — она сжала пергамент так сильно, что побелели кончики пальцев. — Я приду. Тобби радостно закивал головой и исчез, а Гермиона покосилась в сторону футболок Эмили. Ее губы растянулись в бунтарской улыбке. Что же, раз ее ждут, невежливо задерживаться. Гермиона спустилась в столовую через десять минут. Не села сразу за стол, а остановилась в проходе. Она не стала расчесывать волосы и собирать в прическу, позволяя кудрям свободно спадать на плечи. Футболка Эмили, раньше совершенно белая, с черной, сделанной вручную, надписью «Я люблю Драко Малфоя», пополнилась чернильной припиской «не» перед словом «люблю». «Я не люблю Драко Малфоя» — гласила новая надпись. Малфой и Гойл подняли головы на шум. Увидев испорченную футболку, Эмили задохнулась от злости и, схватив со стола вилку и нож, уставилась в пустую тарелку. Малфой же, усмехнувшись одними глазами, сделал вид, что ему интереснее смотреть в Ежедневный пророк, нежели в сторону Гермионы. Но его пальцы чуть дрогнули, когда он перевернул страницу. Грейнджер медленно прошлась к столу и села на самый дальний угол. Там, где обычно сидела Эмили, был Драко. Гермиона усмехнулась про себя: весь ужин Малфою придется видеть надпись на футболке. Если он, конечно, будет смотреть на нее, а не на Эмили, устроившуюся рядом с ним по левую руку. Ужин начался. Никто не говорил и слова. Малфой отложил газету и задумчиво осматривал стены, окна, распахнутые из-за вечерней жары, крутил в руках столовые приборы и косился на Эмили, царапающую ножом тарелку. Фьить-фьить. Фьить-фьить. Драко поморщился, отвел взгляд и уставился куда-то в лоб Гермионы. Грейнджер усмехнулась про себя и, подперев щеку рукой, облокотилась о стол. — Как тебе моя библиотека? — наконец спросил Малфой. Нож застыл в руках у Эмили, и тут же принялся еще более энергично кромсать курицу, задевая скользкую поверхность посуды. — Много новых для меня книг, — честно признала Гермиона, пытаясь поймать его взгляд. Фьить-фьить-фьить-фьить. — А мы тут с Эмили говорили о нашем с тобой завтрашнем посещении города. — Малфой взял стеклянный стакан со стола и принялся задумчиво обводить его грани. — Какова цель нашей поездки? — Гермиона заправила пару особо непослушных прядей за ухо. — Если только ради моей новой одежды, то… — Свадебное платье, — Драко ухмыльнулся. — К сожалению, к магическим портным я не смогу тебя отвести, слишком рискованно, но посетить магловские салоны это нам не помешает. Эмили перестала делать вид, что режет хоть что-то, и бросила столовые приборы. Малфой поморщился. — Мисс Гойл, что-то не так? Она застыла и еще сильнее опустила голову. Ее плечи мелко задрожали, а из горла вырвалось сипение. Эмили попыталась что-то сказать, но голос ее не слушался, выдавая только бульканье и всхлипы. Так и не дотронувшись до еды, она вскочила, бросила на тарелку салфетку с колен, и выбежала из столовой. Малфой пожал плечами и отправил в рот кусочек курицы. — Ну ты и… — прошептала Гермиона, испытывая легкую жалость к Эмили. Потом осеклась и холодно спросила: — Ты уже определился с датой свадьбы, я так полагаю? Малфой не спешил с ответом, он смотрел в окно, на темные ветви сосен и маленький дворик перед домом. Потом перевел взгляд на Гермиону и, наконец, посмотрел ей прямо в глаза. — Как думаешь, церемония у дома, в саду, будет не слишком странной для всего одного гостя? Или стоит перенести все в столовую? — Не думаю, что Эмили придет, — хмыкнула Гермиона. — Я говорю не про нее, — чуть дернул щекой Драко. — Я говорю про свою мать. «Мать?» Гермиона смутно помнила миссис Малфой. Кажется, она всегда ее видела только мельком. Строгая и сдержанная, мать Драко была чем-то похожа на Снежную Королеву из сказок. Лед в глазах, холод в словах, манеры в действиях. Значит, она знает о том, что Драко женится? Гермиона подумала о своих родителях, которые сейчас живут где-то в Австралии, и даже не помнят о том, что у них была дочь. Она бы хотела, чтобы родители присутствовали на ее свадьбе. Но не с Малфоем. С кем-то, в кого бы она действительно влюбилась. Но теперь нет смысла об этом думать. Нужно быстрее свершить то, что желает Малфой и заняться крестражами. — Мне все равно, — она поняла, что Драко все еще выжидающе смотрит на нее и цокнула языком. — Когда будет свадьба? — Конец августа. — Это долго. — О, мне льстит, что ты так хочешь стать моей женой, — ухмыльнулся Малфой. — Это долго для Гарри и Рона! — Гермиона сверкнула глазами и встала, опёршись о столешницу ладонями. — Нужно как можно быстрее найти и уничтожить известный нам крестраж. Зачем ты тянешь, если знаешь, где он? Что за обряд ты хочешь провести? Почему именно я? Вопросы, до этого сдерживаемые, прорвались и осыпались бурным потоком. Гермиона замолчала, чувствуя легкую дрожь в коленях. — Я слежу за местом, где спрятан крестраж, — Малфой неторопливо отложил приборы и встал. Он медленно прошелся возле стола, пальцами касаясь каждой спинки стула, и глядя ей прямо в глаза. — Пока что он там где и был. И если вдруг кто-то заберёт его, я первый узнаю об этом. — Так в чем проблема заменить чашу сейчас? — Гермиона напряженно вглядывалась в его лицо, пока он не встал совсем уж близко. По спине пробежались мурашки, и она отвела взгляд. — Ты обещал сделать все… — Я помню о своих словах, Грейнджер, — его глаза зажглись недобрым огнем. — Если бы я не делал все, что в моих силах, я бы уже умер. — Он усмехнулся. — А ты, как я вижу, не спешишь сделать хотя бы шаг мне навстречу. — Я придумала, как обойти обет, — неохотно призналась Гермиона. Малфой заинтересованно склонил голову. — Поделишься? — Я должна дать тебе явное вербальное согласие на определенные действия, — Гермиона не хотела рассказывать все это здесь, в столовой, куда в любой момент может вернуться Эмили, но Малфой вынудил ее. — Если это будет выглядеть, как просьба с моей стороны, обет не сочтет это за вред. Малфой ухмыльнулся. — Каждый раз, когда я захочу тебя поцеловать, тебе придется проговаривать вслух, что ты не против этого? — он хохотнул. — Мне кажется, ты загнала себя в еще больший тупик, Грейнджер. — Если у тебя есть идеи получше, я вся внимание, — она сердито вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на него. — Нет. Почему? Это отличный план, — он перестал улыбаться, его глаза потемнели, а губы плотно сжались. — Неужели ты думаешь, что от этого перестанешь испытывать душевные страдания? — Я не стала бы выдвигать такую теорию просто так, — Гермиона закусила губу. — Я предлагаю попробовать… что-нибудь простое, — она бросила быстрый взгляд в сторону выхода, вздохнула и посмотрела прямо в серые, отдающие холодом и мраком глаза Драко. — Малфой, я разрешаю тебе поцеловать себя и обещаю, что это не будет расцениваться мной как насилие. Малфой дернулся от неожиданности, кажется, совершенно не готовый к таким словам. Но тут же его мимолетная растерянность сменилась улыбкой. Он вцепился пальцами в ее подбородок, притянул к себе, взглянул в глаза. Гермиона старалась, чтобы в ее взгляде читалась решимость и готовность, но против воли вздрогнула и зажмурилась. Драко приблизил свои губы к ее губам и замер. Секунды растянулись, будто время и вовсе перестало идти. Он не целовал ее. Но и не отпускал. Гермиона чувствовала дыхание на своих губах и легкий аромат пергамента и хвои от его одежды. — Позволь мне попробовать добиться тебя, — прошептал Малфой спустя пару мучительных мгновений и отпустил ее подбородок, отступил на пару шагов назад. — Этот план мы оставим на крайний случай. Гермиона ощутила облегчение вперемешку с сомнением. Она придумала хороший план. Так почему он пытается сделать вид, что любит ее, и играет в благородного романтика? «Тратить время на свидания? Идет война, сейчас не до любви! А его волнуют мои ответные чувства». Она открыла рот, чтобы возразить, но Малфой резко прервал ее, бросив странный взгляд на футболку: — Отправляемся завтра в девять утра. Я зайду, когда все будет готово. Он выпрямился, возвращая себе равнодушное выражение лица, развернулся, и покинул столовую. Гермиона услышала, как хлопнула входная дверь, и вцепилась в столешницу, чувствуя полное опустошение. Она так и не смогла переиграть Драко Малфоя.