Не считай до десяти

В этот раз ты предусмотрительно вооружилась рюкзаком. Загружаешь жуткую ношу и отправляешься домой, куда теперь не составляет труда добраться. Не нужно прятаться от чужих глаз, не нужно переходить на другую сторону дороги — многие и так узнают тебя и уходят с пути, лишь бы не соприкоснуться со странной девушкой, вокруг которой царит утрата. Убираешь останки в один из массивных ящиков, предназначенных для хранения хлама. Пока ты не уверена, стоит ли закапывать кости на заднем дворе. Может, женщина что-то знала, пытаясь упрятать их в землю? Мысли обрывает ощущение чужого присутствия за спиной. Кровь отхлынула от конечностей. В голове мелькают неблагоприятные сценарии. Полиция вела слежку? Старушка вздумала проведать напоследок? Бездомный решил, что здесь никто не живёт? Едва не вскрикиваешь от напряжения, когда тяжёлая рука ложится на плечо. И тут же выдыхаешь, когда слышишь шорох металла. И когда он стал тебя успокаивать? Крюгер наклоняется к твоему уху и обдаёт кожу холодным дыханием, напоминающем о неестественной природе его существа. "Такая забота о чужом внутреннем мире", — пытаешься отстраниться, дабы оборвать вторжение в личное пространство, но аномально сильная ладонь удерживает на месте. Да и как можно волноваться о теле, когда он уже в твоей голове? Но почему он объявился сейчас? Неужели грань сна и реальности настолько истончилась, что ты видишь кошмары наяву? "Я и не подозревал, что ты настолько фанатична", — утомлённо прикрываешь глаза на очередную колкую фразу. Однако, задумавшись, приходишь к ужасающему выводу — Фредерик прав. Ты недалека от одержимости. Может, ты просто не хочешь снова всё потерять? Тебе стоило немалых усилий построить новую жизнь на тех обломках, какие Крюгер оставил от твоего былого существования. Ты бы хотела высказать всё, что думаешь, но понимаешь — это бесполезно. Потому ты лишь потираешь переносицу и закрываешь сундук, отодвигая его под кровать. "Так ты ещё и любитель поспать на костях", — пропускаешь замечание мимо ушей и встаёшь, одёргивая плечо от чужой ладони. И тут же жалеешь об этом, когда тебя хватают за портки и прижимают к стене. Дыхание перехватывает, а сердце подступает к горлу, когда чужие янтарные глаза упираются молчаливым взглядом прямо в душу. Лучше бы он снова отпустил какую-нибудь шутку. Тебя отшвыривают на пол, и ты благодарна за это. Ты понимаешь всё и без слов — его раздражает твоя безучастность. Он ждёт от тебя восхищения — того, чем маленькая ты в избытке снабжала ещё живого Фредерика. Однако её больше нет. Как нет и детского восприятия мира. У вас осталась лишь одна общая черта — страх потерять друга. А теперь и единственного близкого не-человека. И ты сделаешь всё, чтобы не допустить повторения истории. Не тогда, когда ты только обрела извращённое подобие покоя. Ты прекрасно знаешь, что требуется Крюгеру, и теперь готова в избытке это предоставить.