Возможно, это наше последнее лето

Полоски жалюзи надувались от ветра, что проникал через приоткрытое окно в светлую палату. Рядом с кроватью пациента стояло два пустых стула, между которых на полу дремал Феликс, положив голову на бледную ладонь Хёнджина. Чан покачал головой, но не смог сдержать улыбки. Слишком мило и тепло. Он поставил поднос с двумя тарелками, где лежал завтрак, на столик перед маленьким диваном и подошёл к койке. Хёнджин лежал на светлом постельном белье с серым лицом и трепещущими длинными ресницами. Шёл третий день его сна. Как объяснил медперсонал базы, сон — это способ восстановления после введённой в организм Хвана вакцины Хан Джисона. Он переборщил с компонентом, название которого Чан не сумел запомнить, поэтому Хёнджин и спит, но его жизни больше ничего не угрожает. Чан очень испугался, когда увидел Джини лежавшим на земле, всего трясущегося и отбивающегося от рук товарищей. Потом заметили бордовое пятно на рукаве рубашки и для Бана мир закончился — он так надеялся, что ему чудились те признаки инфекции, о которых рассказывал лесник. Командир был готов впасть в истерику от незнания, что делать и как жить дальше. Ведь Джини заразился, а жизнь без него превратится в бессмысленное существование. Но тут подоспел учёный, что вытащил из жестяной коробочки маленькую пробирку с бледно-фиолетовой жидкостью и шприцем. — Что это? — спросил тогда Чан, сдерживая слёзы. — Вакцина моей разработки, — пытаясь вскрыть дрожащими пальцами упаковку, ответил Джисон. — Но я её не испытывал на людях, только на частичках инфекционных… я не уверен, что она поможет. Было видно, что он волновался и боялся сделать что-то не правильно — от него зависила дальнейшая жизнь человека. — Но попробовать можно, — к учёному подошёл Минхо, подбадривающие похлопал по плечу и забрал шприц. Он уверенными движениями перелил жидкость, как будто всю жизнь этим занимался, попросил Чанбина помочь ему с рубашкой и вырывающимся товарищем и прямо над двумя царапинами ввёл вакцину. И она помогла. Обследование, которое провели сразу по прибытии на базу, показало, что вирус не распространился, а организм стал вырабатывать антитела, борющиеся с инфекцией. Конечно же, Джисона принялись расспрашивать, как ему это удалось и что он использовал, а учёный скромно отвечал, и вскоре его и Минхо — тот больше не желал расставаться с любимым ни на секунду — отправили в главную лабораторию, чтобы довести лекарство до совершенства и начать активную вакцинацию населения. А Чан теперь до конца жизни будет благодарен им за спасение Хёнджина. Командир тихо подошёл к Феликсу и присел к нему. Губы мальчика смешно надулись во сне, брови чуть хмурились, а нос постоянно пытался спрятаться в раскрытой ладони Джини. — Кроха, — зашептал Бан прямо в ухо, — просыпайся, маленький. За эти три дня они успели достаточно друг друга узнать. Чан стал увереннее в общение с Феликсом, прямо как в первый день их знакомства до того, как произошёл утренний инцидент, много шутил и рассказывал истории из жизни. Например, как он и Хёнджин познакомились, как долго Чан его добивался и прочее. Феликс по началу стеснялся, ограничивался в проявлении эмоций, но вскоре стал широко улыбаться и низко смеяться. Контраст голоса и очаровательной внешности Ликса сводили Бан Чана с ума. Феликс закрутил головой и нехотя разлепил глаза. Он посмотрел по сторонам и, заметив командира SKZ-18, легко улыбнулся старшему. — Привет, хён, — пролепетал мальчик. — Я опять уснул у кровати? — Да, — подтвердил старший, — плохо спал? — Есть такое, — Феликс потёр глаза и повернулся обратно к Хёнджину, на какое-то время замолчав. — Хён… он же проснётся? Мальчик начал задавать этот вопрос спустя сутки нахождения на базе. Врачи говорили, что сон Хёнджина продлиться день, может быть, два. Но начался третий, а он всё также спал. Феликс переживал, плохо спал и практически не отходил от кровати, часто поправляя одеяло или своего цыплёнка, которого сам же посадил, как только Хвана перевели в палату. Чан видел, что они привязались друг другу, да и до этого замечал близкое общение между ними. Но один день в коттедже, вероятно, объединил их ещё сильней. Бледные пятна на тонкой шее Бан заметил ещё в день побега, но расспрашивать не стал — некогда было и не время. Потом Феликс сам ему всё рассказал и извинился, думая, что Чан его возненавидит и запретит общаться с Хёнджином. Но мужчина только улыбнулся, погладил белокурые волосы и сказал, что не злиться и принимает извинения. Про красоту блёклых засосов Джини, что идеально смотрелись на Ликси, он умолчал. — Конечно, кроха, — уверял Чан. — Хёнджину надо ещё немного времени, а тебе позавтракать, чтобы были силы крепко его обнять. Феликс засмеялся, поднялся и, взяв мужчину за руку, потянул в сторону диванчика и столика. — У Сынмо и Нини всё хорошо? — накалывая омлет на вилку, спросил Феликс. — Чанбин-хён не мучает их? — Кто кого ещё мучает? — Чан широко улыбнулся. — Пока я стоял и ждал завтрак, Чанбин мне все уши прожужжал, как Сынмин стебётся над ним, а Чонин от любого прикосновения убегает от него на километр. — Они привыкнут. Им надо немного времени, а после хён будет жаловаться, что Сынмин и Чонин не отлипают от него. Чан ничего не ответил и просто усмехнулся, ибо прекрасно знал, что так всё и будет. Под скрежет столовых приборов тарелки медленно пустели, а стакан с чёрным чаем редко стукался о поверхность стола. Чан как раз его допивал вместе со сладкой булочкой, пока Феликс развозил остатки завтрака с задумчивым лицом. — Что-то не так? — чуть хмуря брови, поинтересовался Бан. Комфорт мальчика его очень волновал. — Всё так, просто… — Ли прикусил губу, — мне неловко перед друзьями из-за того, что практически не провожу с ними время, хотя ничем толком не занимаюсь. Плечи Феликса заметно опустились, на лице проявилась печаль, а в глаза застелила пелена, но слёз не было. Подростки действительно проводили немного времени вместе — в основном во время еды или за редкими развлечениями для гражданских, что проводили на базе, но не более. — Не переживай из-за этого, — Чан положил большую ладонь на, теперь кажушееся таким хрупким, плечо мальчика. — Они знают, что ты волнуешься за Джини и… понимают тебя. Что-то подсказывало командиру, что друзья Феликса прекрасно видели зарождующуюся химию между ним и Хёнджином, потому и понимали тревогу друга и давали время побыть с ним и возможность застать момент пробуждения солдата. Феликс еле заметно кивнул и улыбнулся, но лицо было прежним, а от омлета осталось одно название, поскольку масса превратилась в нечто. — А что ещё? — наклонив голову, вытягивал продолжение Бан и чуть улыбнулся, когда мальчик поднял на него большие от удивления глаза. — Как ты понял? — поражённо спросил Феликс и отложил вилку от пострадавшего завтрака. — У тебя на лице всё видно, — засмеялся мужчина и щёлкнул нос Феликса, что заметно покраснел и чуть отвернулся. Очаровательно. — Хён, — неуверенно начал мальчик, — когда Хёнджин проснётся, мы… продолжим общаться? Чан замер, не ожидая такого вопроса. — Почему спрашиваешь? — нахмурился он. — Вдруг вас отправят на другую базу для выполнения работы, а нас вы оставите здесь и… больше не вернётесь. «Так вот в чём дело, — догадался Чан и нежно улыбнулся. — Ликс боится, что мы больше не сможем увидиться». Это так удивило, радовало и одновременно пугало командира. И пугало, всё же, больше, поскольку мальчик успел к ним привязаться и, по всей видимости, весьма сильно. Но, если быть честным, Чан тоже привязался к крохе также, как и Хёнджин, да и Чанбин к друзьям Феликса — тоже. Те несколько дней, что они были все вместе, объединили их и помогли хоть и не сильно, но узнать друг друга. И рушить это начало никто не хотел и не желал. Бан придвинулся ближе к Феликсу и обнял его, кладя голову на плечо. — Не волнуйся, кроха, в ближайшее время мы точно никуда не уедем, — успокоил старший и аккуратно сжал хрупкое тело в руках. — Ты уверен? — переспросил младший и получил положительный кивок. — И мы сможем дальше общаться? — Если ты сам этого захочешь… За несколько дней успело произойти и плохое, за что Чану до сих пор стыдно и неловко, поэтому дальнейшее развитие их отношение зависило только от решения мальчика. Но с ответом тот тянуть не стал. — Конечно хочу, хён! — Феликс стиснул мужчину далеко не в слабых объятиях, заставив того глухо промычать. И откуда только столько силы? Со стороны кровати раздалось копошение и хриплый голос Хёнджина. Феликс тут же соскочил и за несколько шагов преодолел небольшое расстояние. Чан ненадолго замер, не веря своим ушам, но, когда вновь прозвучал хрип, побежал следом. Он проснулся! Хёнджин сонным взглядом всё осматривал и с лёгкой улыбкой приподнялся на локтях, увидев Феликса и Чана. — Ложись обратно, тебе не стоит пока напрягаться, — взволновано сказал командир и нажал на кнопку вызова персонала, чтобы Хвана осмотрели. — Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Может воды принести? Или… — Хён, остановись, — попросил Феликс, открыто смеясь. — Джини даже проснуться толком не успел, а ты уже вопросами его завалил. — Кроха дело говорит, — подхватил Хёнджин, разминая затёкшую шею. — Я-то думал, что ты меня поцелуешь, а не гиперопеку свою включишь. Хван разочаровано надул губы, пока пожар стыда захватывал всё новые участки лица Чана. — Да я как-то… — хотел оправдаться мужчина, но не успел, поскольку губы Хёнджина оказались быстрее. Неожиданный, но приятный поцелуй расслабил, оказывается, напряжённого Чана и заставил чуть наклониться, чтобы было удобней. Он не был долгим, но Хвану, вероятно, было мало, потому затянул растерявшегося командира в новый. Бан отвечал, но неуверенно, так как рядом был Феликс. Он мельком взглянул на мальчика, что всё это время наблюдал за ними блестящими медовыми глазами с, как показалось Чану, сердечками на дне и несильно закушенной губой. Но Ликс почти сразу отвернулся, вероятно, увидев, что его поймали с поличным, и вмиг покраснел. Отстранившись, Чан оставил лёгкое касание губ на лбу Хёнджина и до ямочек улыбнулся Феликсу, вызывая ответную улыбку и чуть сморщившийся носик в веснушках. Со временем они сблизятся и отныне у них всё будет хорошо — без слёз, страха и угрозы жизни. Чан в этом уверен и будет стараться к этому идти. Ради них.