Пепел

*период с 17.11 по 10.12*       Как только за спинами Эймонда и Ванды захлопнулись тяжелые черные двери, они оказались во тьме, которая быстро рассеялась, являя их взору четыре фигуры – Войта, Роберта и еще двоих стражников Свечи.       Роберт Эльстад прожил во Второй Северной пограничной общине почти шесть лет, прежде чем его раскрыли. Он хорошо играл свою роль и смог втереться в доверие, в первую очередь к предводителю, потому что состоял в отношениях с ее сестрой. Мужчина все продумал слишком хорошо, не оставляя ни единого повода для сомнений. Роберт является руководителем Черной Свечи, он – главный палач темных, который оказался к тому же и прекрасным актером, сумевшим перевоплотиться из убийцы в неприметного ботаника в очках. О его жестокости ходят легенды, как среди светлых, так и среди темных.       Немая сцена затягивалась и пока все оценивали обстановку и принимали решения, Ванда судорожно вспоминала то, что знала о Свече. Что-то девушка прочитала в книгах, которые на деле содержали мало полезной информации, потому что ни один разведчик за всю историю существования общин, не вернулся обратно. Единственным человеком, который смог возвратиться домой, побывав в этой страшной тюрьме, являлась Элис. Поскольку Ванда до недавнего времени была единственным эмпатом и телепатом в общине, ей довелось работать с девушкой. Джеймс до сих пор занимается ее реабилитацией и ведьма оказывала ему помощь. Из трех непродолжительных занятий Ванда смогла вынести несколько полезных деталей – работников Черной Свечи отбирают с особой тщательностью и их крайне мало. Элис не смогла назвать точной цифры, но по ее подсчетам в здании на постоянной основе находятся не более 10 человек, четверо из которых – стражники. Здание башни подразделяется на пять секторов. Элис побывала в трех – пыточные, которые находятся на самом верху, под ними находится несколько этажей лабораторий, в которых проводятся опыты и лазарет, в который попадают на лечение замученные энергетики. На самых нижних этажах находятся спальни и столовая – это жилые этажи для сотрудников тюрьмы. – Как предсказуемо, Гросс, – Войт первым разорвал тишину. – Я не сомневался, что ты пойдёшь спасать своего братца, – насмешливо сказал он. – И я спасу его, – процедила девушка. – Не будь дурой, вас всего двое. – Вас здесь тоже не много, – ответила Ванда, пытая понять где находятся еще два стражника. – Ты весьма наблюдательна, – усмехнулся Войт. – Знаешь, если бы не обстоятельства, я уверен, что мы бы с тобой обязательно поладили. Ты не дура и хорошо подготовлена, но вот беда – мы находимся по разные стороны, так что, к моему великому сожалению, у меня нет времени болтать с тобой. Пока что.       Поняв к чему он клонит, Ванда набрала энергию и отшвырнула Эймонда назад. Многие отвлеклись на этот фарс и это дало ей короткое преимущество – девушка рванула вперед и сбила с ног Войта. Она ненавидела его. За дом, за родителей, за сестру, за Мари и за брата. Так что упустить шанс съездить по его физиономии хоть разок, ведьма не могла. Ей удалось нанести добрый десяток ударов, пока он не сбросил ее с себя и не бросился в ответную атаку. Войт схватил Ванду за голову и несколько раз со всей силы ударил об пол. В глазах потемнело, но она продолжила бить наугад. Парень знал, что ее главное оружие – морок, так что справится с ней можно лишь одним способом – вырубить. Он не успел этого сделать и Ванда окутала его сознание яркими вспышками видений.       Войт был братом Мари. Они попали в общину вдвоем, но через полгода парень переметнулся на другую сторону. Он долго не оставлял попыток уговорить Мари уйти с ним, но она отказалась. Не смотря на все пороки и злость, Войт любил свою сестру и тот факт, что она не пошла за ним, ранил его. Любовь Войта к своей сестре стала еще одной причиной такой сильной и явной вражды между ним и Феликсом и Вандой. Наверно, это была своего рода ревность. Ведьма знала на что давить. Она показала Войту кадры из своих воспоминаний, давая ему понять, как счастлива его сестра рядом с ее братом. Если бы она знала, что в следующую секунду Роберт швырнет ее в стену, разрывая морок и как сильно ей придется поплатиться за содеянное в будущем, то никогда бы не стала этого делать. Но она уже это сделала и запустила механизм фатальных событий.       Ванду и Эймонда схватили и повели наверх. С одной стороны это было паршиво, но с другой, девушка внутренне порадовалась тому, что они сами приведут ее к брату. Она прекрасно понимала, что Феликс, скорее всего находится в какой-то из камер, предназначенной для пыток.       Их подняли на последний этаж, где находились пыточные камеры. Когда их вели мимо дверей, она заглядывала в маленькие решетчатые окна, в надежде увидеть брата. Наконец Ванда увидела Феликса – он лежал на полу, сильно избитый и без сознания. Сердце предательски сжалось. Отварилась соседняя дверь и их грубо протолкнули внутрь. Эймонд оказался в камере первым и когда увидел, что следом за ним заводят и Ванду, обхватил ее руками, не позволяя ей упасть. К их общему удивлению, палачи не зашли с ними. Дверь закрылась, лязгнул засов и повисла гробовая тишина.       Ванда сразу почувствовала, что что-то не так, но когда до неё дошло, то было слишком поздно. В одной из книг она прочитала, что на стены камер Черной Свечи, наложено заклятье, которое лишает энергетиков всей силы. *Стены этих камер прокляты. Это заклятье не позволяет использовать в них силу. Если драться, то только голыми руками* – Ванда вторглась в сознание Эймонда и порадовалась тому, что хотя бы телепатия осталась. –*Не говори вслух. Они подслушивают нас* *Что дальше? Какие планы?* *Надо как-то выйти из камеры. В любом случае они будут приходить сюда, не могут же они нас просто посадить и забыть* *Ты видела Феликса? Смогла понять, жив он или нет?* *Жив. Они не убьют его, пока не узнают, то что хотят, а он не скажет. Я только одного понять не могу, зачем они нас посадили вместе* *Это неважно. Было бы хуже, если бы мы оказались порознь. Так мы хотя бы сможем что-то придумать*       Ванда обхватила лицо Эймонда и провела по его разбитой скуле, а потом обняла. Больше всего она боялась, что темные убьют его. Им нужен был Феликс и она, так что вряд ли они бы стали содержать лишний рот. Из этого следовал только один вывод – Эймонд зачем-то нужен им. Она старалась гнать от себя дурные мысли.       Камера выглядела не так уж и плохо. Как и в любой тюрьме, там было темно, но хотя бы не было неприятной сырости. В углу лежало какое-то подобие матраса, подушка и старое затертое покрывало. Окон не было, так что единственным источником слабого света являлась крохотная решетка на двери. Около входа стояла бадья с водой, в которой плавала кружка на цепи. *Тебе больно?* – раздался голос Эймонда, заставляя ее поднять голову с колен. – *Он сильно ударил тебя* *Бывало и больнее. Не думай об этом* – она погладила его руку и уложила голову к нему на плечо. *Я думаю, что нам стоит поспать. Неизвестно, что ждет нас дальше, а силы нам понадобятся*       Ванда кивнула и они осторожно улеглись на подобие спального места, которое явно не было рассчитано на двоих. Эймонд лег за спиной девушки, прижимая ее к себе. *Я бы хотела заснуть сейчас навсегда* – сказала ведьма. – *Здесь рядом с тобой* *Не думай о плохом. Я вытащу нас отсюда*       Они сели одновременно, услышав как лязгнул засов. Ванда и Эймонд не знали, сколько часов им удалось проспать, прежде чем к ним пришли. В камеру вошли трое – Войт, Роберт и один из стражников. Последний держал в руках старинный фонарь, свет от которого заставил узников морщиться. – Твой братец оказался весьма упертым, я не ожидал, – подал голос Войт. – Не сомневаюсь, что ты будешь упираться еще больше. Точнее ты бы упиралась, если бы пришла одна. Какая досадная ошибка, Гросс, – обманчиво милым тоном сказал парень и шагнул ближе. Ванда тут же заслонила собой Эймонда. – Только попробуй, – процедила она. – О, ну что ты. О твоей выдержке ходят легенды, так что я не сомневаюсь, что ты не заговоришь, даже если я буду резать его на куски на твоих глазах. Но вот выдержит ли он? – Войт кивнул в сторону принца и мерзко улыбнулся. – Ты ведь понимаешь, что мы посадили вас вместе не для вашего удобства и морального спокойствия. – Подойди и я убью тебя. – Я сомневаюсь. Без своей силы ты ничего не сможешь, у нас с тобой слегка разная весовая категория.       После этих слов Роберт и стражник схватили Эймонда, заламывая ему руки. Принц не выбирал выражения и вырывался, но силы были не равны. Войт снова шагнул вперед, но Ванда увернулась и умудрилась ударить его. Без поля в руках было не так действенно, но получилось тоже неплохо. – Ты надоела мне, – рявкнул парень и нанес ответный удар.       В камере слышалась ругань, производимая Эймондом, глухие удары, что наносил Войт и резкие выдохи Ванды. Она не произнесла ни единого звука, понимая, что каждая проявленная ею слабость, будет служить поводом для Эймонда. Ведьма, как мантру, повторяла про себя "терпи", "молчи", "ты сможешь". Войт бил ее совсем не рассчитывая силу, будто бы перед ним находился такой же амбал как и он сам. От ударов уже темнело в глазах, она падала на колени, но поднималась вновь и терпела. – Ну так что? Никто не хочет ничего сказать? – спросил Войт, когда Ванда лежала на полу без сил. – Ты не сможешь молчать вечно, когда-нибудь я заставлю тебя кричать и твой калека не выдержит. – Да пошел ты, – еле выдавила из себя Ванда, поднимаясь на руках. Войт хмыкнул и размахнувшись ударил ее ногой. Девушка упала и отключилась. – Остановись, – подал голос Роберт. – Она нужна нам живой.       Как только дверь за спинами палачей закрылась, Эймонд перетащил Ванду на спальное место. Вскоре она захрипела и открыла глаза, рассеянно глядя перед собой. *Я ненавижу себя, за то что не могу тебя защитить* *Перестань. Ты ни в чем не виноват*       Ванда села. Перед глазами тут же поплыло и она обхватила голову руками. *Идем, тебе нужна вода* – он попытался помочь подняться ей, но она не смогла встать. Тогда Эймонд подошел к бадье, стоящей в углу, около двери, подумал и сделав усилие поднял ее и перетащил в противоположный угол, ближе к постели. Сделав добрый десяток глотков воды, девушка ощутила, что в ее голове постепенно рассеиваются тучи. *Я не смогу больше на это смотреть* *Сможешь. У нас нет выбора. Они не сохранят нам жизни, убьют все равно. Но я не стану причиной гибели всех общин*       Ванда и Эймонд снова спали, когда дверь распахнулась, пропуская уже знакомые лица. – Обживаетесь, перестановку сделали, – усмехнулся Роберт.       Как только он и стражник попытались схватить Эймонда, тот вырвался и попытался выбежать из камеры, но получил изрядный разряд тока и был скручен.       В этот раз побои продолжались дольше. Теперь Войт не только бил ее, но и душил, наблюдая, как под его хваткой синеет лицо его жертвы. Но даже тогда Ванда не позволяла себе ничего, кроме тяжелого дыхания. По ее щекам текли слезы, но она продолжала молчать, в душе надеясь на то, что пока пытают ее, Феликс может прийти в себя и восстановиться. Когда стало невозможно терпеть, ведьма упала на пол и сделала вид, что отключилась. Это помогло. Роберт снова остановил Войта и они ушли. *Что я могу сделать? Как мне помочь тебе?* *Убей меня сам. Тогда это прекратиться* *Это не смешно* *Я и не шучу*       Время осталось где-то за гранью их восприятия, но Ванда предполагала, что они находятся в Свече уже около двух дней. Побои повторялись снова и снова, но Ванда молчала, стараясь не произнести ни звука и лишь глухие удары в живот заставляли её резко выдыхать, выдавая боль, что она испытывала.       На этот раз их не было долго и девушка решилась на отчаянный шаг. Любое заклятье можно разбить и раз у нее осталась способность к телепатии, значит и морок можно вернуть под свой контроль.       Когда лязгнул засов, она мгновенно поднялась на ноги и бросилась вперед, хватая Войта за голову. Ванда послала в его сознание новую порцию кадров, связанных с его сестрой и парень взвыл, пытаясь вырваться. Роберт среагировал первым и разбил ее морок, к тому моменту Ванда уже оказалась в коридоре и набрала в ладони энергию. – Эймонд, выходи! – рявкнула она. А после отключилась. Девушка пришла в себя от потока воды, вылившегося на ее голову. – Ты казалась мне умнее, Гросс, – раздраженно сказал Войт. – Неужели ты разучилась считать до трех?       Ванда осознала, что забыла про стражника, который не успел войти в камеру и который оглушил ее. Это был провал, потому что победа была слишком близка. В любом случае, ведьма радовалась тому, что ее догадка подтвердилась – морок остался с ней, хоть и не в полной мере. Ее радужные мысли были прерваны. Войт грубо поднял ее на ноги и схватил за шею. Девушка набрала воздуха, готовясь к удушью, но он вдруг провел ладонью вниз и коснулся ее груди. – Кажется, ты не собираешься сдаваться, да? – спросил он каким-то неожиданно спокойным тоном. – Ты красивая, даже сейчас, – парень оттянул ее футболку, пытаясь заглянуть внутрь, но она тут же закрылась руками. – Мне всегда было интересно какая ты.       Ванда закрыла глаза, стараясь не думать о руках, что гладили ее лицо. Она знала, что это фарс, что он не тронет ее, она была в этом уверена, пока не ощутила как с ее тела снимают одежду. Она прикусила язык, сдерживая рыдания. Ей было страшно открыть глаза и увидеть выражения лица Эймонда. Впервые она возненавидела себя за то, что она женщина. Войт еще не успел раздеть ее, с тела девушки исчезла только футболка. Ванда обняла себя руками и ощутила, как ее лицо опалило дыхание – он хотел поцеловать ее. Как только его губы накрыли ее, произошла вспышка – Войта отбросило волной, он ударился об противоположную стену и потерял сознание. Роберт что-то прорычал и оказался рядом с Вандой. Он обхватил ее голову, являя проекцию души. На черном гладком шаре виднелась печать. К этому моменту Войт пришел в себя и поднялся на ноги. – Что за черт? – спросил он, путаясь в словах и потирая ушиб. – На ней клеймо, если коснешься ее – умрешь, – раздраженно отозвался Эльстад. – Хотя подожди, дело не только в клейме, – протянул он и явил проекцию всего организма девушки. – Она беременна. Поле защищает ребенка.       Ванда ощутила, как ее сердце упало вниз, пропуская добрый десяток ударов. Руки сами собой потянулись к животу, а память явила образ ночи, когда они с Эймондом один-единственный раз пренебрегли контрацепцией. Их глаза встретились, отражая страх, что наполнял их сердца. Совсем забыв о том, что они здесь не одни, девушка шагнула вперед и обняла его, но им не дали побыть вместе. – В лабораторию ее, – прозвучал голос Роберта. Эймонд вцепился в руки Ванды, пытаясь удержать ее, защитить, но не смог. Ее увели.       Ведьма кричала и вырывалась, пока ее вели по коридорам и лестницам, спуская вниз. Ее оставили в каком-то маленьком светлом кабинете. а вскоре к ней привели седовласую женщину. – Ты знаешь что делать, – сказал Роберт. – Даю тебе сутки.       Когда дверь закрылась, Ванда округлила глаза – она знала эту женщину. Когда Лисбет отправила ее в общину к ведьмам на перевоспитание, девушка много времени провела в местном лазарете и там познакомилась с Рэйен Майзен. Женщина была одним из лучших целителей поселения и ее знали даже за пределами общины. Во время набега темных, Рэйен без вести пропала. – Я помню тебя дитя, – подала голос женщина. – Вы что же, теперь с ними? – Меня взяли в плен и привели сюда. Я работаю в обмен на жизнь своей дочери и ее детей. Они обещали, что оставят ее в живых, если я буду с ними. – Что они сказали вам сделать со мной? – Ванда прислонила руки к животу и сделала шаг назад. – Ты знаешь какой срок? – спросила Рэйен и ведьма покачала головой. – Мне жаль, девочка, но они отдали приказ. – Пожалуйста, не надо, – взмолилась Ванда. – Я больше не смогу иметь детей, мое депо разрушено. – Милая, мне правда жаль. Поверь, будет лучше, если это сделаю я, потому что я не нанесу вреда твоему здоровью. Если это станет делать кто-то вроде Роберта, то ты вряд ли выживешь. – Нет, нет, не надо! – Послушай, я имею доступ к обезболивающему. Они мне запретили его использовать, но я могу украсть его для тебя и сделать все безболезненно. Я не хочу причинять боль, тем более тебе. Поверь, если бы это было в моих силах, то я бы никогда не прикоснулась к невинной жизнь.       Рэйен подошла к девушке и обняла ее, позволяя той отдаться эмоциям. Ванда рыдала на плече женщины, думая о том, что если процедуру проведет Роберт, то она и правда умрет и тогда не спасет ни брата, ни Эймонда. – Поплачь, боль всегда уходит со слезами. Отпусти ее, дитя, – Рэйен гладила ее по голове, успокаивая.       Делать было нечего. Девушка плохо помнила как переодевалась в сорочку, как села в кресло и развела ноги в стороны. – Терпи, милая, обезболивающее не способно убрать боль полностью, – сказала Майзен и начала процедуру.       Ванда истошно кричала, сотрясая стены Черной Свечи. Казалось, что женские вопли способны разрушить стены строения, стереть их в порошок, сравнять здесь все с землей. Набатом в голове ведьмы звучали проклятья. Она проклинала стены и без того проклятого места, клялась, что отомстит каждому, истребит всех темных до единого и начнет она с Войта.       Когда все закончилось, Рэйен помогла ей отмыться от крови и отправила ее отдыхать. Поспать ей не дали и несмотря на протесты повитухи, увели обратно в камеру. Ванда ожидала, что продолжатся побои, но Роберт лишь толкнул ее внутрь и закрыл дверь.       Они смотрели друг на друга, не зная что им сказать. Казалось, что ничего в этом мире больше не существует, кроме двух взглядов, что столкнулись во тьме камеры. Эймонд первым шагнул вперед и Ванда повисла на нем, словно тряпичная кукла. *Если у нас получилось это один раз, значит получится снова* *Я убью его. Убью их всех* – отозвалась ведьма.       Палачи не появлялись долго – по подсчетам Ванды около двух дней. Все это время они с Эймондом старались спать, набираясь сил. Иногда к ним в камеру приходили стражники и приносили чистую воду, а один раз их даже покормили. Два раза в день их по одному водили в туалет и позволяли умыться. Часами ведьма сидела у стены, примыкающей к камере Феликса и пыталась понять, что там происходит, но ответом ей служила гробовая тишина. *Я думала, что меня стошнит, когда он касался меня* – призналась вдруг Ванда, поднимая глаза на сидящего напротив Эймонда. *Я бы не выдержал, это было слишком отвратительно*       Их взгляды встретились. Ванда перекатилась, вставая на колени и положила руки на плечи принца. Она боялась. Боялась, что они не справятся с этим, что потеряют друг друга, что больше не смогут находится рядом, но Эймонд коснулся ее щеки, все также осторожно и нежно, будто бы они не находились в камере в плену. *Ты все еще любишь меня?* – спросила она. *Ты идиотка* – отозвался он усмехаясь и прижал ее к себе.       Лязгнул засов. – Как мило, – фыркнул Войт. – Что ж, наши беседы не приносят плодов. Стоит поменять тактику, – сказал он.       На этот раз они пришли вдвоём с Робертом, третьего мужчины не было. Девушка почувствовала неладное, но было поздно. Роберт сжал ее, не давая двинуться, а Войт двинулся в сторону Эймонда. Первое время принц отбивался и даже бил противника, оказываясь сильнее, но время проведенное в камере сказалось на его состоянии. Устав от игр, Войт ударил, набрав в руки энергию и принц упал. Ванда взвизгнула, пытаясь вырваться и прийти ему на помощь, но ничего не вышло – Роберт держал ее слишком крепко. Нога Войта прилетела в живот принца и тот сдавленно выругался. *Не смотри* – пронёсся голос Эймонда в её голове.       Девушка зажмурила глаза. Внутри неё поднялся ком злости, она вдруг закричала и вырвалась из рук Роберта, а после упала на колени и со всей силы ударила руками об пол. Повторилось то, что случилось в тот день, когда разрушился дом ее родителей. Пространство наполнилось цветными искрами, стены дрогнули и послышался грохот. – Вот же тварь! Она разбила заклятье. Уходим! – закричал Войт, выбегая из камеры.       Стало невыносимо холодно – потолок был разрушен и они оказались под открытым небом. Здание тряслось и уходило под землю, распадаясь на черные обломки. Первым делом Ванда бросилась к Эймонду. Убедившись, что он в сознании, ведьма ударила по стене и пробила проход в камеру Феликса – он был все ещё без сознания. Эймонд помог ей перетащить брата в их камеру. Девушка подняла в небо столб искр, оповещая о том, что им нужна помощь. – Нужно спускаться, – прокричала Ванда. – Здание вот-вот рухнет. Возьми Феликса на руки и я попытаюсь поднять вас обоих. – Ты не сможешь, это слишком большой вес. – Тогда нужно привести его в чувства. Он умеет левитировать сам, а я возьму тебя. – На это нет времени, – покачал головой Эймонд. – Уходите, – сказал он и увидел, как Ванда собирается возразить. Принц положил руки к ней на полечи. – Забирай брата и уходи, а я спущусь по лестнице. – Нет! Даже не думай, я тебя тут не оставлю! Ты видел сколько там этажей? – Он единственный кто выжил из твоей семьи. Ты должна спасать его, а я справлюсь сам. – Нет! Ты тоже моя семья! – Послушай, он без сознания, а я стою на ногах. Феликса нельзя оставлять без присмотра. Унеси его, а потом вернешься за мной. Ты успеешь, – Эймонд говорил спокойным холодным тоном и Ванда поверила в его слова. – Ты только не уходи никуда, слышишь? Я вернусь за тобой через минуту, – крикнула она. – Спущу его вниз и вернусь, – на глаза почему-то навернулись слезы.       Девушка развернулась и взяв брата на руки собиралась взлететь, но Эймонд вдруг окликнул ее. – Стой, – раздался его голос и Ванда вернулась назад. – Ты так и не ответила – ты станешь моей женой? Я хочу знать. – Ну что за вопросы, – всхлипнула она. – Конечно стану. – Лети.       Как только ноги Ванды оторвались от устойчивой поверхности, раздался грохот. Она обернулась и увидела, как рухнуло здание. Сквозь груду черных летящих камней, ведьма увидела его лицо. *Прости* – Эймонд улыбнулся ей и раскинув руки в стороны, опустил веко и исчез под обломками. Шум стих, а ему на смену явился оглушительный вопль, сотрясший лес.       Ванда приземлилась и сразу увидела Криса и Элис. Передав им тело брата, она было бросилась обратно к Черной Свече, а точнее к тому, что от нее осталось, но Кристиан схватил ее, не давая двинуться с места. – Пусти! Пусти меня! Там Эймонд! Я обещала, что вернусь за ним! – девушка истошно рвалась вперед. – Ванда, он не выжил. Нам нужно уходить, пока темные не пришли сюда, – безлико отозвался парень и подтащил ее к Элис. Девушка телепортировала их.       За то время пока Ванда и Эймонд находились в плену, были восстановлены все павшие общины и наложены новые поля на все поселения светлых. Темные были отброшены, война была выиграна, но ценой больших человеческих потерь.       Вторая Северная община потеряла десятерых жителей, среди которых был Мартин, Клер и Нора. Кроме этого пострадала Ли. Девушка вошла в состав группы, которая должна была освобождать захваченные общины и во время битвы потеряла правую ногу.       Элис, Крис, Ванда и Феликс вывалились из портала во дворе своей общины. Услышав грохот, из штаба выбежали Лисбет, Джеймс, Якоб и Мари. Последняя упала на колени рядом с мужем и принялась проверять пульс. Ощутив биение сердца, она выдохнула и уткнулась лбом в его грудь. – Где Эймонд?! – спросила Лисбет. – Погиб, – ответил Кристиан.       Вебер перевела взгляд на бьющуюся в истерике Ванду, которую парень держал в руках. – Джеймс, в госпиталь её, – Лисбет подошла к девушке и обхватила ее голову руками. – Прости, но у меня нет другого выбора, – она послала в сознание Ванды морок, заставляя заснуть.       Сознание Ванды упорно сопротивлялось. Джеймс не отходил от нее ни на минуту, потому что она то и дело пыталась проснуться. Лисбет понимала, что Ванда, придя в сознание навредит не только себе, но и всем вокруг. Они угнетали ее нервную систему три дня, пока Джеймс не восстал. – Я в первую очередь врач и то чем мы сейчас занимаемся – садизм и преступление против жизни человека! – Она разгромит тут все, – покачала головой Лисбет. – Мы должны привести ее в сознание. Пусть хотя бы начнет свыкаться, потому что сейчас мы только распаляем ее гнев. – Черт с тобой, буди ее, но только при условии того, что мы перекроем её эмоции.       Ванда разлепила веки и поморщилась от яркого света. Повернув голову она узнала стены родного госпиталя. Тело стало совсем ватным, а голова отказывалась работать. Она чувствовала себя тряпкой, когда свесила ноги с кушетки. На тумбе возле кровати стояли цветы, маленькая игрушка и детский рисунок. Видимо Наргиз навещала ее. Сделав усилие, девушка двинулась на улицу. Температура не уходила в отрицательные значения, но было видно, что до зимы осталось пару дней. Ванда открыла дверь и встала босыми ногами на крыльцо. Поняв, что сил у нее совсем нет, она села, сморщившись от холода – кроме больничной сорочки на ней не было ничего.       Целыми днями Ванда сидела на крыльце и пронзала взором карих глаз пространство. Мимо нее ходили люди. Они продолжали жить, работать, смеяться, заниматься привычными делами, а она замерла. Каждый день к ней приходил брат. Он сидел на краю ее кровати и держал за руку, не зная, что сказать. Вскоре начали приходить Якоб и Ли. Девушке поставили протез и теперь она могла полноценно передвигаться. Несколько раз друзья пытались заговорить с ней, но она молчала и даже не смотрела на них. – Ты простудишься, – сказал Джеймс, садясь на крыльцо госпиталя рядом с Вандой. – Джеймс, – отозвалась она хриплым голосом. – Пожалуйста, перестаньте издеваться надо мной. Я хочу оплакать его. Я больше не могу терпеть это, – шептала Ванда, глядя в одну точку. – Я и сам против этого, ты ведь меня знаешь, но Лисбет не позволяет мне. Она боится, что ты выйдешь из под контроля. – Пожалуйста, Джеймс. – Хорошо, – вздохнул мужчина и повел ее в кабинет.       Процедура не заняла много времени. Джеймс надеялся, что Ванда продолжит говорить, но она снова замолчала и перестала смотреть на него. Когда все было готово, он отпустил ее.       Девушка вышла на улицу, ощущая как пустое сердце заполняется болью. Она посмотрела направо и всхлмпнула – их дом. Оказавшись внутри, ей показалось, что она забыла как дышать. Все было как всегда – мебель, занавески, вещи лежали так, как она оставила их, находясь здесь в последний раз, только не было ЕГО. Ванда шла по дому, будто бы пытаясь найти что-то. Обойдя каждый угол, она вернулась в гостиную и легла на диван, утыкаясь лицом в подушку. В нос ударил запах его волос. Чёртов запах пепла. Пепел. Это все что у неё осталось.       На улице давно стемнело, но она так и не включила в доме свет, продолжая сидеть на диване и обнимать подушку. Ванда опускала веки и представляла как сквозь пальцы пропускает его волосы, как касается его лица. Скрипнула смежная дверь, а вскоре девушка ощутила отголоски чужого сознания. – Я решила тебя проведать, – сказала Ли, опустилась на диван рядом с Вандой и последняя посмотрела на протез. – Такая неудобная штука, но лучше, чем костыли. Так глупо, я даже не помню как это случилось. Как в том анегдоте – упал, очнулся, гипс.       Лина следила за Вандой. Она готовила ей, кормила её, заставляла выходить на улицу и купаться. Спустя неделю появился прогресс – ведьма начала кивать головой, отвечая на вопросы окружающих. Ходить она отказывалась и Ли пришлось взять старое инвалидное кресло Элис. Сев в него в первый раз, Ванда беззвучно заплакала, проводя ладонями по подлокотникам. – Милая, я набрала ванную, ты начни сама, ок? – спросила Ли и Ванда кивнула. – Мне надо в штаб. Я скоро вернусь и помогу тебе.       Когда дверь захлопнулась, девушка уже стояла в нижнем белье и смотрела на воду. Она перешагнула через борт, забыв раздеться до конца и её тут же окутало воспоминание – они с Эймондом лежали в этой ванной вместе.       Рассеянный взгляд сфокусировался на кухонных ножницах, которыми Ли открывала стиральный порошок и которые забыла отнести на место. Лезвие полоснуло по тонкому запястью раньше, чем в голове появились мысли о верности действий. – Милая, я вернулась, – сказала Ли, подходя к ванной. – А ты чего дверь не закрыла, холодно, просту, – девушка зашла в помещение и завизжала. Ванда сидела, откинувшись назад в кровавой воде и не подавала признаков жизни.       Она очнулась спустя два дня и увидела до боли знакомый белый потолок. Ванда снова была в госпитале. Девушка подняла руки и увидела толстые слои бинтов, которые покрывали её запястья.       В этот раз она ушла домой даже не спросив разрешения. Ведьма почти подошла к входной двери, когда раздался хлопок и её дом вспыхнул. В ужасе Ванда бросилась внутрь. Ей жгло глаза, но она шла вперёд к террариуму игуаны. Схватив Вхагар, она развернулась и сняла со стены портрет Эймонда, который нарисовала много месяцев назад, а потом открыла комод и вытащила оттуда черную коробку, в которой лежали игрушка и духи, подаренные ей на день рождения, а еще несколько фотографий, сделанных в фотобудке и записка, на которой почерком Эймонда было написано имя его дракона. Больше она не взяла ничего.       Когда она выбежала из дома, почти все жители поселения стояли на улице. – Ванда! – к ней бросился Феликс.       Девушка прижимала к себе свои вещи и Вхагар, тяжело дышала и откашливалась. Когда пожар был потушен, от половины Ванды ничего не осталось. Та часть где жила Ли, частично уцелела и девушка даже смогла спасти часть своих вещей. Ангелина переехала к Якобу, а Ванду поселили с Феликсом и Мари.       Ванда облюбовала скамейку рядом с домом брата и почти всегда сидела на ней, забравшись на неё с ногами. На улице становилось все холоднее, по территории общины гулял ветер, часто шёл дождь. Мари выделила для Ванды плед, которым накрывала плечи подруги, чтобы та не замёрзла. Главным развлечением ведьмы стали игры с Вхагар и поглаживание живота Мари. – Я чувствую свою вину, – сказал однажды Феликс, садясь рядом с ней. Ванда посмотрела на него, а после положила голову к нему на плечо. – Я смог узнать, что твой дом подожгла Джулиет. Мы так и не смогли поймать её и выяснить, как она тут оказалась. После того как свеча рухнула, Войт, Роберт и все кто там работал, пропали. Видимо они, – он осекся. – Тоже погибли, – Феликс погладил её ледяные руки. – Мне жаль, Ванда. Ты не представляешь насколько мне жаль. Я видел как ты была счастлива и мне правда жаль. Только я не знаю, чем мне тебе помочь.       Дни тянулись один за другим. Днём и ночью ей являлось его лицо. Его лицо, когда она видела его в последний раз. Ванда не говорила. Ни вслух, ни про себя. Часто к ней приезжала Элис и они подолгу сидели вместе. Элис сохранила возможность говорить в подсознании, но делала она это крайне редко. *Знаешь, я бы хотела, чтобы Роберт погиб* – раздался голос в голове Ванды. Девушка повернула голову на Элис, понимая, что это она заговорила. Она не делала этого очень давно и ведьма забыла как звучит её голос. – *Я бы хотела оплакивать его как героя, зная, что он погиб, сражаясь за нас* *Как мне жить с этим, Элис?* *Тут я тебе не советчик* – она горько усмехнулась. – *Посмотри на меня. Я понятия не имею, как с этим жить, потому что я не живу. Я труп на колёсах, но ты ещё можешь все исправить. Ты можешь отомстить за него и жить дальше. И ты должна жить, потому что если ты не будешь жить, то его смерть будет напрасной. Физически его нет с тобой, но на твоей душе остался его отпечаток, а это уже много. У меня нет ни отпечатка, ни души, потому что то, что сделал Роберт – хуже смерти*       Элис уехала, оставляя её одну. Ванда смотрела ей в след, думая над словами подруги.       Ночами девушку мучали кошмары. Она просыпалась в холодном поту и с криками вскакивала с кровати. Ведьма видела стены Черной Свечи, ее жуткие коридоры и камеры, кабинет в котором Рэйен делала ей аборт, избитого брата, лежащего на полу, мерзкий голос Войта и колючий взгляд Роберта. Она видела Эймонда.       Каждый раз, когда Ванда садилась с криками в постели, она нервно вздыхала, хватаясь за голову, а потом уходила на улицу, чтобы не будить брата и его жену и часами билась в истерике, сидя на скамейке. Кошмары медленно переросли в панические атаки и сонные параличи и это все случалось так часто, что иногда девушка даже не успевала одеться и обуться. Она бежала на улицу, потому что на воздухе ей становилось лучше.       Горло сдавила тяжелая рука, заставляя ее хрипеть, она пыталась освободиться, но сил не было. Каким-то чудом ведьма распахнула глаза и вскочила, вставая босыми ногами на досчатый пол. Оказавшись на улице, Ванда не ощутила холода, ступни прошлись по жухлой траве, листьям и веткам. Иголки, упавшие с ветвей многовековых сосен втыкались в кожу, но ей было все равно. Холод, уже почти зимнего леса, вернул ей моральное равновесие и вдруг подарил ощущение легкости, которой она не ощущала давно. Девушка стояла, объятая порывами пронизывающего ветра, который дул так сильно, будто хотел сорвать с нее тонкую ночную рубашку.

***

      Я боялась всего два раза в жизни. День, когда на моих глазах дом моих родителей и вся семья, которая в нем находилась, ушёл под землю, я вижу в кошмарах и вряд ли когда-то забуду. В этот день умерло моё детство и все то, что было мне дорого, а взамен этого родилось чужое чувство – жажда мести. Ненависть родилась в моем сердце в тот день, когда я увидела, как оборвалась жизнь человека, которого я любила.       Он появился в моей жизни так резко, неожиданно. Эймонд яркой кометой пронесся по небосводу моей жизни. Пронесся и погас, также резко, как и появился. Он пришел из неоткуда и ушел в никуда, не оставив после себя ничего, ни единого следа своего присутствия, будто бы его и не было никогда. Кроме запаха пепла, что повис на каждой вещи в нашем с ним доме, у меня не было ничего, но даже наш дом у меня забрали. Он сгорел. Превратился в чертов пепел, который я так любила и который так ненавижу теперь.       Я прихожу на могилу родителей и молюсь за их души и чувствую облегчение. У него нет могилы. Куда ушла его душа? Где она теперь?

***

      Ванда потеряла контроль над собой и из безоблачного неба повалил снег, укрывая общину. Огромные хлопья летели неистовым вихрем. Волосы и ночная рубашка ведьмы мгновенно вымокли, а она все стояла.       Она знала, что за ней идут. Чувствовала, что за ней следят. Ванда знала, что ей осталось недолго. Она ждала.       На опушке леса показалась тень. Ванда поднялась со скамьи, чувствуя, как замерзают солёные дорожки на щеках, превращаясь в лёд, как и ее сердце. Девушка снова встала босыми ногами на промерзшую землю, уронила с плеч тонкий плед и посмотрела на него. На своего проводника, что должен был проводить её до последней точки, до небытия. Она всегда была страной, всю жизнь, и осталась странной в свою последнюю минуту. Все бегут от своей смерти, а она побежала прямо к ней в объятия.       Все эти долгие дни Ванда сходила с ума и отчётливо поняла, что теперь рассудок покинул ее голову. У кромки леса её ждал человек и она слышала его зов, пока он пробирался по лесу. – Папа, – со слезами на глазах позвала она и он улыбнулся ей. Это было последнее, что он увидела. Смерть.