[* – песня «Strange and Beautiful (I’ll Put a Spell on You)» группы Aqualung; Я наложу на тебя чары, Ты заснешь, Когда я околдую тебя. А когда я тебя разбужу, Я буду первым, кого ты увидишь, И ты поймешь, что любишь меня].
– Понятно, значит, самая жуткая песня, – мягко хмыкнул Римус. Но в конце не выдержал и снова рассмеялся, частично потому, что его забавляла сама ситуация, а частично потому, что акцент Сириуса в сочетании с его потрясающе красивым мелодичным голосом заставлял его чувствовать себя странно. Сириус развел руками в согласии. – Да! – Он энергично закивал головой. – Самая жуткая песня из всех жутких песен о том, как с помощью волшебства влюбить в себя бедную девушку. И потом я выяснил, что он слушал её каждый раз, когда она его отвергала, лёжа вот так вот в постели и уставившись в эту белую стену, жалея, что он не какой-нибудь волшебник или что-то типа того. Это было крайне неловко. – Сириус легко оперся на стеллаж двумя руками и склонил голову набок, искоса глядя на Римуса. – Но вот в чём дело, Римус, – добавил он, – я думаю, что всё это было подстроено, потому что эта песня каким-то невероятным образом придала ему сил продолжать попытки. И знаешь что? В итоге Лили вышла за него замуж, и они самая шикарная пара в мире. А ещё недавно у них родился ребёнок. У Римуса в буквальном смысле отвисла челюсть от этой информации. Он совершенно не ожидал, что история закончится настолько хорошо. Впрочем, он заставил себя отвести взгляд в сторону выцветшего на солнце постера с изображенной на нём мышью и ответить: – Вау. Так мораль этой истории в том, что вся эта жуткая чушь, оказывается, работает. – Верно, жутковато получилось, – подтвердил Сириус, прищелкнул языком. Немного погодя он повернулся к Римусу. – Ладно, это забавная игра. Твоя очередь. – Моя очередь? – переспросил Римус. Сириус указал рукой на множество пластинок, стоящих перед ними. – Да. Найди исполнителя, альбом или песню из своего прошлого и расскажи мне историю. Римус понимающе кивнул и пошёл по проходу, невольно задаваясь вопросом найдёт ли он вообще здесь пластинку, которая сможем пробудить в нём воспоминания, о которых он захочет рассказать. После пяти минут перебирания упаковок он добрался до секции «R-T». Рука Римуса замерла на одной пластинке, и уголок его рта едва заметно дрогнул. Спустя мгновение раздумий он двинулся дальше. – Нет. – Римус повернулся, встретившись с Сириусом взглядом, даже не подозревая, что всё это время тот пристально наблюдал за ним. Сириус скрестил руки на груди и опёрся бедром о стол. – Я хочу услышать эту историю, – решительно заявил он, постукивая каблуком ботинка по линолеуму. Римус выругался себе под нос и подошёл к нему ближе, неся пластинку в руках, после чего повернул её так, чтобы Сириус увидел обложку. – Шон Маллинз? – спросил тот, явно заинтригованный. – Уверен, это «Lullaby». Единственный его хит, да? – Да, ты угадал, – ровным голосом отозвался Римус, радуясь, что в магазине стоял полумрак – идеальное освещение, если вы пытаетесь скрыть румянец, заливающий вашу шею. – Так что за история? – поторопил Сириус. Римус застонал, но это сделало улыбку Сириуса ещё шире и ещё более предвкушающей. Он, что, правда собирался рассказать ему? – Мой бывший, Гаррет. В первый раз, когда мы… – Сириус успел дважды моргнуть, пока Римус пытался подобрать правильное слово. В конце концов он фыркнул, не до конца понимая, почему он вообще рассказывает Сириусу правду вместо того, чтобы просто выдумать историю. – После того, как мы впервые переспали, мы лежали на кровати, и это… ну…это было прекрасно. Его голова лежала у меня на груди, и он смотрел на меня своими большими зелёными глазами, а потом попросил спеть ему колыбельную. Но не обычную, а именно эту песню. Сириус расхохотался, заставив девушку за прилавком поднять глаза как раз в тот момент, когда она выдувала гигантский оранжевый пузырь. Когда он разогнулся в прямое положение, отсмеявшись, его глаза сияли. – Меня переполняют вопросы. Никогда в жизни не нуждался в настолько подробном разъяснении. Это была его любимая песня или он просто внезапно захотел послушать именно её? И как ты думаешь, он подумывал попросить тебя спеть ещё до того, как вы занялись сексом, или как раз-таки именно секс настолько пошатнул его мир, что ему нужно было услышать что-то успокаивающее? – Сириус прочистил горло и напел: – «…everything’s gonna be alright. Rockabyeeeee».**[** – Всё будет хорошо, баю-бай].
Римус откинул голову назад в беззвучном смехе, пораженный тем, что эта тема ни на йоту не была такой неловкой, какой могла бы быть. А ведь он разговаривал об этом с Сириусом Блэком. – Знаешь, я не спрашивал, но теперь чувствую сожаление по этому поводу? – Римус снял бейсболку и взъерошил свои волнистые волосы, а Сириус в ответ только разочарованно вздохнул. – Но нет, мы никогда раньше не говорили об этой песне, что делает ситуацию ещё более странной, – продолжил он, переведя взгляд вдаль, на альбомы Айзека Брока, в то время как Сириус вновь засмеялся. – Так много вопросов, – сказал он, посмеиваясь. – Но ты спел ему? – Конечно я спел ему, Сириус, – ответил Римус с непоколебимой уверенностью в голосе и надел бейсболку обратно на голову, поймав чужой взгляд, полный уважения. Римус сделал круг рукой и добавил: – Полагаю, теперь твоя очередь. И желательно, чтобы это тоже была смущающая история. Чтобы уровнять счёт, м? Сириус лукаво улыбнулся Римусу, а затем вздохнул. На его лице появилось полное сожаления выражение. – Римус, думаю, ты совсем скоро поймёшь, что я довольно бесстыден. На свете практически нет вещей, которые могут меня смутить. – Он повернулся к стеллажу с другой стороны прохода, оглядывая пластинки. – Спроси как-нибудь у Джеймса, он знает всю мою подноготную и так расстраивается, что меня это нисколько не беспокоит. Он всегда говорит, что я – худшая мишень для шантажа. – Сириус повернулся к Римусу и встретился с ним взглядом. – По крайней мере, с тех пор, как весь мир узнал, что мне нравятся мужчины. – Римус почувствовал, как что-то в его теле иррационально напряглось от этих слов. Теперь он отчетливо понимал, что тема их разговора давно перешла за рамки поверхностных колкостей и подшучиваний. – Вот, нашёл, – провозгласил Сириус, снова поворачиваясь лицом к Римусу и вырывая его из мыслей. Он бережно держал пластинку, словно бы подчеркивая её важность. – «Rainbows» Radiohead, – просто сказал он. – Когда я был подростком, мне очень нравились Pink Floyd и Led Zeppelin – они были чем-то новым, необычным, они были виртуозами своего дела. Потом меня познакомили с этим альбомом, – Сириус кивнул на пластинку в своих руках, – и я был потрясен. Помню, я тогда подумал, что эта музыка звучит чертовски уникально и просто на каком-то ином уровне сексуальности. Сириус наклонил голову, разглядывая обложку, прежде чем продолжить: – Так что, конечно же, в мой первый раз этот альбом играл на заднем плане. Я даже могу вспомнить конкретный момент в «House of Cards», когда это официально… случилось, так сказать. – Сириус говорил преувеличенно задумчивым тоном, рассеянно поглаживая альбом так, как мог бы гладить свою первую любовь, которую не видел годами. Затем он бросил короткий взгляд на Римуса и продолжил: – Знаешь, Римус, я ведь даже не могу вспомнить какого цвета были волосы у того парня. Но зато я никогда не забуду Тома Йорка. Всё это время Римус теребил уголок обложки, неосознанно задержав взгляд на руке Сириуса на долю секунды дольше, чем планировал изначально. Он рассеянно улыбнулся ему, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы выражение его лица не было слишком красноречивым. – Не могу сказать, что у меня не было чего-то подобного, связанного с этим альбомом, – признался он. Сириус уже было открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем он успел бы начать расспрашивать о подробностях, Римус опередил его, добавив: – Песня «Nude». На повторе. Туристическая поездка по Европе. Сириус кивнул и поднял вверх указательный палец, словно собираясь сказать что-то важное. – Это было до или после «Lullaby»? – спросил он, поводя рукой из стороны в сторону. – После, – мягко ответил Римус, в его голосе проскользнуло веселье. – Но если говорить о романтических свиданиях, то вот этот альбом идеален. - Римус вернулся в «D-F» секцию и достал «Hunky Dory» Дэвида Боуи. – Невероятный альбом. Я впервые увидел его в «Labyrinth», ещё когда был ребёнком. Думаю, из-за того, насколько я был им одержим, уже тогда моя мама знала, что я гей, задолго до того, как я сам понял это. В «Magic Dance» был момент, где он делал то вращение, и я перематывал видеозапись снова и снова. А ещё я пытался повторить это движение, но так и не смог. – Боуи! – Сириус прищелкнул языком. – Ну конечно. Я писал статью в университетскую газету о том, что Дэвид Боуи должен нести единоличную ответственность по меньшей мере за пятьдесят процентов гомосексуального населения. Это общеизвестный факт. – Ты учился в университете? – спросил Римус и снова взглянул на Сириуса, чуть прищурившись. Он не был уверен шутит ли тот, учитывая ровный тон его голоса. Сириус драматично фыркнул и склонил голову набок. – Нет, Римус… – Он посмотрел на Римуса долгим взглядом, давая тому время осознать свою ошибку, и до него наконец-то дошло, что это всё-таки была шутка. Римус фыркнул и закатил глаза. Сириус же легко улыбнулся и добавил: – Я был немного занят завоеванием золотых медалей, это достаточно достойно для тебя? – Извини, Сириус, ни одной из твоих заслуг не будет достаточно до тех пор, пока ты действительно не напишешь статью о том, что Дэвид Боуи должен нести единоличную ответственность по меньшей мере за пятьдесят процентов гомосексуального населения. Ты сам виноват, никто тебя за язык не тянул, – бросил в ответ Римус. – Хорошо, займусь этим в ближайшее время, – сказал Сириус, глядя на Римуса с такой искренней улыбкой, что тот снова почувствовал одномоментный прилив дискомфорта, смешанный с равной долей удовольствия, но на этот раз куда более сильного. Как ему удавалось так легко общаться с человеком, присутствие которого он не мог выносить на протяжении более чем четырех лет? Они с Сириусом всё это время даже и не думали заводить разговор на тему того, что произошло между ними в Афинах, они избегали друг друга во время соревнований, и всё же сейчас каким-то удивительным образом им удавалось общаться без всяких проблем. В этом не было абсолютно никакого смысла. Римус не был уверен, что чувствует по поводу этой внезапной дружбы с Сириусом Блэком, и решил, что лучше пока что не лезть в разборки и оставить всё, как есть, а разобраться с этим странным внутренним напряжением можно и позже. В конце концов, что бы он ни чувствовал, в данный момент он всё равно не мог точно понять свои эмоции по этому поводу. Римус переступил с ноги на ногу и вытащил из кармана телефон, чтобы проверить время. Было чуть больше часа дня, так что у него оставалось ещё около трёх часов до того, как ему нужно будет быть в Аквацентре на разминке. – Пора возвращаться? – спросил Сириус слегка отстраненно. Он, должно быть, заметил перемену в поведении Римуса, и это заставило его почувствовал себя ещё более странно. Но он всё ещё ничего не мог с этим сделать, так что просто сунул телефон обратно в карман и поднял взгляд, с сожалением отвечая: – Да. Мне нужно ещё решить кое-какие вопросы перед заплывом. – Это было ложью. Он скорее всего просто пойдёт к себе в номер и проведет эти несколько часов в одиночестве. Сириус кивнул и вежливо улыбнулся. – Что ж, удачи тебе сегодня вечером, Римус. Ещё увидимся. – Его голос был ровным, как и всегда, но Римус не мог не заметить сквозившую в нём легкую отстраненность. – Конечно. Увидимся позже, – ответил он, отсалютовав Сириусу стаканом с уже остывшим кофе, и повернулся к двери. Сделав два шага, он почувствовал острую необходимость выдохнуть – а ведь он даже не подозревал, что всё это время задерживал дыхание, – но замер, снова услышав за спиной своё имя. – Римус, подожди. – Он обернулся, глядя на Сириуса, снова прислонившегося бедром к столу. Когда тот снова заговорил, то тон его голоса был преувеличенно непринуждённым: – Ты останешься на церемонию закрытия? – Я уеду за пару дней до неё, хочу сходить в поход, – с осторожностью ответил Римус, слегка нервно сгибая и разгибая пальцы правой руки. Он мог поклясться, что услышал, как Сириус что-то пробормотал себе под нос, но не разобрал что именно. – Но я пробуду здесь ещё несколько дней после окончания соревнований по плаванию. А зачем спрашиваешь? – Просто полюбопытствовал. Поговорим позже. Иди. Сириус махнул Римусу и убрал выбившуюся длинную прядь волос за ухо, прежде чем отвернуться. Римус тихо хмыкнул и снова направился к двери. Выйдя на солнечный свет и выбросив стакан в ближайшую урну, он с удивлением отметил, что за всё время своего визита в этот крохотный магазинчик он ни разу не подумал о плавании.***
– Сириус, какое вино ты хочешь? Тут есть австралийское красное, выглядит многообещающе, – спросил Регулус, протягивая Сириусу карту вин. Оторвав взгляд от меню, Сириус покачал головой. – Я не пью, Рег. Только вода, пока не закончатся соревнования. – Это что-то новенькое, – ровным голосом отозвался Регулус и снова опустил взгляд к карте вин. – Разве ты не знаешь, Рег? – Джеймс живо вмешался, сверкнув глазами на Сириуса. – Он теперь от многих вещей воздерживается. Регулус перевёл взгляд с Джеймса на Сириуса, а затем снова на Джеймса. – Я не хочу знать, – многозначительно сказал он, прищурив глаза. – Я просто сделал комплимент твоему брату за то, что на этой Олимпиаде он гораздо более приятный сосед, чем на прошлой, – многозначительно ответил Джеймс, поднося к губам стакан воды со льдом. – И я очень признателен тебе за это, Сириус, – добавил он, посмотрев на друга. Сириус поднёс растопыренную ладонь к лицу Джеймса, чтобы заслониться от него, и повернул голову к Регулусу, чтобы пояснить ему чужие слова. – Просто в этом году я веду себя осмотрительно. Если мне не удастся забрать золото во всех своих заплывах, то я не хочу, чтобы это произошло из-за того, что я сделал что-то глупое. К тому же, я стараюсь держаться от прессы на максимально возможном расстоянии. – Затем Сириус повернул голову в сторону Джеймса, который уже было открыл рот, собираясь возразить, и быстро опередил его: – Заткнись, Джеймс. – Угу, – равнодушно отозвался Регулус, в то время как Поттер фыркнул и принялся громко хрустеть кусочком льда. – Джеймс, а ты какое вино предпочитаешь? – Выбирайте вы с Амандой, мне любое подойдёт. Я не привередлив, особенно после рождения ребёнка. Просто дайте мне алкоголь. – Австралийское красное, детка, – сказала Аманда, обращаясь к Регулусу и проводя рукой по своим длинным тёмным волосам, в которых мелькнул пурпурный локон. Регулус довольно хмыкнул и отложил карту вин, уже с куда большим энтузиазмом вступая в беседу. – Что у тебя завтра, Сириус? Во сколько нам следует прийти в Аквацентр? – спросил он, протягивая руку и поглаживая предплечье Аманды, сидящей слева от него. – Завтра у меня самый напряжённый день. Двести метров баттерфляем и двести метров вольным стилем в эстафете, – ответил Сириус, когда официант принял их заказы. – Разве эстафета вольным стилем не была вчера, Сириус? – уточнила Аманда, её большие голубые глаза выжидающе замерли на нём. – И Великобритания забрала золото? – Это была стометровка, – ответил Сириус и поставил локти на стол, сцепив руки под подбородком. – В этом году я участвую сразу в нескольких эстафетах. – Понятно. Так во сколько первый заплыв? – спросила она, постукивая тёмно-фиолетовым ногтем по белой скатерти, будто бы это могло помочь ей запомнить время. – Утром предварительные, потом полуфинал баттерфляем, а потом финал эстафеты вечером. А финал баттерфляем будет только послезавтра вечером, – сообщил он после некоторого раздумья, сфокусировав уплывший мимо Аманды взгляд, и помахал рукой, прежде чем продолжить: – Но вам не нужно торчать весь день в бассейне. Просто приходите завтра на финал эстафеты и послезавтра – на финал баттерфляем, если хотите. Я уверен, что вам хочется посмотреть и на другие виды спорта, пока вы ещё здесь. Да и к тому же, вы уже тысячу раз видели, как я плаваю. Пока он вспоминал своё расписание, в памяти всплыл и тот факт, что у Римуса сегодня был финальный заплыв стометровки на спине. Он должен был начаться с минуты на минуту. – Прекрасно! Умираю как хочу посмотреть на финал соревнований по художественной гимнастике, так что мы можем провести там утро и вторую половину дня, а потом пойдём в Аквацентр посмотреть главное событие вечера, – сказала Аманда, обращаясь к Сириусу, и взволнованно поиграла бровями, в то время как Регулус пробормотал что-то про фехтование. Сириус улыбнулся ей и, когда всеобщее внимание больше не было направлено на него, вытащил свой телефон из кармана и положил его себе на бедро. Джеймс спросил Аманду на кого из гимнасток ей больше всего хочется посмотреть, и Сириус воспользовался этой возможностью, чтобы включить прямую трансляцию из Аквацентра. – Вы уже назначили дату свадьбы? – спросил он у Аманды, надеясь, что этот вопрос заставит Регулуса и его невесту завести беседу на эту тему, и ему не придётся участвовать в ней. И надежды оправдались. – О да! Это наша главная новость. Свадьба состоится восемнадцатого июня. Так что у нас есть ещё целых девять месяцев на подготовку, и это хорошо, потому что предстоит большая работа. А планирование масштабных мероприятий – не моя сильная сторона, – сказала Аманда, и они с Регулусом продолжили делиться своими мыслями насчёт свадьбы (типа места проведения и цветовой гаммы). Это дало Сириусу возможность вернуть взгляд к экрану своего телефона. Заплыв ещё не начался. Джеймс присоединился к разговору, будучи способным дать полезные советы насчёт планирования, поскольку они с Лили поженились всего два года назад. – Свадьба будет большой, да? Мы с Лили остановились на узком круге близких людей, потому что её семейка весьма своеобразна. И это определенно сделало этот день менее напряжённым, чем он мог бы быть изначально. – Мы составили список гостей, и сейчас там около двухсот человек. Так что я бы не сказала, что свадьба слишком уж масштабная, учитывая сколько у Регулуса родственников, но и не маленькая, да, – ответила Аманда с легкой осторожностью в голосе, прикусив внутреннюю сторону щеки. Сириус почувствовал легкую тошноту, слушая всё это. Несмотря на то, что до свадьбы было ещё девять месяцев, мысль о том, что ему придётся находится в одной комнате со своими родственниками, уже сейчас казалась ему кошмарной. Он неловко поерзал на стуле и постарался больше никак не выдать своих чувств по этому поводу; он с радостью вытерпит встречу с кем угодно ради Регулуса, и ничто не способно было это изменить. Он снова взглянул в свой телефон и обновил вкладку. Начало через пять минут. – Сириус? Сириус поднял взгляд при звуке своего имени и встретился с любопытными глазами Регулуса. Он покачал головой и тихо ответил: – Извини, Рег. Что ты сказал? – Ты будешь моим шафером? – спокойно повторил Регулус, встретившись своими тёмно-серыми глазами с чуть более светлыми глазами брата. Сириус замер, не веря своим ушам. – Правда? – переспросил он Регулуса без особой на то необходимости, и тот кивнул в ответ, лёгкая улыбка тронула его губы. – Не боишься, что это вызовет проблемы? – спросил Сириус, и, конечно же, Регулусу не нужно было продолжать вопрос, чтобы понять, что было недосказано. Регулус пожал плечами и поджал губы. – Нет. Это моя свадьба, а ты мой брат. Если у кого-то возникнут какие-то вопросы, они могут просто уйти, – сказал он совершенно невозмутимым тоном, а затем сделал глоток вина из своего бокала, выглядя при этом абсолютно непринуждённо. Сириус смотрел на него одновременно и с благоговением, и с ошеломлением. Регулус говорил так, будто суть его слов являла собой самую простую истину во всём мире, так, будто бы его действительно совсем не волновал тот факт, что он собирался сделать изгоя семьи своим шафером. Почувствовав его замешательство, Регулус добавил: – Их отношение ко мне иное, Сириус. И теперь они в целом ведут себя гораздо мягче, после того, как отношения между тобой и нашими родителями более-менее наладились. Всем нам есть что терять, но даже если мама с папой не всегда на твоей стороне, они знают, что я – очень даже. Сириус почувствовал болезненный укол в районе солнечного сплетения. Независимо от того, насколько ужасной была его семья и сколько других замечательных людей было в его жизни, в его душе навсегда остался заперт двенадцатилетний травмированный мальчик. Сириус усилием воли подавил эту боль, стараясь сосредоточиться на позитивном; в конце концов, он всё ещё был благодарен, что его младший брат жил не для того, чтобы угождать другим, и восхищался им за то, что тот смог сосуществовать в мире со всеми гнилыми ветками рода Блэков, при этом не поступаясь своими принципами. – Тогда конечно, Рег. Для тебя что угодно, – сказал Сириус, встретившись с братом взглядом. Это был краткий миг безмолвного общения, и в конце концов Регулус кивнул Сириусу. Теперь они поменялись местами: раньше именно он, Сириус, защищал Регулуса от их семьи, а не наоборот. Впрочем, момент был прерван, когда официант принёс их заказ. На какое-то время за столом воцарилась тишина – все приступили к еде, – и Сириус воспользовался этим моментом, чтобы снова взглянуть на экран своего телефона – пловцы встали на стартовую линию. Разумеется, он тут же нашёл Римуса, занимавшего среднюю дорожку и сейчас вместе со всеми остальными пловцами выполнявшего стандартную процедуру привыкания к температуре воды. Сириус улыбнулся, вспомнив их встречу в музыкальном магазине – застенчивый смех Римуса так сильно контрастировал с его уверенной, непоколебимой сосредоточенностью в бассейне, что Сириусу нестерпимо захотелось узнать, чем ещё этот человек мог бы его удивить. – О, Джеймс, – голос Аманды привлек его внимание. – Когда начнутся соревнования по водному поло? Только на второй неделе же, да? – спросила она, убирая волосы за ухо. Джеймс преувеличенно энергично кивнул, жуя кусок стейка. Через пару секунд он проглотил его и нормально ответил: – Ровно через неделю, если считать сегодняшний день! Не могу дождаться. – Ого! – воскликнула Аманда. – Тебе обязательно нужно было быть в Сиднее так рано? Или это была твоя инициатива? – Сириусу хмыкнул. Аманда была приятным человеком, с ней было очень легко находиться рядом, а её интерес к людям был живым и искренним. Учитывая, что Орион и Вальбурга мечтали женить Регулуса на какой-нибудь из светских львиц, Сириус чувствовал, что сорвал джекпот, получая именно Аманду в невестки. – Мне нужно было. У нас почти каждый день тренировки перед первой игрой с Испанией. Но даже если бы их не было, я бы всё равно прилетел пораньше ради моего милого Сириуса. – Джеймс кивнул и нежно толкнул Сириуса локтем, из-за чего тот дёрнулся, подхватывая свой телефон прежде, чем тот успел бы упасть на пол с его бедра. И снова посмотрел на экран, отметив, что заплыв только начался. – Мне так грустно, что Лили не смогла прилететь. Держу пари, тебе тоже, – услышал Сириус печальный голос Аманды, но для него он звучал будто бы издалека. Его взгляд был прикован к телефону, и он надеялся, что беседа обойдётся без его участия в течение следующей минуты. А ещё он надеялся, что ему не придётся объяснять присутствующим за столом почему он так волнуется за выступление Римуса – чёрт возьми, он был готов пожертвовать горячим ужином ради прямой трансляции и рассчитывал, что это сойдёт ему с рук. Сириус смотрел, как Римус сразу же вышел в лидеры, и это не было удивительным – он был лучшим в плавании на спине. Он почувствовал лёгкий прилив адреналина, и ему стало немного жаль тех пловцов, которые вынуждены были соревноваться с Римусом. Краем уха он уловил бессвязную болтовню Джеймса о Лили и ещё раз отметил мысленную благодарность Аманде за её активное участие в беседе этим вечером. Он на секунду поднял взгляд, оценивая обстановку, и снова уставился в телефон. Римус развернулся – оставались последние пятьдесят метров, и он всё ещё лидировал, быстро набирая скорость. Китайский пловец на соседней дорожке попытался сократить разрыв, но его усилий оказалось недостаточно, чтобы обойти Римуса. Сириус смутно припомнил, как Джеймс хвастался тем, что Гарри находится на отметке в девяносто девять процентилей по размеру головы у младенцев, как раз в тот момент, когда Римус дотронулся до бортика, заняв безоговорочное первое место. Сириус прикрыл глаза и торжествующе вздохнул. Разумеется, это не осталось без внимания Регулуса, который заметил, что реакция брата была слегка неуместна в контексте разговора за столом. Сириус с трудом подавил улыбку, глядя на то, как оператор снял крупным планом победителя. Римус снял очки и, тяжело дыша, смотрел на экран со временем, с которым финишировали пловцы. Когда он увидел, что выиграл золото, на его лице расплылась самая лучезарная улыбка, которую Сириус вообще когда-либо видел у человека. Он смотрел, как Римус торжествующе шлёпнул рукой по воде, подняв фонтан брызг, а затем вскинул руку в победном жесте, махая кому-то на трибунах. После этого он вылез из бассейна и тут же попал в объятия своих товарищей по команде. Сириус смотрел на то, как Римус празднует свою победу – и, боже, эта улыбка. Вот и всё, притворяться больше не было смысла, он больше не мог это отрицать. Римус был очевидно великолепен, собран и способен на остроумное подшучивание, а ещё обладал просто сверхъестественной способностью до смерти пугать Сириуса каждый раз, когда они общались. Сириус никогда раньше не встречал никого, кто был бы хоть немного похож на этого человека, такого доброго и в то же время не терпящего неподобающего отношения к себе, и теперь окончательно решил, что пришло время что-то сделать со всем этим. Сириус закрыл вкладку и поспешно переключил внимание обратно на беседу за столом, параллельно принимаясь за свой почти нетронутый стейк. Он снова включился в разговор и расхохотался, когда Джеймс начал подражать голосу Лили, имитируя её жалобы на его выбор песен для Гарри во время купания. Сириус не смог удержаться и тоже присоединился к пародированию, но только самого Поттера, настаивающего на том, что «Pour Some Bathwater On Me» – прекрасный выбор, когда заметил, что Регулус пристально смотрит на него. Сириус ответил ему вопросительным взглядом, но тот только поднес кусочек брокколи ко рту и медленно прожевал его, по-прежнему не сводя глаз с Сириуса с видом человека, который знает о тебе что-то, чего ты сам не знаешь. – Сириус, – наконец сказал Регулус, пока Джеймс оживленно беседовал с Амандой, – какие соревнования проходят сегодня вечером? – Заплыв на спине и, эм, вольным стилем, кажется? – ответил Сириус, склонив голову набок и нахмурив брови, глядя на Регулуса. Тот промолчал и только сделал раздражающе многозначительный глоток вина. Сириус отвернулся от него, прервав зрительный контакт только в самую последнюю секунду, и обратил всё своё внимание на Джеймса и Аманду. Откинувшись на спинку своего стула, он прислушался к теме разговора. – Чем заняты твои родители сегодня вечером, Джейми? – спросил Сириус, краем глаза наблюдая за выражением лица брата. – Мне пока что не удалось встретиться с ними лично здесь, я только помахал им, когда увидел на трибунах. Я был удивлён, что они не захотели присоединиться к нам сегодня за ужином. – Они пошли посмотреть на прыжки в воду. Мама в восторге от дайвинга, ей очевидно хотелось увидеть всё своими глазами. У них распланирован каждый день, – ответил Джеймс, затем сделал маленький глоток вина и показал Регулусу большой палец, прежде чем продолжить разговор с Сириусом. – Не волнуйся, они придут посмотреть все твои финальные заплывы. Они не хотят пропустить ни одной церемонии награждения, чтобы не упустить возможности похвастаться тобой всем, кому не повезет сидеть рядом с ними. Сириус потёр висок и улыбнулся. – Что ж, не могу сказать, что мне это не нравится, – искренне отозвался он, – но я всё же хотел бы угостить их ужином, пока они ещё здесь. Это ведь наши последние совместные Олимпийские игры. – Отличная идея, Сириус. Но ты все же забываешь, что даже несмотря на то, что я ухожу на покой после этого года, мы всё равно будем болеть за тебя на всех твоих соревнованиях. Так что это не последняя наша встреча на Олимпиаде, – заверил его Джеймс. – Если только ты тоже не планируешь уйти из спорта и молчишь об этом? – Поттер побарабанил пальцами по ножке своего бокала, подчеркивая вопрос. – Сириус, какие у тебя планы после завершения Олимпиады? – заинтересованно вмешалась Аманда, подперев подбородок ладонью. Сириус слегка натянуто рассмеялся, почувствовав лёгкое беспокойство от этого вопроса. Ему будет тридцать во время следующих Олимпийских игр, а это старше, чем большинству среднестатистических пловцов. Но в то же время это не было катастрофой или чем-то неслыханным. – Я никогда не думал о жизни без плавания. И я конечно же не собираюсь уходить на пенсию в ближайшие несколько лет. – Он пожал плечами. – Ибо понятия не имею, что вообще делать со своей жизнью в таком случае. – К тому же, сейчас ты плаваешь лучше, чем когда-либо ещё, – просто добавил Регулус, махнув официанту, чтобы тот принёс счёт. – Ты просто не можешь сейчас остановиться. – Сириус почувствовал, как волна беспокойства сменилась признательностью, когда он взглянул на своего младшего брата, наконец-то отбросив всякий дискомфорт.***
Сириус сидел на своей кровати и лениво перебирал струны гитары, периодически влезая в разговор, проходивший по FaceTime на соседней кровати. Он с самого начала был третьим колесом в отношениях Джеймса и Лили, поэтому в этом не было ничего необычного. Джеймс полулежал, опираясь на изголовье кровати, ноутбук стоял у него на коленях. – Нет, клянусь, детка, ты ничего не упускаешь. Всё точно так же, как и в Афинах. Знаешь, есть такое выражение, типа, «побывал на одной Олимпиаде, значит, побывал на всех»! Верно, Сириус? – Хм, забавно, Джеймс, но я никогда ничего подобного не слышал, – сказал Сириус, не отрываясь от своей гитары, и получил в ответ пронзительный взгляд. – В смысле, да, конечно, – машинально поправил он себя, чувствуя, как в его сторону летят невидимые кинжалы. – Это абсолютная правда. Буквально всё в Сиднее такое же, как и в Афинах. – Видишь, Ли… – начал Джеймс, но Сириус перебил его: – На самом деле, Лили, я бы лучше сказал, что тебе вообще не стоит больше выходить из дома, потому ты уже видела всё, что за его дверями… – Его монолог был прерван подушкой, которую Джеймс бросил ему в голову. – Всё нормально, Джеймс. Но мы скучаем по тебе. И по тебе тоже, Сириус! – отозвалась Лили достаточно громко для того, чтобы Сириус тоже мог услышать её. Это было так мило. – Мы стараемся следить за всеми твоими заплывами. Разница во времени не так уж и заметна, особенно когда они проходят вечером, так что мы посмотрели все. Гарри всё равно обычно будит меня в шесть утра, так что с этим проблем не возникает. – Оооо, неужели? Сириус, у тебя есть свой талисман на удачу! – гордо проворковал Джеймс, намекая на своего трёхмесячного сына. – Да, я уверен, что его гигантская голова способна обработать всё, что происходит на экране телевизора, – пробормотал Сириус себе под нос, параллельно беря аккорд. Джеймс озадаченно взглянул на него, и Сириус прочистил горло, прежде чем широко ему улыбнуться. – Я сказал, что это очаровательно! Я самый счастливый парень в мире, у меня такой идеальный крестник. – Лили и Джеймс обменялись взглядами через экран компьютера, выглядя одинаково довольно, а Сириус сыграл громкий рифф, чтобы скрыть своё фырканье. – Завтра важный день, Сириус. Ты нервничаешь? Ты ведь заявлен сразу в двух заплывах, – спросила Лили, всё ещё говоря чуть громче, чем это было необходимо. – О, Лили. Я не нервничаю, ты же знаешь, – упрекнул он её, отрываясь от гитары. Она тут же рассмеялась, признавая свою ошибку, а он тем временем продолжил: – Но я устал как лошадь, а уже почти десять. А завтра мне нужно завоевать сразу несколько золотых медалей… Лили прищелкнула языком и ответила: – Да-да, конечно. Дай нам пять минут. Потому что… – хитрая улыбка появилась на её лице, – я слышала, в этом году ты просто показательно идеальный сосед по номеру. Сириус, точно зная, к чему клонится этот разговор, застонал и перестал бренчать на своей гитаре, упершись лбом в изголовье кровати. Джеймс засмеялся, заметив, как предвкушающе расширились глаза Лили и как она беззвучно захлопала в ладоши. Сириус был так чертовски глуп, думая, что Джеймс не расскажет своей жене всех подробностей этой поездки. – Он испортил сегодняшний заплыв, из-за него всё выглядело так, будто бы это плёвое дело, – деловито продолжила Лили, опуская светскую беседу и переходя к животрепещущему вопросу. – Верно, – ровным голосом ответил Сириус, уставившись в потолок. Джеймс поднял брови и перевёл взгляд со своей жены на Сириуса, а он ведь даже не подозревал, что Римус сегодня вечером «испортил», более того, он даже не знал, что сегодня вообще проходит какое-то соревнование. Так что он принял осознанное решение молчать. Ведь даже несмотря на то, что Джеймс был самым близким человеком для Сириуса, Лили добилась гораздо большего успеха в том, чтобы заставить этого парня выложить правду в определенных моментах, и этот был как раз-таки ярким примером. – Он выглядел так мило, когда махал кому-то на трибунах после победы, – снова как ни в чём не бывало произнесла Лили, стараясь подбирать максимально нейтральные слова и тем самым не давая Сириусу возможности перевести тему. О, она была в этом хороша. Сириус обреченно вздохнул и закрыл глаза, решив, что лучше всё же обсудить эту тему, если он собирается что-то предпринять. – Да, Лили. Он всегда выглядит очень… мило, – он намеренно выделил последнее слово с лёгкой насмешкой в голосе, наигрывая другой аккорд. – А какое слово ты бы использовал вместо этого, Сириус? – беспечно спросила Лили. Сириус даже и не подозревал, что успел задержать дыхание. Он провел пальцами по струнам и торопливо выдал: – Он восхитителен, Лили. – Облегчение нахлынуло на него от того, что он наконец-то произнёс это вслух, а затем продолжил: – Всё, что касается его, восхитительно. Я не замечал этого раньше, но теперь правда смотрит мне прямо в лицо и не отпускает меня. И мне приходится думать над тем, что сказать, прежде чем действительно заговорить с ним, просто для того, чтобы по-глупому убедиться, что я не скажу ничего идиотского, и это… – он уставился вдаль, – невероятно. Лили ярко улыбнулась Джеймсу с экрана ноутбука, но её голос всё ещё оставался спокойным, когда она снова заговорила: – Понимаю. Что ты собираешься делать со всем этим? – Без понятия, но что-то сделать нужно, Лили. Он уедет из Сиднея пораньше, всего через пару дней после последнего заплыва, потому что хочет пойти в поход. – Сириус повернулся к Джеймсу, который выглядел мягко говоря шокированным, впервые услышав эту информацию, и многозначительно добавил: – В пеший поход. – А ты хорош, – краем уха он уловил тихий вздох Джеймса, а затем обратился к ним обоим: – Я встретился с ним сегодня. Мы проговорили по меньшей мере полчаса в маленьком магазинчике грампластинок. И, конечно же, мы, чёрт возьми, должны были столкнуться именно в этом месте, где же ещё. – Сириус продолжал говорить, не желая останавливаться, только не теперь, когда у него наконец появилась возможность выговориться. – Мы смеялись над всякой ерундой, наш разговор был таким невероятно лёгким. И в то же время, мне так неловко рядом с ним. – Сириус взволнованно провёл рукой по волосам. – У меня не получается понять его настроение, в какой-то момент вообще показалось, что он будто бы… замкнулся в себе. И ушёл он тоже довольно внезапно. Я понимаю, что не славлюсь тактом или тем, что думаю, перед тем как что-то сказать, что не думаю, что я сказал что-то оскорбительное. Поэтому понятия не имею, из-за чего он сбежал. Может быть, он всё ещё злится на меня из-за того, что было в Афинах, и я был неправ, думая иначе, или, может быть, он просто не хочет быть со мной дружелюбным. А ещё у меня, знаете ли, никогда не было ни к кому настоящих чувств, типа, таких, которые бы включали в себя что-то, помимо желания потрахаться, так что, может быть, я, блять, делаю что-то неправильно? Сириус повернулся, чтобы посмотреть на Джеймса, на лице которого играла раздражающе бодрая улыбка. – Джеймс, я здесь вообще-то обнажаю душу, а ты издеваешься. Джеймс покачал головой, но улыбаться не перестал. – Нет, ничего подобного, клянусь. Это просто… – Он наклонил голову, прежде чем продолжить таким голосом, каким обычно сообщают плохие новости: – Добро пожаловать в реальный мир, Сириус. Как ты думаешь, что я чувствовал в течение многих лет, пытаясь привлечь внимание Лили? Сириус усмехнулся и снова потер висок, живо вспомнив ту историю с Aqualung и подростковую неразделённую любовь Джеймса. Он опустил руку на гриф гитары и удрученно ответил: – Ну, я чувствую себя так, словно внезапно превратился в жабу, или у меня просто самый дерьмовый характер в мире – что-то из этого или всё вместе. Лили рассмеялась в ответ на это. – Нет, Сириус, это не так, – заверила она его. – Ты десять из десяти, приятель, и вот почему, – присоединился к ней Джеймс, устраиваясь поудобнее на кровати и растопыривая пальцы, будто приготовившись отмечать баллы. Он начал с большого пальца, заявив: – Лучшая шевелюра, которую я когда-либо видел у мужчины, включая прическу старого волшебника из той серии фильмов. Великолепные грудные мышцы – я имею в виду, вау, ты ведь пловец мирового класса, расскажи мне свой секрет, прошу тебя, умоляю. А твоя способность к остроумному подшучиванию не имеет себе равных, за исключением, пожалуй, меня. Никто на планете Земля никогда не выглядел лучше тебя в кожаной куртке, но никому не говори, что я это сказал. Ты чертовски предан и щедр, – сказал Джеймс, хватаясь за свой мизинец, а затем продолжил: – О, а твой голос? – Он сделал драматичную паузу, дождавшись, когда Сириус посмотрит на него, приподняв брови и посмеиваясь над этой эклектичной мешаниной качеств. – Знойный. – Просто раньше тебе никогда не приходилось кого-то добиваться, – продолжила Лили, как только Джеймс закончил залечивать ущемленное самолюбие Сириуса. – Все те парни волшебным образом падали к тебе на колени. А теперь появился другой, который не только равен тебе, но и не бросается к твоим ногам. Конечно же он тебе приглянулся. – Сириус задумчиво кивнул, начиная видеть картину в целом, с другого ракурса, выходящего за рамки его собственного взгляда на его новые чувства к Римусу. – Кроме того, должна ли я напомнить тебе, что это он ударил тебя в Афинах? – продолжила Лили. – Ты не был святошей, Сириус, и я не сомневаюсь, что он был одним из тех, кому это не нравилось, но вы оба были неправы. Я уверена, что он знает это и чувствует себя также неловко из-за этого, как и ты. Возможно, даже сильнее, потому что, насколько я могу судить, он не похож на парня, который часто теряет самообладание. Помни, это именно он поднял на тебя руку; это очень важно. Особенно если вы двое ещё не обсуждали этот момент. – Да… Да, в этом есть смысл, Лили, – сказал Сириус и глубоко вздохнул. – Так что мне теперь делать? – Не переусердствуй. Будь собой, Сириус. Людям нравится то, насколько ты уверен в своей привлекательности – и это само по себе привлекательно. Последние пару лет были невероятно болезненными для тебя, тебе пришлось стать самостоятельной личностью, лишенной влияния твоих родителей, но зато теперь у людей появилась возможность увидеть настоящего Сириуса, которого мы с Джеймсом знали и любили всегда, а не какую-то корявую карикатуру высшего общества на тебя. Ты освещаешь помещение, когда входишь в него, и, думаю, любой человек хотел бы иметь такую способность. Но им всем это не дано, поэтому их тянет к тебе, тому, кому подобное даётся легко. – Джеймс хмыкнул в знак согласия, а Сириус улыбнулся, будучи благодарным за то, что у него есть такие замечательные друзья. – И когда настанет подходящее время, а оно обязательно наступит, вспомни об Афинах. Не ходи вокруг да около. Заведи разговор об этом. И возложи часть ответственности и на него тоже. Вы создали проблему вместе, и ты не должен брать вину за это только потому, что хочешь быть с ним. Вы равны. – Лили. Как ты это делаешь? – Сириус неверяще уставился на Джеймса, как будто бы тот был её доверенным лицом. Поттер ответил понимающим кивком и поджал губы. – Делаю что? – спросила Лили, легко усмехнувшись. Сириус сыграл пару нот, всё ещё не сводя взгляда с Джеймса. – Как тебе удается так ясно видеть ситуацию? Лили пожала плечами. – Я очень мудрая. Это подарок вселенной. Но, Сириус, на самом деле я не знаю наверняка, просто у меня хорошее предчувствие по поводу зарождающихся между вами отношений. Конечно же, всё это потребует терпения и усилий, но чем сложнее будет, тем лучше, как и всегда в жизни. И наихудший сценарий в том, что вот ты попробуешь, а у тебя ничего не получится, но зато у тебя появится новый друг. Это тоже полезный опыт, Сириус. Сириус какое-то время помолчал, переваривая новую информацию. – Вау, Лили… – начал он искренне. – Я наконец-то окончательно понял, почему Джеймс женился на тебе. – Он расплылся в широкой улыбке, когда Джеймс рассмеялся во весь голос, а Лили простонала что-то вроде «маленький говнюк», прежде чем добавить более серьёзно: – На самом деле, Лили, ты богиня. Я очень люблю тебя и не знаю, что бы я без тебя делал. – Я тоже люблю тебя, – нежно ответила Лили. – Ладно, ребята, а теперь вам пора спать. Гарри скоро должен проснуться. Но с этого момента я хочу знать всё, что у вас там происходит. Ты не сможешь спрятаться от нас, Сириус. – Да, мам. – Сириус встал и влез в личное пространство Джеймса, чтобы помахать Лили и послать ей воздушный поцелуй, прежде чем отправиться в ванную и дать им пару минут побыть наедине.