Парень с нашего кладбища

Типичное послевоенное время, сотрудники КГБ как всегда погружены в свою работу, особенно сильно присматривая за нацистами, в связи с последними событиями. Также и Волжский - преданный своей работе человек(ну или не совсем), он всегда старался выполнять свою работу лучше всех, а на данный момент появилось больше мотивации, ведь не так давно Сталинград тоже стал городом-героем, ещё сильнее развив свою полную ненависть, даже к непричастным немцам и некоторые проблемы с головой. Как будто на потеху советским городам, как раз к СССР присоединили Кёнигсберг, ну, уже Калининград. Это не могло не вызвать подозрения у Григория, поэтому тот сразу же начал внимательнее присматриваться к арийцу. Парень конечно был красивый, возможно даже внушал доверие, но годы, проведённые на рабочем месте давали о себе знать, не разрешая полагаться только на внешний вид. Волжский каждый раз засматривался на Вильгельма с подозрением, иногда даже с желанием задеть старшего. Через некоторое время, страна уже адаптировалась Григорию неожиданно в период отпуска приходит письмо, в котором говорится о якобы шпионе. Сначала мужчину это не удивило, такое происходило очень часто, но позже он увидел имя старого "знакомого". Волжский немного улыбнулся, предвкушая ту всеми любимую атмосферу допроса. Можно было бы конечно и расстрел, но он бы был абсолютно бесполезен по отношению к воплощению, может быть Вильгельм бы просто испытал дискомфорт от пули в своём теле. Григорий не ожидал, что вряд ли кто-то доставит немца на место, из-за чего и придётся самому подвезти Твангсте до здания КГБ.

***

Дорога до Калининграда прошла как в тумане, спокойно так, даже быстро. Волжский и сам не заметил, как оказался перед дверью прусса. Он для более серьёзного вида убрал лёгкую ухмылку с лица и постучал в дверь, ожидая ответа из противоположной стороны дома. Вильгельм к тому времени спал, даже не думая просыпаться, валялся на кровати без задних ног, с закрытыми глазами, а слыша стук в дверь, нехотя открыл глаза, сразу же поднимая свою голову в с подушки. -Wer hat dorthin gebracht? (Кого там принесло) Бывший Кёнигсберг, а ныне Калининград, вздохнул и приподнялся с кровати на своих локтях, осматривая комнату, будто она и не его вовсе, но за пару лет проживания в ней так и не удалось как следует приспособиться , даже проживем он тут пол своей жизни в голову постоянно лезут навязчивые мысли, слишком уж привык к своему дому, который впоследствии бомбардировок просто стёрло с лица земли. -Ich gehe, ich gehe.(иду я, иду) Твангсте и вовсе быстро поднялся с кровати, встряхивая блондинистыми волосами, а после пробежал к прихожей. -а..это вы, что-то случилось? Юноша потёр ладонью свои глаза, не намереваясь пропускать гостя внутрь своей квартиры, поэтому придерживая ручку двери, второй рукой упёрся в дверной косяк, осматривая Григория, который за годы его службы успел и надоесть, и разочаровать, и стать скучным, хотя изначально идеей Вильгельма было как можно сильнее завалить его работой, слишком уж жалким он казался на конец войны, сейчас мнение изменилось, но не кардинально, сейчас этот человек просто не вызывал доверия, пусть и они оба были приближенными «товарища Кобы». -я жду ответ, цель вашего визита, я между прочим в отгуле , если что-то случилось ищите других сотрудников. Осмотрев слегка неопрятный вид парня, Сталинград враждебно посмотрел на оппонента, в глазах у которого читалось тоже самое отвращение. Это вызвало небольшое раздражение, Волжский даже не сразу заговорил, дабы с горяча не наехать без повода. Гриша набрал немного воздуха в лёгкие, чтобы совсем не вскипятиться. Не особо приятно, когда знаешь, чем занимается на самом деле человек, стоящий напротив. И при этом он ещё как-то показывает своё недовольство. Прям мечта Сталинграда. Наконец-то остывши, он начал давать ответ как можно вежливее, хотя это не сильно получалось. -Мне нет дела до твоего отгула, ты поедешь прямо сейчас со мной. Скажи спасибо, что без наручников. Волжский максимально строго и серьёзно произнёс это, вроде даже без гнева, не смотря на то, что очень сильно он это скрывал. Непонимание, как таких земля носит всё не покидало его, пока тот агрессивно смотрел прямо глаза в глаза Вильгельму. Ожидал Сталинград только недоумение со стороны арийца, потому что... Да просто, такие были у него ожидание, было бы и вправду странно, если бы блондин заистерил, это позабавило бы Григория не на шутку. Но на данный момент о таком лучше не думать, хоть Волжский и умеет скрывать свои эмоции внешне, а всё же каждый может поддаться эмоциям, даже не смотря на профессиональность и большой стаж работы. Вильгельм сделал шаг назад, а после резко закрыл свою дверь, провернул в ней ключ. -Herr, was willst du von mir? Schnell verlassen.(Господи, чего ты хочешь от меня? Быстро уходите) Твангсте оставил ключ в замке, а после вернулся в свою спальню, где осел на кровать перебирая прядки своих волос. -мм, скажи что тебе нужно и проваливай. Уже громче, и ни капли не скрывая раздражения и усталости, сказал Немец подкладывая свою ладонь под подбородок, а решив не раздражать товарища по работе всё же поднялся на ноги, подходя колхозной двери. -что тебе надо? Я на суде рассказал всё что должен, у советского правительства больше нет ко мне вопросов. Заметив, что собеседник вообще не настроен на разговор, даже если ему прямо и точно говорят, Волжский ещё сильнее разозлился, но не подал виду. Не смотря на то, что нервы у него были не железные, Григорий всё равно старался как можно сильнее сохранять спокойствие, чтобы не потерять статус, который у него сейчас имелся из-за простого недопонимания. Вообще такое случалось редко, не на одной такой миссии ему не доводилось с таким старанием держать в себе эмоции. Немного по возмущавшись мысленно с якобы наглости немца, он взял себя в руки. - Так уж сложно понять, что тебя заметили за твоими грязными делишками? Можешь просто не сопротивляться, шпион. Не много выдержав паузу перед последним словом красноглазый продолжал смотреть в дверь, ожидая, что его уже поняли. Он искренне надеялся, что тот человек внутри квартиры подумал именно про шпионаж, а не про какую-нибудь вчерашнюю мастурбацию или типо того. Сталинград выжидал "буржуя" довольно долго, уже начиная думать, что тот вообще не выйдет. На данный момент Волжский ощущал себя как ребёнок, ждавший такого же ребёнка, который наказан родителями и его не выпускают даже в подъезд, настолько это было утомительно. Ещё больше его вымораживало то самое недопонимание, всё ведь объяснили ясно этому фрицу, что ещё хочет-то. - Если ты сейчас не выйдешь, я сам выбью дверь и скручу тебя на месте. Таким же притворно-спокойным тоном сказал Григорий, думая, что наконец-то Калининград выйдет из своей квартиры. -с чего бы мне? Вильгельм спиной упёрся во входную дверь и приложил ладонь к своему лбу -господь мой, тебе так сложно отстать от меня? Я конечно знал, что ты меня недолюбливает, но чтобы дойти до такого, не знал, что русские могут быть настолько упёртыми. Твангсте открыл дверь перед Григорием и, раздражённо его осматривая, в силу менталитета скрестил руки на своей груди. -меня оправдали, не понимаю твоих претензий, после вступления в Советский Союз я не совершал никаких правонарушений, а тем более не думал о шпионаже. Кёнигсберг вытянул руки к Волжскому и стиснул два запястья вместе. -вяжи, я хочу поскорее с этим покончить. Волжский почувствовал облегчение, когда не прошло и года, как немец соизволил выйти из-за двери. Он достал наручники и молча зацепил их на руках Твангсте, не показывая, что у него осталась последняя нервная клетка, всеми своими силами. Опять же молча Григорий жестом показал, чтобы Вильгельм шёл за ним. Во время того, как надо было как минимум выйти с подъезда мысли путались, не давая сконцентрироваться на одном человеке, идущем сзади. Когда брюнет вышел из подъезда, он обернулся, дабы посмотреть, не отстаёт ли ариец. Почему же Волжский не боялся, что блондин тупо за ним не пойдёт? Как минимум, потому что, абсолютно никакой идиот, сопротивлявшийся и не желающий никуда идти не будет продлевать время встречи. Не желая проходить до поезда, он набрал номер такси. Ожидая такси, Григорий с большим неодобрением смотрел на "фрица" не отводя взгляда. -что ты на меня смотришь будто я inhuman( нелюдь) Вильгельм заулыбался ещё шире прежнего, ещё больше раздражая Волжского, а после вытянув обе руки вверх почесал или свой затылок. -я устал. Твангсте, стараясь полностью вывести из себя Григория, положил свою голову ему на плечо, убрав улыбку со своего лица. -какой ты нудный и душный, правда, когда ты в последний раз мылся? Вильгельм снова немного улыбнулся проводя ладонью по волосам Григория. Он отвернул голову, смотря перед собой, и больше не рассматривая оппонента. Следя за всеми манёврами парня, сотрудник КГБ изобразил вопросительную эмоцию на лице, всем видом показывая своё недоумение. На данный момент можно было посчитать Вильгельма либо геем, либо ребёнком, на что и хотел Волжский сделать примечание, но решил промолчать, желая высказать всё на допросе. Странный парень, ещё минуту назад кричал через дверь, выражая недовольство, а сейчас, мягко говоря, ведёт себя как 40-летний насильник. Григорий убрал поглаживающею его голову руку, даже не стараясь сделать это аккуратно, не доставив дискомфорт Твангсте. - Чего ты добиваешься? Настолько хочешь выбесить меня? Сказал Сталинград и снова повернул голову в сторону парня, сантиметров на 30 ниже его самого. Волжский слегка напряжённо смотрел на того, кто в свою очередь спокойно располагался головой на его же плече, по всей видимости, ему было либо комфортно, либо он напрашивался на неплохой такой удар по лицу, то есть был мазохистом. Также Гришу немного смутил вопрос собеседника, от чего он решил промолчать, мылся то он вчера, но всё равно не приятно слышать такие вопросы от каждого встречного. В тот самый взгляд, которым смотрел Волжский, надо было вложить минимум эмоций, дабы Калининград не заподозрил, насколько некомфортно сейчас многоуважаемому городу-герою от обычных действий практически незнакомого им человека. Вильгельм убрал руку с плеча коллеги, пусть и тот знал о нём с гулькин нос, но буквально за пару лет сам Твангсте вызубрил наизусть имена и должности, даже семейное положение всех высокопоставленных личностей в КГБ, но еле дыша от собственной брезгливости от того, что лежал на плече своего старого знакомого. Вильгельм никогда в жизни не поддерживал теорию превосходства Арийской рассы, но именно этот русский вызывал абсолютно непонятные и смешанные чувства. С одной стороны смущало его поведение, постоянно, можно сказать даже раздражало, а с другой он мог казаться неплохим семьянином и хорошим в общении человеком. -ммм... Калининград смог только промычать от усталости, подступающей к глазам, которые очень спешили закрыться. -разбудил ты меня, я бы еще поспал. Спросонья даже настолько взрослый и серьезный в обычной жизни человек ведет себя глупо и не скоординировано. В конце концов Твангсте закрыл глаза, тихо зевая, после чего полностью повис на Григории. -ну какой из меня шпион? Я же законопослушный гражданин, ничего не нарушал, в партию вступил, м? Волжскому ещё больше стало надоедать поведение почти недавно появившегося немца, поэтому приходилось жестами намекать, чтобы тот стоял смирно. В чём была проблема просто подпереться об стенку подъезда Григорий не знал, поэтому многочисленно старался выразить своё недовольство из-за висевшего на нём Твангсте. Уже не казалось таким весёлым пытать какого-то нациста по приказу сверху, появилось желание лишь поскорее бы всё выяснить и вывести на чистую воду прусса, ведь ну очень уж он доставлял русскому дискомфорт. - Я разбудил тебя не потому что захотел, а из-за приказа начальства. Дать незамысловатый ответ хоть и с небольшим трудом, который надо было прикладывать для более аргументированного ответа, но получилось. Можно было бы ещё напомнить, что Волжский крайне мало знает о старшем, возможно лишь некоторые повадки и части манеры общения, найденные во время работы в одной компании, так что он совершенно не мог предсказать реакцию на те или иные слова, тем более, было видно что немец не соображает с просонья, либо же он под наркотиками, и такое возможно в общем. А безосновно и не разрешая ситуацию Сталинград не любил издеваться над людьми от слова совсем, может, ему доставило бы удовольствия, увидел бы он как какого-нибудь нациста избивают, но сам бы он в этом не учувствовал, благодаря своей силе воли. - Насчёт шпиона, я не слежу за тобой, следовательно, не знаю чем ты занимаешься вне работы, это уже может означать, что всё возможно. Сказав это Волжский посмотрел на дорогу, и как было ожидаемо, таксист уже подъезжал. Билеты обратно на поезд он заказал ещё перед выездом в этот город, так что можно было особо не париться, главная задача была просто сейчас доехать до вокзала. Вильгельм пожал своими плечами на фразу Григория и потёр обоими ладонями свой нос, садясь в машину таки, потирая ладонями теперь свой затылок. -сними, пожалуйста, мне дико неудобно. Твангсте устало посмотрел на Волжского, тонко намекая ему, снять с себя наручники, стараясь руками дотянуться до своего затылка, чтобы более-менее уложить волосы, растрепавшиеся после сна. -расческа есть? Не хочу выглядеть так, будто ты меня достал после пьянки. Калининград зевнул, локтем прикрыв свой рот, с памятью у него проблем не было, держа на слуху военные подвиги Волжского, старался побыстрее вывести его из себя, как всегда, это получалось слишком нелепо и плохо, поэтому блондин просто пожал плечами и стал вести себя также, как и обычно: раздражаясь от каждой мелочи, обращая внимание только на свои личные проблемы, уже расфокусировав усталый взгляд, кладя голову теперь на спинку сиденья и стараясь не уснуть до вокзала. -скоро там уже? Я устал. Сталинград посмотрел на уже угомонившегося немца и даже слегка обрадовался, осознавая, что тот уже перестал бороться с тем фактом, который ему недавно высказали в как можно более мягкой форме. Он услышал вопрос от Вильгельма, который вроде и риторический, а вроде и требует своего ответа. Волжский склонялся к первому варианту, поэтому и попытался подсчитать время поездки до вокзала. Григорий также обратил внимание на вопрос собеседника, если его вообще можно назвать таковым, про наручники. Немного усмехнувшись с этого он подумал о глупости этого вопроса, неужели, Твангсте правда ожидал, что ему разрешат снять этот, так называемый, аксессуар? Время дороги до места назначения так и не удалось рассчитать, Волжский всё-таки не был местным. - Наручники оставим, тут не будут особо заботиться о твоём комфорте, расчёски нет, про время дороги, скажу только то, что доедем скоро. Если так уж устал, отдыхай пока время есть тут, там у тебя точно не будет на это времени. Также равнодушно сказал Сталинград, стараясь особо не привлекать в случае чего внимание водителя, это же государственная тайна. Если водителя могли бы смутить те самые наручники на Вильгельме, то он бы точно удивился, услышав слово "допрос", поэтому Гриша решил подстраховаться, следя за языком. -ммм, понятно. Вильгельм со вздохом завёл кисти рук к себе за голову и почесал его, гладя голову теперь к себе на плечо. -ну как я понимаю оправдания мне не помогут, хотя я так и не понял в чём меня обвиняют. Твангсте, уже не ребячась перевёл взгляд на Григория, задавая свой вопрос с полной серьёзностью, скрещивая руки на груди. -точнее, как по твоему человек, работающий столько лет на советский союз, может быть шпионом? Как ты себе это представляешь? Я враг себе по-твоему? Сталинград обратил внимание на серьёзность Твангсте, уже видя, что больше никто не играет в игру "выведи Волжского из себя" , что довольно радовало. Также он приметил, что оппонент действительно не понимает своих ошибок, либо же очень искусно притворяется, и это было много вероятно. Когда Гриша только родился он уже знал Кёнигсберг как столицу Восточной Пруссии, чисто понаслышке, не удивительно, если у него больше жизненного опыта. Да это не то что неудивительно, это вполне ожидаемо. - Ты город возрастом с несколько веков, КГБ не знает всех твоих возможностей точно, а также мы не знаем что творится у тебя в голове на самом деле, вполне возможно, что ты окажешься шпионом. Каждый раз Волжский давал более развёрнутый ответ, дабы его понимали и не возникло ещё больше вопросов от подсудимого, ведь не собирался Сталинград далее отвечать на абсолютно каждый. Он продолжил хладнокровно ожидать окончание пути, даже не повернув голову в сторону Вильгельма, также продолжая смотреть перед собой. -тогда следующий вопрос. Зачем КГБ знать что у меня в голове? В чём смысл? Вильгельм вздохнул и, попытавшись скрестить рукина своей груди, громко фыркнул, теперь откидывая голову на спинку сиденья. -тем более...в чём будет разница, если я советский..кхм. Твангсте осмотрелся вокруг и прокашлялся, чтобы уж не так сильно привлекать к себе внимание своим весьма приватным разговором. -в чём будет смысл если я работаю на Советский Союз? Кёнигсберг прикусил губу сказав это и закрыл глаза, сжимая пальцами края своих рукавов, наверное Волжский и здесь ему не поверит, тем более, даже если поверит по головке не погладит за то, что тот это так открыто говорит в поезде, а может и начнет строить причинно-следственные связи, найдёт что-нибудь, потом напридумывает ещё больше и правду Вильгельм ему уже никогда не докажет . -забудь, я просто не выспался. А лучше вообще меня не слушай, всё, я буду молчать. Подряд говорил Твангсте каждую мысль, которое приходила ему в голову и наконец дождавшись остановки поезда, быстро поднялся с места, стараясь сменить ход на бег и, пряча наручники под своим пальто. Сталинград вопросительно смотрел на уходящего вдаль Калининграда, в то время как шёл за ним сзади, во первых, потому что он сразу же рванул, во вторых, потому что надо было за ним как-то наблюдать, как говориться, доверяй, но проверяй. Не смотря на весь этот бред, услышанный ушами Григория, он решил всё-таки подождать, пока они собственно то дойдут до здания, желая уже на месте разузнать всё, что интересует начальство, ну, и самого Волжского тоже. Дальше проходили они молча, тишина не доставляла ему дискомфорт, даже наоборот, давала сосредоточиться на своих мыслях, а также по мнению Сталинграда на чём-то менее странном, чем немец, идущий впереди него. Волжский ни капли не волновался о том, что Твангсте сбежит, было ощущение, что он смирился с самого начала, ведь Гриша ни разу не заметил, чтобы тот пытался куда-то уйти. Уже возле здания, где и должен был проводиться допрос, Волжский открыл дверь для Вильгельма, взглядом показывая, что пути назад нет. Вильгельм шагнул в двери, сразу еле заметно напрягая свои запястья, а после слегка ускорил свой шаг, проходя по уже знакомым коридорам, по которым буквально каждые полтора месяцев ходил сам, без наручников, в наручниках был тот, кого он сопровождал, а сам Твангсте выглядел уже так, будто хотел что-то сказать, но мысль покрывать своего спутника огромным количеством немецких ругательств, но изо рта вырывалось лишь невнятное шипения на французском, который тот и вовсе никогда бы не подумал, что знает настолько хорошо, что в голове уже складывались стихи, чище Маяковского или Есенина. -сними наручники уже, я устал так ходить, не собираюсь же я тебя бить. Твангсте оказавшись на развилке остановился и осмотрелся, не зная как будет проходить допрос. -просто скажи кто на меня донёс. После того как Вильгельм зашёл, Волжский прошёл вслед за ним, закрывая дверь за обоими. Он ясно услышал от него просьбу снять наручники и вопрос о доносе, но явно Григорий не собирался ничего докладывать ему. Он довёл Вильгельм до комнаты допроса, и не ожидая реакции того протолкнул в комнату, даже не пытаясь избавить от какого-то дискомфорта. Те самые наручники Сталинград всё-таки снял с немца, он всё равно не пытался ничего сделать. Да и Гриша сильнее его, волноваться было не о чем. Волжский указал Калининграду жестом на стул, сам же сев напротив. Он бордовыми глазами посмотрел на Вильгельма, немного задержавши взгляд на Твангсте. В голове было много вопросов, но надо было начать с какого-то одного, не смотря на их количество, которое было, как можно догадаться, не маленьким. Григорий пытался сосредоточиться на чём-то одном, с чего можно начать этот "разговор", чтобы потом спросить всё также интересующее его и начальство. Подобрав самые первые фразы, с которых можно бы и начать допрашивать, он решил наконец-то разъяснять происходящее. Нет, в раздумьях он провёл совсем немного времени, Волжскому понадобилось чуть меньше десяти секунд, чтобы разложить в своей голове всё по полочкам, так сказать. - Давно шпионом подрабатываешь, буржуй? Григорий сказал это и начал ожидать ответ, смотря исподлобья на оппонента. Пытать нацистов на данный момент не было особым удовольствием, хоть Волжский ещё и не остыл после второй мировой, но всё же, по его мнению попался довольно наглый немец.