Зов убывающей Луны

Хогвартс конец октября       В гостиной Салазара Слизерина стоит какофония из смеха, криков и песен. Младшие считают, что старшекурсники совсем распоясались, особенно те, чей год предвещает стать последним в стенах Хогвартса. Чувство, будто бы именно старшие ребята решают сделать год незабываемым. Например, как сейчас. Победа в квиддич над Когтевраном раздухаряет ребят. Но если бы это была победа над Гриффиндором, то игроки команды и их друзья сейчас бы вели себя куда громче. В помещении, под равномерный трепет изумрудного огня в камине, студенты толпятся, занимая всё свободное пространство, которое только возможно найти. — За победу! — громко кричит капитан команды Слизерин — Эван Розье. Он поднимает наполовину иссушенную бутылку с огневиски в знаке тоста. — За новые победы! — Ура! — его боевой клич поддерживают и остальные, поднимая пылкий алкоголь. — И, конечно же, за нашего Тео, который сегодня, как умалишенный приносил команде очки! — Ура! — Да, — тянет без лишней радости Нотт и тоже поднимает свой стаканчик. А потом вновь опускает его, даже не прислонившись губами и не сделав и глотка.       Слизеринец вяло подпирает кулаком щёку, улавливая лишь обрывки фраз, которые только способны донестись до его слуха. Он слушает, не вникая, обсуждения о предстоящем Хеллоуине, который будут устраивать в стенах Хогвартса, игнорируя волны смуты, возникающие в Лондоне, но об этом пока не говорят. То что в Министерстве Магии поступает много запросов о пропавших волшебников — Нотт знает от своего отца. Нотт старший и Деметриус Гринграсс держат руку на пульсе, ибо эти исчезновения даже не проделки Пожирателей Смерти и даже с трудом можно все лавры повесить на сбежавшего Сириуса Блэка. Второго сами в Министерстве Магии не сильно подозревают, потому что изувеченные тела волшебников находят в разных частях города и окрестностях с разницей во времени минимальной. Минута максимум. Блэк не успел бы столь быстро перемешаться. Но, конечно же, для общества выдвигают всю картину иначе: «Самый опасный убийца — Сириус Блэк, будет пойман и приговорён к поцелую с дементорами!». Именно такие заголовки пестрили на всех газетах.       Но это был Лондон. В стенах школы кажется, что дом и родной город далеки, чтобы до Хогвартса эти трагедии не доползли, хотя слухи ходят самые разные в приглушённых звуках среди студентов. И многие лишь призадумываются стоит ли устраивать праздники, когда творится столь удушающая опасность, которая, возможно, уже дышит в затылок. Таких людей было достаточно, в которые не вхожи и половина факультета Слизерин. — Ты не пьешь? — спрашивает Грэхен, когда хочет подлить другу ещё огневиски, но находит чужой стакан не тронутым. — Нотт не пьёт! — из уст Монтегю это звучит так, словно в данную секунду происходить падение империи.       Часть присутствующих обращает внимание на Нотта, который и правда выглядит тише обычного. Тео морщится, когда в него вбиваются, как гвозди, любопытные и изучающие взгляды. Эван Розье сидит в окружении двух девушек на курс младше. Он сбрасывает со своих колен ноги одной из них и рывком поднимается с кожаного дивана. Когда взор Розье скользит по напряжённым чертам лица Нотта — внутри сильнее обостряется понимается, что что-то тут не чисто. Староста факультета Слизерин жалеет, что ранее не сильно придавал значение, что с другом происходят метаморфозы, которые теперь, кажется, дошли до своего апогея. Поставив бутылку на столик, который в мгновение ока присваивает себе Пьюси, Эван огибает людей и подходит к Тео.       Нотт хочет сбежать, но осознаёт, что разговора не избежать. Парень встаёт с места, отдавая свой алкоголь не глядя кому именно. Парни в обоюдном молчании покидают гостиную дома Салазара Слизерина, укрывшись в первом же коридоре и доходя до закутка. Эван достаёт из кармана школьных брюк пачку сигарет и протягивает её Теодору. — Мог и в туалет завернуть, чтобы покурить, — парню удаётся выдавить из себя подобие усмешки, но выглядит это жалко. Нотт вытягивает одну сигарету и зажимает фильтр губами. — Говори, что происходит, — Эван тоже закуривает, не собираясь растягивать прелюдия перед разговором. — Я, конечно, замечал, что ты сам не свой, как только в начале учебного года сошли с грёбанного поезда, который привез нас в грёбанную школу, но думал, что тебе просто Дафна перестала давать. Или быть может подцепил букет венерических недугов от кого-то ещё?       Теодор давится табачным дымом, исходя в приглушённом изнывающем кашле. — Ты фильтруй, что говоришь, — возмущается Нотт, когда перестаёт кашлять, но голос звучит немного хрипло. — Тогда в чем дело? — выдыхая дым через нос и держа сигарету зубами, Розье широко разводит руками. — Я не знаю, как объяснить, — Теодор опирается плечом о каменную стену, опуская вниз опаловый оттенок глаз. Эван ничего не отвечает, но в молчании прекрасно ощущается: говори, как есть. Слизеринец набирает в лёгкие воздух. — В общем ещё с начала года меня с некоторой периодичностью во снах появляется девушка. Я плохо вспоминаю и запоминаю её образ, потому что он расплывается, но после снов с ней, мне тяжело просыпаться. Тяжело возвращаться в реальность. Хочется остаться в этих снах, — Нотт говорит приглушенно, но от Розье не ускользает, что тембр становится более пылким и быстрым.       Теодор рывком выдыхает и после резко затягивает. Он отталкивается от стены и, развернувшись спиной к другу, делает шаг вперёд. Потом разворачивается и возвращается. И так снова и снова. Кажется, что это загнанный зверь бродит по часовой стрелке своей клетки. Нотт не думает, что он будет понят. Но после непродолжительных размышлений, Розье произносит: — Поэтому ты принял решение начать оставаться в стороне? Но ведь это же просто сны? — Нет, — резко обрубает Тео. — У меня чувство, что это не просто плод воображения. Ощущение, что в этом есть и отголоски реальности. И настолько сильные, что возникает желания по выпуску из Хогвартса перекопать каждый уголок земли и найти её.       Эван довольно серьезно смотрит на товарища, делая глубокую затяжку сигареты, но когда выдыхает, то до губ дотрагивается улыбка. — Мир огромный, чувак. — Я буду трансгрессировать. Всяко я думаю, что узнаю то место, в которых сны бывают. — Ох, — вздыхает Розье, подняв взгляд к потолку. — Тогда я буду трансгрессировать с тобой. — Тебе это нахрен нужно? — удивляется Теодор, уставившись на Эвана. — А чего нет? Ты будешь непонятную девицу искать, а я мир хочу увидеть. Я все равно хотел год не вникать в дела отца и тем более не работать. Пожить немного для себя.       Нотт приглушенно смеется, прикрывая опаловый оттенок глаз с роликов листай хитрости. — Будто бы ты и сейчас не отдыхаешь.       Парни ещё какое-то время разговаривают, прежде чем вернуться в гостиную Слизерина. Как только молодые люди вернулись в дом Салазара Слизерина, мгновенно натыкаются на угнетающую тишину. Профессор Снейп, стоя в пол-оборота в сторону входа в гостиную, смерил их душным взглядом. Все кто веселились, сейчас стоят в два ряда с низко опущенными головами. — Где вы были? — в холодном тоне чеканит раздражение. — В туалет ходили, — Тео отвечает быстрее своего товарища с максимально спокойным настроением. — Вдвоем? — морщится Северус, но тут же отворачивается от вошедших слизеринцев, когда по ряду ребят пробежался приглушённый смех. — Что смешного? — декан вскидывает одну бровь и делает шаг в направлении Уорингтону, который был тем человеком, отпустивший неуместный смешок. — Совсем ничего, профессор, — откашлялся парень.       Снейп жестом указывает, чтобы без лишних разговоров Розье и Нотт встали к остальным. Парни беспрекословно подчиняются жесту декана Слизерина и встают с краю этого странного сборища. В воздухе витает напряжение, которое выкручивает кости недосказанностью. — Эван Розье, — строго говорит Северус Снейп и слизеринец делает шаг вперёд. — Проводите присутствующих в большой зал. И постарайтесь никого не потерять. — Можно поинтересоваться что происходит? — спрашивает кто-то из толпы. — Нет, — сухо отвечает Профессор. — Ступайте.       Сам же Снейп следует в сторону спален сначала для девушек, видимо, ему нужна Джемма Фарли, как второй староста факультета Слизерин. Эван машет рукой и ступает вперёд первым, пока остальные гуськом идут за старостой. В толпе Нотт без труда находит белокурые и струящиеся по спине волосы и берёт нежно Дафну под локоть. Парень скопляется к её уху, но не отрывая взгляда от спин впереди идущих, чтобы не споткнуться и не упасть. — Что произошло пока нас не было? — тихо интересуется Тео.       Необычайного оттенка глаза чуть косятся на друга, а тонкие губы так же приглушенно шепчут. — Снейп ворвался в гостиную и сказал, что все собираемся в большом зале. На его лице и так было выражение будто его вот-вот и стошнит. Но потом он пришел в ярость, когда не нашел Эвана так быстро, как ему того хотелось. — Может опять тролли или огромные змеи напали на школу? — тихо усмехается Нотт, памятуя что прошлые два года были сплошным сюром, когда в Хогвартс заявился «мальчик, который выжил», притягивая неприятность за неприятностью, как магнит. — У меня не хорошее предчувствие, — слабо признаётся девушка и тогда Теодор выпускает её локоть и обхватывает рукой за плечи, чуть прижимая к себе. — Всё будет хорошо.       Довольно редко, а конкретнее никогда не доводилось сидеть за абсолютно пустыми столами. Лишь огрызки свечей раскиданы в хаосе по столам всех четырёх факультетов. Вся преподавательская свита тоже в сборе и дожидаются лишь малую часть студентов, которые группками пробираются в зал. Кто-то всё ещё одет в школьную форму, кто-то прямо из кровати вставал и сонно брёл вслед за остальными. Очень много перешептывании и вопросов: «Что происходит?». Догадок много и все они вертятся вокруг Сириуса Блэка. Находятся даже те, кто с неким презрением смотрят в сторону Поттера, одаривая мальчика короткими взглядами, которые походят на удар хлыста, словно именно он перманентно виноват в любом негативном событии не только в Хогвартсе, но и во всем мире.       И когда всё было готово и студенты оказались на своих местах согласно факультетам, Профессор Дамблдор выходит вперёд, держа руки за спиной. Дафна окидывает взгляд вперёд и назад стол Слизерина, но не находит за ним Асторию. Сначала девушка думает о том, что сестра протиснулась за стол Гриффиндора из-за Джинни. Пока директор Хогвартса начинает свои пламенные речи со слов извинения, Гринграсс всё же на интуитивном уровне что-то подстегивает обернуться на стол Гриффиндора и найти там или Тори или Уизли младшую. Вместо двух подружек, Дафна упирается зелеными глазами в озадаченные и непонимающие медовые глаза Перси, стоявший в конце стола и так же блуждающий взглядом по столу и Гриффиндора и Слизерина и остальных факультетов. — Сегодня стало известно, что двое учеников нашей школы пропали, — гремит голос Дамблдора, как оглушительный гром, который накрывает после яркой вспышки молнии.       Дафна подскакивает на ноги и все сердце буквально стонет от предчувствия опасности. Перси и другая чета Уизли чуют беду. — Когда? — кричит Дафна. — Почему я узнаю об этом только сейчас?       Слёзы катятся по щекам, а внутри что-то умирает от ужаса и страха. Теодор поднимается на ноги и обхватывает девушку в объятия так, чтобы та смогла найти в его плече опору. Земля уходит из-под ног и все давятся молчанием, переглядываясь в растерянности и непонимании. Администрация школы заверяет, что со стороны Министерства Магии будут брошены все силы на то, чтобы найти пропавших детей.       Последующие дни кажутся туманными и не разборчивыми. Теодор практически не отходит от Дафны, которая потеряла сон и спокойствие после того вечера, когда сначала все упивались весельем, а потом в одночасье тёмные времена заволокли Хогвартс до самых вершин башен. Теперь все обязаны ходить группами. И чем больше группа, тем лучше. Как и обещал Альбус Дамблдор, то в школу нагрянула целая делегация, чтобы начать расследовать дело.       Нотт протягивает Дафне плед, которая игнорирует сей жест. — Ты вся дрожишь, — тихо требует Тео, чтобы подруга укуталась.       Дафна держит лицо в ладонях. Слёз уже нет и плакать нечем. Она держится только на людях, держит рамку сильной девушки, охотно содействует по распоряжению отца с идиотами из Министерства Магии, но их потуги остаются беспочвенными. Они смогли на территории школы найти только какой-то медальон у границы с Запретным Лесом и просто вцепились мёртвой хваткой в эту вещь. И только с Теодором Гринграсс могла плакать. — Я принёс тебе поесть, — заботливо проговаривает парень и накидывает на плечи девушке плед. Усевшись на корточки перед ней, он запахивает на груди Дафны плед, всматриваясь в красные от слёз глаза. — Тори найдётся и ей тоже нужна будет поддержка. Твоя поддержка, как старшей сестры. А ты изводишь себя голодом.       Слизеринец давно позабыл про свои заботы и хлопоты, которые связаны со снами. И пусть та незнакомая ему девушка не приходила более в мир Морфея, потому что Тео мало спит, он уверен, что таинственная незнакомка была бы способна пролить свет истины. Нотт встаёт с корточек и идёт к столу, где оставил ранее горячий тыквенный суп, два ломтика чесночного багета и морс — всё как любит Дафна. У девушки желание продолжить свою голодную забастовку, но она, поднимая взгляд, видит спину друга, который внутри натянут, как тетива, но желает выглядеть по привычному беззаботно. — Почему ты со мной так возишься? — шмыгнув носом, Гринграсс кутается сильнее в плед, чувствуя недомогание из-за полного психологического опустошения.       Теодор подходит к девушке и обустраивает на столике у кровати подобие стола. Он не смотрит на неё, но девушка явно ощущает, что тот ухмыляется сейчас. Когда на устах Нотта скользит улыбка на одну сторону, то можно приметить ямочку на его щеке. — Ты вроде головой не ударялась за последние дни, — шутливо парирует парень. — Почему я должен бросать тебя? — Ведь я не твоя девушка, — и Дафна специально говорит именно так. Если в ответ услышит: «Кто мешает ею стать?» или что-то в этом роде, то опасения напрасны.       Но Нотт молчит. Он ничего не отвечает и словно начинает рыться в своей голове, чтобы найти там хоть какой-то ответ, потому что слизеринец чувствует, что молчать нельзя. Пауза становится лишь продолжительней и затягивается уже, что зреют дополнительные вопросы. — Знаешь, — не дождавшись ответа Тео, Гринграсс продолжает, подтянув ноги к груди, чтобы была возможность укутаться сильнее. — На прошлой неделе ко мне приходил Розье. Я думала он снова заведёт свою старую шарманку, но… — Что «но»? — Эван говорил о тебе, — девушка кривит губы в задумчивости. — И я с ним согласилась. После того, как ты жаловался на невыносимую головную боль в первый день приезда сюда со следующего дня ты стал каким-то отстраненным. Даже и подумать не могла, что Розье способен о ком-то сильно переживать.       Нотт поворачивается к девушке и протягивает ей ломтик багета. На губах играет призрачная улыбка: — Я влюбился в девушку из своих снов, — уже без прелюдий выдаёт парень.       Дафна не успевает надкусить ломтик багета, иначе она бы точно подавилась им. Или словами Теодора. Девушка вскидывает голову и смотрит серьезно на своего друга. — Что? — Знаю, что звучит очень странно, но это так. Не могу избавиться от этих чувств. Я знаю, что она где-то одна в белом белье тихо-тихо плачет. Но не знаю кто она и где.       Гринграсс привстаёт с кровати, оперевшись левой ступней о пол, и протягивает руку к парню. Тыльная сторона ладони касается лба Нотта и Дафна сильнее хмурится. — Жара нет. Но может быть перестанешь курить всякую дрянь? У тебя разум постепенно накрывается.       И в этом есть некоторое отличие двух его лучших друзей, которые друг для друга полные противоположности. Порой Эван Розье более импульсивный и после выпуска он сдержит слово, отправляясь по миру вместе с Теодором. Дафна — обладательница уникального и острого ума — всегда рассчитывает исключительно на логику. Для неё чуждо слышать про человека из сна. Ладно сны, но влюбляться в этот образ?       В комнату к Дафне стучатся. — Тебя хотят видеть в кабинете директора, — кротко говорит Джемма за дверью. — Прибыла помощь для поисков.       Дафна и Тео переглянулись. Парень касается кончиками пальцев её плеча и невесомо подталкивает с кровати. — Расскажешь потом, что было. Я буду у себя, — используя заклятие, Нотт оставляет тыквенный суп горячим, который останется такой температуры до прихода подруги.       Дафна, собравшись с силами, покидает гостиную Слизерина и заведомо начинает испытывать чувство отвращения к предстоящим разговорам. Они действуют на нервы. Из пустого в порожнее, а при этом каких-либо продвижений нет и не предвидится. В Хогвартсе уже становится привычна атмосфера отчуждения. Дементоры. Постоянные люди из Министерства Магии. На половине пути до кабинета Альбуса Дамблдора её встречает Перси, ожидающий Гринграсс. На его лице ранее веснушки зияли россыпью и огненным пеплом. Сейчас же староста школы заметно осунулся. Уизли тянет дежурную улыбку, от которой Дафне становится его жальче. — Слышала приехала дополнительная делегация к поисковым отрядам? — они двинулись в сторону лестниц. — Иногда меня пробирает до костей такая неслаженность в действиях. — Ты только что усомнился в действиях Министерства Магии? Или мне показалось? — Джинни второй год подряд встревает в неприятности в стенах этой школы, — бубнит Перси. Он бы никогда не поставил под удар сомнения действия тех, среди которых стремится оказаться. — Я хочу, чтобы это закончилось.       Дафна понимающе кивает и касается пальцами локтя парня. Ей тоже хочется очнуться от этого липкого кошмара и никогда его больше не лицезреть. — Когда трагедия случается с кем-то другим, то со стороны кажется, что всё можно пережить. Но не когда это случается с тобой. Думаешь это все проделки Блэка?       Перси отрицательно качает головой: — Нет. Тут полно дементоров, у которых собачье чутье на него. И в тому же слышал разговор Рона и Гарри, когда второй признался, что узнал, что Сириус Блэк его крестный отец. Всяко логичнее гнаться за Поттером, а не за нашими сестрами.       Гринграсс удивленно косится на старосту школы, который столь спокойно посвящает её в тайны маленького мальчика, который выжил. Но Перси не спокоен. Он готов поведать любые тайны, кому угодно, сделать всё что угодно, лишь бы Джинни вернулась целой и невредимой.       Уизли стучит в тяжелею дверь из неровного дерева, когда они оказываются перед ней. Не звучит приглашение, лишь со скрипом дверь открывается, впуская двух студентов в просторное помещение. В нос ударяет запах костра, хвои и мороза. Взгляд студентов Хогвартса мгновенно цепляется к трём людям, которые не походят на типичных бюрократов из Министерства Магии.       Первым на глаза попадается высокий и широкий мужчина. Его волосы сбриты по вискам, а оставшиеся стянуты косой. Через его левую половину лица тянется огрубевший шрам, а сам мужчина полностью одет в шкуры и кожу животных. Чуть поодаль от него стоит женщина глубоко преклонного возраста. Её седые длинные волосы струятся в по плечам, а на голове красуется небольшой кокошник с весенними цветами. На ней так же шкуры животных, из-под которых можно разглядеть белое с изумрудным платье. Ещё был и самый странный колоритный старик, опиравшийся о трость, а сам горбатый и скрюченный. Седая борода путалась, лицо сухое и вытянутое, а глаза совсем белые с точками чёрного цвета вместо зрачков. И что больше приковывает взгляд его диковинный плащ и корона из неведомого материала. — Проходите, — с улыбкой Альбус подзывает Уизли и Гринграсс ближе в своему письменному столу.       За спиной директора с некой опаской и недоверием Феникс поочередно моргает в сторону странных гостей. — Позвольте представить моих студентов и старшие брат и сестра пропавших девочек — Дафна Гринграсс и Перси Уизли, — этим двоим пришлось поклониться перед гостями, ибо на их лицах, кроме женщины, застыла непроницаемая маска. — Это наши друзья из России: охотник — Ель, потомок Богини Весны — Леля и директор русской школы волшебства и магии Колдовстворец — Кощей Бессмертный.       Тот кто был назван Елем делает тяжеловесный шаг вперёд и Дафна готова поклясться, что в её лицо ударил зимний ветер, выбивая из легких весь воздух. Это энергия охотника. Перси инстинктивно хватает девушку за руку, переплетая с ней пальцы и сжимая их. — Почему между вами течёт лишь материнская кровь? — его голос глухой, пробивающий до самых костей. — Что? — а у самой Гринграсс голос становится сиплым. Она таращит глаза на мужчину, не понимая его вопроса. — Ель охотник по крови, — мелодичным для старушки голосом говорит Леля, подходя ближе. Не смотря на возраст и морщинистое лицо, молодость сохраняют не только голос, но и ярко-зеленые глаза. — Он чувствует, что вас объединяет кровь матери, а отцы разные.       Это становится ударом для Дафны, которая отшатывается назад и её подхватывает Перси, чтобы она не упала. — Объяснитесь. Что здесь происходит? — вопреки общей бледности лица, уши и нос вспыхивают красным. — Вас, так понимаю, пригласили сюда, чтобы помочь их найти!       Кощей стукнул своей тростью о каменный пол, что затрещали стены, вынуждая каждый звук стихнуть. Лишь Феникс, перепуганный, уносит крылья прочь растворяясь за высокими книжными шкафами.       Ель и Леля резко делают шаги по сторонам и взгляд Перси тонет в чёрных точках. — Мои студенты давно были бы наказаны за повышенный тон, — голос директора Колдовстворца звучит, как скрежет и вой проржавевшего корабля, который накренился вбок на волнах моря. — Мы здесь для того, чтобы защитить нашу страну. И всего лишь.       Профессор Дамблдор поднимается со своего места, держа эту маску беспечности и излучающей доброты. Он торопится объяснится перел своими студентами. — Тот амулет или медальон, что был найден инспекцией Министерства Магии — это природный материал, который можно добыть исключительно в России. — И который нельзя вот так вот просто вынести за пределы страны уже около несколько сотен лет, потому что это очень и очень опасный камень, — глухо добавляет Ель. — Возможно, это и есть ключевой момент. — Мы осмотрим часть Запретного Леса, которая прилегает к территории школы и дальше просто посмотрим, кто в этом был замешан, — всё так же звонко, как капель, говорит Леля. — Так просто? — удивленно моргает Перси, придерживающий Дафну, у которой в голове только и скакал вопрос о собственной семье, что так бесцеремонно выдали на слух чужим.       Уголок губы Еля дёргается в ухмылке. — Мы дети природы. Она с нами разговаривает. Она видит абсолютно всё. Даже сквозь пространство и время. ***       Присутствие русских ставит на уши весь Хогвартс, ибо тот же Ель — хоть и здоровый мужчина — но передвигается бесшумно, тихо, прислушиваясь к голосам студентов, пока Леля подготавливает всё к ритуалу, чтобы слиться с частью Запретного Леса. Если будет не хватать сил одного потомка, то у них припрятан туз в рукаве в виде Марены.       Для России остаётся загадкой: или Лель не стремится умирать вовсе или Богиня Зимы и Смерти намеренно оставила потомка у бурелома. Но не может быть двух потомков сразу — так заведено природой и её правилами. Всё нужно для чего-то и кажется, что сейчас наступил именно этот момент. — Ты как? — Нотт нагоняет Дафну уже после ужина. Она снова не ест. — Ты так и не рассказала ничего. Всё хорошо?       Гринграсс устало мотает головой, заправляя за ушко локон светлых волос. — Они уверяют, что смогут найти Тори и Джинни. Хоть и их методы весьма сомнительны. — Слышал про ритуалы. Ну и дичь, — вяло усмехается Теодор, оглядываясь по сторонам, а потом понижает голос. — Почему-то этот огромный ниндзя или кто он там, по долгу задерживает на мне взгляд. — Он говорил с тобой? — Дафна прижимает к груди книги, чтобы перед сном повторить пройденный материал по защите от тёмной магии перед предстоящими экзаменами в конце года. Учёба — единственное, что держит её разум и сознание в тисках и не даёт рассыпаться в горе. — Нет, — они заворачивают в коридор, который ведёт в гостиную дома Салазара Слизерина, как до слуха доносятся приглушённые голоса.       Нотт успевает схватить Гринграсс за руку и прижать ту к стене, оставаясь вне зоны видимости за углом. Сразу с первых слов различим голос Розье, который с кем-то разговаривает. — Он мне ничего не говорит, — судя по раздраженному тону, Эван говорит об этом уже несколько раз. — Не уверен, — глухо произносит Ель. — Я вижу вас по много раз за день вместе, но он вечно выскальзывает у меня из рук. — Это не мои проблемы, что вам не удаётся поговорить с Ноттом, — хмыкает Эван, собираясь уходить, но потом останавливается, чтобы уточнить один интересующий вопрос. — Впрочем зачем вам Тео? — От него разит чужеродной энергией, которая позволяет ему ускользать от меня и Лели, — глухо произносит Ель.