Зов убывающей Луны

      Серая Лошадь пристально присматривается к Марене, подаваясь корпусом вперёд: — Не желаешь попрощаться со здешними лесами? Твой дом, — говорит Серая Лошадь.        Ведьма кивает и отходит с позволения духа немного в сторону и оборачивается в самую тёмную часть непроглядного леса, который ни шелестит, ни поёт и не издаёт абсолютно никаких звуков, будто обижается на девушку. Марена с пониманием склоняет голову и складывает ладошки в области груди. Сердце гулко стучит, как раненная птичка в золотой клетке, проламывая кости груди.  — Прости, — тихо шепчет девушка. — Лес.. Прости меня Матерь. Но я знаю, что ты сама лично уготовила для меня этот путь. Я знаю, что ты не осудишь меня за выбранный мною путь. Но защити меня в новых землях, — искренне просит ведьма, поднимая голову в сторону кронов сосен.        В этот момент на сизом небе загорается единственная, но самая яркая звезда, на которой можно буквально сосчитать концы. Это знак того, что Богиня Зимы и Смерти слышит своего потомка, посылая столь холодный, но такой важный знак. Когда девушка видит эту звезду, то по её правильным губам скользит тонкая улыбка. Она уверенно поворачивается в сторону Серой Лошади и подходит к нему. Дух возвышается, теряя свои очертания ближе к земле. Он опускает голову и протягивает костлявую руку. Марена смотрит на фаланги и слегка желтоватые кости, из которых сострит рука. Девушка осторожно вкладывает свою маленькую руку в большую ладонь Серой Лошади и лес, всё ещё обиженный, оживает. Деревья нехотя начинают шуршать ветками и поскрипывать старыми стволами. Где-то отдаленно сыч срывается с ветки и с зовом стремится в небо. От Серой Лошади вспыхивают кольца огня, которые ползают по снегу, не гаснут и не топят белоснежный покров.        Их начинают окружать лесные духи, которые с каждой минутой крепнут, чем дольше Марена  касается Серой Лошади. Девушка оборачивается через плечо, смотря на странных существ. Культуры и правда сплетаются, думает про себя ведьма. Потому что среди славянских лесных духов, есть те, кто диковины, как и сама Серая Лошадь. Духи пускаются в пляс по огненным кольцам разного диаметра. Кто-то ближе к ним, кто-то скачет по самой периферии колец. Но они меняются, перепрыгивая с кольца на кольцо.  — Что происходит? — интересуется Марена, поднимая голову на Серую Лошадь.  — Часть из нас вернётся в родные земли. Они радуются. А здешние духи рады за своих собратьев, что скоро обретут долгожданную свободу, — объясняет Серая Лошадь, нагибаясь ниже. Красные ленточки трепещут на ветру. Кажется, что лошадиный череп тянется в улыбке. — Ты готова?  — Какую помощь я должна буду принять, чтобы спасти Теодора Нотта? — спрашивает Марена волнительный для себя вопрос, но призрачная улыбка Духа становится более навязчивой и отчётливой. Остальные духи всё быстрее кружат в песнях и плясках.  — Ты ведь знаешь о том, что духи отчасти коварны? — это пугает ведьму. Она хочет убрать руку, но фаланги смыкаются на её ладони, а Серая Лошадь будто  бы становится выше, подпирая своей согнутой спиной небо и толкая близ стоящие сосна. — Но мне лишь интересно проверить любовь на прочность. Узнает ли тебя Нотт или нет, если не станешь отзываться к нему открыто?       Всё окончательно закручивается в спирали быстрее, чем ведьма успевает хоть что-то уточнить. Духи образуют собой воронку, утягивая её и Серую Лошадь в невесомость. Марена закрывает глаза, потому что трансгрессирование даётся тяжелее всего. Ноги резко касаются каменного пола и Марена едва ли не клюёт носом, но отшатывается на шаг назад, когда понимает, что почему-то банально письменный стол кажется намного меньше, чем он есть на самом деле. Она резко оборачивается назад и натыкается на несколько пар изумлённых пар глаз: — Меринова борода! — крякает клерк из Министерства Магии, отползая назад и прячась за спиной своего товарища.        Ведьма оборачивается в другую сторону и видит слегка пожелтевшие белки Кощея, чьи глаза теряются в зарослях бровей и глубине морщин. Она хочет обрадоваться, что в Хогвартсе и спешит объяснить своё пребывание именно здесь, но собственный взгляд скользит по окну. В тусклых огнях ночи в отражении окна она видит не себя. Полуразмытый облик Серой Лошади смотрит на ведьму в отражении старых и слегка замыленных стёкол. Девушка медленно поднимает руку и видит, что когтистые, оголённые кости фаланг торчат из-под свободного рукава белого балахона, а по худосочным плечам струятся красные ленты.  — Чем обязаны, Дух? — Кощей Бессмертный, кряхтя и тяжело поднимаясь со своего места, чуть склоняется в поклоне. — В столь неспокойное время тени сгущаются.        Марена в ужасе думает, что ей отвечать. Она открывает рот и нижняя челюсть лошадиного черепа приоткрывается, но вместо её голоса выдыхает сама Серая Лошадь: — Тени уже сгустились, дорогой мой друг, — Марена медленно оборачивается вокруг своей оси, находя всех тех, кого хорошо знает. Альбус Дамблдор, Профессор Макгонагалл, Профессор Снейп и ещё парочка преподавателей. Ещё толпились люди в солидных костюмах, которые с опаской смотрели на духа. — Ваши пропавшие дети в руках трех ведьм, — продолжает говорить Серая Лошади и Марене хочется вскрикнуть.        Это не сон, думает про себя девушка. Джинни и Астория действительно встретились непосредственно с Лилит и Исаей — но вот только где Даная? Марена продолжает анализировать про себя собственные видения. Серая Лошадь даёт ответ на этот вопрос. Он каким-то образом сливается разумом с девушкой, но вот только она не может нащупать эту странную связь, кроме чужого тела.  — Даная, одна из ведьм, здесь, — ведьма дёргает рукой, чтобы поскорее убраться отсюда и найти Тео, потому что Даная определенно не просто так здесь.  — С чем это может быть связано? Нам надо узнать информацию, пока есть время, — нетерпеливо вспыхнул кто-то Министерства Магии.        Серая Лошадь не ведает кто все эти люди и сама Марена тоже. Им в одинаковой степени всё равно. Девушка медленно склоняется к этому человеку, наводя на его сознание шорох страха. Всё пространство медленно окунается и окутывается дымкой запаха полевых трав, которые проникают в щели носовых пазух черепа и вырываются из пустоты через раскрытую пасть.  — Кто-то провёл обряд по призыву трех ведьм. Всяко известно, что гнев их неоправдан, но разрушителен. Что если сделать их своими союзниками? — спрашивает Серая Лошадь.  — Кому нужны такие союзники? — нервно и на верхних нотах спрашивает Минерва. Она изгибает редкие брови домиком.  — Это уже решать вам, — тут что-то внутренние подталкивает Серую Лошадь двинуться в сторону выхода. — Идите к подножию Черного Леса.        Марена хочет открыть дверь, но они резко перемещаются в совершенно другое место. И стоило вновь мыслям собраться воедино после столь спонтанного перемещения в пространстве, она видит его — Теодор Нотт, закрывающий собой двух озябших и перепутанных девочек, которые в страхе жмутся к спине слизеринца.  — Что, блять, за чертовщина? — зло шипит Тео, когда видит ещё и облик Серой Лошади. На его щеке сочится алой кровью глубокие порезы когтистой лапы. Кто-то из ведьм пытался достать его. Парень перенаправляет волшебную палочку на Серую Лошадь и сердце Марены пропускает несколько ударов. — Я вас всех убью к ебучим чертям в Ад!        Тео… Её нежный и кроткий Тео, который всегда когда улыбался, то на его щеках зияли ямочки. Он улыбался и в неком смущении порой опускал глаза на долю секунды. Эти изменения были не столь явны, потому что оказывались мимолётными, но вот только сердцу девушки они были дороги. Нотт снова направляет волшебную палочку на Лилит, которая в этот момент двинулась, припадая на карачки, словно животное. Даная и Исая продолжают окружать Теодора и девочек.  — Я не враг, — произносит Серая Лошадь даже сквозь сомкнутую челюсть. — Тобой одолевает обсессия. Присмотрись.        Вопреки чему-то Теодор слушает Духа и оборачивается в его сторону голову. Марена видит, как от белого балахона тянутся едва заметные красные нити, которые куда-то тянутся, но вот только не понятно к чему именно они так настойчиво тянутся, потому что обрываются в пустоте.  — Помогите нам, — тихо шепчет Астория, взглянув на Серую Лошадь заплаканными глазами. — Прошу, — её сердце бьётся по частям с каждым новым ударом. — Я хочу к Дафне Хочу к маме с папой. Хочу вновь очутиться в Сладком Королевстве. С Драко, — отчего-то льются несвязанные мечты.        Как мы им поможем?        Но вопрос задан слишком поздно. Лилит, выставляя ветвистые рога вперёд, ринулась на Нотта, который теряет ту из вида. Перемещение ведьмы быстрое, особенно в таких кромешных сумерках. Он пытается отскочить немного в сторону и только сейчас Марена видит, что практически у его ног лежит Лель. Потомок Богини Весны стремилась собой заслонить Тео от когтистых и длинных рук Данаи, которая смогла оставить своё прикосновение лишь на щеке парня, но желала вырвать из груди его сладостное и пульсирующее сердце. Что-то захлёстывает разум Марены и она перехватывает Лилит за одних рогов на черепе, откидывая ведьму в сторону. В костлявых фалангах остаётся олений рог, с вплетёнными ленточками. Что-то болезненное вырывается из оленьего черепа и Лилит вновь поднимается на ноги. Её обнажённое тело в снегу.  — Ты должна была быть на её месте, — шепот разносится отовсюду: из леса, неба, земли и воды небольшого озерца, но говорит лишь одна Лилит, указывая пальцем на тело Лель. — Вам не остановить нас. Кровь, Тьма, Мор и Резня, — чеканит ведьма и в ушах начинает свистеть и гудеть.  — Кровь. Тьма. Мор. Резня, — ослабшим голосом повторяет Исая.  — Кровь. Тьма. Мор. Резня, — певчих голосом отзывается Даная, разразившись в смехе.  — Серая Лошадь, — продолжает Лилит, слегка приподнимая олений череп и уставляясь пустыми глазницами на череп лошади.        Сейчас дух не столь высок, как в последние минуты в лесу, когда Марена держала его за руку, но тем не менее приходилось всем поднимать на Серую Лошадь голову.  — Тот кто сокрыт внутри, — тихо смеётся Даная, облизывая длинные и крючковатые пальцы, затянутые чем-то чёрным. — Обронила здесь кровь. Это место связывает все наши миры. Но это наша земля и такие, как ты, Серая Лошадь, тут слабеют.         Даная замахивается своей длиной и загребущей рукой, рассекая туловище Серой Лошади. Девушка пугается, что ведьма заденет и Духа и её саму, но вот только рука ведьмы проходит сквозь белоснежный плащ Серой Лошади. Голоса и окружающий лес и природа стихают, погружаясь в то нетипичное молчание, которое присутствовало, когда они были ещё на территории России в непроходимых и густых лесах, где сосны-великаны тянутся к небу.  — Трансгрессируй, — говорит Серая Лошадь, обращаясь к Нотту. — И забери тело Лель.              С этими словами Дух приподнимает одну руку и петли из теней закидываются на шеи ведьм, стягивая удавку и оттаскивая их на безопасное расстояние назад. Теодор сначала сомневается и не спешит верить Серой Лошади, но видя, что он держит ведьм, которые тут же начали кричать столь громко, что голосовые связки рвались и изо рта лилась свернувшиеся и окисленная кровь чёрными сгустками. Тео кивает: — Девочки, держитесь за меня и не опускайте друг друга, — с этими словами Астория и Джинни хватаются друг за друга и обвивают руками торс Нотта, который, насколько было возможно аккуратно, поднимает Лель на руки и ему удаётся на этот раз трансгрессировать. Видимо этот странный дух с головой лошади против ведьм и усиливает его собственную магию, думает про себя Нотт, потому что до этого ему не удавалось и толком заклинания для защиты использовать, потому что магия рассеивалась, как дым парящих над сонным озером.        Они рухнули на припорошённые легким снегом сгнившие осенние листья. Вокруг поднимается хаос и суета. Дафна бросается к Астории, утягивая ту в объятию. Примеру Гринграсс следует и Перси Уизли, который так же бросается всем телом в сторону младшей сестры. Да,  в семействе Уизли бывают самые настоящие разногласия и целые войны, но Джинни всегда вставала на сторону Перси. Особенно если противодействия были между самим Перси и отцом.  — Ох Мерлин! — горячо причитает Дафна, расцеловывая сестру в обе щёки, согревая девочку этим теплом, заставляя холод и страх отступать далеко на задний план. — Как хорошо, что вы живы!        Со слезами на глазах, извечно холодная и отстранённая от любых невзгод Дафна, поднимает глаза на лучшего друга и тянется с объятиями к нему.  — Тео, спасибо, — тихо шепчет девушка, прижимаясь своим лбом ко лбу парня. — Как тебе удалось?  — Не знаю, — честно усмехается Теодор, вяло улыбнувшись, потому что внутри всё завязывает крепким узлом.        Ещё находясь на той небольшой опушке, им двигала смелость и адреналин, который хлынул в кровь. Но стоило картинке смениться с опушки с тремя опасными ведьмами и непонятным Духом на привычную часть территории перед Запретным Лесом, откуда открывается вид на стены Хогвартса, который будто бы стоит особняком, как на Нотта нахлынивает усталость и страх. Теодор резко оборачивается в сторону леса, потому что вспоминает про Серую Лошадь. Смотря на свои предплечья — от них едва заметно вьются красные нити, которые стремятся в пустоту — он вглядывается в самую чащу леса.  — Что-то случилось? — торопливо спрашивает Дафна, потому что в их сторону движется целая школьная делегация.  — Там был кто-то кто спас нас, — отвевает Теодор, не оборачиваясь в сторону девушки. Кажется, что ещё пара мгновений и он появится — Серая Лошадь, которая до горечи на языке вызывает чувство печальной ностальгии.  — Кто?  — Серая Лошадь, — отвечает Астория.  — Ты знаешь его? — Нотт резко оборачивается в сторону Гринграсс младшей, но всякий разговор пресекается учителями.  — Всем разойтись! — Министерство Магии окружает и непосредственно обвиваются своими скользкими от волнения пальцами непосредственно самого Нотта.  — Эй! — возмущается слизеринец. — А ну опустите!        Но его никто не слушает. Он сопротивляется, потому что Запретный Лес словно его не отпускает. То место, куда тянутся те странные нити, что так и упираются настойчиво горестно в пустоту.  — Все разговоры потом, — мрачно и громко произносит охотник Ель, глядя заледеневшим взглядом на тело Лель, чьё лицо уже приобрело ту восковую неподвижность, говоря о времени смерти.  ***       Теодор сидит на кушетке в лазарете. Ночь стучится в окна. Джинни и Астория смогли уснуть только после того, как приняли специальный лечебный отвар, который помогает уснуть безмятежным и крепким сном. Им, как никогда, требуется полноценное восстановление от всех тех событий, что накрыли их с головой. Но Нотт отказался от такого же снадобья. Прислонившись спиной к железному изголовью кровати, он держит глаза закрытыми и думает обо всём что произошло и что с ним произошло. Но на самом деле парень убеждает себя, что думает о событиях минувших, на самом деле Тео прислушивается к тишине, которая накатывает и накатывает. Звенит. Бьёт по ушам. Оттягивает струны нервной системы. Внутри каждый орган сжимается и в конце концов с немым криком Нотт хватается за голову, зарываясь тонкими пальцами в потрёпанные кудри.  И пока он в молчании кричит и жмурится, в нос ударяет запах костра, отголосков жарких июльских дней, сменяясь голосами и прохладой Рождества.         Нотт резко поднимает голову и упирается опаловым взором в пустые глазницы лошадиного черепа, что склонился над ним. Серая лошадь медленно открывает рот, но вот только не произносит ни звука, а костлявые фаланги тянутся к заклеенной пластырем щеке. Теодор не боится. Он умоляет, чтобы Серая Лошадь коснулась его. И когда до прикосновения остаются миллиметры, образ Серой Лошади с громким: «Иго-го!» рассеивается под пляс сотней копыт и до парня касается девичья ладонь. Марена с испугом поднимает взгляд на Теодора, утопая в родных глазах, которые она отчётливо помнит. Тео замирает всем телом. Серые глаза. Копна чёрных и шелковистых волос. Черный Полумесяц на лбу. Кажется, что глаза ведьмы обжигает слезами, потому что сейчас она знает, что всё взаправду. Она отреклась от своего наследия, своей страны, своего целого мира ради такого волнительного и призрачного момента, в котором реакции Теодора Нотта неясна и непредсказуема.        Они с замирением в сердце смотрят друг на друга. Тук-тук-тук. Сердца в волнении бьются в унисон  — Кажется среди звёзд и горных скал ты мне снилась, — тихо выдыхает Теодор, чувствуя, как холодная ладонь всё не согревается от соприкосновения с его щекой.  — Когда Луна и солнце потеряли своё невинное дитя? — робко отвечает Марена.  — Не знаю о чём ты, — по губам скользит та самая улыбка, от которой появляется ямочка на щеке. — Но я соглашусь с тобой.        Марена в смущении хочет немного отодвинуться назад и убрать руку с щеки парня. Не так ей грезилась эта встреча. В своих мечтах она была более смела, более импульсивна. Ведь ради такого момента и был проделан этот путь, но её будто бы сковало железными цепями. Ладонь Тео ложится на затылок ведьмы, не позволяя ей отстраниться. Слизеринец припадает к губам девушки сначала аккуратно, спрашивая разрешение. Марена с трепетом прикрывает глаза и слегка приоткрывает рот, позволяя завлечь себя в манящий поцелуй. Нити — сейчас невидимые их глазам, потому что они сместили точку фокуса — сплетаются, соединяются, образуя нечто прочное и нерушимое. Нотт обхватывает Марену за талию и тянет ту на себя, опрокидываясь на подушку за спиной полулежа. Ведьма не смело оказывается на нём, не разрывая их пленительного поцелуя. Теодор перебирает пальцами по плечам девушки, которая хрупка и холодна. Кажется, что от неё пахнет самыми суровыми и холодными зимами. Он касается её тела нежно и виртуозно, как маэстро касается струн виолончели. Ведьма щёлкает пальцами и ограниченное пространство вокруг них покрывается мягкой рябью.  — Что ты сделала? — практически в самые губы спрашивает Нотт.  — Скрыла наше присутствие от глаз всякого, — тихо отвечает девушка.  — Я буду безумцем, — парень окончательно прерывает поцелуй, но не отстраняется далеко. Он без лишний усилий меняется местами и оказывается над ведьмой. — Если скажу, что чувствую любовь к тебе, хоть и вижу впервые? — его всё же немного смущает этот факт.  — Я уже давно люблю тебя, — отвечает Марена. — Только ты не знаешь об этом, но мы уже встречались.        Голова идёт кругом от событий: ведьмы, Серая Лошадь, девушка из сна, которую оказывается, что любишь. Теодор укладывается рядом с девушкой, приживаясь к ней и упираясь носом в тонкую линию шеи. От неё пахнет хвойным лесом и можжевельником — это как дежавю. Что-то пленительное и родное. Я нашел свой дом, как-то отстраненно думает парень и улыбается таком безумным мыслям. Марена в свою очередь заключает его в объятия, ощущая будто бы сотню лет блуждала в темноте и Теодор Нотт, студент Слизерина, озарил тьму собой. — Если это сон, — тихо произносит Тео. — Я буду по крайней мере знать твоё лицо. Мне будет проще найти тебя. — Это не сон, — мягко отвечает ведьма.       Нотт шутит, потому что и сам прекрасно знает, что это не сон. Он слышит, как бьётся сердце в девичьей груди. Луна проникает в большие окна, озаряя лазаретное крыло — позволяет парню рассмотреть тонкую линию рук, шкурки животных на девушке, верёвочки и мешочки. Он хочет спросить откуда она такая зимняя и холодная, но слова не успевают сорваться с уст.              Луна резко гаснет на небе, погружая пространство в кромешную темноту будто бы кто-то обронил кляксу на небосвод и тем самым замазал Луну и её ночное сияние. Марена с ужасом поднимается в кровати и это побуждает и Тео подняться следом: — Что за чёрт? — Кровь. Тьма. Мор. Резня, — тихо повторяет слова Марена, чувствуя, как дыхание становится прерывистым. — Кровь… Моя кровь на той опушке… Тьма… Дальше мор и резня…