Кровь и Пламя

      — Это очень плохая идея, — заявила Лиандра, стоило им с Келем остаться в его комнате наедине.       — А хороших идей у нас нет, — заметил в ответ Кель. — И ты за неё проголосовала, — указал он следом.       — Только потому, что мнения на собрании разделились, и мой голос стал решающим, — напомнила Лиандра об обстоятельствах принятия судьбоносного для всего королевства решения. — Я не хотела подводить тебя, — призналась она.       Кель, Роммат и Асталор — за.       Лор’темар (с активной подачи Иллионы), Лиадрин и Малинор — против.       Судьбу Кель’Таласа и в самом деле решала Лиандра.       Они с Келем подошли к небольшому мраморному столу близ окна и выложили на него принесённые с собой тома, свитки и манускрипты. В дополнение к полудюжине уже на нём покоившихся.       — И я очень благодарен за твою поддержку, — сообщил Кель, занимая свой стул, тогда как Лиандра села напротив. Хотя он был бы куда больше благодарен, если бы Лиандра поддержала его не только из-за их родства и хороших отношений, но и потому что искренне считала, что он прав. — А также рассчитываю на дальнейшую помощь. Одному мне с этим не справиться.       Кель выбрал из всего многообразия рукописей обитую металлом книгу с отлитым на ней из чистого золота изображением феникса и прошептал короткое заклинание, без которого открыть книгу было невозможно. Заклинание, известное только членам королевской семьи Кель’Таласа.       — Ты правда хочешь это сделать? — в который уже раз за сегодня спросила Лиандра тяжёлым от беспокойства голосом. — Ты правда хочешь призвать его?       — У нас нет выбора, — открывая первую страницу книги, ответил Кель. — Роммат прав, в нынешней ситуации Солнечный Колодец уже не спасти и его нужно уничтожить, если мы хотим выжить.       Да только проблема заключалась в том, что нельзя просто так взять и уничтожить источник магической энергии подобных масштабов. Такая мощь не могла просто испариться по чьему-то желанию. Уничтожение Солнечного Колодца неизбежно повлекло бы за собой выброс заключённой в нём магической энергии в окружающий мир. И последствия этого грозились стать поистине ужасающими.       Древние летописи ещё хранили в себе истории о временах, когда на Азероте существовал только один сверхматерик, расколовшийся на части как раз из-за разрушения находившегося в его центре средоточия магических энергий. И пускай сгинувший тогда Колодец Вечности и был несоизмеримо более велик, нежели Солнечный Колодец, но природа у них оставалась одна. В конце концов, именно из остатков Колодца Вечности в своё время был создан Солнечный Колодец.       Роммат считал, что достаточное количество умелых магов сможет перенаправить энергию Солнечного Колодца туда, где она никому не навредит, однако Кель не был в этом столь же уверен. Он слишком опасался неудачи, которая точно бы привела его народ к гибели. Поэтому-то он и предложил хотя бы часть этой мощи затратить на совершение невозможного в обычных обстоятельствах ритуала.       Ритуала, успех которого сразу бы решил их проблемы с троллями, а то и, весьма вероятно, с нежитью.       — Я это понимаю, — с горечью согласилась Лиандра. Как и почти всем, ей принятие необходимости уничтожения Солнечного Колодца далось очень нелегко. — Но призыв Ал’ара? Кель, ты же знаешь, Ал’ар — это не просто очередной элементаль огня и даже не просто феникс. Он фактически бог, — дала она и без того хорошо известную Келю оценку существа, которое он рассчитывал с помощью энергии Солнечного Колодца призвать. — Призывать его в наш мир — это…       — Будет сделано не в первый раз, — перебив сестру, закончил Кель своей фразой. — Договор между ним и Солнечными Скитальцами всё ещё в силе.       Даже родовой герб Солнечных Скитальцев, как и в последующем флаг всего Кель’Таласа, нёс на себе изображение именно Ал’ара, а не какого-то абстрактного феникса. Семья Келя уже очень давно была связана с этим богом, хоть сам Кель его таковым никогда и не считал. Ал’ар — безусловно, чрезвычайно могущественный, но всё же не более чем очередной обитатель Плана Стихий. Он даже не являлся повелителем всех огненных элементалей, возглавляя лишь род фениксов. Впрочем, и над собой он ничью власть также не признавал.       Ал’ар — птица гордая.       — Да, — согласно и отчасти обречённо кивнула Лиандра. — Только к нему никто не взывал уже более десяти тысяч лет. Последним был ещё сам Дат’Ремар. И делалось это при поддержке целого Колодца Вечности.       — А сейчас это будем делать мы с тобой, — заявил Кель, вытянув вперёд левую руку и положив свою ладонь поверх ладони Лиандры. — И я не сомневаюсь, что вместе мы ни в чём не уступим даже Дат’Ремару. А то и превзойдём его, — негромко добавил он с заговорщицкой улыбкой.       Лиандра пристально посмотрела на Келя в ответ и очень тихо вздохнула.       — Разве у нас есть выбор? — спросила она, также слабо улыбнувшись.       — Нет, — ответил Кель. — Поэтому мы справимся.       И они оба принялись за изучение того, как Ал’ара можно было призвать.       В общих чертах ритуал призыва Ал’ара мало чем отличался от призыва любого другого элементаля. Всего-то и требовалось, что открыть портал на План Стихий (а конкретно на Огненные Земли), установить ментальную связь с Ал’аром и провести его на Азерот. Общий базис для всех стихийный сущностей. Но проблему составляли нюансы.       Во-первых, Ал’ар был банально слишком силён, чтобы явиться в этот мир за счёт сил только одного или даже нескольких магов. Подходящий для его призыва портал должен был быть очень большим и, что куда важнее, очень стабильным. Само присутствие Ал’ара не могло не вызывать сильнейших магический колебаний, отчего контроль над всяким заклинанием становился в разы сложнее. Без сопоставимого с его мощью, а ещё лучше её превосходящего, количества магической энергии всякая попытка призыва Ал’ара была заранее обречена на провал. К счастью, у Келя и Лиандры имелся Солнечный Колодец. Пускай его энергия и была испорчена, для задачи призыва она всё ещё годилась.       Во-вторых, связать свой разум с одним из величайших воплощений самой огненной стихии без риска этого самого разума лишиться представляло собой крайне нетривиальную задачу. В большинстве известных Келю случаев подобные авантюры заканчивались либо полным помешательством, либо смертью. Успеха в этом деле достигали очень немногие. Но и тут Кель с Лиандрой имели определённое преимущество, благодаря текущей в их жилах крови Солнечных Скитальцев. Древний договор, заключённый между их предками и Ал’аром, давал им право рассчитывать на содействие со стороны феникса в данном вопросе. Он должен был их, по крайней мере, выслушать.       И, наконец, в-третьих, Ал’ара, в отличие от рядовых элементалей, нельзя было подчинить. Об этом даже думать не стоило. Его можно было только уважительно просить о помощи, и лишь сам Ал’ар решал, стоило удовлетворять просьбу или же нет. А это значило, что Келю следовало очень хорошо подумать над тем, какие формулировки и образы во время общения с Ал’аром использовать. Если, конечно же, он не хотел сгореть заживо в наказание за дерзость.       И это всё ещё не считая прочих более мелких особенностей, отличающих каждое практическое применение магии от её теоретического описания. Особенно когда речь заходила о магии такого масштаба. Точные объёмы задействованной магической энергии, скорость её расхода, количество участвующих магов, положение звёзд и даже банальная погода. Всё должно было быть тщательнейшим образом проанализировано, подсчитано и включено в конечную магическую формулу.       А пока Кель с Лиандрой занимались проработкой этих вопросов, ибо никто, кроме них, ими заниматься попросту не мог, Роммат с Асталором, а также подчинённые им магистры, определялись с тем, как лучше было Солнечный Колодец уничтожить. Требовалось именно контролируемое на всех этапах уничтожение, дабы свести к минимуму риск возникновения катастрофы. Задача, нисколько не уступающая в сложности призыву Ал’ара, а в некоторых моментах даже его превосходящая. И при этом два ритуала потом ещё требовалось увязать между собой.       Кель не мог не задумываться о том, а были ли вообще в истории развития магического ремесла на Азероте настолько многоступенчатые и глобальные инициативы? Наверное, всё же были. Но насчитывались их буквально единицы.       Работа продолжалась до самого вечера без перерывов. Даже единственный имевший за это время место приём пищи осуществлялся сугубо в процессе чтения и ведения записей. Солнце за окном уже село, когда Лиандра, откинувшись на спинку стула и прикрыв от усталости глаза, вдруг заговорила с Келем на отвлечённую тему.       — Кель, — слабым голосом начала она, — касаемо полукровки, что ты сегодня привёл.       — Его зовут Лориан, — напомнил Кель, остановив зажатое в руке перо и подняв на Лиандру взгляд. — Лориан Ветрокрылый.       — Я помню, — ответила Лиандра. — Но это не отменяет того факта, что он полукровка. Он не сможет стать настоящим Ветрокрылым. Другие дома этого никогда не позволят.       — Ввиду отсутствия альтернатив у них попросту не останется выбора, — обозначил ситуацию Кель. — Особенно если мы с тобой окажем ему свою поддержку.       — А ты хочешь ему её оказать? — приоткрыв глаза, спросила Лиандра.       — А ты нет? — задал Кель встречный вопрос.       Лиандра наклонилась вперёд, оперевшись локтями о стол, и сложила перед собой руки.       — Кель, — заговорила она более твёрдым голосом, — твоё положение сейчас и без того очень шаткое. Каждое твоё решение проходит в шаге от того, чтобы встретить жесточайшее сопротивление правящих домов. Присутствие Малинора в Верховном Собрании сглаживает углы, но это лишь временная мера. Малейшая ошибка и дело может дойти до…       — Я знаю, — не дал ей закончить Кель, окончательно от работы отвлёкшись. — И я этого не допущу, — пообещал он. — Но касательно Лориана моё мнение неизменно. Он станет следующим главой дома Ветрокрылых, даже если в этом доме, кроме него, никого не осталось. Придётся ему заняться его возрождением, — добавил Кель с мрачной усмешкой.       Хотя картина этого самого возрождения руками Лориана у него в голове совсем не складывалась. Вряд ли нынешнего Лориана вообще что-то подобное волновало. Нет, оно не волновало его совершенно точно. Но тем большую работу должен был проделать сам Кель, чтобы получить из Лориана того, кто мог стать для него незаменимой опорой в будущем.       — Но зачем это тебе, Кель? — вопросила непонимающе Лиандра. — Почему ты готов ради него так рисковать? Какая нам с этого выгода?       Не спеша с ответом, Кель взял небольшую паузу, дабы решить, о каких из его истинных мотивов следовало Лиандре сообщить и как это лучше было сделать. Уж без её-то поддержки Келю, как, собственно, и Лориану, однозначно было не обойтись.       — Выгода есть, — размеренно начал Кель. — Перво-наперво принцесса Лордерона Калия Менетил обязана Лориану жизнью и имеет с ним хорошие личные отношения, — выдал он свой первый аргумент. — Лориан о многом успел мне рассказать до нашего с ним прибытия во дворец. В частности, он рассказал мне о том, как вывел Калию Менетил из павшей столицы Лордерона и помог ей добраться до уцелевших королевских войск, после чего они оба должны были отправиться в Стромгард. Но, к несчастью, не сложилось.       — И ты ему так просто поверил? — с нескрываемым скепсисом спросила Лиандра.       — Лориану нет причин врать, Лиандра, — заверил Кель. — Ты и сама поймёшь это, когда услышишь его историю. Или хотя бы просто с ним достаточно пообщаешься.       Обстоятельный разговор Келя с Лорианом оказал на первого неизгладимого впечатление. И он не сомневался в том, что похожая реакция будет у любого, кто этот опыт решит повторить.       — Но нет, я полагаюсь не только на его слова, — продолжил Кель. — До своего отбытия из Даларана, я слышал о том, что Калии Менетил всё же удалось достичь земель Стромгарда и получить убежище у короля Тораса Троллебоя. Нет сомнений в том, что если Альянс выстоит, а Калия Менетил доживёт до этого момента, то союзные государства постараются отбить Лордерон и посадить её на престол. Вероятно, вынудив заключить династический брак с кем-нибудь из наследников нынешних правителей людских королевств.       Вряд ли бы оставшиеся лидеры Альянса отказались от такой возможности расширить сферу своего влияния. Дело вполне могло дойти и до попытки слияния Лордерона с другим королевством. С тем же Стромгардом, например. У Тораса Троллебоя как раз имелся сын подходящего для брака с Калией Менетил возраста.       — Если всё сложится именно так, то фигура Лориана станет для нас очень полезна, — подытожил Кель’Тас. — В деле восстановления Кель’Таласа нам никакая помощь не помешает.       Даже несмотря на усилившиеся из-за вторжения Артаса античеловеческие настроения в обществе Кель’Таласа, помощью со стороны Альянса пренебрегать не следовало. В разумных, конечно же, пределах.       — Слишком много «если», — совершенно справедливо заметила Лиандра.       — Не спорю, — согласился Кель. — Но этим всё не исчерпывается. Лориан проходил в Лордероне обучение на паладина, — перешёл он ко второй причине того, почему Лориан был им нужен. — Пускай он не доучился, но освоил достаточно, чтобы крайне эффективно расправляться с нежитью. Я лично видел его в деле, — сакцентировал Кель, — и могу заверить, что навыки его более чем впечатляющие. И я хочу, чтобы он распространил эти навыки настолько широко, насколько это только будет возможно. Кель’Таласу нужны свои паладины, которые будут независимы от ордена Серебряной Длани. И желательно независимы от Церкви Святого Света в целом.       Последняя часть обещала стать особенно проблемной, ибо влияние Церкви Света в Кель’Таласе было весьма велико. Однако, как показала история, Церковь — ровно такой же политический игрок, какими являлись все нынешние государства. И если у Кель’Таса была хотя бы малейшая возможность заполучить в свои руки столь важный ныне стратегический ресурс, как паладины, то за неё нужно было хвататься. Его отец явно слишком недооценивал этих святых воинов, из-за чего в Кель’Таласе так до сих пор ни одного и не появилось. А ведь они очень хорошо проявили себя ещё во времена войны с орками, которые тоже не гнушались к некромантии прибегать. Хотя, возможно, Анастериан Солнечный Скиталец, как и его сын, не очень-то хотел ещё больше усиливать позиции Церкви Света во внутренней политике королевства.       В идеале следовало бы вообще отделить Церковь в Кель’Таласе от её «матери», и тогда можно было бы без опаски оставлять паладинов-эльфов в ведении церковных лидеров. Но уже исключительно кель’таласских церковных лидеров.       Однако такой исход представлялся Келю совсем уж мало реализуемым. Поэтому план минимум — независимые паладины.       — Эту позицию я понимаю и принимаю, — медленно кивнула Лиандра. — Осуществить задуманное будет нелегко, но, если получится, Кель’Талас от этого сильно выиграет. Но ведь есть что-то ещё, я права? — спросила она следом, чуть прищурив направленный на Келя взгляд.       Проницательности ей было не занимать.       И хотя Кель не планировал пока эту часть никому озвучивать из-за опасений, что она станет известна не тем личностям, Лиандре он всё же решил открыться. Наложив сперва на свою комнату самые надёжные из изученных им заклятий, направленных против слежки и подслушивания всеми возможными способами.       — Ты сама сказала, что особой популярностью у правящих домов я не пользуюсь, — вновь заговорил Кель. — Это чистая правда. Впереди Кель’Талас ждут очень тяжёлые времена. Они будут таковыми, даже преуспей мы с Солнечным Колодцем, троллями и заполонившей королевство нежитью. Уже известно о появлении целой армии демонов на руинах Даларана, — напомнил он о том, что им докладывали магистры. И о чём сам он узнал ещё раньше от одной непрошенной гостьи. — Только вопрос времени, когда мы столкнёмся и с ними. А уж что нас ждёт в перспективе ближайших десятилетий, и представить страшно. Это будет очень тяжело. И мы с тобой оба понимаем, что для выживания нашего народа нам придётся принимать соответствующие тяжёлые решения.       — Ты хочешь сформировать новый центр власти, — уловив ход его рассуждений, произнесла Лиандра с расширившимся от удивления глазами. — Отодвинуть правящие дома от непосредственного управления королевством.       — Не совсем так, — с мягкой улыбкой поправил её Кель. — Совет Шести Кирин-Тора всегда формировался из наиболее умелых и компетентных магов, вне зависимости от их расы и происхождения, — коротко рассказал он о принципах становления верховной власти в Даларане. — И я хочу частично распространить эту практику на Кель’Талас. Хочу, чтобы решения, от которых зависит судьба народа и королевства, принимали лишь самые достойные и преданные. Мы не можем тратить время на бесконечные пререкания и споры. Нам нужны быстрые решения и молниеносное их исполнение, — обозначил Кель те моменты, без которых, по его мнению, у Кель’Таласа не могло быть будущего. — Нам нужны новые лидеры, — закончил он.       Повисла гробовая тишина. Дослушав его откровение, Лиандра в глубокой задумчивости смотрела на Келя немигающим взором, тогда как он терпеливо дожидался её реакции. Она была чрезвычайно важна.       — Ты говоришь очень опасные вещи, — наконец заговорила Лиандра спустя почти полных полминуты.       — Знаю, — кивнул Кель. — Но иного пути я не вижу, — признался он. — Лиандра, я поклялся тебе, что позабочусь о нашем народе. Что позабочусь о тебе. И я намерен сделать для этого всё, что в моих силах, — прямо заявил он. — Процесс уже пошёл. Ты, я, Роммат с Асталором и даже Лор’темар с некоторыми оговорками. Большинство в Верховном Собрании у нас уже есть, но нужно думать и о будущем. Тот же Лор’темар имеет слишком мало прав на пост главнокомандующего. Его неизбежно попытаются сместить, как только обстановка будет к этому располагать.       — И тут-то на сцену и выйдет Лориан, — с нарастающим пониманием сказала Лиандра.       — Наш Лориан, — добавил Кель. — Ведь именно мы поможем ему подняться до нужного положения и утвердиться на нём. А история Лориана легко найдёт отклик в сердцах народа. Он точно такая же жертва войны, как и все они. Его примут, пускай высший эльф он и лишь наполовину. Правящие дома же ничего не смогут с Лорианом поделать, как только он станет полноправным главой дома Ветрокрылых. И тогда всем уже придётся смириться с новыми реалиями.       Крайне оптимистичная картина будущего. Но именно к ней Кель и намерен был стремиться несмотря ни на что. Только так он мог исполнить свою клятву. И только так он мог не посрамить имя своего отца.       — Так что скажешь, Лиандра? — спросил Кель после небольшой паузы у сестры. — Ты со мной?       И короткое, но решительное: «Я всегда с тобой», — послужило ему ответом.