***
Прошла ещё одна неделя. Шэнь Цзю только и оставалось, что сидеть у себя в покоях. Ему было разрешено ходить только в пределах дворца и разрешалось изредка посещать сад в сопровождении минимум двух слуг и теневых охранников. Ло Бинхэ продумал момент с ревностными наложницами, да жёнами, поэтому он живёт в западной части дворца наложниц. Этому Цзю был рад, его пугали некоторые из женщин, смотрящие средь бела дня с таким вожделением и пошлостью на Бин-гэ, что заклинателя невольно передёргивало.*
«Как же скучно здесь!», — дулся Цинцю. — «золотая клетка, ей богу! Давать возможность выходить в сад не больше чем пару раз в месяц, какой же ты блин щедрый, зверь» — Шэнь Цзю ещё раз мысленно плюнул на самодовольное лицо Бинхэ. Дорогие наряды, десяток слуг, вкуснейшая еда. Огромные покои, интерьер, который обошёлся, не наверное, а точно в круглую сумму. Внимание, титул, даже свадьба. И… «Ло Бинхэ вернул моё золотое ядро», — после брачной ночи, Цинцю думал: сколько же дней понадобится, чтобы эти отметины с его тела сошли. Разумеется зверь дал указание, и лучший императорский лекарь лечил его. Но даже так, все следы от зубов исчезли спустя два дня. Через тонкий слой шёлка, он прикоснулся к плечу, там был и есть шрам. Шрамы, что не удалось заживить, там, где его конечности были оторваны. Они все эти месяцы не заживали, а после секса с зверем они начали заживать. Он понимал, хотя всё время старался отрицать. Цинцю знает о парном самосовершенствовании, но даже думать об этом ему было противно. Женщины его привлекали, но не в подобном ключе, а что уж говорить про мужчин. А потом ему вдруг говорят, мол император столь великодушен был и вернул духовное ядро, восстановил меридианы и влил большое количество Ци. Цзю скрыл удивление, но неведомое чувство накрыло его с головой. В тот день он действительно пересмотрел свои взгляды, а на следующий день пытался извиниться. Но взгляд Бин-гэ был непроницаемым и подернутым неверием. Да и сам Цинцю не стал как-либо отрицать, что его «признание» было не таким искренним. Шэнь Цзю задумчиво смотрел на потолок. Тёмное дерево наверху было резным, с странными узорами и закорючками. Приятный аромат от курильницы благовоний и чириканье птиц успокаивали. Незаметно для себя Цинцю провалился в объятия глубокого сна.*
— Муж~ Слово, наполненное лаской, и нежные касания и поглаживание по лицу заставили Шэнь Цзю лениво открыть глаза. Рядом с ним лежал Ло Бинхэ, его улыбка была ярче некуда, а глаза сияли радостью. — Ты наконец соизволил проснуться, а жаль, — его яркая улыбка стала ухмылкой, в черных омутах на мгновение появилась искра и также быстро погасла. Шэнь Цзю окончательно проснулся ото сна и сел. — Ах ты! Ты намеренно так делаешь? — Делаю что? — подразнил Бин-гэ. — Ты! Ты невыносимый! Ло Бинхэ также сел и приблизился как можно ближе, но сохраняя дистанцию. — Ты тоже. Значит, мы друг друга стоим! — парировал Бинхэ и обнял Шэнь Цзю. Цзю как мог отбивался, но потом принял своё положение и выдохнул. — Невыносимый зверь и чёрт во плоти — вот кто ты! Ло Бин-гэ хмыкнул и сказал: — Ещё недавно ты просил прощения с таким лицом, что я хотел тебя утешить и зацеловать. Но подумал, что и так тебя избаловал. И хотел, чтобы моего любимого мужа немного помучила совесть. — Получается, ты… — Специально это сделал, — продолжил он мысль. — Ты! — Шэнь Цзю опять принялся бить по спине, ничуть себя не сдерживая. — Да-да, невыносимый, чёрт, щенок, зверь, обольститель и кучу подобных ругательств, которые слышали слуги на протяжении всего твоего нахождения здесь. Удары по бедной спине прекратились после этих слов. — Ну и чёрт с тобой! — сказал Цинцю, на что Бин-гэ ухмыльнулся. Оттолкнув от себя назойливые руки, Цзю встал с кровати и посмотрел в окно. — Сколько время? — Полдень, — уже спокойно ответили Ло Бинхэ. — ты куда-то собираешься? — Тебе какое дело? — поинтересовался Цинцю, но голос его был холоден. — Ну, нужно интересоваться делами любимого человека. Да и я имею полное право ревновать и волноваться за тебя. Шэнь Цзю испытал смесь гнева и смущения вперемешку с отвращением. «Любимый, значит? Ха! Да ты обо мне ничего не знаешь. Да и ревновать меня не к кому.» Но съязвить в ответ он не решился. Спорить с зверем — себе только хуже делать. — Нет, я никуда не собираюсь, — всё же ответил он на вопрос, и Бин-гэ перестал сверлить взглядом. — У меня для тебя подарок. Шэнь Цинцю обернулся, к тому времени Ло Бин-гэ встал с кровати и хлопнул в ладоши. Через пару мгновений вошли двое слуг с сундуком на руках, Бинхэ махнул рукой и слуги, низко поклонившись, вышли. Цзю подошёл ближе, рассматривая деревянный сундук. Утонченно вырезанные изображения на светлом дереве покрывали все стороны, а белый нефрит обрамлял края. Изыскано и просто — как и любил Шэнь Цзю. Ло Бин-гэ открыл сундук и достал из него ханьфу черного цвета с красными элементами. — Издеваешься? Бинхэ грустно улыбнулся, поднял глаза с искрой надежды. — Просто примерь, не понравится — сожги, — абсолютно серьёзно заявил он на лицо, полное сомнений. Шэнь Цинцю опять выдохнул и кивнул. — Только выйди! — Не надо стесняться. — ВЫЙ-ДИ! К счастью, Бинхэ вышел. И Цзю остался наедине с этим. Шэнь Цзю снял своё ханьфу цвета цин и аккуратно сложил. Да, он ненавидел зверя, но наряд, который ему предоставили, был не менее, а может и дороже, всех одежд Цинцю вместе взятых. Он также бережно надел новые нижние одеяния багрового цвета, затем чёрного. Закрепил таким же чёрным поясом. Вся ткань была приятна и мягка, а узоры на ней были заметны, но не выбивались и не портили видом. Длинные до пола рукава на удивление не мешали, наоборот — они понравились Шэнь Цзю. А потом он почувствовал чужой взгляд и тут же нахмурил брови. — Тебе идёт. Хотя, тебе всё идёт. — Я тебе что сказал? — продолжил он свое недовольство. — Я тебе помогу, — указал Бинхэ на шпильку в своей руке. Шэнь Цзю нахмурился, но кивнул и, подойдя к медному зеркалу, уселся на стул. Ло Бинхэ встал сзади. Распутав старую причёску, начал расчёсывать волосы. Сделал он низкую дульку, слегка неаккуратную, из-за чего передние пряди падали на лицо, затем закрепил её серебряной шпилькой, формой похожей на ветку. Бин-гэ повернул лицом к себе Шэнь Цзю, невесомо качнулся и поправил прическу спереди. — Мне кажется, чего-то не хватает, — Бинхэ посмотрел на стол и взял кисточки. Обмакнув тонкую кисть, он нарисовал стрелки. Другой меж бровей нарисовал красную киноварь. Шэнь Цинцю застыл и даже не дышал. Сейчас Ло Бин-гэ как никогда был близок к нему. У них была близость, но в тот момент он даже не осознавал, что происходит, лишь поддавался неведомым желаниям. Но сейчас-то он в сознании, и то, как зверь беспечно водится с ним, с Шэнь Цзю, заставляет невольно задуматься: «а не ударился ли Ло Бинхэ во время очередного любовного занятия головой» Эти мысли он не смог просто выкинуть из головы, он продолжил думать, пока радостный Бин-гэ восхищённо смотрел. — Шэнь Цинцю, — нетерпеливо окликнул Ло Бин-гэ. Цзю обратил внимание и понял как же близко губы его мужа к его собственным. Ничего не успев сказать, его затянули в жадный и глубокий поцелуй, заклинатель от удивления открыл рот, дав возможность проникнуть чужому языку и бесчинствовать там. Цинцю оказался спиной к столу, чужие руки легли на талию, то гладили спину, то спускались ниже сжимая ягодицу. — Зверь, — сквозь поцелуй прозвучал голос Шэнь Цзю. Срочный стук в дверь, и всё возбуждение как рукой сняло. Послышался недовольный рык Ло Бинхэ, и он с большой неохотой, как можно дольше растягивая поцелуй, отстранился. — Извини. Мятежи всё никак не угомонятся, — поцеловав напоследок щёку, Бин-гэ попрощался. — приду, как только всем тумаков надою. Шэнь Цзю: —… В покоях стало как обычно тихо, и Цинцю, не раздеваясь, лёг на кровать.