Escape

Алекси пришёл домой слишком поздно для того, чтобы о чём-то говорить, поэтому родители решили задать свои вопросы утром, за завтраком. — Сынок, — позвал его отец, — Мы хотим поговорить с тобой. — Догадываюсь, — вздохнул он, — Давайте. — В первую очередь, скажи нам, пожалуйста, — начала мама, — Ты уверен в том, что ты чувствуешь? — Теперь да, — набравшись смелости, признался Алекс, — Уверен. — А почему ты раньше не сказал? — поинтересовался Матти, снова доставая свой блокнот, куда записывал всё, что говорил Алекси касаемо похищения. — Сомневался, — ответил тот, — Ну и немного боялся. — Эти чувства… — Саари замялась, — … как-то повлияли на то, что ты рассказывал в полиции? — Нет, мам, — возразил мальчик, — Я действительно рассказал всё, что сам знал. — Это может быть Стокгольмский синдром, Алекси, — сказал отец. — Это не он, — Алекс поджал губы, — Я не боялся их. Это не могло оставить травмы, они ничего мне не делали. — Ты же честно отвечал на вопросы Ритты? — спросила мама. — Конечно, — он действительно не врал при прохождении теста. — Сынок, ну ты же понимаешь, что он — плохой человек и опасный преступник? — отец прожигал Алекси взглядом. — Да, я знаю, — ответил тот, чувствуя, как к горлу подступает ком, — Но я же не мог этого проконтролировать. — Понимаем, — вздохнула Саари. — Ты понимаешь, что его место — в тюрьме, а не рядом с тобой? — снова надавил Матти. — Да, — всхлипнул Алекс. Эти слова больно кололи в сердце, в первый раз влюблённое и чувствительное, — Но я правда больше ничем не могу помочь в том, чтобы найти его и остальных. — Тише, тише, не плачь, — мама обняла его. Сын в последнее время слишком часто плачет. Ей его жалко, — Всё хорошо. — После того, как придут результаты теста от Ритты, едем в полицию, — настоял отец. — Зачем? — Алекси поднял бровь. — Надо им обязательно об этом сказать. — Им это как-то поможет? — Вдруг, — пожал плечами мужчина, — Нужно рассказывать всё. А они сами решат, что им надо, а что нет. — Пап, а когда дело закроют? — осторожно спросил мальчик. — Когда мы их найдём и посадим, — нахмурился Матти, — Что за вопросы такие? — Да не найдём мы их, — слеза скатилась по его щеке, — Вы только меня мучаете этими вечными допросами и поисками. Это бесполезно. Я знаю не больше, чем остальные. — Ты мне давай эти разговоры прекращай, — отец грозно посмотрел на него, — Будешь ходить в полицию, пока не найдём этих тварей. Они конкретно так над тобой поиздевались. — Я не хочу, — всхлипнув, Алекси прижался к маме, которая пыталась его успокоить, — Я устал. — Я тоже устал! — повысил голос Матти, — Но это дело мы обязаны довести до конца. — Я больше не могу, пап, — плакал Алекс, — Меня эта полиция почти каждый день до нервного срыва доводит. Я больше ничего сказать не смогу. — Ничего, — ответил отец, собираясь закончить разговор и уйти в гостиную, — Если синдром не сразу объявился, может потом что-то ещё нарисуется. Но я это просто так не оставлю. Алекси продолжал плакать, утыкаясь лицом в мамино плечо. Он устал от допросов, от полиции, от отца, от собственного вранья. Теперь спокойная жизнь может ему только сниться. Хочется исчезнуть, сбежать подальше отсюда, туда, где никто его не знает, и никому от него ничего не нужно. И встретить там Его. Его, который тоже сбежал от всего мира, чтобы не попасться в руки полиции. Там они начнут новую жизнь, вдали от всех, ни о ком не думая и ни о чём не переживая. Жаль, что это всего лишь мечта. Глупые детские грёзы, которым никогда не суждено сбыться.

***

Через три дня Ритта прислала результат своего теста на Стокгольмский синдром, но этот результат не дал понять абсолютно ничего — 50%. С этим Матти и отправился в участок, хватая за руку Алекси. — И чего ты молчал? — спросил Вихтинен. — Я не был уверен в том, что я чувствую, — ответил Алекс, смотря в пол. Слёзы снова подступают к глазам. — Как ты мог в него влюбиться, если ты даже имени его не знаешь! — второй полицейский слегка повысил голос, — Или знаешь, но молчишь? — Не кричи на ребёнка, — вмешался Томми. — Я не ребёнок! — взвизгнул Алекси, чувствуя, как влага всё же бежит по щекам. Лалли хотел было извиниться, но подумал, что это сейчас было бы неуместно, поэтому решил промолчать, — Нет, не знаю. — Хватит реветь! Лучше бы внятное что-то сказал, — фыркнул на него отец. — Я больше ничего не знаю, — в миллионный раз произнёс Алекс. — Алекси, ты понимаешь, что если вдруг окажется, что ты их выгораживаешь из-за каких-то там чувств, тебя тоже посадят, а твоим родителям дадут огромный штраф? — предупредил его Вихтинен. Мальчик лишь кивнул, — Я не думаю, что тебе это нужно. Давай, соберись и скажи всё, что можешь. Томми разволновался. Алекси может в любой момент поддаться этому давлению. Вихтинен делает всё, чтобы запугать мальчишку ещё сильнее и вытащить из него самую сокровенную информацию. Вмешаться он не мог. Остаётся ждать. Вдруг повезёт. — Я уже всё сказал, — он совсем разрыдался. Облегчение, которое нельзя было показывать, но которое было так приятно испытывать. — Прекращай ныть! — злился отец, — Тебе не пять лет! — Что у вас тут происходит? — в кабинет заглянула светловолосая девушка, которая представилась психологом на допросе, — Почему ребёнок плачет? — Я не ребёнок! — закричал Алекси, вскочил со стула и попытался выбежать из кабинета. У дверей его остановил Лалли. Почувствовав на себе его руки, он вздрогнул. — Тшш, — шикнул на него Томми, — Ты куда собрался? — его голос был спокойным, не как у остальных, — Алекси, успокойся, пожалуйста. — Лалли, разберись с ним, — поручил Вихтинен, выходя из кабинета, чтобы самому привести нервы в порядок, — Ты вроде понимаешь что-то в психологии. Следом за Вихтиненом из кабинета вышли все, кроме четверых: Томми, его напарника, психолога и Алекси. Следователь пригласил Матти с собой, убеждая в том, что в кабинете есть камеры и прослушка. — Иди сюда, — Томми посадил его в мягкое кресло вместо стула, — Тебе водички принести? — Угу, — всхлипнул Каунисвеси. Лалли взял пластиковый стакан и налил ему прохладной воды из кулера. — Спасибо. — Сделай несколько глубоких вдохов и выдохов, — попросила женщина. Алекс послушался, но это не помогло ему привести в норму дыхание и остановить поток слёз из ясно-голубых, ещё по-детски наивных глаз. — Алекси, пожалуйста, ответь на несколько вопросов, — попросил Томми, — Я не буду переспрашивать тебя, давить или убеждаться, уверен ты или нет. Просто скажи мне то, что считаешь нужным. Ты прекрасно знаешь все риски. — Вы… обещаете? — хныкнул Алекс, — Мне всегда говорят, что не будут давить. А потом… я два дня успокоиться не могу. — Не переживай, я тебе обещаю, — ответил Лалли. В его обещаниях Алекси всегда был уверен. Он их точно исполняет. — Д-давайте. — Алекси, скажи, пожалуйста, ты считаешь, что твои чувства к Боссу — это Стокгольмский синдром? — Нет, — всхлипнул он в ответ, — Не считаю. — Как ты думаешь, почему ты в него влюбился? — Томми опустился на корточки, чтобы не пугать мальчика своими габаритами и не возвышаться над ним слишком сильно. — Потому что он был очень добр ко мне, — ответил Алекси, — Потому что у него красивые глаза. Потому что он не относился ко мне, как к ребёнку. — Почему именно он, а не другие участники банды? — Не знаю, — шёпотом сказал мальчик, — Так вышло. Они все хорошо ко мне относились. Но почему-то я выбрал самого главного. Решил сразу замахнуться посильнее, видимо, — он грустно усмехнулся. — Проявлял ли Босс к тебе какие-то особые знаки внимания? — Я не знаю, как он к другим относился, — ответил Алекси, — Но вроде нет, он вёл себя по-обычному. Я уверен, что он в жизни совсем не жестокий. Он же никого не убивал. — Это синдром, — констатировала психолог, — Лечить тебя надо, мальчик мой. Напугал тебя твой Босс до чёртиков. Признавайся давай, что он сделал? — Да подождите вы, — фыркнул на неё Томми, скрывая свой страх и тревогу, — Вот заладили все со своим синдромом. А то, что мальчика довели до нервного срыва, всем плевать! С каких пор какой-то там неизвестный Босс важнее, чем его здоровье? В этот момент он почувствовал, как в его внутреннем кармане вибрирует телефон. Сообщения от Босса.

— Медведь, ты палишься — За базаром следи — Варежку закрой!

— Не трогайте его, дайте ему успокоиться, — сказал Томми.

— Медведь, захлопнись нахуй!

Он сразу взял телефон и ответил.

— Понял, Босс. Всё в порядке.

— Ты как себя чувствуешь? — психолог подошла к Алекси и положила руку ему на плечо. — Плохо, — честно ответил мальчик, — Я вообще ни о чём не хочу говорить. — Я согласен с Херра Лалли, — нарушил своё молчание напарник Томми, — Если бы ему было, что рассказывать, он бы уже рассказал. Потому что на него действительно очень сильно давят. — Так, я смотрю, всё это всё равно бестолку, — в кабинет влетел Вихтинен, с силой распахивая дверь. Алекси вздрогнул. — Тшш, — девушка взяла его за руку, чтобы он не боялся. — Алекси, — грубо сказал следователь, — Мы тебе уже объяснили, чем тебе может обернуться твоя скрытность или ложь. Ты знаешь все риски и осознаёшь все последствия. Так ведь? — Угу, — всхлипнул Алекс. — Мы в последний раз тебя спрашиваем. Знаешь ли ты что-то, что поможет нам найти банду? — Сколько вам ещё раз повторить? Он не скрывал своей злости и потока негативных эмоций. Его состояние уже походило на истерику, и остановить его уже было практически невозможно — Я всё рассказал ещё в первый раз, когда меня сюда притащили! Все остальные приходы сюда обернулись мне лишними нервными срывами и не привели ни к какому результату! — он вскочил со своего места и прикрикнул: — Может, хватит уже надо мной издеваться? Я же сказал, что ничего больше не знаю! Что вам всем ещё от меня нужно? — слёзы бежали по щекам, его голос дрожал, тело тряслось, как в лихорадке. — Мне жалко его уже, — шепнул напарник Томми ему на ухо. — Мне тоже, — согласился Лалли. — Алекси, — постарался остановить мальчика Вихтинен, — Новость о синдроме появилась спустя почти месяц после твоего возвращения. Поэтому мы и уточняем, всё ли ты нам рассказал. — Я рассказал всё, что так или иначе может помочь вам найти похитителей, — ответил Алекс, снова садясь в кресло и опуская голову на ладони. — Подожди, — вмешался в диалог Матти, — Ты рассказал то, что может нам помочь их найти. А то, что не поможет? Что-то ещё есть? — Разве это кого-то волнует? — он поднял на отца разбитый и разочарованный взгляд красных глаз, в которых от слёз полопались капилляры, — Вам важно только найти их, потешить своё самолюбие, что вы таких опасных людей поймали, получить за это огромную премию и до конца жизни этим хвастаться. А на моё состояние всем плевать. — Мы же нашли тебе психолога, — отец не понимал, о чём он говорит. — Да какой нахрен психолог… — он всхлипнул. — Алекси, сынок, ты о чём? — Матти заволновался. — Да ни о чём, — вздохнул Алекс, — Я невероятно устал от всего этого. Я вам больше ничем помочь не могу. Либо ищите без меня, либо закрывайте это дело к чертям. Я сюда больше не приду. Меня здесь только доводят, и я всё равно больше ничего про них не знаю. — Ну и довели вы его, конечно, — вздохнула психолог, — Оставьте его в покое. Алекси с отцом покинули здание полиции. Весь день они друг с другом не разговаривали.