pride is love

Ветер не оставляет и шанса Чонгуку убрать с лица волосы. Так что он перестаёт обращать на это внимание, когда отчаянно хватается за ладонь Юнги, не давая ему уйти. Рука начинает соскальзывать из-за дождя, что обрушивается на них, как стена, но он лишь отчаяннее перехватывает свои пальцы. — Постой же, — его голос разрушается вместе с ним. — Юнги, я прошу тебя, — атом за атомом, молекула за молекулой он разбивается. Юнги оборачивается, и дождь не мешает ему увидеть, как Чонгук проливает одну слезу за другой. Сердце словно останавливается, боясь своими ударами заглушить слова Чонгука. Важные слова. Каждое его слово важно для Юнги, несмотря на всё, что произошло между ними. — Чонгук… — тихо выдыхает он, но для Чонгука это как зелёный свет. Он хватается за предплечья Юнги, разворачивая его к себе и бегает взглядом по его лицу, разбиваясь каждый раз, когда останавливается на раскосых глазах с печалью на дне зрачков. — Я не знаю, кто и что сказал тебе, но, пожалуйста, поверь мне, — начинает Чонгук, и его губы начинают дрожать. — Поверь именно мне, ты же знаешь, что я никогда не давал тебе усомниться в себе. — И Юнги соглашается. Мысленно. — Моя преданность тебе не имеет границ. Моя душа. Моя жизнь. Я полностью твой, — слёзы стекают одна за другой, — я никого не любил, пока не встретил тебя. Только для тебя моё сердце существует. Оно твоё. — Юнги едва касается локтя Чонгука, а в глазах его… нет, не прощение. Ему не за что прощать Чонгука. Вопрос теперь лишь в том, сможет ли Чонгук простить Юнги его сомнения. Это лишь слова, но… Юнги не может не верить. Его Чонгук не врёт. — Только дай мне ещё шанс. — Шанс, — тихо выдыхает Юнги, и его застилают ледяные слёзы, которые он прячет. — И ночь за ночью, — начинает снова Чонгук, и Юнги поднимает глаза, смотря точно в чёрные напротив, — я буду любить тебя так, как надо. Юнги вплетает пальцы в отросшие волосы на затылке Чонгука и притягивает его в объятия. Они прячут свои лица в шеях друг друга. Чонгук едва сдерживает слёзы, вдыхая столь родной запах кожи. Хватается за толстовку на спине Юнги, боится отпустить, пока тот слегка царапает кожу головы, словно он может так заставить Чонгука чувствовать его. Словно сможет впечататься, оставить свой след навсегда. Побледневшими от холода губами оставляет поцелуй на коже Чонгука, прячет ее от жестокого дождя, не разрешая ему нарушить их мир. Никогда Юнги не нуждался так сильно в объятиях. Никогда он не цеплялся так за Чонгука. Никогда так сильно не боялся отпустить. Ему бы сказать что-нибудь, хоть слово, но голос словно покидает его. Остаются лишь пальцы, перебирающие пряди волос, остаётся лишь рука, протягивающая к себе за талию. Он больше не допустит ошибок. — Надо кое-что вернуть на свои места, — шепчет Чонгук и отстраняет от себя Юнги, что пытается скрыть разочарование на своем лице. Улыбка оседает на мягких губах, и Чонгук расстёгивает цепочку на своей шее, ловя тонкое колечко, что пытается убежать от них. Он немного греет его в своей ладони и берёт руку Юнги в свою. Оставляет бархатный, как лепестки роз, поцелуй на пальце, которое через несколько секунд становится окольцованным. — Теперь всё идеально, — говорит и утирает свои слёзы. Время без Юнги для него страшнее наводнения, урагана, смерча и пожара. Потому что его любовь сильнее всего. Страшнее. Беспощаднее. Она пытается разорвать сердце Чонгука, но никогда не сможет разрушить сердце Юнги. Его сердце просто не может вместить в себя все те чувства, что он испытывает к Юнги. Он не уверен, что это вообще нормально. Но если эта болезнь, то Чонгук не хочет лечиться. Однако пожар, скрытый в слезах Юнги говорит о том, что это взаимно. Я буду любить тебя так, как надо. Семь дней в неделю.