Под чёрным крылом

      - Агент Старлинг, что вы думаете об этой картине? – доктор Лектер нажимает на кнопку, и светодиодная планка ярко освещает полотно, которое до этого момента скрывалось в полумраке кабинета.       Фарфоровая чашка в руках Старлинг предательски стучит о блюдце. Он, конечно, услышал. Клэрис постаралась убедить себя, что дело в эффекте неожиданности, а не в страхе, но досада на себя никуда не делась.       Она ещё раз взглянула на мрачный сюжет, представший перед ней в отвратительной резкости. Двое обнажённых мужчин висят вверх ногами на дереве. Животы распороты от груди до самой промежности. Кожа, неестественно бледная, почти флюоресцирует на фоне густого сумрака ночи. Взгляд Старлинг скользит от мерзкой дыры в брюхе до странно-красивых балетных ног, сведённых как будто бы в круазе, а потом опускается к окровавленным, безвольно свисающим ладоням. Острая жалость пронзает её сердце, и она рада, что голубоватый свет лампы направлен на картину, а не на её лицо.       Старлинг переводит взгляд на доктора Лектера. Он стоит не слишком близко — по крайней мере, не настолько, чтобы смутить её. Тёмный бархатный пиджак, непринуждённая поза; визуально он поразительно комфортен, но всё же в его облике есть что-то тревожное, беспокоящее, что-то птичье, и он напоминает ей ворона. От него исходит холодный свежий и колкий запах — как от чистого белья на морозе, хмыкает она.       - Так что же?       - Пожалуй, я бы не хотела увидеть такое на стене своей квартирки, когда ночью встану в туалет.       Доктор Лектер не улыбается в ответ, он словно не желает удостаивать внимания её попытку перевести его вопрос в вульгарную шутку.       - А вы знаете, кто это, Клэрис?       - Э-э-э, понятия не имею доктор Лектер. Наверное, парочка безвестных бедолаг, укравших курицу у честной вдовы.       Тень недовольства пробегает по его лицу.       - Вы казались мне проницательным следователем, агент Старлинг. Место преступления тоже осматриваете абы как?       Старлинг снова испытывает раздражение. Лектер справедлив и несправедлив одновременно. При осмотре места преступления она никогда не бывает небрежной, только при чём тут эта проклятая картина? Она пришла к нему за консультацией, а попала на искусствоведческий семинар, и сейчас надутый индюк, провались он в тартарары, поставит ей двойку.       Ну ладно… Ещё один, теперь действительно внимательный взгляд. Взгляд, когда ты отбросила лишние мысли – тревожные, бегущие в нескончаемом хороводе. Когда ты отринула чувство бесконечного одиночества, которое охватывает сразу, стоит вглядеться во тьму холста.       - Что ж, это не крестьяне, не бандиты с большой дороги и не ярмарочные мошенники.       - Неужели?       - Да. Оба явно из обеспеченных семей, они хорошо питались и в детстве, и будучи взрослыми. Кости длинные, хорошая мускулатура, но не такая развитая, как у людей, зарабатывающих физическим трудом. Кожа ровная и нежная, значит, всегда была прикрыта плотной одеждой. Кисти рук видно плохо, к тому же они в крови, но они тоже не похожи на руки рабочего человека. Учитывая то, что картина описывает давние события, это какие-то аристократы.       - Неплохо, агент Старлинг, хотя и достаточно очевидно, - доктор Лектер отодвинулся от стены, на которую опирался, и слегка подался корпусом к Клэрис. – Это всё?       - Нет, - Старлинг прикусила губу и прямо посмотрела в глаза доктора. – Это преступление ярости.       - Почему вы так считаете?       - Кошка. На первом плане возле трупа валяется дохлая кошка. Можно убить человека из рациональных причин и сделать это весьма жестоко, но зачем убивать кошку? Это дикая ярость, которая прежде не знала выхода.       - А вот это действительно интересная мысль, Клэрис. Вы не хотите вернуться в кресло? – и он галантно принимает у неё из рук кофейную чашку с блюдцем.       Старлинг садится в кожаное кресло у журнального столика, а доктор усаживается в соседнее. Она едва удерживается от того, чтобы натянуть юбку на колено – так она делала дома и в сиротском приюте. Но за время своего небольшого знакомства с доктором Лектером она поняла: в его присутствии лучше тщательно следить за собой и не позволять себе ничего такого. Однажды во время своего второго визита Старлинг почесала руку, зудевшую после укуса комара, и доктор наградил её таким взглядом, будто она плюнула ему под ноги.       - Так вот, агент Старлинг, как ни ужасна картина, её история ещё ужаснее. Эти люди – Ян и Корнелис де Витт, голландские политики, братья, убитые толпой оранжистов. Их не просто растерзали, некоторые части тел их убийцы съели, а некоторые – скормили собакам. В тело Корнелиса запихнули дохлую кошку. Поглумились на славу.       - Какое отношение всё это имеет к нашему делу?       - Считайте этот вопрос вашим домашним заданием, – доктор Лектер встал, обозначая, что аудиенция окончена. – Боюсь, что уже слишком поздно, а молодой даме не стоит разъезжать по улицам ночью. Передавайте поклон Джеку.       - Да ведь у меня под пиджаком пистолет, доктор Лектер, - сказала Старлинг, неохотно выбираясь из удобного кресла и стараясь не думать о том, что психиатр просто выставляет её из дому.       - Не сомневаюсь, что вы можете постоять за себя, агент Старлинг, я всего лишь говорю о приличиях.       Доктор подал Старлинг плащ и проводил до двери. Когда он потянулся к дверной ручке, Клэрис внезапно обернулась и как будто оказалась в вежливом полуобъятье, а её рука случайно коснулась его бархатного рукава. Секунда, и он отстранился, давая ей больше свободы, а Старлинг произнесла вовсе не то, что собиралась сказать:       - Иногда я думаю, доктор Лектер, что было бы интересно узнать вас в частной жизни.       Его губы дрогнули, но тёмные глаза смотрели серьёзно:       - Подумайте ещё, Клэрис. Это очень полезное занятие.       Пока она идёт к своему старому седану, доктор Лектер стоит на крыльце. Сев в машину и выглянув в окно, она видит, как вспышка его сигареты освещает его лицо. Выруливая, Старлинг спрашивает себя, почему она не сказала ему просто: «Всего хорошего».