Я встречу тебя!!!
Мимини: Не стоит. Рядом же)Я! Встречу! Тебя!
Мимини: Хорошо) В блокноте Хёнджина теперь не только фэнтезийные баталии. Теперь там распускаются цветы, а по соседству наброски — глаз, носа, губ, рук, ключиц, из которых так легко составить одного человека. Хочется закончить портрет, собрать детали воедино, но почему кажется, что магия тогда пропадёт? Почему кажется, что тогда Сынмин ускользнёт и оставит его одного? Невозможно объяснить это чувство, которое Хёнджин честно пытается преодолеть, но пока не получается. А ещё они целуются на третий день их вроде бы отношений. Сначала легонько, едва заметно касаясь — проглатывая чужое дыхание, а после — ближе, глубже, и так горячо, что умереть от теплового удара возможно. Хёнджин старается — у него опыта немного, но вроде бы получается: Сынмин обхватывает его шею руками, жмётся теснее. В этом году зима точно не настанет при таких-то условиях. Неделя проходит одним мгновением. Ощущение, будто они с Сынмином знакомы тысячу лет, оплетает, и думать не хочется, что будет, если однажды тот исчезнет из его жизни.***
Где меховые наручники?
Стихийное бедствие: Там же, где латексные перчатки?)ಠ_ಠ
Стихийное бедствие: Я не помню (ᗒᗩᗕ) Увы, среди многострадальных перчаток наручников не находится, и квест становится даже интересным, когда одну пару он всё же отыскивает в личном ящике. Судьба? Хёнджин уже готов искать остальные, когда звенит колокольчик над дверью, и приходится разогнуться, чтобы поприветствовать посетителя. И замереть с открытым ртом, потому что… Блядь, Ким Сынмину идёт строгий костюм. В нём тот выглядит другим человеком — такой собранный, строгий, с серьёзностью во взгляде за стёклами очков в тонкой оправе. Это совсем немного сбивает с толку, но Хёнджин быстро ориентируется, тепло улыбаясь. — Привет, Мимини! — Здравствуйте, — и с сухости голоса можно погибнуть от жажды. Хёнджин обескуражен, в голове возникает мысль, что перед ним никакой не Сынмин, а, может, двойник, близнец или вовсе подменыш! А почему бы и нет? Ему мама в детстве европейские сказки читала, там говорилось про таких вот нелюдей, которых выдавали за настоящих. А Джинни до сих пор верит. Тянет схватить за рукав, потрясти и спросить, куда делся настоящий — его — Мимини, когда Гоби оживает: — Я Ким Сынмин, ваш новый начальник. Хёнджину кажется, что его сердце вот-вот расколется. Что происходит? Это шутка? Ему смеяться или плакать? Или орать сиреной? А Сынмин ещё руку протягивает и припечатывает ровным: — Будем знакомы. Челюсть Хёнджина достигает пола.***
Когда Сынмин покупает ему в извинение кофе, Хёнджин всё ещё не может отойти от шока. Они садятся на скамейку в парке, и заражённые осенью деревья неожиданно перекликаются с внутренним состоянием. Хёнджин ждёт объяснений, но Сынмин некоторое время молчит. Собирается с мыслями, это понятно, и никто его не торопит. — Мой отец — Ким Ынсук, генеральный директор сети магазинов для взрослых «Твой леденец», — начинает. — О! — Хёнджин немногословен, но многоэмоционален, а Сынмин продолжает: — Я набирался опыта, работая поначалу обычным сотрудником и не озвучивая имена своих родителей. Продвигался по карьерной лестнице. Многие сказали бы, что это из-за моего отца, но на самом деле он не давал мне поблажек. Сынмин смотрит в глаза, а Хёнджин не в состоянии отвести взгляд. Чужое откровение кажется таким интимным, что любое лишнее слово может разрушить момент. — В нашей семье у каждого своё дело. Например, моя старшая сестра — владелица кафе, где я подрабатываю. Она платит, я люблю готовить кофе, а ещё у меня бывает свободное время. Хёнджин проглатывает восклицание. — Дядя — владелец завода по производству игрушек для секса, а кузен работает там креативным директором. И ты не поверишь, что он придумал! Сынмин закрывает лицо рукой и вздыхает. Хёнджин молчит, и спустя время получает тихий ответ: — Он решил, что медузы — это новый шаг в сторону развития продаж. Как стыдно-то… Он мне потом рассказывал, что они ему приснились. С щупальцами, сложенными в виде члена! — У нас есть такие! — Хёнджин не может сдержаться. И захлопывает рот, потому что замечает чужой румянец, скрытый под рукой. Он не знает, что сказать, как себя вести, поэтому снова не произносит ни слова. Только пьёт кофе, который, впрочем, заканчивается достаточно быстро. — Мы больше не пара? — наконец слышит тихое. Казалось бы, охреневать больше некуда, но Сынмину удаётся вновь удивить Хёнджина. — Почему? — Все, с кем я встречался, уходили, когда узнавали, из какой я семьи. Один считал постыдным зарабатывать меньше меня, другой сказал, что не хочет иметь дело с папенькиным сынком. Может, просто завидовал. Третий просто сказал, что я выскочка. Сынмин отрывает руку от лица, всё ещё красный. Смотрит перед собой, не оборачиваясь в сторону Хёнджина. — В общем, бросали все. Сразу или чуть погодя. Поэтому я не удивлюсь, если и ты уйдёшь. — Да не дождёшься! — выпаливает Хёнджин. Пускай теперь Мимини удивляется.