Двадцать две секунды

      Дни Сириуса потекли с головокружительной быстротой. Каждое утро мужчина встречал за упражнениями, которые, стараниями Шанди, становились всё более трудными и эффективными. Эльфийка в безудержном порыве помочь любимому хозяину натаскала в комнату Блэку огромное количество всевозможного спортивного инвентаря от коврика для занятий на полу и до скакалок и хулахупа. Сперва Бродяга поощрял энтузиазм помощницы благодарными улыбками, но когда объём пространства, занимаемый предметами для тренировок, стал превышать кубометры, выделенные для сна и работы, Блэк испуганно попросил Шанди снизить обороты. Сперва домовушка сильно расстроилась и даже попробовала отлупить себя гирей, однако после сбивчивых объяснений Сириуса, переросших в откровенные приказы, она немного оправилась и предложила создать безразмерный сундук, в котором можно было бы хранить приобретения. Идею Блэк встретил с восторгом, и теперь угол спальни украшал симпатичный белый ящик с зелёными росписями. Стоило Бродяге поднять крышку, как ему в ладонь начинал тыкаться всевозможный инвентарь, который так же послушно скрывался внутри хранилища после использования. Сириус, правда, не поручился бы, что Шанди не продолжает втихую пополнять сундук гирями и утяжелёнными мячами, однако спорить с воодушевлённым эльфом было себе дороже, поэтому Блэк просто закрывал глаза на «неожиданное» появление незнакомых эспандеров и делал вид, что определённо использовал их раньше.       К слову, надо отдать эльфийке должное: её и саму пленила возможность иметь подтянутое, красивое тело, а потому однажды, когда Сириус ушёл то ли в ванную, то ли в библиотеку, а после вернулся за чем-то забытым в комнату, он наткнулся на презабавную картину: Шанди усердно пыталась повторить за хозяином некоторые упражнения, однако вес утяжелителей не был рассчитан на миниатюрное тельце домашнего эльфа, а потому домовушка невольно помогала себе магией, сводя на нет всю пользу от занятий. Понаблюдав минут пять, Блэк вошёл в спальню. Наконец заметившая его Шанди тут же упала на колени, моля о прощении, однако Бродяга объяснил напуганной помощнице, что и не думал злиться, а также указал юной спортсменке на её ошибки и даже подарил пару лёгких гирь, которые ему (в силу его успехов в тренировках и набора мышечной массы) уже были ни к чему. Домовушка страшно обрадовалась, слёзно поблагодарила хозяина и утащила инвентарь в свою каморку. С тех пор связь между Сириусом и его эльфийкой, кажется, превратилась в стальной трос. Шанди чуть ли пылинки не сдувала с хозяина, моментально бросаясь выполнять любое его поручение, отчего работа Блэка в остальных направлениях буквально закипела.       Налаженные отношения с эльфом, во-первых, позволили ему максимально ускорить изучение книг по анимагии, поскольку домовушка, хоть и была бесполезна в сфере теоретических знаний, могла быстрее находить нужные параграфы и даже выделяла цветом интересующие Сириуса слова, что сводило поиски информации к прочтению пары-тройки параграфов. Кроме того, Шанди раздобыла самопишущее перо, так что теперь Блэк с удобством располагался в новеньком, созданном магией эльфийки подвесном плетёном кресле, заворачивался в плед и, потягивая крепкий чёрный чай с апельсиновой цедрой, корицей и имбирём, надиктовывал артефакту интересующие его места. Во-вторых, его очаровательная помощница самостоятельно подобрала для него книги по обрядам кровной защиты и, доставив фолианты прямо в комнату к Блэку, взялась самолично сделать копии всех описаний ритуалов, хотя бы отдалённо похожих на случай знаменитого Мальчика-Который-Выжил. Конечно, иногда неосведомлённой эльфийке приходилось отвлекать Сириуса для уточнения деталей, из-за чего Шанди сильно расстраивалась и очень себя корила, однако глубокий спокойный голос Бродяги прекращал метания помощницы, и она, кидая на хозяина обожающие взгляды, садилась на ковёр у его ног работать дальше. Занимать место за рабочим столом эльфийка категорически отказывалась. Пергаменты с выписанными параграфами домовушка собирала на отдельную полочку над рабочим столом Блэка, и свитки всё множились и множились обратно пропорционально уменьшению стопки отобранных Шанди книг.       Продолжались и занятия Сириуса по укрощению новой палочки. С каждым днём рукоять всё быстрее занимала идеальное положение в ладони волшебника, а заклинания становились всё ближе к совершенству. Теперь новая спутница практически не расстраивала хозяина неожиданными разрядами молний и преувеличенной мощностью колдовства, однако она всё ещё рвалась в бой, и Блэку стоило больших трудов удерживать осиновую даму от разрушений и безумств. Тем не менее бытовые чары уже удавались на славу, и Бродяга был более чем доволен строптивой избранницей.       Кроме того, в расписание Сириуса совершенно неожиданно (хотя, скорее, закономерно) добавились занятия в импровизированной лаборатории. Для этого Блэку пришлось задуматься об очередной перепланировке в занимаемых им покоях. Посоветовавшись с матерью, Бродяга занял соседнюю с его спальней комнату, которая раньше использовалась отцом в качестве рабочего кабинета. Тёмное, пыльное помещение было вычищено заботливой Шанди. Сириус приказал эльфийке соединить помещение с его спальней отдельной дверью, а также видоизменить интерьер: выбросить старую, прогнившую за пять лет одинокого прозябания в кабинете мебель, реанимировать ещё пригодную к использованию, трансформировать монолитный громоздкий стол в изящный лабораторный, на котором теперь гордо красовался новенький котелок на горелке, а также организовать вытяжку и удобное рабочее кресло. Тёмные свинцовые обои с лёгкой руки нового хозяина помещения были заменены на голубовато-серебряную штукатурку, плавно перетекающую в «рабочей» зоне в серебристую плитку точно так же, как светлый паркет сменялся сероватой плиткой на полу. Блэк не забыл выделить помощнице денег на покупку ингредиентов и напомнил ей о необходимости создания подходящих мест для хранения купленного. Так книги из шкафов Ориона Блэка переместились в библиотеку, а сами шкафы были видоизменены в закрытые стеллажи, часть из которых сохраняла пониженную температуру, другая же, наоборот, — подогревала воздух, а оставшаяся хранила помещённые внутрь растения и зелья в комнатной температуре. Гардероб же Сириуса пополнился рабочей мантией зельевара, респиратором и перчатками.       И начались упорные попытки Блэка трансформировать обнаруженное им в книгах зелье для удержания анимага в человеческой форме в отвар с теми же свойствами, который, однако, предназначался бы для наружного применения. Конечно, не обошлось без взрывов, после которых Вальбурга недовольно ворчала, а Шанди спешно оттирала разводы зелий со стен и окон, однако постепенно руки Сириуса вспоминали подзабытые умения, и жидкость в котелке медленно, но верно начинала походить на зарисованные в учебниках. Тем не менее Бродяга не останавливался на первых успехах. Переводя бешеное количество ингредиентов, он добивался идеального результата. В какой-то момент Блэку даже показалось, что в варке этого конкретного зелья он превзошёл самого Нюниуса. И вот, после, казалось, бесчисленного множества попыток зелье в его котелке обрело указанный автором нежно-голубой цвет с искорками серебристой пыльцы. Оставалось лишь дать ему настояться, чтобы добавленные в конце варки ингредиенты растворились и зелье из густой своей версии превратилось в жидкий спрей.       Наконец, обескураживающе быстро настал день заседания Визенгамота. Утром Вальбурга, по традиции разделив с сыном завтрак, начала сборы на судьбоносное мероприятие. Сириус видел, как сгорбленный силуэт Кикимера мелькал то в прихожей, то в библиотеке. Часа три спустя домовик явился к Бродяге с уведомлением, что леди Блэк готова отправиться в Министерство. Мужчина подскочил с кресла и быстро спустился на первый этаж. Вальбурга, одетая в приличествующую собранию тёмно-изумрудную мантию, с аккуратной миниатюрной шляпкой в украшенных сединой волосах и в туфлях на небольшом каблучке выглядела на удивление свежо. Вообще, Сириус не мог не заметить, что с его возвращением в отчий дом мать словно обрела новые силы для жизни. Желтоватый цвет лица стал отступать, её многолетняя апатия сменилась наращиванием объёмов продуктивной деятельности. Леди Блэк снова стала пользоваться услугами Кикимера в области создания макияжа и причёски, а два дня назад Вальбурга даже посетила Косую Аллею, закупившись уходовыми средствами для кожи и волос. Теперь же перед сыном предстала холёная, любящая себя дама в летах, которой трудно было дать больше шестидесяти лет на вид. Образ несколько старили седые локоны, выбивающиеся из-под шляпки, однако лицо воспринималось достаточно моложавым. Конечно, Вальбурга по-прежнему выглядела плохо для своих лет, учитывая её способности к магии, которая изначально должна была поддерживать организм ведьмы и замедлять старение, и тем не менее леди Блэк уже не напоминала тяжелобольную при смерти. Сириус даже забеспокоился: сработает ли их план, если мать будет выглядеть настолько здоровой? Однако Вальбурга отринула сомнения сына и, усмехнувшись, потрепала его по плечу на прощание. «Буду часа через два», — бросила леди Блэк и, цокая каблучками, прошла в камин, где, воспользовавшись летучим порохом, исчезла во вспышке зелёного пламени.       Сириус после ухода матери немного побродил по первому этажу, заглянул на кухню, где Шанди, свободная пока от приказаний хозяина, готовила обед, стащил из наполненного аппетитными запахами помещения булочку и, спешно съедая перекус, взлетел наверх в лабораторию, решив развлечь себя проверкой состояния оборотного зелья. Он сварил его сегодня утром и оставил настаиваться. Поскольку Блэку не было нужды ходить в облике Дамблдора двенадцать часов, он рассчитывал сварить слабенькое зелье, эффекта которого хватило бы на полчасика, а также взять немного субстанции с собой во фляжке, чтобы в случае необходимости обновить концентрацию препарата в крови. При таких расчётах Бродяге было достаточно оставить отвар на сутки, чтобы эффект растянулся чуть больше чем на десять минут. Удостоверившись, что зелье ведёт себя прилично, Сириус вернулся к другому котелку, в котором настаивалось зелье-спрей для Петтигрю. Его оттенок совпадал с описанным в фолианте, однако консистенция стала более жидкой относительно изначального варианта. Блэк взглянул на часы: ещё часа два, и он сможет проверить действие зелья на себе за неимением других анимагов под рукой. Кивнув самому себе, Бродяга вернулся в спальню и, сев за рабочий стол, принялся сочинять объяснительное письмо для Альбуса Дамблдора. Погрузившись в раздумья, Сириус чёркал пергамент, выбирая наиболее удачные формулировки. Затем, взяв чистый лист, он переписал получившийся текст:

Дорогой профессор Дамблдор! Пишет Вам Ваш вспыльчивый последователь Сириус Блэк III. Вы наверняка уже слышали о моём побеге из Азкабана, однако вряд ли знаете все обстоятельства моего заключения, иначе уже давно помогли бы мне оказаться на свободе согласно закону и справедливости. И всё же Вы — единственный, в чью безграничную мудрость я верю, а потому рискнул провести небольшую операцию по поимке настоящего предателя и труса. Очень надеюсь, что Вас не затруднит принять на себя бремя отвественности за раскрытие громкого дела трёхлетней давности, поскольку мне пока нельзя являться в Министерство в моём истинном облике. Прошу прощения за поведение моей матушки на собрании Визенгамота и самовольство в решении этого вопроса. Я понимаю, что могу по глупости нарушить Ваши планы, однако же убеждён, что на свободе буду полезнее Ордену, чем в промозглой камере. Искренне и вечно Ваш, Сириус Блэк III

      Перечитав письмо, Бродяга удовлетворился получившимся оправданием и, призвав Шанди и потребовав у неё конверт и сургуч с печатью, упаковал конверт, отдав его эльфийке и наказав отправить почтой по указанному адресу в момент его успешного возвращения из Министерства. На этом основные приготовления были завершены, и Сириус позволил себе расслабиться в гостиной напротив горящего камина за чашечкой мятного чая в ожидании матери.       Вальбурга явилась в указанный срок чрезвычайно довольной. На её черных перчатках, прежде идеально чистых, пестрели длинные седые волоски. Бродяга подскочил с места и побежал навстречу матери. Увидев добытый материал, он с восхищением посмотрел на старую волшебницу. Тонко улыбаясь, леди Блэк стянула предмет гардероба и отдала его Сириусу. Пробормотав слова благодарности, Бродяга побежал в лабораторию и, зачерпнув немного оборотного зелья, погрузил туда один из волосков.       Ни один мускул не дрогнул на лице хозяйки дома, когда на обед в столовую вплыл Верховный Чародей Визенгамота собственной персоной в наряде её сына.       — Поздравляю, сын, — довольно протянула Вальбурга, оглядывая замершего в дверях волшебника. — Ты не все навыки растерял за время дружбы с грязнокровками! Теперь проверим, сколько сейчас держится облик.       Сириус в облике Дамблдора кивнул и сел за стол по правую руку от матери. Они успели съесть суп и приступить к чаепитию, когда черты лица Бродяги стали меняться на исконные.       — Почти тринадцать минут… — хмыкнула Вальбурга, глядя на часы. — Недурно. Сколько ты его настаивал, сын?       — Уже больше трёх часов, матушка, — скривившись от неприятного ощущения слезающей кожи, ответил Сириус.       — Отлично, значит, уже завтра можно приступать к исполнению задуманного, — казалось, леди Блэк наслаждалась происходящим не меньше сына. Всё-таки азарт — это семейное…       После обеда Блэк рискнул также проверить зелье для Хвоста. Налив субстанцию в удобный распылитель, Сириус прыснул немного себе на шею на манер духов, а затем поставил сосуд на стол и попытался обратиться. Сперва он почувствовал привычную ломоту в костях и уже успел расстроиться, что зелье не вышло, однако в момент, когда он должен был начать покрываться шерстью, боль неожиданно усилилась, словно кости крутанули в обратную сторону. В итоге Бродяга упал на пол лаборатории, тихо скуля. Радовало его в этот момент лишь то, что зелье сработало.       Оправившись от эффекта своего творения, он поспешил призвать Шанди, чтобы та наполнила ему ванну. Отмокая в горячей воде, Сириус просчитывал вероятность завтрашнего успеха. По всему выходило, что в его плане оставалось два слабых пункта: причина визита Дамблдора в Нору и подоплёка осмотра крысы. И если первое он мог оправдать стремлением директора навестить способного ученика, каковым, несомненно, был Перси, то второе… Оставалось уповать, что оправдание вроде «хочу показать Персивалю новые чары» сработает.       Покинув уборную и облачившись в новый костюм, Сириус до ужина репетировал перед зеркалом манеру поведения и стиль речи директора. Выходило, надо признать, довольно сносно, правда, Блэк по-прежнему кривился, пытаясь съесть обожаемые Дамблдором лимонные дольки.       После ужина Сириус рискнул продемонстрировать отработанное Вальбурге, и та, сдерживая смех, признала, что львиная доля образа передана верно. Она от себя несколько скорректировала осанку сына и темп его речи. А потом размер шага. А потом угол наклона головы при кивке. А потом… В общем, их репетиция продолжалась так долго, что Бродяга начал ощущать себя старым колдуном без всякого оборотного. Наконец, удовлетворившись результатом, Вальбурга отпустила сына спать, пожелав спокойной ночи. Ответом ей была вымученная улыбка и ответное пожелание слегка охрипшим голосом.       Стоило голове Сириуса коснуться подушки, как он моментально отключился. Последней его мыслью было осознание, что уже завтра он отомстит за друзей. И всю ночь улыбка не покидала его лица.