***
Профессор Чо был несказанно рад видеть, что большинство студентов уже понемногу вливались в учебный процесс и на паре по химии сидели в белых халатах с эмблемой Ёнсе. Такие шили на заказ к началу учебного года и раздавали новичкам на первой официальной встрече с куратором. — Уже чувствуете себе медиками? — в шутку полюбопытствовал он, окидывая готовых к паре студентов и доставая из портфеля потрёпанный учебник с задачками. Он пришёл аккурат к началу, собираясь в первые две минуты отметить отсутствующих, но как только открыл журнал, переданный старостой, двери в аудиторию распахнулись. — Прошу прощения, — Чонгук тяжело дышал и низко кланялся через шаг, удерживая расстёгнутый рюкзак на плече, чтобы тот не соскользнул. — Опять опаздываете, — констатировал профессор. Чонгук выдавил самую обаятельную улыбку, на которую был способен, ещё раз извиняясь и выискивая среди десятка белых халатов Хэджи. Как он и думал, она села подальше, заняв для него место сумкой. — Привет, — шёпотом поздоровался он с ней, снимая рюкзак и тихо ахая из-за того, что забыл его застегнуть. К счастью, ноутбук не выпал, ещё и придержал тетради. — Боже, сегодня было такое сумасшедшее утро! В общежитии прорвало трубу, воды не было, а я уже успел сходить на пробежку и мне срочно… — Когда я назову ваше имя, просто поднимите руку, — сказал профессор. Хэджи села ровнее на стуле, больше не глядя на Чонгука и не слушая о том, как пришлось проситься в душ в здание по соседству и мыться холодной водой. Он скоро заметил, что ей неинтересно, и ненадолго умолк — до окончания переклички. — А почему сегодня все в халатах? — спросил он, стоило профессору Чо отложить ручку и начать листать книгу в минутной тишине. — Нам же сказали надевать его на все лабораторные и практические, — ответила Хэджи. — Сказали? Когда? — Вчера, на паре с куратором. Чонгук слушал внимательно всю встречу, отвлёкся только под конец, когда посыпались всякие вопросы о промежуточных, клубах и подсчёте баллов. Но у него была весомая причина — тренер Ван написал касательно поездки в Кванджу для матча с «Ульсан Хёндэ». — Я эту часть прослушал, видимо, — выдохнул Чонгук и тут же поднял руку, покачивая ладонью, чтобы скорее привлечь внимание профессора Чо. — Что, господин Чон, снова забыли пенал? — слегка строго спросил тот. — Нет, я забыл халат. — Главное, что голову вы не забыли, — следом за словами профессора по аудитории пронеслась волна тихих смешков. — Без халата вы у доски справитесь, а вот без головы… — У доски? — Чонгук сложил брови домиком, глядя одновременно жалостливо и умоляюще. — Да, выходите, пожалуйста. Попробуем с вами определить, какая среда — кислая, щелочная или нейтральная — получится при смешивании восьми грамм гидроксида натрия и десяти грамм серной кислоты. Чонгук вышел к кафедре с опущенной головой. Он любил быть первым практически во всём, кроме выступлений у доски. Профессор Чо любезно подал ему чёрный маркер и Чонгук тянул несколько секунд, прежде чем снял колпачок. — Знаете формулу для расчёта? — Которая с эквивалентами? — на всякий случай спросил парень. — Да. Записывая формулу, он покусывал нижнюю губу и смотрел исключительно на доску. Он правильно всё подсчитывал, но молчание профессора немного напрягало. Чонгуку всё же проще работалось, когда его хоть немножечко хвалили в процессе. — Выйдет кислая среда? — утверждение прозвучало как вопрос. — Поскольку для реакции взято избыточное количество эквивалентов кислоты. Профессор Чо кивнул, уже подыскивая следующую задачу. — Хорошо, хотите решить ещё одну или предпочтёте вернуться на место и молча записывать? — Второе, — протянул Чонгук, закрывая маркер. Он прекрасно понял намёк профессора, но как только снова оказался рядом с Хэджи, не смог держать рот на замке. Тем более она не писала, а наводила квадратики на полях тетради. — У меня есть к тебе странная просьба, — всё поглядывая на профессора, пробормотал Чонгук. — Можешь, пожалуйста, дать мне взглянуть на свою самостоятельную по валеологии? Хэджи только перешла от слегка кривой линии к ровной, как из-за его вопроса появились тёмно-синие волны. — Зачем? — Хочу проверить, использовали ли мы с тобой одни и те же источники. Это было подозрительно, Хэджи так и предчувствовала неприятности, хотя абсолютно точно не сделала ничего плохого. Боясь, что и Чонгук заразится подозрительностью, она полезла в сумку за телефоном, нечаянно выронив чехол с наушниками. Он был очень любопытным: белые шестиугольники с чёрными пятиугольниками напоминали футбольный мяч. — Вот, пожалуйста, — Хэджи легонько оттолкнула от себя смартфон с открытым документом. Чонгук несколько раз пересматривал свою работу, чтобы понять, действительно ли она настолько ужасна, что не заслуживает хотя бы полбалла, поэтому хорошо знал свои ответы. И, как он и думал, в них было мало общего с ответами Хэджи. Смысл тот же, но формулировка и прочее — нет. К тому же у неё было всего одно библиографическое описание не интернет-источника, а учебника, что значило, что всё взято оттуда или частично из её головы. — Я так и знал, — с ликованием произнёс Чонгук. — Они ведь разные. Сольби советовала оставить всё как есть, чтобы в дальнейшем профессор Шин не вела себя с ним как профессор Чо, но Чонгук жаждал справедливости. — Хэджи, ты можешь сегодня сходить со мной к профессору по валеологии? Я думаю, она что-то перепутала, поставив мне ноль, но меня она может не захотеть слушать, а вот тебя… Он просил её пойти с ним клянчить для него хорошую оценку? Хэджи видела его в столовой в понедельник, наверняка и он её видел, и всё неправильно понял. — Зачем? Я её совсем не знаю, — выпалила она испуганно. — Если тебе поставили ноль, значит, была какая-то причина. И Хэджи искренне надеялась, что она к этой причине не имела никакого отношения. А даже если имела, она ничем не могла ему помочь. Она не в тех отношениях с профессором Шин, и не такой человек, чтобы просить кого-то исправлять оценки. — С такими просьбами лучше обращаться к старосте, — посоветовала она, не давая Чонгуку объяснить, в чём именно дело. Чтобы не быть втянутой в новый разговор, она подпёрла голову рукой, стараясь скрыть своё лицо, и вдруг заинтересовалась задачами по химии. И с чего вообще Чонгук взял, что она захочет помочь? Она даже ручку ему не смогла одолжить, когда он просил, только под давлением. И она зачем-то врала, что не знает профессора, хотя они ели за одним столом. Возможно, она была более высокомерной, чем ему показалось после одного совместного ужина. Высокомерной и раздражающе таинственной. В книгах господина Яна часто фигурировали такие герои — с тайнами и травмирующим прошлым. Они разыгрывали драму из-за своей тяжёлой судьбы и до последнего никому ничего не говорили, чтобы в кульминационный момент и читатели и другие персонажи всё узнали, изумились, пожалели того героя и всё встало на свои места. Но Чонгуку приелся такой подход. Он не хотел приглядываться и подбираться к чужому прошлому и нынешнему, ему нужны были максимально прозрачные отношения с взаимной симпатией. А о какой симпатии могла идти речь, если Хэджи даже такую простую просьбу проигнорировала и ни разу толком в глаза Чонгуку не взглянула? Таким людям никак нельзя было доверять. В их бегающем взгляде запросто могло притаиться что-то нехорошее.***
— Ненавижу тебя! — На самом деле любишь, я знаю. — Нет, ненавижу, — с ещё большей яростью повторила Сольби. Она сидела на деревянной скамейке у главного корпуса Ёнсе, сложив руки на груди и прожигая в Чонгуке дыру убийственным взглядом. Надеялась, рано или поздно он не выдержит и сдастся, почувствовав себя виноватым, но его слишком счастливый вид намекал, что никакой вины он не испытывал. — Я не успел сделать селфи с Ри в прошлый раз, чтобы забрать твой ночник, а в этот раз сделаю. У него на прошедшей неделе настроение поднималось, стоило только этой девушке написать или возникнуть у него в мыслях, и на этой неделе он превращался в очарованного дурака из-за неё же. Сольби этого не понимала. — Что в ней такого особенного, что ты настолько рад? Чонгук пожал плечами, не прекращая улыбаться. — Я чувствую себя лучше, зная, что мы снова встретимся после того, как я двое суток мучился, думая, что чем-то расстроил её. — Надеюсь, ты будешь так же мучиться, зная, что пропускаешь мой клуб из-за свидания. — Конечно буду, — не скрывая смеха, сказал Чонгук. — Это ведь вводное занятие, вы там только знакомиться будете, болтать о том, кто кем хочет стать в будущем, а потом составлять планы на следующие недели. Я ничего не пропущу в этот раз, а в будущем обеспечу тебя лучшей посещаемостью со своей стороны. Сольби уже не верила ему. Он додумался назначить встречу именно в тот день, когда она больше всего нуждалась в его присутствии и поддержке. — Только попробуй ещё раз пропустить, и я напишу на тебя жалобу в деканат, — пригрозила она, сжимая руку в кулак. — Жаль, что я не могу на тебя жалобу куда-нибудь написать за то, что ты прогуливаешь мои матчи. Гнев Сольби моментально сменился замешательством. Это смело можно было считать 1:1, потому что Чонгук в ней тоже нуждался, а она всё чаще избегала его игр. Ей не был интересен его футбол, а ему не был интересен её медицинский клуб, но чтобы как-то поддерживать друг друга, нужно было изредка уступать. — Ладно, — выдохнула Сольби, — когда у тебя следующая игра? — В субботу в Кванджу. Хочешь получить бесплатный билет? Она на игры в Сеуле не ходила, а ехать через полстраны ради какого-то матча ни за что не стала бы. — Да, давай, — удивила она Чонгука. — У родителей годовщина одиннадцатого, и я не хочу застрять с ними дома в их романтический вечер. Папа наверняка выпьет и будет говорить про свои книги, мама будет бить Сольби по рукам, чтобы она съела не больше кусочка праздничного торта, а в худшем из вариантов после отбоя придётся слушать эти смущающие звуки, доносящиеся из спальни родителей. — Тогда хочешь остаться в Кванджу с ночёвкой до воскресенья? — спросил Чонгук, тут же перечисляя все плюсы этого предложения: — Команда едет домой сразу после вечерней игры в субботу, так что в отеле не будет знакомых. Можно зависнуть там в баре или заказать что-нибудь дорогое и вкусное из ресторана прямо в номер. Посмотрим фильмы, поспим на огромной кровати с хорошим матрасом, а если повезёт с номером, даже примем ванну. У господина Яна дома были только душевые кабинки, а в общежитии и дома в Пхёнчхане слив в полу даже без шторки, так что Чонгук всегда любил останавливаться в дорогих отелях с ванной и не бояться тратить литры воды на получасовое наслаждение. — А ты отпросишь меня у папы? — Сольби явно заинтересовалась. — Без проблем. Скажем, что игра заканчивается поздно, а ты слишком плохой водитель, чтобы ехать ночью обратно в Сеул. — Эй! — Сольби пнула его по ноге. — Забери свои слова обратно, я отличный водитель. — Конечно-конечно, — потирая ушибленное место, сказал Чонгук. — Только на матч выезжай заранее, пожалуйста, чтобы точно доехать к началу, а не к финалу, когда мы будем праздновать победу. Сольби хотела сказать ему не загадывать и не радоваться раньше времени, но он вскочил со скамьи как ошпаренный, оглашая: — Всё, пятнадцать минут третьего, мне пора ехать. Он быстро проверил, застёгнут ли рюкзак, и покрутился перед Сольби, требуя, чтобы она честно сказала, хорошо ли он выглядит. Он выглядел хорошо, даже слишком, учитывая три изматывающие пары, но она не удержалась и буркнула, что бывало и получше. Видимо, всё ещё обижалась из-за клуба. Чонгук от счастья едва не подпрыгивал, большим шагом покидая пределы кампуса. Полицейская академия находилась не так уж и далеко от Ёнсе, но наземным транспортом пришлось бы ехать с пересадками, а на метро было быстро и просто. В подземном переходе была прекрасная акустика, из-за которой десятки голосов сливались в глухой гомон. Чонгук прислушивался, преодолевая путь до турникетов и стоя в небольшой очереди перед эскалатором. С пар и на пары ехали сотни студентов, обсуждая всё, что угодно, только не прошедшие и грядущие пары. Пока до сессии было далеко, легче говорилось о покупках, сериалах и свиданиях, нежели об учёбе. У Чонгука непринуждённые разговоры вызывали улыбку. И себе хотелось затащить кого-то в подземку, чтобы максимально вложиться в атмосферу и поболтать на длинном эскалаторе, безропотно ползущим вниз или вверх. Оказавшись в вестибюле, Чонгук потратил несколько секунд на изучение веток метрополитена, проверяя, не обманули ли его Google Карты, а тогда еле втиснулся в последний вагон с молодёжью. У него не было шанса надеть наушники, потому дорогу он тоже посвятил подслушиванию чужих разговоров. Ри ему не писала, не спрашивала, не изменились ли его планы, и не предлагала встретиться заранее. Хорошо хоть послала смайлик с поднятым вверх большим пальцем на его сообщение о том, что он в пути. По крайней мере, она его ждала. Чонгук вываливался из вагона на каждой станции, которую они проезжали, а людей меньше никак не становилось. Всё той же селёдкой в бочке он доехал до полицейской академии, задышав полной грудью уже на выходе из метро. Нужное ему кафе находилось рядом с цветочной лавкой, у которой он застрял, мысленно отговаривая себя от неразумных затей, но милые букетики из разнообразных цветов в розовой и голубой бумаге выглядели слишком симпатично. Пусть Ри никак не вязалась у него с большой фанаткой подобных подарков, Чонгук всё равно купил для неё несколько белых хризантем. Он приехал на десять минут раньше и потратил пять из них на нервное ожидание у кафе, почему-то перед второй встречей с Ри переживая даже больше, чем перед первой. Он был уверен, что к его приходу стендап только начнётся, но уже на пороге понял, что он в самом разгаре. Все столики были заняты, где-нигде стояли корзинки с картофелем фри и баночки с газированными напитками, но у некоторых было пусто, потому что они пришли только посмотреть и послушать. Ри относилась ко второму типу. Она сидела прямо у своеобразной сцены, выложив на стол только мобильный и выставив бутылку Чонгука. На входе денег не брали, по пути к столику тоже. И по факту это был не столько стендап одного человека, сколько клуб любителей, потому что изначально на сцене находилась одна девушка, а когда Чонгук подкрался к Ри сзади, вышла другая. Он слушал вполуха короткую презентацию её смешных историй, и Ри тоже нечаянно отвлёк, подсунув к её лицу букет. — Это мне? Какой красивый… А я тебе только бутылку принесла, — сказала она шёпотом, когда он занял стул, на котором прежде стоял её рюкзак. — Может, мне заполнить её кофе или газировкой? — Я не пью кофе и газировку. — Тогда вином или чем-то покрепче? Сегодня её настроение было более тёплым и дружелюбным. Это вселяло надежду. — Может быть только водой, но не сейчас. Ему нравилось, что приходилось крениться в её сторону, почти опуская подбородок ей на плечо, чтобы говорить на ухо. — Когда твоя одногруппница будет выступать? Или она уже выступила? Ри шикнула, прижав указательный палец к губам и кивнув на сцену. Чонгуку пришлось замолчать и сосредоточиться, хоть он и пропустил начало. — Вы должны знать, парни, — девушка не стояла на месте, расхаживая по сцене и перекладывая микрофон из одной руки в другую приблизительно раз в четыре слова. — Вы очень быстро раздеваетесь. Чонгук оглянулся, когда со всех сторон послышались смешки. Ри рядом тоже хохотнула. — Вы ещё толком не договорились, она даже не произнесла «окей», а вы уже… — она сделала вид, что хватается за край своей расстёгнутой рубашки, и отвела руку в сторону, выдыхая в микрофон: — Вжух. Вы перепутали спальню с шоу талантов? Или у вас одежда на липучках? Чонгуку пришлось оглянуться снова, потому что в этот раз хохот был громче. — Вы раздеваетесь так быстро, что получается неловко. Пока женщина едва начинает расстёгивать пуговицы на блузке, вы уже пытаетесь создать обстановку… Она ухватилась другой рукой за шнур микрофона, практически роняя его на пол. Он повис в нескольких сантиметрах над плиткой и зашатался, когда девушка сделала пару шагов в сторону, смешно расставляя ноги. Она раскачивала микрофон из стороны в сторону, кулак со сжатым в нём шнуром удерживая на уровне ширинки, а Ри даже щёки надула, пытаясь не рассмеяться. Девушка выделила больше десяти секунд на хохот в кафе, в котором становилось невыносимо жарко. Чонгук боролся с желанием снять куртку сейчас же, но боялся слишком резкими движениями привлечь внимание оживлённой Ри. — Раздевание должно быть как соблазнительный танец. Оно обоюдное, — студентка вновь взялась за микрофон. — Я снимаю свою блузку, ты снимаешь свою. Мне интересно, почему ты в блузке… Неважно. Мой ход, твой ход. Ри присоединилась к нарастающей волне хлопков, и лицо Чонгука стало краснеть. Он ведь почти перестал переживать, что облажался. — Затем вы идёте в постель. Господа, это очень важно — то, как нужно забираться в постель. Тоже танец. При подготовке необходимо произвести множество движений для снятия множества слоёв: покрывало, плед, одеяло, медвежонок. Вы должны увидеть простынь прежде чем запрыгнуть туда. Одногруппница Ри понемногу набиралась уверенности, более расслабленно шагая по сцене, а Чонгук свою уверенность терял с каждым её словом. — А дальше то, как вы ложитесь в постель, парни. Ключевой момент. Ложась, нужно произвести пару простых движений, — она решила показать для наглядности, сопровождая каждую последующую инструкцию действиями: — Сели, одна нога, а потом вторая. Потому что сейчас я обрисую вам то воспоминание, которое многие женщины в себе подавили… Парни, вы так радуетесь, что у вас будет секс, что совсем не думаете, как это выглядит, когда вы прыгаете на кровать. Для кого-то из зрительниц это было настолько жизненно, что она заливисто рассмеялась, инициируя новую волну смеха. — Это ответственный и серьёзный момент, нам не хочется видеть Питера Пэна, не хочется видеть эту грацию молодого оленя, ладно? Чонгук подумал, что некоторых смешила не столько речь, сколько выразительность девушки. Она очень красочно жестикулировала и подбирала забавные интонации. Она была достаточно харизматичной, чтобы заставить Ри хвататься за живот от хохота. — Никогда в своей жизни я не была одновременно голой и обеими ногами в воздухе. Это же какой огромный паук должен быть, чтобы я забыла о физике и взлетела так же, как вы?.. Ух, мы ещё даже не знаем, как сильно вы нам нравитесь, не знаем, будем ли мы в будущем вместе, но этот секс уже потерял минимум две звезды и в мыслях обозначен как «посредственный». Когда щёки Чонгука по-настоящему вспыхнули, до него наконец дошло: Ри специально позвала его к этому времени на это выступление. Она хотела, чтобы ему было неудобно, хотела, чтобы он услышал некоторые вещи и сделал выводы. Он схватил со стола свою бутылку, другой рукой судорожно ощупывая воздух рядом со стулом в поисках рюкзака. Ему так неловко никогда в жизни не было. — Чонгук, ты куда? — громко спросила Ри. Ему нужно было уйти раньше, чтобы никто не подумал, что он задет, или досидеть до конца, чего бы ему это ни стоило. Но он не смог. Обычно жаждущий внимания, сейчас он хотел стать невидимкой.