Человек с языком

Когда я проснулась, Рамы на второй половине кровати уже не было. Вместо него там лежала записка: «Убегаю раньше, чем хотел бы. Надеюсь, скоро увидимся снова. Чмоки.» Хорошо, что он не увидел, как я со стоном раздражения закатила глаза. Голубые глаза. «Наверное, у него у самого опыт общения с противоположным полом как у школьника…» Стоило мне повернуться в сторону тумбочки, как я увидела мигающий телефон и надпись «8 пропущенных вызовов от Аматэрасу Иосифовна», сменяющаяся «2 сообщения от Аматэрасу Иосифовна». «Хорошо, что телефон был на беззвучном, иначе это была бы катастрофа…» Дрожащими пальцами я нажала на нужную кнопку и поднесла трубку к уху. — Ну как успехи, солдат? — голос Аматэрасу звучал подозрительно бодро, отчего по моей спине пробежали мурашки. «Солдат?!» — Он был рядом со мной, я поставила на беззвучный, чтобы он не заметил… — начала тихонько оправдываться я, думая только о том, какая я врушка. — Это меня не интересует. Как успехи, спрашиваю? — От титулов отказался, переночевали вместе. Сейчас куда-то утопал. — Прекрасно… — в её голосе было отчётливо слышно плохо скрытое торжество или даже ехидство. — Подожди пару деньков, чтобы ситуация стабилизировалась, и держи его на поводке. А потом позвони мне, я вам подскажу потрясающее место для свидания. — То есть мне нужно сохранять отношения с нелюбимым человеком? — Во-первых, это называется «по расчёту». А во-вторых, об этом не беспокойся, тебе не придётся надрываться на этот счёт уж точно. Ну всё, до скорого. Короткие гудки ещё никогда мне не казались такими похожими на набат. Голос Аматэрасу теперь меня очень пугал, и не только из-за того, о чём мне рассказала Мокошь. Когда я слышала в нём какие-то живые интонации, внутри металось одно беспокойство. «Фарфоровая кукла, обрётшая мимику… Вот как выглядел бы её голос.» А как только в голове появилась ещё и картинка, мне и вовсе захотелось спрятаться под одеяло, как от чудовища в детстве. «Так, нужно срочно подумать о чём-то хорошем, а то спать по ночам перестану, мне это лицо будет везде мерещиться…» Стоило подумать, лицо залило краской, а дышать стало трудно. Но я просто не могла отрицать, что мне было просто сказочно хорошо… «И ведь я не смогу испытать всё то же самое при пробуждении… Он ведь только в моём сне живёт.» Но я чувствовала: мне нужно это испытать. Мне было просто необходимо почувствовать это не засыпая. Наверное, так же необходимо, как продолжать ощущать эмоции в вампирском мире: если не бы не делала этого, давно сошла бы с ума. «И сейчас… Чувствую, что если не смогу вот так поцеловать его, сойду с ума. То ли от недостатка правдивых слов и чувств, то ли просто от тоски…» По щеке скатилась слезинка, срочно захотелось к кому-нибудь на ручки или на коленки. И я даже знала к кому. Пришлось обхватить колени руками, отчего я слегка завалилась набок. Только сейчас я поняла, как сильно мне его не хватает здесь. «Вот сегодня же ночью я тебя во сне спасу и в этот раз поцелую уже сама. По-настоящему, без этого вампирского цинизма…» Я зажмурилась и представила его руки у себя на талии. Подумала, как бы он сейчас смеялся над тем, что мне приходится делать. Как ехидничал бы над моей коробочкой линз, а потом сказал бы «ты и безо всего этого писаная красавица»… Хотя нет, так бы он вряд ли сказал. Он бы просто привлёк меня к себе и долго-долго смотрел бы в мои глаза без линз. И я бы всё поняла без слов, после чего потянулась бы и... Жужжание телефона вывело меня из транса. Я кое-как встала с кровати и взяла трубку: — Да…? — Что случилось? — это была не Аматэрасу, и я облегчённо выдохнула. — Меня просто Аматэрасу напугала. А ещё мне грустно очень, даже не знаю, как тебе объяснить… — Грустно? — Мокошь чуть усмехнулась, и я это слишком хорошо услышала. — Забей. Мне Аматэрасу посоветовала держать Раму на коротком поводке, страшно представить, что она имеет в виду. К моему удивлению, Мокошь рассмеялась: — Ой Ника-Ника, тебе ещё учиться и учиться соблазнять мужчин… Ну просто сделай так, чтобы он много времени был с тобой и думал о тебе, но при этом недостаточно того, что ты ему делала раньше… — А что мне ещё ему нужно сделать?! Связать шарфик или испечь шарлотку? — Ну такое проявление широты души вампир вряд ли оценит. Просто попробуй что-то новенькое в сексе, что вы ещё не делали. — А что мы там не делали? Мы и так вертимся по кровати как в стиральной машине, что тут ещё может быть нового? Смех Мокоши стал уже настоящим гомерическим хохотом: — Ой Ника-а-а, да ты и вправду как будто из лаборатории при монастыре, а-хах-хах… Я даже не знаю, что тебе посоветовать… «Вот она умеет смеяться, значит, живая. Но при этом она вампирша, настоящая вампирша… Одна я тут хрен пойми кто, и умение смеяться не помогает.» — Ну для начала хоть что-нибудь! — Ты минет уже делать пробовала? — Чего? Что это такое? После объяснения я пожалела, что спросила, а от одной мысли, что я могла делать что-то подобное, меня чуть не стошнило. — Как вы это делаете вообще…? — Странно, мне казалось, ты не брезгливая… Или дело в том, что он тебе не нравится? — Да не в этом дело! Как вы вообще… пихаете его туда? Это же наверняка больно! — Ладно-ладно, я поняла, как насчёт куннилингуса? — А можно я ему просто испеку шарлотку, это у меня точно лучше получится… — чуть осипшим голосом спросила я, понимая, что за новым загадочным словом вряд ли кроется что-то хорошее. — Ну я же уже сказала, ты вампира этим не удивишь. Они каждый день ходят в высококлассные рестораны и едят у лучших шеф-поваров. Но тут она добавила, чуть понизив голос: — Но если ты всё-таки испечёшь, я бы посмотрела, как ты это сделаешь. — Ты же тоже вампир, — хмыкнула я. — Это скорее профессиональный интерес. Ладно, придумай там что-нибудь и не забывай про нашу беседу, если понимаешь, о чём я. Посмотри в интернете одну книжку, «Камасутра» называется. Там для тебя много-много полезной информации найдётся. И повесила трубку. Я только тяжело вздохнула и полезла в компьютер искать «Камасутру», подозревая, что вряд ли она окажется интереснее «Войны миров» или «Головы профессора Доуэля». …Я лежала, прижавшись своей грудью к груди Рамы и смотрела в его глаза, всё пытаясь увидеть в его глазах отражение хоть каких-то эмоций. Но увы, они уже угасали, уступая место холодной голубой пустоте, хотя на его губах по-прежнему играла довольная улыбка. Бесполезно. Видимо, он правда всего лишь оболочка. И, наверное, вне постели я никогда не смогу понять, что его на самом деле радует или огорчает. Но куда больше меня тревожили слова Аматэрасу: «Тебе не придётся надрываться на этот счёт.» — У тебя очень необычное лицо, — неожиданно сказал Рама, чуть дёрнув уголком губ. — И чем же оно необычно? — я слегка наклонила голову, так что мои расплетённые волосы покрыли его левое плечо и ключицы. — Если бы по твоему образу и подобию делали скульптуру, её бы точно не взяли ни в один уважающий себя музей, но когда твоё лицо не из мрамора, а из кожи, какая-то внутренняя искра делает его привлекательным… Огромных усилий мне стоило не пошевелиться и ничем не выдать свои мысли. Не впервые я слышала от него подобные фразочки, но раздражали они каждый раз как в первый. «Я бы, конечно, с радостью максимально явно цокнула языком и закатила глаза, но тогда вообще неясно, что будет дальше… Соберись, Ника, нужно… просто… терпеть…» Отчего-то, поняв, что я молчу и говорить не собираюсь, Рама чуть приподнялся и звонко чмокнул меня в губы. — Вот это мне в тебе особенно нравится. На твоём месте Гера уже сто раз сказала, что я дурак. — Гера? — я удивлённо глянула на него. — Ой, ты же не знаешь… Так раньше звали Иштар. Я по привычке, ты не подумай. «Ну пусть так. Хотя если у тебя есть какая-то ещё одна Гера, это тебе же на пользу… Уйдёшь от меня к ней, когда поймёшь, что я обманщица.» Я только виновато улыбнулась ему и отползла на край кровати. Почему-то на меня накатила ужасная тоска, и я от бессилия прислонилась головой к балясине и стала заплетать косу обратно. В окне я мимолётно увидела своё отражение и подумала, что немного похожа со стороны на очень грустную русалку. «Интересно, а Митре бы понравились мои распущенные волосы? Он же никогда меня такой не видел.» Почувствовав чужие пальцы на своей спине, я моментально выпрямилась и повернула голову, уже приготовившись врать о своём состоянии. Но Рама просто запустил мне под волосы ладонь с немного детской улыбкой. «Не заметил… Наверное, даже если я буду прямо при нём реветь, он и этого не заметит.» — Слушай, Рама… А вампиры вступают в браки? — Не слышал о таком никогда, а зачем это тебе? — он посмотрел на меня с таким удивлённым выражением лица, что мне даже стало как-то неловко. — Да так, низачем… «То есть он даже не хотел на мне жениться? Ничего себе любовь…» Когда я вышла от него на улицу, телефон сразу же зажужжал. Я сразу сняла трубку: — Алло? Тут же послышалось шипение, будто внутрь телефона засунули ужа, а потом раздался шёпот Мокоши: — Рюкзак… Проверь рюкзак… Происходит что-то нехорошее… На фоне что-то глухо застучало, а затем Мокошь прохрипела в трубку: — И помни: ты имеешь право не слушаться, если хочешь спасти себя! И короткие гудки, точь-в-точь как поминальный колокол. Я взволнованно нажала на кнопку «перезвонить», но вместо ответа было только «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети». И во второй раз. И в пятый. Что-то нехорошее уже произошло. Сначала с Мокошью, а теперь оно шло и за мной. Домой я бежала так, словно за мной гналась не просто стая диких собак, а стая оборотней. Проверила рюкзак: он был на месте. Я тут же надела его прямо на рубашку и прямо так и побрела на кухню. Телефон снова зажужжал. Я сначала посмотрела на экран, на нём красовалось имя Аматэрасу. В желудке сразу что-то сжалось, а голос улетел куда-то вниз по пищеводу. Я нажала на кнопку громкой связи и только после этого сказала: — Да? — Как успехи с Рамой? — если бы не потрескивание и не приглушение голоса Аматэрасу, я бы точно спряталась куда-нибудь под стол, боясь, что она меня найдёт. — Всё стабильно, а что такое? — спросила я. — Я придумала вам отличное место для свидания. Приезжайте в мою резиденцию, она на Воздвиженке. Нарядитесь только похоже друг на друга и приезжайте. Возражения не принимаются. И снова короткие гудки. Я ещё некоторое время смотрела на телефон и сжимала его корпус. «Это наверняка ловушка. Только что она там со мной сделает? И зачем нам похоже наряжаться…?» Не выпуская телефон из руки, я прошла к шкафу и поискала там одежду, после чего написала Раме, чтобы он пришёл в чём-нибудь чёрном и объёмном. На моё сообщение он ответил лаконичным и уже немного набившим оскомину сердечком. Я только глянула с усмешкой на огромную пушистую накидку, лежащую на стуле и немного похожую на большую ленивую кошку. — Наконец-то ты мне пригодишься… Но интонация Мокоши всё не выходила у меня из головы, поэтому я всё вытаскивала из шкафа одежду, надевала её и ходила по комнате, прыгала с кровати, переодевалась и снова ходила по комнате… В итоге когда понадобилось ложиться спать, я поняла, что не сомкну глаз. Может, оно было и к лучшему со всех сторон. Остаток ночи я провела за столом со включённой лампой, склонившись над листом бумаги, и даже не заметила, как наступил рассвет: слишком уж сильно мне захотелось нормально нарисовать нос и изгиб шеи того, кого могла бы увидеть сегодня ночью, но испугалась чёрт знает чего. Встретиться с Рамой мы договорились не у самой резиденции Аматэрасу, а немного подальше. Было ужасно жарко, но приходилось терпеть: по злой иронии судьбы, именно в тот день, когда я надела шерстяную накидку и чёрную юбку на пуговицах поверх рубашки, джинсов и рюкзака, на улице была жара под тридцатку. Рама не замечал моего состояния и блаженно улыбался, а я всё молилась, чтобы меня не хватил тепловой удар и я не бахнулась в обморок. К тому же связанные в пучок косички иногда били меня по затылку, что не способствовало улучшению самочувствия. По дороге к резиденции я крепко сжала его ладонь и шепнула: — На всякий случай… будь, пожалуйста, рядом. Он лишь рассеянно кивнул, разглядывая мою накидку и иногда прикасаясь к ней. Всё так же под руку, как новобрачные, мы зашли в самый настоящий особняк. Встретила нас сама Аматэрасу с широкой улыбкой. Рама чуть склонил голову и поприветствовал её, а я осталась стоять, рассматривая её одежду и руки. — Добро пожаловать. Позволь, я ненадолго украду у тебя Никкаль, мы с ней поговорим о своём, ты можешь подождать её здесь или возле боковой двери. Щёлк. Что-то подсказывало мне, что это начало работы механизма, и я по-собственнически сжала ладонь Рамы и даже прижалась грудью к его плечу. — Позвольте мы уж проведём этот день вместе, — недовольным тоном сказала я. Аматэрасу посмотрела на меня как на малолетку и всё с той же снисходительной улыбкой покачала головой. — Отнюдь. Кавалер подождёт даму здесь, пока дама будет беседовать с наставницей, — её тон резко контрастировал с маской доброй бабушки и потому ужасно пугал. Я отпрянула от Рамы, но руку его не отпустила. Тогда Аматэрасу твёрдым, но ненавязчивым движением привлекла меня к себе за плечо и повела вперёд, так что вскоре наши с Рамой ладони разъединились. Я развернула голову и одними губами шепнула ему: «Уходи, иди на улицу!». Он только поднял бровь и чуть наклонил голову. Тут уже сдерживаться было бесполезно, и так как Аматэрасу ещё не увела меня слишком далеко, я закатила глаза и громко шепнула ему: — Дурак! — Кого это ты там обзываешь, Никкаль? Негоже так себя вести, особенно с возлюбленным, — казалось, Аматэрасу совсем ничего не удивило. — Он не мой возлюбленный, и Вы это прекрасно знаете, — шепнула я Аматэрасу, на что та только рассмеялась. — А что ж ты его так боялась отпустить? Ещё и взглядом так в него впивалась, а, голубушка? Неужели стерпелось-слюбилось? Я сглотнула и отвела взгляд в сторону. «Ладно, пусть думает, что я втрескалась в Раму — мне же лучше.» — О чём Вы хотели со мной поговорить? — Я же уже сказала, о своём. Как тебе наша Иштар? — Нормально, а что? — А если честно? — Аматэрасу подошла ко мне чуть ближе, и я едва сдержалась от торжествующей улыбки. — Жалко её, а что? — Вот именно. Это просто жалкое зрелище, а не богиня. — Не поняла, — я остановилась и посмотрела в упор на Аматэрасу. — Всё ты поняла. И я надеюсь, ты понимаешь, что серьёзные большие дела так не делаются. — Как «так»? Я не видела, чтобы она что-нибудь делала. — О, поверь, никто не видел. Целыми днями она там только и делает, что оплакивает своё тщедушное тельце. Но если бы нашёлся человек, который мог бы на неё повлиять… Мысленно я вытерла пот со лба. Значит, она не хочет сделать меня новой Иштар. Но что тогда? — И кто же это может быть? Она словно не услышала моего вопроса, а продолжила идти вперёд и говорить словно сама с собой: — Если бы шестьдесят лет назад тогдашняя богиня сделала другой выбор, всё было бы совершенно иначе. Всё было бы правильно… — О чём вы? Аматэрасу посмотрела на меня. — Шестьдесят лет назад я могла стать новой головой Великой Мыши. И я была для этого прекрасно воспитана, я знала все академические вампирские науки… Но выбор пал на вздорную Бастет, которая только и знала, что в красивые платьишки наряжаться и мальчикам голову кружить. Ну ты должна понимать меня, ты же тоже ценишь образование… Я только кивнула, хотя и подумала, что вампирское образование точно не ценю. — И вот с этих пор всё летит под откос: и система, и воспитание нравов. А правильного вампира головой мыши уже не сделать, потому что это только выбор самой богини, а не предложенная кандидатура. — А Бастет — это… — Это предыдущая богиня, наверняка ты слышала про неё. Борисовна у неё отчество. Я кивнула снова, дескать, продолжайте. — И тут я поняла: если на богиню сможет повлиять правильный человек, то всё ещё может наладиться и встать на нужные рельсы, а там уж и Пятая Империя приблизится. Но раз за разом напрямую не получалось. Тогда я решила действовать осторожнее и сделать этакий двуслойный фильтр. С того времени и пошла в наставницы… Я похолодела. «Так вот что тебе от меня нужно! И вот что тебе было нужно от Митры и других воспитанников!» Резким движением я повернула голову назад… Рамы не было на месте. — И что вы хотите сделать сейчас? — упавшим голосом произнесла я. — Во имя Великой Мыши, неужели хоть одна понятливая воспитанница попалась? А то уже мозоль на языке от бесконечных объяснений… Не прекращая говорить, Аматэрасу открыла какую-то дверь в стене и жестом пригласила меня войти. В пространстве за дверью была ужасная темнота, так что я заранее схватилась за завязочку на накидке и зашла. Дверь за мной закрылась с еле слышным сухим щелчком. Ловушка захлопнулась. В то же мгновение зажёгся ослепительно белый свет. Передо мной лежал Рама с закрытыми глазами, а на его лице была какая-то маска, похожая на ту, которой меня усыпили в первый день. Рядом с ним лежал чертёж человеческого тела с надписями и пунктирными линиями, я разглядела только «удаление груди» и «введение гормонов». Вокруг стояли люди в медицинской форме, а в их окружении Аматэрасу. — Поскольку ты не мужчина, операция будет сложнее, чем я предполагала. Но я уверена, всё получится, всё-таки здесь лучшие пластические хирурги страны. А теперь, Ника, подойди сюда. Как вспышка перед глазами. Меня завели в ловушку, как и его. Сейчас всё может повториться… Тогда было не по плану, а сейчас по плану… Тогда вместо тела были головы, вместо маски пила… Я буду не я… Или всё же я? «Ты имеешь право не слушаться, если хочешь спасти себя…» — Нет… Нет-нет, я не хочу! — Это не обсуждается. — Я не хочу! Я не вещь, чтобы превращать меня в кого угодно! — Тебя уже превратили в вампира против твоей воли, ничего, пережила как-то, и это переживёшь. Маску ей на лицо! Всё сразу как в замедленной съёмке. Вжух — юбка на полу, а сверху и шерстяная накидка, я остаюсь в ярко-синей рубашке и джинсах. Сверху падает и резинка, отпустив две косички. Я со всей силы бью по руке врача, держащего в руке маску, и со всех ног кидаюсь к двери. Бах — она отлетает от одного удара ногой, я стремглав бросаюсь вдаль по коридору. Отрубленной головы в моих руках нет, за мной топот не одной пары ног, а десятка как минимум. Но я стискиваю зубы и несусь на пределе возможностей. Только бы оторваться, только бы оказаться подальше. Снова бежать, бежать, бежать. Прочь, прочь, прочь. Отсюда, отсюда, отсюда. Сжимаю пальцами лямки рюкзака, чтобы хоть как-то оставаться в реальности: кажется, что ещё мгновение, и я просто взлечу на воздух. За мной всё ещё бегут, я это слышу наверняка. Адреналин помогает держаться на ногах и не падать. Воздуха в лёгких отчаянно не хватает. — Ника, тебе не убежать, — раздаётся сзади немного искажённый голос Аматэрасу, словно из телефонной трубки. Я только стискиваю зубы сильнее и выдыхаю. «А вот и убегу. От типа с ножом же убежала… В этот раз я сверхсущество, и вы меня не догоните. Я спасу себя сама. Себя и Митру.» Удалось выбежать из здания на дорогу. Почти спасена! Сзади нагоняют, останавливаться нельзя. — Убегать бесполезно, солдат. Ты вампир и пойдёшь на пользу вампирской системе! На мгновение оборачиваюсь. — Я. Не. Вампир! — кричу ей и снова срываюсь с места, бегу уже по бордюру в надежде увидеть хоть одну машину. Шагов за мной сзади больше нет, но я вижу на асфальте какое-то красное свечение. Оборачиваюсь, пытаясь понять, не следят ли за мной… Маршрутка! Она не останавливается, но мне это и не нужно. Я вытаскиваю из кармашка конфету смерти, глотаю и жду, когда она подъедет поближе. Подъезжает… Совершаю резкий прыжок и взбираюсь на крышу за считаные секунды. В следующую минуту здание остаётся позади, я уж было выдыхаю, но... Сзади раздаются вопли сирен, и я вижу множество чёрных машин с синими мигалками. «Попала… Надо улетать!» Маршрутка довольно быстро выезжает на полосу, где довольно много машин, и в момент остановки я ловлю минуту и прыгаю на крышу ближайшей «копейки». Из неё мигом доносится оглушительный мат, но громче него и сирен сзади всё равно только стук моего собственного сердца. Я скачу по крышам машин как угорелая, с последнего автобуса резко прыгаю на здание и цепляюсь за водосточную трубу. Та начинает шататься и гнуться под моим весом, так что довольно быстро залезаю на крышу… и понимаю, что загнала саму себя в ловушку. «Я здесь как на ладони, особенно в синей рубашке… Надо срочно что-то придумать!» Я ложусь на крышу и затаиваю дыхание, сирены всё не умолкают. И тут в голову приходит идея… Когда всё более-менее стихло, а обрамлённое алюминием небо начало меркнуть, я осторожно вылезла из водосточной трубы и отряхнулась настолько ловко, насколько могла себе позволить в облике летучей мыши. «Что ж, висеть на лапках я умею определённо лучше, чем летать…» С крыши я спустилась по лестнице, по-человечески, стараясь при этом не смотреть на лица других людей. По улице я шла всё ещё озираясь и вздрагивая от каждого звука проезжающей машины, особенно полицейской. «Вот я и в бегах… А куда бежать-то, непонятно…» Уже очень уставшие ноги сами привели меня к моему старому подъезду. Портреты в чёрных рамочках уже убрали, но на шестиугольной клумбе появился странный мемориал: посередине стояла колба, а в ней цветы, обмотанные чёрной ленточкой с надписью «помним». «Василиса постаралась…» Пальцы сами набрали код, и я забралась в подъезд. Когда я была маленькая, под лестницей спала знакомая всему этажу бомжиха. Теперь настал мой черёд, благо там уже было не так грязно, как тогда. Только положив голову на рюкзак, я почувствовала, как сильно всё-таки устала и насколько мне от самой себя противно. Осознание произошедшего навалилось на меня сверху, как душное одеяло, не дающее продыху. «Получается, Мокошь была права… Я оказалась всего лишь инструментом, как и она с Митрой. Страшно представить, что она бы со мной сделала, если бы я подошла к ней… Но зато я сохранила себя! Или нет…?» Я глянула на собственные руки. На них виднелись царапины и грязь. «Нет, всё-таки это уже не я. Я настоящая не стала бы пользоваться конфетой смерти и умением превращаться в мышь, чтобы спрятаться. Нашла бы какой угодно способ, кроме этого, не рассчитывала бы на способности, полученные насильно… Получается, я и правда больше не человек. Но я и не вампир и ни за что полноценно им не стану, лучше умереть, чем стать такой, как Аматэрасу или Иштар! Но кто же я тогда…?» На щеках сделалось мокро. Кое-как я сняла линзы и положила их в кармашек рюкзака: было плевать, высохнут они или нет. Да и в целом стало ясно, что они мне больше не понадобятся. Но даже без них Никкаль всё-таки во мне поселилась. Причём вместе с языком. Поселилась и отравляла меня всё это время. «Ну и кто я после этого? Вероникой я быть уже не могу, а стать Никкаль будет просто отвратительно… Митра, прости меня. Я всё-таки не сберегла себя. И если я туда вернусь, погибну совсем.» Веки начали постепенно слипаться: сказывалась бессонная ночь. Я не стала сопротивляться. Может, где-то внутри просто теплилась надежда, что я умру во сне и утром не придётся лезть на крышу или искать верёвку… Напоследок хотя бы с Митрой увижусь. И поцелую его так, чтобы он точно знал, что я была настоящая. Была. Засыпаю… Улыбаясь… Улетая… Угасаю… Умираю… Умираю…