вилкой в глаз или минет на шиномонтажке?

      К декабрю всё, в целом, начало налаживаться. Рядом с домом Андрей устроился на пункт выдачи. Теперь сидел деловой и заебанный за столиком два через два, выдавал посылки и таскал коробки. Конечно, не совсем то, чего он хотел, но куда взяли — туда взяли.       С Федей он всё ещё общался, но заметно реже, если за две недели напишет хоть одно сообщение — уже хорошо. Из-за усталости совсем ничего не хотелось. Он вяло отвечал Максиму на сообщения, где тот жалуется на предстоящие экзамены, поздравил его с удачным написанием итогового сочинения, а после устало плелся в ванную.       Федя работал по-прежнему. По-прежнему возвращался в пустую квартиру, пил чай, — не кофе! А то ещё не уснёт, — смотрел новости по телевизору и ложился спать. Что удивительно — тосковал. Ему было, честно говоря, скучно без Андрея. Без его вечных придумок, капризов и без него самого. С другой стороны — расслабился. Понял, что с Андреем, в целом, ничего серьёзного не случится, раз взялся за голову.       Из нового — познакомился с девушкой, которой менял летнюю резину на зимнюю. Красивая, нежная, темноволосая… представилась Вероникой и произвела впечатление, протянув номер телефона, написанный на листке бумаги, вырванном из ежедневника. Федя в тот момент представил грустное лицо Андрея, нахмурился, но листок забрал, положив его в нагрудный карман рабочего комбинезона. Он встретился с ней пару раз, но ничего не сложилось. По ней Федя не тосковал.       Об остальных… У Славы появились отношения. Сначала с одной Сашей, а потом — с другой. Влада повысили до шеф-повара в ресторане, где он работал больше трёх лет, Федя стал администратором в этом же ресторане. Максим готовился к экзаменам: профильной и базовой математике, русскому, литературе и обществознанию, — и тайно осуждал выбор Андрея. // Пацаны, пришли резы Макса по сочинению, и я считаю, что мы должны это отпраздновать. Пригоняйте ко мне завтра к восьми!       Андрей вздохнул на сообщение Букера, затем пробил очередной заказ и только потом ответил.

Я до девяти работаю

Мы подождём, брат! //       Пятнадцатое декабря. Завтра будет день рождения у Андрея. Вчера — Максим узнал о своих результатах по итоговому сочинению. По этому случаю, кстати, он купил «Наполеон», а Влад — вкусный чай. Сначала договаривались без алкоголя, — все-таки четверг, — но потом выяснилось, что Букер купил ликер, потому что не мог по-другому. Все-таки это он вечерами в звонках с Максимом перебирал красивые словосочетания и умные слова.       Ждали только Андрея, у которого через несколько минут должна была только закончиться смена, а ему ведь ещё добраться нужно. Максим копошился на кухне, расставляя посуду на стол, Влад выскочил в ближайший магазин, потому что столовых салфеток, ужас какой, у Букера не оказалось.       Федя со Славой и самим хозяином квартиры расположились в гостиной, разговаривали о том, кто где будет праздновать Новый год. Слава сразу сказал, что не поедет к матери и, в целом, был бы рад, если бы кто-то взял его к себе. Затем в дверь позвонили, и Федя надеялся, что пришёл Андрей. Но вернулся Влад. В руках у него была упаковка с красивыми новогодними салфетками — хит сезона, так сказать.       Андрей пришёл через полчаса. Замёрзший и с красным носом, был уставший донельзя, за что получил лишь печальный взгляд Феди. Да, Андрея ему не хватало, определено.       — Привет, — он постарался улыбнуться, войдя в гостиную, но вышло, честно, плохо. Все равно выглядел замученным. — как вы?       — Отлично, брат! — задорно сказал Слава и тут же пихнул в бок Федю, чтобы хоть как-то отреагировал. — Ты как там? Почему пропадаешь?       — Не пропадаю — просто устаю, — сел рядом, головой откидываясь на спинку дивана.       — Взрослая жизнь, — встрял Федя, — как ты и хотел.       Этого выпада Андрей не понял, поэтому промолчал, вздохнув. Максим позвал за стол.       Кухня небольшая, но вместились. Ликер Букер разлил по маленьким кофейным кружкам. Решил первым сказать тост.       — Ну, что ж, — положил руку на плечо Максима, из-за чего тот чуть покраснел, — Максим, поздравляю тебя с этой первой победой в бою. Дальше, как говорится, — больше, поэтому удачи тебе на экзаменах, хоть они ещё и не очень скоро, но и нас не забывай. За тебя!       — Спасибо!       Алкоголь потихоньку кончался, но никто практически не пьянел. Ну, от семьсот миллилитров на шестерых…       — Андрюх, а ты че молчишь? Что нового? — спросил Букер. Настроение друга не нравилось.       — Да че… Работаю, живу… — ответил неохотно. Да и рассказать нечего. Был бы наедине с Федей — сказал бы многое, положенное только для его ушей.       — А могли бы щас и за тебя пить, — сказал Федя, подняв глаза на Андрея, — но нет. Ты же захотел выебнуться.       — Федь, — позвал тихо, едва обижено, — не надо.       — Да ты к сердцу близко не принимай. Просто мы же говорили тебе, — продолжил, — мол, Андрей, получи высшее образование. Тебе же лучше. Только ты хуй забил. Нравится, наверное, коробки с вибраторами распаковывать?       — Федь, ты чего разошёлся? — спросил Влад, но Андрей не дал ему ответить.       — Нравится, хочешь подгоню тебе какой-нибудь? Я смотрю, ты всё колёса крутишь. Круто в пыли возиться?       — Андрей, ты меня и себя не сравнивай. Мы совсем разные. Ты вот поступил, как идиот.       — Иди-ка нахуй, а? Не лезь в мою жизнь, я твою — голос дрогнул, — давно не лезу.       — Повтори, — недовольно потребовал, глянув исподлобья.       — Говорю, блять, иди нахуй, ты мне никто, чтобы указывать че и как делать, услышал?       Кажется, все перестали дышать, а время замерло. Федя встал со стула, сжимая кулаки, и Андрей искренне верил в то, что парень сейчас подойдёт и убьёт его. Во всяком случае, был уверен, что Федя может так.       Но он идёт на выход из кухни, бросая:       — Тебе повезло, что тут пацаны, иначе бы я раскрошил тебе ебальник.       Андрей ударил по больному. Нет, не из-за работы. Из-за того, что Федя ему больше не нужен. Не нужен ли? Раньше Андрей себе не позволял такого, пытаясь показаться самым лучшим для Феди, но при этом оставаться собой. У парня болезненно сжималось сердце. Вот она, значит, Андреева любовь, вот его благодарность.       Через несколько минут хлопает дверью квартиры. За ним никто не идёт. В кухне напряжение не витает — скапливается большой тучей, которая продолжает разрастаться.