***
Он долго сидел в кресле у огня, обхватив голову руками. Дни были длинными, скучными. Он пытался осмыслить все то немногое, что произошло. Это имело большее значение, чем могло показаться. Она спросила его совета. Мало того, она согласилась посетить с ним пещеры — жалкая попытка доказать ей существование Иных. Но на пару мгновений она достаточно смягчилась, чтобы Джон смог разглядеть человека под слоями ее масок. Он увидел удивление в этих больших фиолетовых глазах. Тогда он увидел ее красоту. Не весь этот тщательно продуманный вид, платья, замысловатые косы, а ее — молодую женщину, едва старше его, которая стояла перед лицом следов тысячелетней истории и смотрела на них с благоговением. В тот момент она была самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел, и это напугало Джона. Нет времени на такие глупости, он уже говорил это Давосу. Он был почти рад, когда она вернула свое обычное поведение. «Я буду сражаться за Север, когда вы преклоните колено» — сказала она. Она пыталась воззвать к нему, чтобы все выглядело так, будто сопротивление было продиктовано лишь его гордостью, она пыталась воззвать к его чувству долга, говоря ему, что его народ примет ее, если их король… «Как же мало она знает о моем народе», — подумал тогда Джон, поворачиваясь и выходя из пещеры. Он не ожидал, что увиденное повлияет на ее решение. Оно и не повлияло. Но он пообещал себе, что попытается и попытался. Делать было нечего. Он никогда не нарушит своего обещания, данного Сансе, никогда. Он знал, что больше не сможет смотреть ей в глаза, если вернется домой и скажет, что отдал то, за что они так упорно боролись. Однако, позвав королеву драконов, чтобы показать эти рисунки, он понял кое-что еще. Что какая-то часть его восхищалась ею, ее красотой, силой и невинностью, которые она позволила ему, пусть и мельком, увидеть. И вот это было действительно ужасно. Он не хотел этого, он хотел забыть об этом, он хотел следовать своему плану никогда не видеть в ней ничего, кроме инструмента. Но теперь он знал, что не может, и играть в эту игру стало намного труднее. Он вздохнул. Он больше не был зеленым мальчиком. Давным-давно в другой пещере он оставил того мальчика. Откинувшись на спинку стула, он закрыл глаза и спустя очень долгое время, наконец, позволил себе вспомнить. Изгибы ее тела, ее запах, ее вкус, ее голос… Но на ум ему вдруг пришел не ее голос. Волосы, которые как он помнил, вились вокруг его пальцев, принадлежали не ей. Прежде чем он успел подумать о том, чьи они, все перед ним растаяло в густой дымке. По правде говоря, в его голове был хаос. Долг давил на него так, что мысли будто были под чугунным прессом, словно кто-то ломился прямо в его голову, жаждал ворваться внутрь. Это пугало его даже больше, чем неожиданные думы о королеве драконов. Он постарался переключиться на это, чтобы выяснить, что так жестко пыталось вторгнуться в его разум, в его собственный беспорядок. Какая-то сила давила на него, звала, побуждала исследовать вместе. И дело было не в Дейнерис. Нет. Он чувствовал своего рода зуд глубоко внутри себя, когда был рядом с ней, и теперь, как ему казалось, он вдруг понял, что это было. Да, если он окажется с ней наедине в этой комнате за полуоткрытой дверью, возможно, он исследует ее по-другому. Он хотел этого и был с собой честен. Но также он твердо знал, что этому не бывать. Он не наемник, которого можно раздеть по приказу. Джону хотелось бы думать, что он выше этого. Но волнение от предложения осталось, потому что какой мужчина не будет взвешивать свои шансы с королевой драконов? Она попросила его совета. Перед этими умниками, этими интриганами, о которых он раньше знал только из рассказов Сансы, которые были намного лучше в игре, чем он когда-либо сможет быть. И она попросила ЕГО совета. Дала свое слово. Он пока не мог сказать, чего именно оно стоило, потому что вскоре после этого они смотрели, как Тирион Ланнистер уплывал впереди флотилии кораблей с бесчисленными дотракийцами и лошадьми. А сама королева улетела на черном драконе. На спине Дрогона она выглядела еще меньше. Джон знал, что она летела в бой. «Молитесь Богам за несчастных, столкнувшихся с этим зверем», — подумал он. Он надеялся, что никогда не увидит своих людей, стоящих против этого дракона. Эта мысль заставила все его тело напрячься до предела. Он откинул волосы с лица, когда встал. Давос ушел, как только она улетела, и Джон остался один. Давос сказал, что лучше не привлекать слишком много внимания присутствием короля. Как будто кто-то обращал внимание на его присутствие! Но Джон знал, что не следует сомневаться в старом рыцаре. Отъезд королевы давал ему возможность сделать то, что они давно собирались сделать: поговорить с этими бывшими рабами, последователями королевы драконов. Здесь была и темнокожая девушка с пышными волосами, и бесчисленное количество Безупречных. Варис прятался где-то в крепости, а это означало, что Джон не должен был говорить ни одному несовершеннолетнему слуге даже «привет». Но он мог вполне свободно передвигаться. А значит, сейчас самое подходящее время, чтобы узнать больше. Итак, Джон пошел и попытался найти некоторых из этих солдат, говорящих на общем языке. Однако с этим не повезло. Он нашел девушку, которая бросила на него взгляд, который буквально раздел его догола. Но так она лишь подтвердила его догадки о том, что именно ее королева думает о нем. Миссандея еще раз объяснила, почему рабы решили последовать за Дейенерис. Бывшие рабы. Она привела его к лидеру Безупречных. Джон покачал головой — Серый Червь. Какое имя для евнуха. А именно им он и был. Джон спросил их обоих, что они помнят о доме, и парень не помнил ничего. Его познакомили с некоторыми другими Безупречными, но их истории были почти такими же. Маленькие дети, которых насильно забрали у матерей, кастрировали и дрессировали всю жизнь не знать ни страха, ни границ. Девушка сказала, что она была переводчиком. «Вряд ли только переводчиком, с таким телом», — с горечью подумал Джон, но не хотел спрашивать. Вместо этого она рассказала ему об острове Наат, о своем детстве там. Она была молода, слишком молода, чтобы иметь что-то кроме мимолетных воспоминаний, она даже не помнила родителей. Это разбивало сердце. Джон задумался, был ли он прав. Может, он должен был все же постараться узнать ее по-настоящему? Какая-то его часть хотела этого, хотела убедить ее, объяснить то, что она не понимала. Эта его часть жаждала помочь Дейнерис, и он не мог не спрашивать себя — «Почему?» Он приписал этот порыв своему глупому благородному сердцу. Но была и другая его часть. Большая. И она взывала к нему ледяными порывами ветра с моря, словно он долетал сюда от самой Стены. Он потратил достаточно времени. Он не стал ближе к драконам и не стремился к этому, хотя если бы у него был шанс, он бы им воспользовался. Эта его сторона видела королеву такой, какой она была — высокомерной, самодовольной и необразованной девчонкой. Она никогда не поймет, если не заставить ее. И Джон был готов заставить. Он был готов дать ей еще один шанс, но на этом все. И уж точно он не хотел приближаться к комнате за полуоткрытой дверью. Санса попросила его не делать этого, и он дал слово — как будто он уже делал что-то подобное и его нужно было просить. Как будто Санса имела право просить. Джон все время думал, как она там.***
Санса сидела у огня, ее пальцы неустанно работали. Мягкая белая ткань давно приняла форму рубашки. Уже третьей, или четвертой? Сколько рубашек вообще нужно королю? Она вздохнула. Что он делает в этот самый момент? В безопасности ли он? Был ли он с королевой драконов? Она отложила шитье и уставилась в окно. Падал снег, словно напоминая им всем, что они одни в этом мире и что зима медленно поглощает их, теперь, когда их король ушел. Санса скучала по Джону. Так сильно, что даже сама этому удивлялась. Она скучала по нему, сидящему у огня в своем солярии, по его глупым шуткам, которые никогда не были смешными, но над которыми она смеялась все равно, по его хриплому голосу, когда он рассказывал ей истории о Вольных людях, о Ночном дозоре. По тому, каким терпеливым он был всякий раз, когда обучал ее обращаться с мечом, и по тому, как они потом сидели вместе у огня. Он иногда обнимал ее за плечи, и в его объятиях было по-настоящему тепло. Он представила, как бы он обнял ее сейчас, его дыхание на своей щеке, и его голос, когда он сказал бы ей, что она справится с этим. Она страшно скучала по Джону. В этом мире для нее не осталось никого. Никого, пока она не нашла Джона. Но теперь он ушел. Все то, что при нем она несла легко и с достоинством, теперь казалось слишком тяжелым бременем. Не было того, с кем она разделяла эту тяжесть. Стук прервал ее размышления, и дверь открылась без ее разрешения, словно в подтверждение мрачных мыслей. — Вам следует подождать, пока я не скажу, что вам можно войти, лорд Бейлиш. Ее тон был ледяным, прежде чем она взяла себя в руки. — Я знаю, леди Санса. Мизинец уже был в комнате, дверь за ним закрылась. Внезапное чувство паники охватило Сансу. Если бы Джон был здесь… — Твой брат уехал, и я подумал… — Вы подумали, что без Джона можете просто входить в мои покои без разрешения? Мизинец улыбнулся одной из тех подлых улыбок. — Нет, Санса. Я думал, что ты одна и, возможно, ты захочешь с кем-нибудь поговорить. Санса откинулась на спинку стула. — О чем? Взгляд Мизинца упал на белье в ее руках. — Еще одна рубашка? Королю очень повезло, что у него такая сестра, как вы, леди Санса. Интересно, была ли на нем одна из ваших рубашек, когда он встретил королеву драконов? — Интересно, удалось ли ему убедить ее в военном союзе? Интересно, когда он вернется, потому что он нужен своему народу на Севере? Интересно, сколько времени осталось до того, как на нас нападут мертвецы, и хватит ли наших припасов на зиму, если мы выживем? Но нет, вы, лорд Бейлиш, думаете о рубашке, в которой Джон встретился с Дейенерис Таргариен. — Внешность, леди Санса, решает все. Мизинца, казалось, не тронули ее слова. — Король Джон — красивый мужчина, это правда, но не из тех, кто заботится о внешности. Он отправился к королеве и мне пришло в голову, что лучше если он будет в своих лучших одеждах. Понимаете? Рубашка. Плащ. Ему повезло, что у него есть сестра, которая занимается такими вещами, в то время как он занимается гораздо более важными вопросами, такими как военные союзы. Санса вздохнула. Почему он был так ловок со словами, искажая их снова и снова, пока она не почувствует себя совершенно загнанной в угол и будет не в состоянии ответить? — Я видел вас с вашей сестрой раньше, — сказал он. Глаза Сансы загорелись, как бы она ни надеялась скрыть свои чувства. — Она изменилась. Все мы. Но теперь она дома, и Бран тоже. Все мы, кто выжил, вернулись домой. Стая выживает, лорд Бейлиш. Призрак поднялся со своего места перед очагом приблизился к Сансе. Его огромная голова повернулась к Мизинцу. Внезапно он зарычал, обнажив длинные зубы, которые могли легко разорвать горло. — Королевский лютоволк, — ошеломленно сказал Мизинец. Санса улыбнулась, увидев страх мужчины. — Джон поручил Призраку быть рядом со мной и заботиться обо мне. Видите ли, лорд Бейлиш, я не одинока. Я никогда не бываю одна. Мужчина улыбнулся и поклонился. Санса не смотрела на него, когда он уходил.***
— Ты должна играть лучше, — сказал Бран своим пустым, бесстрастным голосом. — Что ты имеешь в виду? Она должна добиться еще большего?! — Арья, становилась все более нетерпеливой от загадок Брана, требовала ответов, которые Санса тоже отчаянно хотела услышать. — Она должна убедить Мизинца, что он преуспел. — Почему? — одновременно спросили девушки, переглядываясь. Санса стянула плащ на груди. Ветер в богороще дул сильнее, намного сильнее, чем когда она в последний раз сидела здесь с Джоном. — Потому что, если ты этого не сделаешь, он сыграет с тобой. Но если ты это сделаешь, ты сыграешь с ним, — Санса вздохнула. Это не сильно помогло. Какая польза от такого провидца, как Бран, если они не получают от него понятных советов? — Я знаю, что делать, — сказала Арья, решив заняться этим вопросом. — Мы с тобой притворяемся, что ему это удалось, устраиваем ссору или даже две. Ты ищешь его совета, потому что он так жаждет этого. Он пускает слюни на тебя, Санса, если ты будешь достаточно тонкой, он ничего не заподозрит. Санса кивнула, глядя на Брана. Он ничего не сказал — это было лучшее одобрение, которое они могли получить. Она хотела вернуться в крепость, но внезапно повернулась. — Бран? — нерешительно спросила она. — Я вижу его, — ровно ответил Бран, отчего по спине Сансы снова пробежал холодок. — Что? — спросила Арья. Теперь она сидела под чардревом, как раньше Джон, а перед ним отец, и чистила свой меч. Иглу подарил ей Джон. Ну конечно. — Он скоро будет дома, Санса. Он почти готов уйти. — Клянусь, Бран, ты никогда не был особенно веселым, но это раздражает. Кто? — Джон. — прошептала Санса, и это имя заставило Арью замолчать, привлекая ее внимание. — Откуда ты знаешь, что он скоро будет дома? — спросила Арья после долгого молчания. — Потому что теперь он знает, как получить то, что хочет. Санса задумалась над словами. Как получить то, что он хочет. Затем ее осенило и ее щеки вспыхнули румянцем. Она повернулась и бросилась в крепость, прямо в свою комнату, закрыв за собой дверь так быстро, что даже Призраку пришлось поторопиться и проскочить следом за с ней, чтобы не остаться по ту сторону. Она прислонилась к дверному косяку, тяжело дыша. Теперь он знает, как добиться желаемого. Она почувствовала, как слеза скатилась по щеке.***
Так это был сир Джорах Мормонт. Джон подумал о своем лорде-командующем, мудром и седом Старом медведе, который выучил его и сделал своим стюардом. «Ты хочешь командовать однажды? Тогда научись подчиняться». Джон помнил эти его слова, одни из последних, что были сказаны ему прямо перед тем, как Джон попросил отпустить его с Куореном Полуруким. Тогда он ни за что бы не подумал, что это последний раз, когда он видит Мормонта. Он никогда бы не подумал, что ему придется убить Полурукого. Но тогда он был глупым мальчишкой. «Убей мальчишку. Убей мальчишку и пусть родится мужчина» — эти слова другого мудрого старца тоже оставались с ним. Теперь он встретил опального сына Старого Медведя. «Интересно, какие еще сюрпризы приготовил Драконий Камень», — подумал он. Сын его любимого лорда-командующего был похож на него. Будь он таким же седым, как Старый Медведь, Джон мог бы спутать их издалека. И все же он был другим. Он хоть и был стройнее, но стоял не так прямо. В нем не было — а может уже не осталось — ни гордыни, ни упрямства, какие были у Джиора. Джону это не понравилось. Он увидел в глазах мужчины собачью преданность, возможно, даже проблеск безответной любви к ней. Это несколько позабавило его. Итак, Мормонт любил ее, но не видел в ней признаков такой же преданности. Конечно, она, казалось, была достаточно рада видеть мужчину. Что-то поразило Джона в ее улыбке. Джон коснулся дракона. Ему не терпелось рассказать Давосу об этом. Сдавшись, он, наконец, решился последовать за этим зовом в своей голове. И это привело его к тому холму. Он увидел драконов издалека, одного зеленого оттенка, другого серебристого. Зеленый вдруг поднял голову и посмотрел прямо на Джона. И, что самое невероятное, он почувствовал этот взгляд, словно всплеск энергии внутри себя и случилось это всего за мгновение до того, как дракон поднял голову. Будто он понял, что Джон пришел на зов. Затем Дейенерис прибыла на своем черном драконе, и зеленый вернулся к тому, чем он был занят. А вот Дрогон … Дрогон почему-то позволил Джону погладить себя. Королева удивилась. Она ничего не сказала, но Джон видел это. Когда она ушла со своим опальным рыцарем и своими дотракийцами, Джон постоял там еще немного, на самом деле просто чтобы обдумать все случившееся. Его первые два опыта с драконами. И вдруг вновь ощутил тот же самый всплеск энергии. Он повернулся, чтобы посмотреть, но не увидел их. Они исчезли. Он догадался поднять глаза и увидел их высоко в небе. Теперь они казались ему совершенно безобидными маленькими птичками. — Подойди ко мне, — пробормотал Джон, задаваясь вопросом, не спятил ли он. Вокруг никого не было, королева давно ушла и, вероятно, уже вернулась в замок. Эти холмы были отданы драконам и оттого — безлюдны. «Иди ко мне». Он смотрел, как дракон начал снижение. Он завис в воздухе прямо перед ним, стоящим на краю скалы. Размах крыльев больше ширины Большого зала в Винтерфелле. Они хлопали и поднимали ветер вокруг Джона, заставляя его тяжелый плащ трепетать. Это снова был зеленый. Его разум переполняла та же самая энергия, и он пытался разобраться во всем этом, найти под этим дракона. Он делал это интуитивно, полагаясь на опыт своей связи с Призраком. — «Я Джон. А ты… ты, должно быть, Рейгаль. Ну конечно, ты Рейгаль». В этот момент дракон приблизился. Джон боролся с желанием отступить. Внезапно он взлетел в небо только для того, чтобы вернуться и приземлиться за Джоном с такой силой, что земля задрожала. — Тебя назвали в честь моего отца, — сказал Джон, снова снимая перчатку и протягивая руку. Он ждал. Животное подошло ближе, вытянув шею, дотянулось до руки Джона и, наконец, коснулось мордой, словно отвечая на ласку. — Я никогда не знал его. Но я рад познакомиться с тобой, — мягко и честно сказал Джон, и он мог поклясться, что дракон замурлыкал. Он громко рассмеялся — от облегчения, от удивления и от волнения. Что-то снова словно толкнулось в его разум с силой, такой туманной, что он не мог понять. Но он это чувствовал. — Мы еще встретимся, Рейгаль, — сказал он. — Мы еще встретимся, и я надеюсь провести с тобой больше времени. Надеюсь, я научусь понимать тебя лучше. Дракон медленно поднял свое крыло, и Джону показалось, что он обвился вокруг него, не слишком близко, но ровно настолько, чтобы разобрать жест. Затем Рейгаль повернулся и улетел. — Береги себя, Рейгаль, — сказал Джон ему вслед. Он почувствовал теплоту ответа, столь же неслышного для него, как и все предыдущие, но он знал, что дракон понял его. Он вернулся в замок так поспешно, что задыхался, когда добрался до маленького солярия, соединяющего его и Давоса спальни. Старый рыцарь сидел у очага. — Я сделал это, — торопливо произнес Джон, — я призвал дракона, и он пришел ко мне. Давос выпрямился. — Он не пытался причинить тебе боль? — Нет, нет, — Джон покачал головой, на его лице улыбка мальчика, только что открывшего подарок на именины. — Он… кажется, он звал меня несколько дней. Я вышел и, кроме дракона королевы, который позволил мне его погладить, я смог призвать зеленого. Он спустился с неба и, клянусь замурлыкал. Это сумасшествие, Давос, он словно пытался удержать меня. Или защитить меня, он подняло крыло и обвил им меня. — Джон глубоко вздохнул. — Зеленый, которого она назвала в честь Рейегара. Это он пришел ко мне. Давос стоял с широкой улыбкой на лице. — Я уверен, что если бы я попробовал проделать такое, то был бы сейчас маленькой кучкой пепла, — сказал он. — Нет лучшего доказательства, которое тебе нужно. Думаешь, ты смог бы контролировать его? — Я даже не могу его понять, Давос. Он как будто говорил на другом языке. — Я уверен, что он использует другой язык, — Давос рассмеялся, а Джон повернулся к столу, чтобы налить себе вина. — Вы не понимаете. Вы когда-нибудь слышали о варгах? — спросил он у своего десницы. Повернувшись, он убедился, что уже знает ответ — лицо выдавало отсутствие смысла для него в самом вопросе. — Варги могут проникать в разум животных и управлять ими. Некоторые могут проникнуть во все, что движется и имеет мозг. Я встречал таких, когда был среди Вольного народа. Джон сел на стул рядом с Давосом, а рыцарь сел рядом с ним. — Вы видели, как я отношусь к Призраку? — Давос кивнул. — Я обращаюсь в Призрака. Не слишком часто. В основном во сне, мне нужно очень сильно сосредоточиться, чтобы сделать это пока я бодрствую. Я никогда не пробовал с другим животным. Но дракон — я чувствовал его присутствие в своей голове. Я почувствовал, как он откликнулся. Если бы я только мог сообразить, как понять… — Возможно, она могла бы рассказать вам, как это работает, — заметил Давос. Джон фыркнул — Так и спрошу: Ваша Светлость, я собираюсь украсть вашего дракона, не могли бы вы посоветовать мне, как это сделать? — Давос громко рассмеялся. — Просто спроси ее, как она это делает. — Нет времени, — Джон посмотрел на небо, залитое яркими оттенками оранжевого и фиолетового, когда солнце медленно забиралось за море, уступая место звездам, которые уже начали сиять своим тусклым светом. — Возможно, еще один день, — мягко сказал Давос. — Я знаю, что тебе не терпится уйти, но думай, как король, которым ты являешься. И ты наверняка хочешь знать, что она делала, пока отсутствовала. Джон вздохнул. Он действительно очень хотел уйти. Драконий Камень, возможно, когда-то и был резиденцией Рейегара Таргариена, но для Джона тут ничего не было. Он был далеко от дома и ему не терпелось проехать через ворота Винтерфелла, обнять Сансу и узнать, что она в безопасности. Но, как всегда, Давос был прав. Да и что может изменить еще один день в конце концов? — Ладно, тогда еще один день.