НАСЛЕДНИК

***

      Джон различал очертания тонущих тел и видел отблески огня сквозь лед. Драконы жгли вихтов, лед рассыпался под их напором и волны захлестывали все больше и больше мертвых. Ему нужно было выбраться из воды, если он не хотел замерзнуть насмерть или утонуть. Он успел лишь подумать об этом, а потом пришел момент, когда он осознал, что не может больше держаться, не переводя дыхание. Джон лихорадочно работал руками и ногами, перемещаясь, ища разлом льда, где он свалился в воду… И, наконец, нашел. Вытащить скованное холодом и отяжелевшей одеждой тело из воды… Это было самое трудное, что он вообще делал. Но он тут же понял, что холод воды помогал ему, сковывая и боль тоже. Оказавшись на воздухе, он мгновенно ощутил ее всю. Он был ранен в бедро. Он это почувствовал еще когда выползал из воды — рука бессознательно тянулась туда, где тело пронзила острая боль. Он перевернулся на спину, кашляя, еще отплевываясь водой, и посмотрел на рану. Он истекал кровью.       И снова сработала выучка, когда он потянул за воротник рубашки. Но швы Сансы были слишком крепкими, слишком идеальными и он не смог ее разорвать. Промелькнула мысль, что она наверняка простит, он начал развязывать искусно вышитую ленту на запястье. Потребовалось несколько попыток, но в конце концов он развязал узел правой рукой и зубами и зарычал, пытаясь сесть так, чтобы дотянуться до раны. Потом он увидел ее ближе. Длинный и широкий разрез, сделанный грубым оружием, и темная, глубокая кровь неуклонно покидающая его тело. Она собиралась лужицей под ним. Он двигался автоматически, не думая, и закричал от боли, когда перетянул ногу куском шелка. «Я могу потерять эту ногу», — подумал он, но мысль уступила место облегчению, когда кровоток замедлился. Он знал, что рану нужно прикрыть, но это можно сделать и позже. Он огляделся. Вокруг не было голубоглазых мертвецов. Он отметил это спокойно, без эмоций. Глубоко внутри он знал, что был готов умереть сегодня. Но когда этого не случилось, осознание пришло без дальнейших размышлений о том, что это значит. Он все еще может умереть сегодня. Вокруг него неподвижно лежали люди, которых он потерял, и несколько гниющих трупов. Кое-где они еще горели, как массивные факелы, пока толстый лед под ними не таял и они не погружались в воду. Его взгляд остановился на теле. Он пополз. Медленно, чувствуя потребность собраться с силами перед каждым движением, подтягиваясь руками, пока не достиг тела. Эдрик. Джон осмотрел его — рана кинжалом прямо под плечом, неприятная рана на груди, где даже кольчуга порвалась, и еще одна, поменьше, чуть выше правого колена. Сапоги немного расплавились. Но ни один из ударов не показался Джону смертельным. Он потянулся к руке Эдрика, и вздохнул с облегчением, нащупав пульс. — Эдрик, ты ублюдок, — пробормотал Джон, — тебе лучше прийти в себя, иначе я никогда не прощу твоего неповиновения! — К тому времени, когда он закончил бормотать, его рука уже била Эдрика по щекам. Он кричал — Давай, ублюдок! Давай, давай! Наконец, Эдрик Сноу открыл глаза, полностью дезориентированный. Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, где он. — Мы должны выбраться с озера, — прошептал он Джону, и оба поползли к берегу. Достигнув его, они повалились, шумно дыша. Но нельзя было лежать долго, и они, зарычав от боли, сели. — Мне лучше не терять способность… — голос Эдрика затих, и Джон позволил себе слабый смешок. — Я хочу женщину, как только мы выберемся из этой дерьмовой дыры. Миловидная фигуристая жена, чтобы сделать с ней маленьких Сноу. — Из этой дыры нет выхода, — тихо сказал Джон. — Думал, у тебя есть жена. — Да, была, — сказал Эдрик с тоской в голосе, — роды забрали ее и ребенка тоже. Джон молча кивнул, глядя на своего друга. Они оба повернулись, чтобы посмотреть, как драконы вдалеке продолжают сжигать умертвий. Казалось, что вокруг них больше никого не было, кроме мертвых, драконов и их королевы, как будто они и начинали это бой одни. Эдрик протянул к нему руку. — Слушай, — прошептал он. Джону потребовалось мгновение, чтобы тоже услышать. Лошади. Не похоже на армию, но к ним бежали несколько лошадей. Они оба одновременно легли на землю, пока не увидели, кто это. Мужчина. «Дозорный», — понял Джон. На нем был капюшон, но, подбежав к ним, он стянул его с лица. Сердце Джона екнуло. А потом, казалось, вообще перестало биться. — Дядя Бенджен, — наконец произнес Джон, когда человек подошел к ним. — Я знал, что ты жив. Бенджен слегка улыбнулся Джону: — Почти, Джон. Почти. Он оторвал кусок своего плаща и сложил его. И быстро завязал его вокруг раны на ноге Джона, сняв благосклонность Сансы. — Тебе это понадобится, — сказал он, возвращая ленту Джону. Тот взял и вернул ее на запястье, делая это медленно, заторможенно и не отрывая глаз от дяди. Тот поспешно перевязал раны Эдрика. Наконец, он посмотрел прямо на Джона. Тот увидел, что его кожа была бледно-серой. На лице были и не свежие, и не заживающие царапины. — Как…? — Дети леса не позволили мне превратиться в одного из них. Джон вздохнул. «Почти», подумал он, — «но все же нет». Бенджен встал, таща за собой кричащего от боли Эдрика. — Вы должны уходить, сейчас же. Он почти здесь. Он протянул руку к Джону, тот взял ее, задыхаясь, когда Бенджен поднял его, словно он был не тяжелее пера. — Где он? Мы должны покончить с этим, мы должны убить его… — Ты не убьешь его сегодня, Джон, — сказал Бенджен. — Пока еще нет. Джон посмотрел на него в недоумении. Он должен был попробовать. Если здесь, у озера, был хотя бы шанс, он должен был им воспользоваться! — Ты не сможешь добраться до него, — сказал Бенджен, а затем почти бегом вернулся за мечом. Он поднял его и посмотрел на рукоять. Резное дерево, толстая кожаная оплетка. Бенджен взглянул на Эдрика и передал меч Джону с бесстрастным лицом. — Тебе понадобится этот меч, — сказал он. — Считай дни, Джон. — Зачем? — Джон даже почувствовал головокружение, таким до жути знакомым было поведение Бенджена сейчас. Безэмоциональный, говорящий загадками. «Почти как Бран», — подумал он. — Чтобы знать, что пришел день, когда ты убьешь его. Бенджен помог ему сесть на лошадь и повернулся к его другу. Эдрик пытался сдержать крик, его лицо исказилось от боли, когда Бенджен помог ему забраться в седло. — Я не понимаю, — наконец сказал Джон. Его взгляд вновь приковали драконы, которые летали вокруг озера, все еще извергая пламя. — Спроси Хоуленда Рида, — холодно сказал Бенджен. — Сейчас нет на это времени. Он знает, кто ты и он ищет тебя. — Пойдем с нами, — Джон наклонился к лошади, положив руку на плечо дяди. — Мы сможем встретиться снова, — сказал Бенджен с улыбкой, — я все еще борюсь за жизнь. Для тебя. Но сейчас ты должен уйти. Он оглянулся на драконов. — Это ненадолго, — сказал он, поворачиваясь к Джону и хватая его за руку. — Ты должен уйти сейчас же, иначе ты не уйдешь живым. Джон не понимал, он хотел поговорить. Но земля начала трястись, и слова застыли на губах, когда он оглянулся. — Уходи! — крикнул Бенджен, садясь на лошадь.       Это было ужасно и словно бы нереально, как в кошмаре. Тела их павших на льду и в воде начали двигаться, чуть-чуть трястись, совсем немного… Все трое мгновенно повернулись и пришпорили лошадей. Они неслись во весь опор. А земля двигалась, как будто кроты и сурки рыли вокруг себя норы на ходу. Но это не были животные. Это были мертвецы. Скелеты. Кости рук тянулись из-под земли к небу, и они гнали своих лошадей все быстрее и быстрее, пока из-под копыт выползали скелеты. Джон оглянулся, когда они покинули поле и достигли Королевского тракта. На берегу, там где он и Эдрик сидели, стояли скелеты. Их становилось все больше и больше. Тысячи. «Наша битва на озере была напрасной», — подумал Джон с отчаянием, когда все они повернулись к нему. Бесчисленные пары голубых глаз смотрели ему вслед. А затем они двинулись, как один.       «Быстрее, быстрее», — кричал Джон, как будто его лошадь понимала слова, когда армия скелетов преследовала их. Он посмотрел налево и увидел, как Эдрик изо всех сил старается удержаться в седле. Но взглянув направо, он уже не увидел дядю Бенджена. «Была ли эта встреча на самом деле? Он правда спас нас?» — он спрашивал себя, не был ли Бенджен миражом, возникшем в его подпитываемом болью разуме. Но нет, он на самом деле встретил своего любимого дядю, которого он так жаждал найти, когда шел за Стену. Он увидел приближающихся вдалеке драконов, надеясь, что они доберутся до него раньше мертвых, и поскакал так быстро, как только мог, надеясь выбраться с этого ожившего кладбища. Он ощутил жар драконьего огня позади себя. «Наш обычный трюк для отступления», — подумал он. «Чтобы мы делали без драконов, наверняка уже все были бы мертвы».

***

— Ты сказала слева. Арья ухмыльнулась. Она и сама говорила это во время того урока. — Никогда не верь тому, что говорит твой противник, не верь его рукам. Только глазам. Они подскажут, когда враг лжет и куда он ударит. — В этом нет смысла, Арья, — Санса упала на пол, тяжело дыша. — Я должна следить за твоей рукой, я не могу следить за твоими глазами. — Надо только чувствовать. Тебе не обязательно видеть.       Санса покачала головой. Тренировки с Арьей сильно отличались от тренировок с Джоном. Тот был терпелив, всегда очень подробно объясняя, что она сделала не так. Арья не отличалась терпением и уж конечно, ничего не объясняла. Джон никогда бы не ударил ее, Арья поставила ей столько синяков, что она сбилась со счета. «Если бы только Джон был здесь, — подумала она, — возможно, я бы уже научилась сражаться лучше». Младшая сестра села рядом с ней. — Ты хороша, достаточно хороша. Не супер, но… — Мне не нужно быть великим воином, — тихо сказала Санса. — Джон сказал, что мне даже не нужно быть хорошим. Только уметь достаточно, чтобы защитить себя и выжить. Арья улыбнулась, наблюдая, как Санса смотрит в окно. — Он скоро вернется, а ты нарушила его приказ уйти. — Я сказала ему, что не уйду, — прошептала Санса. Арья наблюдала за ней, пока сестра сидела неподвижно, ее мысли были где-то в другом месте. Сейчас она выглядела такой хрупкой, такой потерянной. А леди Винтерфелла никогда не выглядела потерянной. — Как долго? — тихо спросила Арья. Сначала сестра не ответила, как будто не расслышала. — Что? — Как давно ты его любишь? Арья протянула руку и положила на руку Сансы, делая все возможное, чтобы показать, что она не собиралась осуждать. Но та встала. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала она, направляясь к лестнице. — Да, все ты понимаешь. Она оглянулась на Арью с лестницы. — Арья это не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме войны. С этими словами она бросилась вниз по лестнице.

***

      Санса влетела в свою комнату. «Как она узнала? Неужели меня так легко прочитать?» Джон вот так и не понял. Она могла сказать это по выражению его глаз, по удивлению, когда он замер, глядя на нее, по тому, как его губы приоткрылись, но ни слова не сорвалось с них. Она лишила его дара речи. Как Арья узнала? Возможно, Бран… но нет, Бран не сказал бы, или Санса надеялась, что не он расскажет. То, что Бран знал, не удивляло. Бран все знал. Они с Джоном были одни в склепе, но Бран все видел. «Хватит. У меня есть работа», — сказала она себе, как и много раз с тех пор, как они ушли. Первые дни были самыми тяжелыми. Постоянный страх перед тем, что должно произойти. Страх, что он не вернется к ней. Это не было поездкой в ​​Белую Гавань, это даже не походило на то, что она чувствовала, когда он отплыл на Драконий Камень. Он ушел на войну и на этот раз она не могла притворяться, что все иначе. Это не был один мертвец во дворе Винтерфелла. Бран сказал, что их сто тысяч. Но Джон есть Джон, твердила она себе. Джон пообещал, что вернется, а он всегда держал слово. И Джон умел их убивать. Так и должно быть, он дрался с ними раньше и вернулся. Он умел убивать кого угодно. Его называли величайшим мечником. Даже Рамси назвал его первым мечом Севера. Санса усмехнулась, какой комплимент от человека, которого она никогда не видела с мечом в руках. Но Сэмвелл Тарли просто сказал ей, что Джон всегда возвращается. Хоть кто-то сказал ей именно то, что ей нужно было услышать. И Санса попыталась притвориться, что верит в это.       В Винтерфелле ее быстро поглотила знакомая рутина, помогая ей заниматься делом и забываться. Как будто она могла забыть. Тяжелыми были не дни, а ночи. Каждый вечер она сидела у огня одна и смотрела на стул, где обычно сидел он. О, как она скучала по Джону! Скучал ли он по ней? Думал ли он о ней? Носил ли еще ее благосклонность? Было так глупо давать ее ему. Санса сделала ленту, когда он был в отъезде. Когда она поняла, каково остаться без него. Пока он был на Драконьем камне, эта идея пришла ей в голову, но она и не думала, что сможет отдать ему ленту. Но когда у нее сдали нервы, когда она так разозлилась на него и испугалась, что он уходит на смерть… Она устроила истерику. И ей стало так стыдно, что пришлось отослать его. Она пожалела об этом, конечно, пожалела, как только за ним закрылась дверь. Ей захотелось кричать, умолять его остаться. Но она не могла. Она больше никого не будет умолять, даже Джона. Но ложась в постель, она твердо знала, что не отпустит его, не отдав часть себя. Словно ей надо было прикрепить к нему нить, по которой он отыщет путь домой. Ей потребовалась вся ее решимость, чтобы поцеловать его. Но она знала, что никогда не простит себя, если этого не сделает, а он не вернется. И он должен было знать, хотя почему, Санса не могла пока понять. Бран пару раз сказал ей: «Он должен знать». Конечно, брат не объяснил почему. Он просто повторял это всякий раз, когда они говорили о Джоне: «Санса, ему нужно знать». Поэтому она воспользовалась последним шансом, чтобы сообщить ему о своих чувствах. Бран сообщил ей, когда рухнула Стена. Лютоволки выли в Волчьем лесу полдня, а вечером он рассказал ей, как пала Стена и как они отступили. Сказал, что Джон носит ее благосклонность. Сказал, что Джон остался прикрывать королеву драконов. А волки выли всю ночь и весь следующий день. Они выли, пока не появился Призрак, и Санса больше не могла притворяться, что не происходит то, чего она так боится. Она собрала всех, кто не мог сражаться, и отправила их в путь в сопровождении Хорнвудов. Она приказала рыцарям Долины вынести тела из склепа, и они сожгли их. Карстарки прибыли, бросив свою крепость, хотя приказа не было. Но они последовали примеру Волков Эдрика, покинувших Дредфорт. Сансе показалось, что мужчины испуганы. И как в старые времена, испугавшись, они обратились к своему королю. Все они прибыли в Винтерфелл. Но его здесь не было. Санса гордилась тем, что Джон вселил в них надежду. Но еще она знала, что когда он вернется, их дни будут сочтены. Вот почему она тренировалась с Арьей, а потом допоздна сидела у огня и шила. Она тоже готовилась. Она готовилась стать той, кем, по ее мнению, хотел бы ее видеть Джон. Даже зная, что принесет им его возвращение, она хотела, чтобы он скорее вернулся. Вот почему сегодня она не могла сосредоточиться на тренировке с Арьей, почему все время поглядывала в окна, почему продолжала ходить по крепостным стенам. Потому что Бран сказал ей. Он сказал ей, что Джон участвовал в битве. Уже третьей. Но Сансу взволновало не то, что он сказал. У Брана, всегда такого безэмоционального, такого безжизненного, в глазах читалась тревога.       Она ждала прибытия беженцев Последнего Очага, прибытия армии. Ждала Джона, потому что он был жив — так сказал Бран. Но он больше не был с основной армией. Вот почему сегодня Санса не находила себе места. Джон где-то там, в ледяных пустошах Севера, и его преследуют полсотни тысяч мертвецов. Это число наполнило Сансу гордостью. Джон возглавил меньшую армию, но им удалось вдвое сократить силы противника. Она прекрасно понимала, что Джон только отмахнется от этого, но это было достижением. Санса знала главные страхи Джона — они были и ее страхами: им придется оставить Север и их народ навсегда потеряет свою родину. Или они падут и станут маршировать как голубоглазые трупы. В своих кошмарах она видела Джона таким, марширующим среди гниющих трупов. В последнее время Санса все чаще вспоминала о тех днях, когда у них не было ничего, кроме одежды, которую они носили, и лошадей, на которых они ездили. А еще повозки с четырьмя ящиками, двумя братьями Ночного Дозора в сопровождении, и Давоса. И они скитались, пытаясь найти силы, чтобы отвоевать Север. Для Сансы те дни в каком-то смысле были легче, проще. Да, у них не было дома, но она с любовью вспоминала те дни, когда они с Джоном делили палатку. Конечно, были неудобные, иногда смущающие моменты, но они узнавали друг друга лучше и учились обходить их, и со временем это перестало иметь значение. Санса изучала раны Джона на груди, пока он мылся, а ночью, когда она просыпалась, потому что она всегда просыпалась, и ее волосы прилипали к лицу от пота после кошмаров, преследовавших ее тогда, она могла залезть рядом с ним на раскладушку, он укутывал ее своим одеялом и держал, пока она не успокоится. Она знала, что любит его уже тогда. — Миледи, — появился мейстер Волкан. Санса вздохнула. Она бы желала еще немного погрузиться в свои воспоминания, но не могла игнорировать мейстера. Один взгляд на его угрюмое лицо заставил ее встать со стула. Она побежала во двор.

***

      Рыцарь стоял перед Сансой. Мгновение их взгляды скрестились как клинки, прежде чем сир Джейме опустился на одно колено. Двор стал заполняться беженцами и солдатами. Маленький Нед Амбер встал рядом с Джейме и тоже опустился на колени, как будто это было необходимо. — Вставай, — сказала Санса, не став объяснять, что в этом нет необходимости. Она присела перед мальчиком. — Иди с мейстером Волканом, Нед, — мягко сказала она, взяв его за руку, — он осмотрит тебя и проводит в подготовленную комнату. Ты проделал долгий путь, теперь я хочу, чтобы ты отдохнул. Мальчик кивнул и сделал, как ему сказали, без слов. Санса видела, что он сломлен. — Где король? — спросила она Джейме. — Он выехал с несколькими мужчинами, чтобы увести мертвых от беженцев. — Я знаю это, — прошипела Санса, не обращая внимания на удивленное выражение лица Джейме. — Я знаю, что он жив. Теперь его лицо превратилось в выражение чистого шока. — Я спрашиваю, если ты поклялся сражаться за него, то почему ты здесь, — голос Сансы был холоден, как лед, — почему ты не с ним, не защищаешь его? — Я думал, он упал под лед, леди Санса! Мы все так думали. Джейме Ланнистер выглядел таким же сломленным, как и маленький мальчик, подумала Санса. Но она не могла быть мягче, только не с Ланнистером. — Тебе удобно, не так ли, — тихо сказала Санса тем же ледяным тоном. — Он умрет, и твоя сестра заявит права на Север. Но он не умер, сир Джейме. Джейме не ответил, усилием воли проглотив любые ответные слова, что пришли ему в голову. Санса отступила от него. — Мы приготовили для вас комнату, и я приказала набрать ванную. А потом я хочу, чтобы вы изучили зубчатые стены, сир. Вы рыцарь, поклявшийся сражаться в этой войне. Используйте свой опыт и позаботились о защите Винтерфелла. Он поклонился. — Конечно, миледи. Его голос ничего не выражал. Конечно, он ожидал, что она будет сердита и холодна. Повернувшись, она ушла, оставив его во дворе.       Она дошла до Разрушенной башни, где они тренировались с сестрой. Ей хотелось плакать, но слез не было. Санса не знала, как долго просидела там. Но время от времени она подходила к окну, поэтому сразу же увидела приближающихся драконов. Взревел рог, возвещающий о прибытии, и она поняла, что это королева драконов. Это наполнило ее еще большим беспокойством. Все они вернулись, кроме Джона, Эдрика и Бронзового Джона с его рыцарями, которых Ройс взял с собой в Последний Очаг. Рог прозвучал еще раз. Она бросилась обратно к окну, чтобы посмотреть, но к воротам не приближалась тысяча всадников. Их было всего двое. Она бросилась вниз по ступенькам, чуть не упав, когда ее лодыжка подогнулась, и закричав от боли. Но тут же побежала вниз с еще большей решимостью. Она вышла во двор, когда только открылись внешние ворота и услышала скрип железных петель. Затем внутренние ворота тоже распахнулись, и она увидела его. Их. Эдрик упал с лошади, мужчины бросились на помощь. — Отнесите его в мои покои, — услышала она Джона, — пошлите за мейстером Волканом, немедленно! Голос у него был слабый и тонкий, волосы свисали густыми прядями, испачканными кровью, а на левом бедре была большая черная повязка. Он медленно, очень медленно слез с лошади, вздрогнув, когда его левая нога коснулась земли. Он не двигался, как будто пытался обрести равновесие, как будто земля качалась под ним так же, как она закачалась под ногами Сансы. Он потянулся, чтобы обнажить свой меч и оперся на клинок для поддержки, и Санса увидела ленту на его левом запястье. Она побежала к нему, чтобы обнять. Он поднял глаза и отвел правую руку, принимая ее в объятия как раз в тот момент, когда она оказалась рядом. Все пропало и время ненадолго замерло, когда она наконец обняла мужчину, которого любила. Вернулся ее собственный рыцарь-дракон.