НАСЛЕДНИК

***

      Джон со вздохом откинулся на подушки, массируя рукой лоб. «Солнце, должно быть, садится», — подумал он. Его день отдыха, единственный день, который он мог позволить себе, быстро подходил к концу. Завтра ему придется попытаться встать на ноги. Ему придется ходить и подниматься по лестнице, а также тренироваться, чтобы понять, насколько травма отразилась на его способности сражаться. Завтра ему снова придется стать королем, который уверенно ведет свой народ, даже если у самого него не было никакой уверенности ни в чем. «Возможно, нужно просто сказать им правду», — подумал он. Что на них идет армия мертвецов. Что им всем придется сражаться, истекать кровью и умирать, и пытаться уничтожить как можно больше тварей. Что возможно, им скоро придется покинуть Винтерфелл и отступить в замок Сервин, если все пойдет по его плану. «Все они имеют право знать», — думал Джон. Все имели право знать и нечто другое, но после выговора от Сансы, он понял, что лучше пока помалкивать.       У нее были свои причины, и Джон должен был признать, что они были вескими. Что будет, если сказать людям, что их король — не тот, за кого себя выдает прямо перед тяжелейшей битвой их жизни? Что подумают Ланнистеры, что скажет королева драконов? Когда Джон со свойственной ему упертостью заявил, что рано или поздно им придется всем рассказать, Санса посмотрела на него с таким гневом в голубых глазах, что он ошеломленно умолк. Она вздохнула, словно успокаивая себя, и высказалась. Он сражается, истекает кровью и уже много раз едва не умер за них. Разве он им что-то еще должен? Разве его ложь не ради их спасения? Джон знал, что она права. Тогда она заставила его пообещать не рассказывать никому, пока это не станет неизбежным.       К своему собственному удивлению, он мало думал о самой Сансе. Лихорадочная радость от встречи сменилась молчаливой признательностью и принятием. Она теперь даже выглядела иначе: на ней были эти кожаные доспехи и плащ, и она носила штаны — словно одевалась для верховой езды или Арья стала ее модным советником. Джон спросил про это, и она заметила, что так теплее. Ему казалось, что она стала другим человеком, но с лицом как у Сансы и длинными рыжими кудрям, что свободно развевались, за исключением небольшого пучка на затылке. Она носила такую прическу в день, когда он был провозглашен королем. Но в остальном она была другой. Она даже носила портупею, его собственную старую портупею, на которой теперь зияли свежие отверстия, пробитые в коже, чтобы она могла застегнуть ремень на своей крошечной талии. Когда вернулся сир Джорах, на ее боку появился Длинный Коготь.       Но к нему приходила не только Санса. После того, как Хоуленд Рид так резко раскрыл Джону то, что он, несомненно, должен был считать правдой, к нему заходили многие. И каждый ругал его. Сэм пришел и сделал ему выговор за действия на Длинном озере, и Джон впервые в жизни увидел, как Сэм злится, по-настоящему злится на него. Но затем он успокоился и спросил, чем может помочь, и Джон поручил ему найти в библиотеке все, что можно, о Долгой ночи и Азор Ахае. Пришла Арья, толкая инвалидную коляску Брана, и им тоже было, что сказать. Он улыбнулся, вспомнив слова Арьи, что ему лучше не принимать таких самоубийственных решений, иначе ей самой придется убить Короля Ночи и украсть всю его славу. На самом деле ему стало не до смеха, стоило только представить, что Арья сражается с полчищами тварей. К его облегчению, хотя бы Джейме Ланнистер не ругал его. Леди Бриенна в своей обычной суровой манере попросила его разрешения заговорить перед тем, как начать, и извинилась, как только закончила. Джон задавался вопросом, есть ли в этом мире кто-нибудь с большей учтивостью и верой в рыцарскую честь, чем Бриенна Тарт. Джейме Ланнистер, по правде говоря, не сказал о том маневре ни слова, но Джон прочитал в его глазах, все, что из-за него высказали самому Ланнистеру. И да, Джейме тоже не одобрял его поступок, но еще Джону почему-то казалось, что он даже немного… завидует. Это заставило его задуматься. Один из величайших рыцарей королевства, пусть и с несколько дурной славой… Возможно, Джейме Ланнистер хотел умереть в бою. Или просто хотел умереть. Они говорили о планах обороны стен и вырытых траншеях, о том, сколько у них наконечников из драконьего стекла для пик и стрел. Они пытались завершить подготовку Винтерфелла к битве и осаде. Джон обнаружил, что его знания в этой области скромны. Он крайне мало знал о реальных осадах — только то, что попалось ему в книгах. Мейстер Лювин явно не был экспертом в этом вопросе. Ланнистер и Бриена также хотели, чтобы он разрешил их спор. Джейме считал, что стены — их лучшая защита, и нужно отступить за них, а не сражаться снаружи. Что это приведет только к большим потерям и пополнению рядов противника. Бриенне было все равно, она хотела сражаться, занять позицию, как она сказала. Джон, подумав, неохотно согласился с Бриенной, рассудив, что если они будут сражаться в поле, это даст им как минимум еще одну линию обороны. Затем он поручил им разработать план отхода в крепость.       Теперь он сидел в своей постели, ожидая еще одного посетителя, но его мысли все возвращались к первому сегодняшнему разговору — с Хоулендом Ридом. Теперь Джон вспомнил, что он действительно читал об этом Азоре Ахае в одной из книг мейстера Эймона, которую старый мейстер дал ему. Но Джон все равно недоумевал, как такой знающий человек, как Рид, мог быть настолько уверен в пророчестве, которое больше походило на ужасную сказку. Одинокий герой, пожертвовавший своей любовью на благо своего народа и мира. Мысли Джона, словно во избежание, обтекали сам поступок. Нет, он задавался вопросом, как жил этот Азор потом, когда Иные были побеждены. Как он примирился с тем, что сделал? Должно быть, он был несчастен всю оставшуюся жизнь, отказавшись от всего ради людей. Были ли они благодарны? Да, люди пели ему песни, которые, казалось, могли дожить и до наших дней, но был ли народ по-настоящему благодарен? Они приветствовали его как своего спасителя? Что еще более важно, хотел ли кто-нибудь из них понять, что чувствовал их спаситель и какую цену он заплатил? Стук в дверь вырвал его из мыслей, и он широко улыбнулся, увидев, как Давос входит в комнату. — Я удивлен, что вы так долго не приходили, сир Давос, — голос выдал радость Джона, увидевшего старого рыцаря. — Я решил дать всем важным людям сначала увидеть вас, Ваша Милость, — любезно сказал Давос. — Десница короля достаточно важен, чтобы стоять на первом месте, — возразил Джон, приподняв бровь, все еще улыбаясь. — Не думал, что вы согласны с этим утверждением, Ваша Милость, — сказал Давос, садясь на край кровати, где тем же утром сидел Рид. Увидев, как улыбка на лице Джона сменилась замешательством, он добавил. — Место Десницы рядом с Королем. Вот и все. — Давос, ты не боец, — сказал Джон, подняв руку, чтобы мужчина не перебил его, — твое место здесь, чтобы подготовиться, выполнить мои приказы и помочь Сансе. Вот где ты мне был нужен. И я действительно могу обойтись без еще одного выговора за то, что я сделал по дороге домой. Давос кивнул с легкой улыбкой. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, глядя на рану на бедре Джона. — Боль уже не так сильна, — сказал Джон, хотя на самом деле это было не так. Конечно, отдых пошел ему на пользу, как и все, что Рид лил на него — настои делали свое дело. — Завтра я буду на ногах. — Вчера ты не мог сам шагу ступить, — с сомнением в голосе заметил Давос. — Возможно, еще несколько дней в этой постели пойдут тебе на пользу. Джон рассмеялся. — Сомневаюсь, что Санса смогла бы терпеть меня в своей постели еще хоть день. Давос только улыбнулся. — Леди Санса охотно терпела бы тебя здесь сколь надо долго, если бы это означало, что ты не пойдешь биться с армией мертвецов, — сказал он мягко. — Мне нужен твой совет, — внезапно сказал Джон. — Насчет леди Сансы? — Нет, — покачал головой Джон, прежде чем сообразил, — то есть и да, и нет. Мне нужен твой совет насчет Хоуленда Рида. На самом деле, много советов насчет многих вещей. Я обнаружил, что за несколько недель без моего Десницы этот список сильно удлиняется. Давос усмехнулся. — Возможно, место Десницы действительно с королем. Он с пониманием смотрел, как Джон ищет слова, глядя в окно. — С начала, Ваша Милость, начните с самого начала. Джон поднял левую руку, чтобы показать ему запястье и ленту, привязанную к нему. Давос кивнул, приподняв бровь и слегка ухмыльнувшись уголком рта. — Я же говорил тебе, Давос, я дерьмово лажу с женщинами. — Да, — засмеялся Давос, — но ты еще красавец и король, храбрый и благородный, и твой народ тебя обожает. А и еще ты вечно задумчив — женщины почему-то любят такое в мужчинах. Вот они и выстраиваются в очередь, независимо от того, насколько дерьмово ты с ними ладишь. — Этого достаточно, — сказал Джон, — не думаю, что мне нужна еще одна лента на другом запястье. — Я думаю, она не станет одаривать лентами, Ваша Светлость. Другая, — заметил Давос, — я думаю, она одаривает королевствами. Но я могу ошибаться. Просто королева драконов недавно крайне нетерпеливо осведомилась о твоем благополучии. — Она не так уж и плоха, знаешь ли, — улыбнулся Джон. — Может быть довольно дружелюбной, на самом деле. И может сжечь десятки тысяч мертвецов. — Да, и еще весьма миловидна, — сказал Давос с ухмылкой, но его немного сбил с толку пронзительный взгляд Джона. — Насколько я понимаю, — начал Давос, — мы будем бить мертвецов, Джон. Вы победите их. И нам придется подготовиться к тому, что будет потом, потому что они маршируют по твоему королевству, а зима уже здесь. — Сначала нам нужно победить, Давос, — вздохнул Джон, — что приводит к тому, что мне нужен совет о Хоуленде Риде. — Я думал, ты очень полюбил лорда Рида, — заметил Давос, но в его голосе не было обвинения. — Да, — согласился Джон, — и я до сих пор очень люблю этого человека. Но он сказал мне кое-что, что заставило меня задуматься… интересно, чего он хочет. — Он хочет видеть тебя на Железном троне, Джон. — Лицо Давоса было полно понимания, как будто он знал, насколько невообразимой была для него эта перспектива. — Нет больше Семи Королевств, Давос, — прошептал Джон. — Север — независим. Я был бы дураком, если бы претендовал на шесть южных королевств, будучи северянином, когда я честно могу сказать, что мне до них дела нет. Я сражаюсь за Север. — Я думаю, что лорд Рид знает об этом, Джон, — сказал Давос, — и я уверен, он знает, чего ты хочешь. — Я никогда не получаю того, чего хочу. — Что он сказал тебе? — Ты слышал об Азоре Ахае и его пылающем мече? — спросил Джон, и к его удивлению, на лицо Давоса наползла тень. — Красная ведьма, эта Мелисандра, продолжала твердить, что Станнис — это Обещанный Принц. Она каким-то образом заставила и его меч загореться, назвала его Светозарным. Наворотила кучу дерьма, а они все равно все погибли, и Мелисандра присоединилась бы к ним, если бы твоя милость не спасла ее от меня. — Я хотел поговорить с тобой, — заметил Джон, — потому что Хоуленд считает, что это я. Этот принц, которого обещали. Кажется, мой отец тоже в это верил. — Скажи мне, пожалуйста, что лорд Рид не огнепоклонник… — прошептал Давос, заставив Джона рассмеяться. — Нет, сир, — объяснил он, — Лорд Рид вполне доволен Старыми Богами, со всеми видами зеленых снов и варговством, которые только позволяют его кровь и вера. Вот почему я не могу отмахнуться от этого. Хоуленд — образованный человек, обладающий большими знаниями. Я помню, как лорд Старк отзывался о нем с любовью, называя его мудрейшим человеком к северу от Трезубца. — И все же он верит в эту сказку… — Каждая сказка, которую мне рассказывали в детстве, оказалась правдой. Драконы, гиганты, мамонты и мертвецы… все правда. Даже то, как рухнула Стена, было всего лишь историей, а оказалось правдой. Я не видел ледяных пауков и, надеюсь, никогда не увижу, но, клянусь богами, Давос, это правда. Давос вздохнул. — Так если ты — принц, которого обещали, что это тебе дает? — Это должно дать мне возможность убить его… — прошептал Джон, — но, если история правдива, есть цена. Давос какое-то время смотрел на Джона. Что еще мог отдать этот молодой человек? Чего еще его хотели лишить? Джон снова поднял левое запястье, слегка встряхнув его, чтобы лента заколыхалась в воздухе. Давос вздохнул. — Рассказывай. — Азор Ахай смог выковать Светозарный, только убив женщину, которую любил. Хоуленд считает, что я должен сделать то же самое, — он потряс левым запястьем, — это всего лишь лента Давос. И я бы никогда. Я уничтожу весь мир, прежде чем подниму на нее руку. — Если это правда, Король Ночи может оказать тебе услугу, уничтожив весь мир, — мягко сказал Давос. — Да, Хоуленд тоже говорит, что восемьдесят дней могут сделать меня более отчаянным и более сговорчивым к концу этого срока. — Восемьдесят дней? Джон кивнул. — Если история верна, нам придется сдерживать их еще восемьдесят дней, прежде чем я смогу убить его. — Звучит как чушь. Джон криво улыбнулся. — Да. Но мой дядя Бенджен сказал что-то подобное. Мой дядя, который считался мертвым и оказался мертвым, но не совсем. Не так, как они. И он спас меня и Эдрика, приведя к нам лошадей. Иначе я бы там умер. Он сказал мне считать дни, пока я не смогу убить Его. — Начинает казаться, что все знают больше, чем ты, — заметил Давос. — Чем мы. Джон лишь усмехнулся на это.

***

      Она быстро прошла по коридорам, двое безупречных следовали за ней. Она ждала большую часть дня, прекрасно зная, что все ищут аудиенции у короля, но теперь ее терпение иссякло. Это было нелегко. Весь день она ходила взад и вперед по своей комнате, прерываясь только, чтобы в панике выглянуть во двор при каждом шуме, ожидая увидеть мертвецов. Прежде она бы первая посмеялась над тем, какой страх вселили в нее последние недели. Проблема была не в том, что ей не нравилось, когда ее заставляли ждать, а в том, что она часами убеждала себя в том, что хотела ему сказать. Она продолжала думать об этом, с тех пор, как побеседовала с лордом Ридом. Эти мысли были у нее и до этого разговора, но она утвердилась в решении, когда лорд Рид сказал ей, что и она, и король заслуживают счастья.       Дени вообще много думала с тех пор, как кружила над двумя обессилевшими всадниками. Только увидев их, выбравшихся с озера, она была так рада. Она приземлилась и предложила их забрать, но командир Джона не смог бы удержаться на драконе, а Джон никогда бы не бросил его. Все, что она могла сделать, это следить за ними и охранять их, пока они не достигли перекрестка, где всего луну назад они свернули к Стене. Затем она улетела в Винтерфелл. Она была напугана. Это была последняя часть пути, и она видела, что Джон Сноу изо всех сил старается удержаться на лошади, а та изо всех сил пытается продолжать движение. Она больше не могла смотреть на это. Вот почему она оставила их, молясь, чтобы они выжили. Так и случилось, и она наблюдала из окна за прибытием короля в Винтерфелл. Видела, как его сестра бросилась к нему, и они держались друг за друга намного дольше, чем Дейенерис сочла необходимым. Лорд Рид и стражники вмешались, чтобы помочь и короля сопроводили в крепость. Но для нее они как будто никогда не двигались. Она видела, как Джон держал свою сестру в объятиях еще долго после того, как двор опустел. В тот день и в следующую ночь не было никаких известий о нем. Она боялась, что Джон умрет. Даже наблюдать за его борьбой на протяжении всего пути было не так тяжело, как сидеть в комнате и думать, выживет ли он. Она не спала в ту ночь, ее мысли были с Джоном Сноу, хотя она и не могла понять, почему. Нет, ложь. Где-то в небе, кружа над ними на драконе, она поняла почему. Призналась себе, наконец, что не могла вынести мысли, что он может умереть. Может, прими она то, как сильно ее тянет к этому мужчине, смогла бы и понять, почему Джон Сноу производил на нее такое впечатление. Потому что он был красив? Или, может, потому, что он не бросился к ее ногам? Или потому, что он был смелым, благородным, умным, мудрым, заботливым, добрым и… «Что она чувствовала?» — подумала Дейенерис.       Это пришло к ней внезапно. Она стояла у окна, смотрела на утреннюю смену караула и ее осенило. Она знала решение всех своих проблем. Ладно, не всех — она не знала, как мгновенно уничтожить мертвых. Но в остальном она решила задачу. И ей не терпелось поговорить об этом с Джоном Сноу, но пришлось подождать. Она должна была убедиться, что, когда она пойдет к нему, никто не помешает, что они останутся одни. И ей нужно было придумать, что именно сказать ему. Если первое было лишь вопросом времени, то второе оказалось намного сложнее. По правде говоря, остановившись у двери покоев лорда, она так и не знала толком, что именно скажет. Она тихонько постучала и подождала, пока он не закричит: «Войдите». Дейенерис тихо закрыла за собой дверь, радуясь тому, что ее встретили искренней улыбкой. Она подошла и присела на край кровати. Он выглядел намного лучше, чем она ожидала. Дейенерис старалась не смотреть слишком часто на его бедро, но не могла удержаться. Рана была чистой, оставленной для заживления, и выглядела огромной. Но кроме этого, казалось, что у него все в порядке. Она все еще была удивлена ​​тем, как быстро его вид растопил ее сердце. На короле была мятая льняная рубашка с вышивкой в виде белого волка над сердцем, и распахнутая спереди, оставляя открытыми его ключицы и грудь. Волосы его были распущены и обрамляли немного сонное лицо. «Он дремал», — Дэни усмехнулась про себя. Казалось, будто он пришел из совершенно другого времени, она могла представить его в совершенно другом месте и обстановке. Она с пугающей легкостью представила, что он сидел на кровати, ожидая ее, чтобы уединиться на ночь, в свете свечей. Влияние, которое он оказывал на нее, было пугающим. Она смотрела, как он убирал кудри с лица, пробежалась взглядом по его ключицам, его фигуре под мехами. Он соблазнил ее и не пытаясь, даже слова не сказав. — Как вы? — тихо спросила она, ее рука потянулась к его. Он взял ее за руку, его пальцы мягко легли на ладонь. — Настолько хорошо, насколько могу, я полагаю, — сказал он с улыбкой. — После дня ругани, составления планов обороны и прочих неприятностей. — Я подумала, что лучше держаться подальше, — ответила она, возвращая улыбку, — иначе меня добавят в список тех, кто приносит тебе неприятности. Он усмехнулся. Он на миг показался ей таким беззаботным, словно не было войны, и не было тяжести правления, как будто он был просто мужчиной. — Спасибо, Дэни, — его улыбка исчезла. Была война, а он был не просто мужчиной. — За то, что спасла нас и охраняла нас. Она улыбнулась. Ей нечего было сказать. Для нее вдруг стало несомненным — она будет спасать его, она останется. — Интересно, сколько раз ты спасала мне жизнь, — прошептал он, как будто зная ее мысли, и она поерзала на кровати, чтобы придвинуться ближе. — Я как раз подумала, что еще я могу сделать, чтобы не дать тебе умереть, — прошептала она. — Я не смогла бы этого вынести. Он удивленно посмотрел ей прямо в глаза. Она взглянула на его руку в своей, на ленту, все еще повязанную на его запястье. — Больше не пришлось бы иметь дело с королем Севера, — сказал он с легкой ухмылкой. — Я полюбила его, — возразила она, наблюдая, как его глаза устремлены на огонь в очаге. Он долго молчал, и снова она просто ждала. — Что ты говоришь мне, Дэни? — Прошептал он, глядя ей прямо в глаза. — Что ты мне нравишься, Джон Сноу, король Севера, — тихо сказала Дени, — и мне бы не хотелось, чтобы ты погиб в этой войне. — Хочешь ругать меня за то, что я уехал — можешь присоединиться к длинной очереди тех, кто уже это сделал, — усмехнулся он. — Нет, — она перегнулась через него, опираясь на свою руку. Она хотела, чтобы он видел ее, только ее. — Я о том, что будет после войны. И ты будешь нужен, Джон Сноу. Мне нужен. Он вздохнул: — Сначала нужно победить. — И мы это сделаем, — сурово сказала Дени, — я обещаю, что мы это сделаем. Мы уничтожим их всех. И когда мы закончим с ними… — она сглотнула, размышляя, правильно ли будет сказать на короткое время. — Когда мы закончим, у меня есть для тебя предложение. — Предложение… — повторил он, пронзая ее взгляд. — Да, Джон, предложение. То, которое могло бы обеспечить независимость Севера. Своего рода предложение коалиции. Альянса. — Я не понимаю, — сказал он, и она видела, что он действительно не понимал. — Я хочу занять Железный Трон, и я возьму его, — сказала она, чувствуя, как его пальцы напряглись под ее, когда он попытался отстраниться, но она сжала их сильнее. — Когда я его возьму, я дарую независимость Северу. Ты заслужил это, Джон, ты и твой народ за страдания в этой войне. Мы останемся союзниками, Север и Юг в коалиции. Мы скрепим наш союз и никто не усомнится в нем, потому что мы сражались вместе в этой войне. Джон поднял бровь. — И каков наилучший способ скрепить союз? — Брак. Джон замер. — Ты просишь меня… — Да, Джон Сноу, — засмеялась она, — я прошу тебя жениться на мне. Пока не отвечай. Есть вещи, которые тебе надо узнать, прежде чем ответить. Джон был в шоке. «Он действительно не думал об этом, не видел меня в роли… «, — подумала Дени. Но Тирион однажды дал ей совет относительно брачных союзов, да и кто мог бы подойти ей лучше, чем мужчина, владеющий половиной континента? Дейенерис считала, что это самое элегантное решение — дать всем то, что они хотят. И она была совсем не против. Делить постель с Джоном Сноу вовсе не казалось плохой идеей, когда он сидел перед ней в помятой льняной рубашке и с непослушными волосами. Но она должна была сказать ему сейчас. — Дом Таргариенов мертв, Джон. Ты — Сноу, и не несешь ответственности за продолжение своего рода. Я прошу тебя построить со мной новый мир, сломать колесо, которое удерживало меня в изгнании и удерживало тебя в тенях, как ублюдка. Чтобы, когда мы покинем этот мир, мы оставили его лучше, чем он был до нас. — Дом Таргариенов не умер. Ты не последняя. — Я не могу иметь детей, — просто прошептала она, глядя ему в глаза в поисках любого признака неодобрения. — Кто тебе это сказал? — Ведьма, убившая моего предыдущего мужа. Джон приподнял обе брови. — А тебе не приходило в голову, что она могла быть ненадежным источником информации? Она усмехнулась: — Я знаю, что это правда, Джон. Я знаю, потому что у меня нет детей. — Ты… — он запнулся. — Имела любовников? Да, — сказала она, — в этом отношении все мужчины одинаковы. Королева и красивая женщина, и все они падают к ее ногам, чтобы привлечь к себе внимание. Все, кроме тебя. Казалось, он крепко задумался над услышанным. «Должно быть, ему многое нужно принять», — подумала Дейенерис, — «пройти путь от ублюдка-изгоя до короля, командира, а теперь, возможно, супруга королевы драконов». Она смотрела, как его глаза опустились на их руки. — Можешь не отвечать сейчас, — тихо сказала она, — я знаю, ты этого не ожидал. Это то, что я знаю о тебе, Джон. Ты не ждешь, что люди тебе что-то дадут. Но подумай об этом. Он кивнул, и теперь она остро ощутила расстояние между ними. Тогда как всего несколько мгновений назад они были так близки, улыбаясь друг другу. Она встала. Ей это ничуть не понравилось, но она уже решила дать ему время, и так и будет. Она наклонилась, чтобы убрать несколько прядей с его лица, и их взгляды снова встретились. К своему удивлению, она увидела в его глазах боль. Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, но передумала. Вместо этого она нежно поцеловала его в губы. Он не ответил на поцелуй, но продолжал смотреть ей в глаза. Смущал ее, вызывая тревожное, беспокойное чувство, как будто он уже отверг ее. Он же не отвергнет ее, не так ли? Она поняла, что никогда не рассматривала этот вариант. Она оглянулась, когда подошла к двери, держа руку на ручке. — Подумай об этом, Джон. Подумай обо всем хорошем, что мы могли бы сделать вместе. Вместе мы были бы непобедимы. Он не ответил, просто продолжал смотреть на огонь, и она ушла. Хоуленд Рид стоял за дверью. Охранники, должно быть, задержали его, чтобы дать ей возможность поговорить с королем наедине. Рид поклонился ей с улыбкой, которую она вернула. — Желаю вам спокойной ночи, лорд Рид, — сказала она и ушла с колотящимся сердцем. «Все кончено», — сказала она ему. Но Дейенерис не чувствовала облегчения, которое приходит после победы. Она чувствовала себя неловко, задаваясь вопросом, сможет ли он на самом деле отклонить ее предложение.

***

      Джон едва заметил, что кто-то вошел в комнату, пока Рид не сел рядом с ним, туда, где несколько мгновений назад сидела Дейенерис, держа его за руку. Он все еще чувствовал ее губы на своих, огонь, который они разжигали в нем, все еще наполнял его вены. — Твой десница разыскал меня, — услышал он Рида, — чтобы попросить прекратить забивать тебе голову ужасными историями. Джон усмехнулся. — Давос меня защищает, — сказал он, наконец взглянув на Рида. — Несколько лет назад он потерял сына. Возможно, это помогает ему обращаться со мной так, будто я его замена. Но Давос — мой Десница, и у меня нет от него секретов. Рид кивнул без всякого обвинения в глазах. — Я знаю, то, что я сказал тебе, трудно принять, — сказал он, задаваясь вопросом, как продолжить. Но взглянув на Джона понял, что король мыслями был где-то в другом месте. — Чего она хотела? — спросил он, его голос был полон беспокойства. — Предложила жениться на ней, — сказал Джон, и в его голосе не было никаких эмоций, как будто он читал алфавит. — Независимость Севера за мою руку и коалицию между Севером и Югом, так она это назвала. Затем Джон посмотрел на Рида, глубоко задумавшись. — Хм. Я этого не ожидал, — сказал Рид, — но в этом есть смысл. — Что?! — Джон сел, не обращая внимания на острую боль, пронзившую его бедро. — Рано или поздно тебе придется жениться, Джон, — рассуждал Рид, — ты король. Короли женятся не по любви, они женятся для союза и для того, чтобы иметь наследников, которые последуют за ними после их ухода. Она лучшая из тех, на кого можно надеяться, чтобы создать союз, который будет длиться поколениями. — Не будет, — ворчливо сказал Джон. — Поколениями. Она не может иметь детей. — Так кто же придет после нее? После вас обоих? — Она говорит о том, что сломает колесо, — торжественно сказал Джон. — Полагаю, она имеет в виду нарушение обычаев наследования. Я должен сказать ей, Хоуленд, она должна знать. Она думает, что это смерть ее дома. — Ты не должен делать ничего подобного, — сказал Рид. — Для тебя так важно иметь детей? — Я никогда не думал, что смогу иметь детей. Я поклялся, что никогда не буду. Рид вздохнул. Джон почувствовал на себе его пристальный взгляд, но продолжил смотреть в огонь. — Что ты ответил? — спросил Рид. — Она ничего не просила, — прошептал Джон. — Сказала, что у меня есть время подумать об этом. — Ну, тогда, — Рид направился к двери, — только ты можешь принять это решение, так что я оставляю тебя подумать об этом.