НАСЛЕДНИК

***

      Зал не был заполнен даже наполовину, как это бывало на судах и общих собраниях. Там люди теснились на скамьях и стояли в очередях, сейчас в зале было всего несколько десятков человек. «Тем не менее, все основные противники здесь», подумал Джон. Лорд Гловер, несомненно, потворствует тому, что должно было произойти. Маленькая Лианна Мормонт обязательно выскажется. И нытье лорда Сервина столь же неизбежно. Джона позабавила мысль о том, как бы все это происходило на Юге, но он напомнил себе, что южные правители не проводят Советов лордов. По крайней мере, короли и королевы Семи Королевств не проводят, ибо Джон знал о том, что происходит в остальных шести королевствах. Возможно, южные предводители боролись со своими знаменосцами так же, как и он. Санса сидела справа от него, ее лицо было словно маска, лишенная каких-либо эмоций. Глаза изучали людей в зале. Дейенерис, сидевшая по другую сторону, выглядела жизнерадостной. «Слишком радостной. Излишне оптимистичной», подумал Джон. Возможно, она ожидала какого-то чуда. Возможно, у нее был план. Но это Джону дано было знать, как все обернется, и он очень сомневался, что планы королевы хоть как-то повлияют на исход. Сир Давос, Бран и Арья — справа, сир Джорах Мормонт и двое темнокожих эссосцев — девушка и командир Безупречных — слева. Джон чувствовал себя изолированным между двумя лагерями. — Я попросил вас собраться, чтобы обсудить некоторые вопросы, — начал Джон, встав между двумя сидящими женщинами. Зал медленно затих, когда все взгляды упали на него. — Первый из них давно назрел. Он кивнул Сансе и она встала. — Эдрик, — улыбнулась Санса, приглашая вожака Волков из Дружины Розы пройти в центр зала. — Я бы попросила тебя преклонить колени, но знаю, что это будет нелегко, — мягко сказала Санса. — Да и ты уже клялся на коленях, так что сегодня обойдемся без этого. Мы с королем давно согласны, что ты доказал свою верность и честь, как и твои люди. На лице Эдрика появилась широкая ухмылка, а лорды зашумели в знак согласия. — Мы решили, что отныне ты именуешься Эдриком Сноу, лордом Дредфорта. Хотя я, как никто, рада знать, что он будет переименован в Сноуфорт. Джон на мгновение задержал взгляд на Джейме Ланнистере, заметив, как тот улыбнулся. «Даже Ланнистер с нами согласен. Ну хоть в этом». — Лорд Эдрик Сноу, — голос Сансы стал голосом Леди Винтерфелла, — я прошу вас служить Дому Старк в качестве нашего знаменосца, стоять рядом с нами и приходить на помощь, когда бы к ней ни воззвали, сейчас и всегда. — Сейчас и всегда, леди Санса, — заявил Эдрик, — сейчас и всегда. И, если позволите, мне еще предстоит поработать над этим, но клянусь, что сделаю. Я подарю вам величайший сад зимних роз, когда война будет выиграна, миледи. Зал разразился хохотом, и Джон от души посмеялся над растерянным и радостным лицом Сансы, глядя, как Эдрик, прихрамывая, возвращается в угол, где стоял раньше. Но кто-то из из лордов утянул его на место на передней скамье. «Это хорошо», подумал Джон, «они приняли его». Он был рад этому и почувствовал облегчение. — Есть еще один вопрос, который нужно обсудить, — сказал Джон, все еще размышляя над тем, как лучше это преподнести. Стоять между двумя «лагерями» было все сложнее. Он решил выйти на открытое пространство между длинными столами. — Я скажу, как есть, — продолжил он. Взгляд задержался на Лианне Мормонт, чье лицо было полно беспокойства и, если Джон был прав в своем восприятии, уверенности. Девочка оказала Джону больше поддержки, чем большинство из этих лордов и леди вместе взятых. При этой мысли он почувствовал себя виноватым. — Королева Дейенерис обратилась ко мне с предложением, — сказал он сухо. — Она предлагает Северу независимость от коалиции с шестью южными королевствами и хочет скрепить ее браком — со мной. В зале воцарилось молчание. Джон глубоко вздохнул, оглядывая потрясенные лица. Его взгляд упал на Джейме Ланнистера, теперь стоявшего у двери. — Я не приму такого решения в одиночку, — сказал он. — Это решение Севера, но поскольку мы находимся в состоянии войны, а многие из тех, кто имеет право голоса, сейчас не здесь, я прошу вас выступить без страха, высказаться и принять решение. Снова молчание. Если Джон чего и не ожидал, так это молчания. Неужели они проглотят это и согласятся? «Нет. Не бывать такому», подумал Джон, глядя на лорда Гловера, поднимающегося со скамьи. Вот теперь все пошло как должно. — Вы говорите, коалиция, — проговорил Гловер. — Как это будет работать? — Я сам задавал королеве тот же вопрос, лорд Гловер, — кивнул Джон. — Я спросил, что она будет делать, если на Юг нападут, или если одно из южных королевств восстанет. Джон повернулся к Дейенерис, чтобы успеть поймать улыбку, застывшую на ее губах. — Я не стану лгать, — сказал Джон, — королева сказала, что призовет нас к оружию в таком случае. Если Югу потребуется помощь, королева потребует ее от Севера. Однако, если в помощи будет нуждатся Север, королева заверила, что Юг окажет ее точно так же. — Кто будет править нами? — услышал Джон позади себя. — Король Севера, — сурово ответила Дейенерис. — А когда ты родишь наследника, кто будет править нами? — Джону на мгновение стало жаль ее. На подобном Совете никто не хотел бы говорить о таком. Однако короли и королевы не могли держать подобные секреты при себе. Джон ждал, когда Дейенерис заговорит, на случай, если она захочет изменить свой ответ. Но королева молчала, ее глаза были устремлены на него, и в них ясно читалось поражение. Джон глубоко вздохнул и заговорил. Он и впрямь предсказал почти каждое произнесенное здесь слово. — Я тоже задавал этот вопрос, лорд Хорнвуд, — повернулся он к названному человеку, — королева должна выбрать наследника из одного из Верховных Домов. — Тогда ей лучше выбрать Старка, — твердо заявил лорд Гловер, — одного от леди Сансы. — Милорд, — заговорила Санса, — позвольте напомнить вам, что я не замужем. — Да, — возразил Гловер, — но, конечно, леди Санса, вы понимаете, что у ваших ног полно северных женихов. Например, сын Мандерли или, возможно, один из моих собственных. Их много. — Это уже другой вопрос, — сказал Джон, взглянув на Сансу, — и он совершенно не связан с этим. Королева считает, что, поскольку Юг состоит из шести королевств, а Север — из одного, ее избранник должен быть родом с Юга. Возможно, он будет женат на северной девушке. Дейенерис никогда не говорила этого. Но Джон чувствовал необходимость быть справедливым, а чтобы быть справедливым сейчас, ему нужно было представлять ее справедливо, каким бы невозможным ни было ее предложение. Вся ситуация была невозможной. Они воевали, на них шли мертвые, а они тут обсуждали браки и наследников, словно жили в другой реальности. Однако последний ответ прозвучал так, как он и предполагал, независимо от его дополнений. Лорды закричали, некоторые встали. Джон оглянулся на Дейенерис, удивляясь, почему она никогда не просила его не выносить этот вопрос на обсуждение лордов. У нее не было шансов, она знала, она сама так сказала. — Север не знает иного короля, кроме Короля Севера, — встала Лианна Мормонт, и Джон позволил себе слегка улыбнуться. В маленькой девочке пылало столько свирепости, что ее с лихвой хватило бы на половину самого Севера. Она ни разу не дрогнула. Последовавшее за этим громкое заявление было столь же неизбежным, как и заявление леди Мормонт. Джон еще раз взглянул на Джейме Ланнистера — его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, он просто наблюдал за происходящим. Наконец Дейенерис медленно встала, и ее лицо потемнело. Вот и настал этот момент, подумал Джон. — Я предложила решение, — сурово сказала она, громко и отчетливо, чтобы все услышали. — Я предложила мир, и я предложила тебе стать королем и занять место рядом со мной. Север может бесчисленное количество раз объявлять себя независимым, но он — часть моего наследства. Я сражаюсь рядом с вами, я знаю вас. Мне бы не хотелось сражаться против. «Неверный ход», — покачал головой Джон. Угрожай Северу, и он еще больше сомкнет ряды против угрозы, разве она еще не усвоила это? И все же Джон знал, что она попытается убедить их, и знал, что единственным ее оружием сейчас является страх, ибо люди не желали этого, и это было ясно. Они отреагировали так, как Джон и ожидал. Он наблюдал за тем, как ее лицо становится все более сердитым, слышал крики, высказывания лордов, что становились все более резкими. Кто-то даже крикнул, чтобы она шла домой и забрала с собой своих зверей. — Да будет так, — прорычала Дейенерис. — Я предлагаю вам альтернативу, и делайте выбор с умом, ибо вы знаете, что не сможете победить меня. «Ну что же ты», подумал Джон. Хотя все произошло именно так, как он ожидал. — Преклоните колени, — сказала она, — Преклоните колени, Ваша Милость. — Джон встретил ее взгляд, и в зале воцарилась тишина. — Преклоните колени, и я буду соблюдать предложенный мною брачный союз. Джон снова огляделся. Все глаза были устремлены на него, никто не осмеливался произнести ни слова. Его взгляд остановился на Сансе, а Дейенерис продолжила, наблюдая за тем, как глаза Сансы наполняются негодованием. — Теперь я вижу, что Север не принимает добровольно щедрое предложение, — заявила Дейенерис, — поэтому, чтобы избежать драки, преклоните колени. Джону стало интересно, что думает об этой сцене Джейме Ланнистер. Он повернулся и увидел те же безэмоциональные глаза, смотрящие на него. Он стоял посреди зала, окруженный людьми, но в то же время совершенно один, именно такой, каким он себя предвидел. Каким себя чувствовал. Пришел последний момент, последний шанс остановить эту цепь слов, закончить ее, не покончив со всем, что он когда-либо знал. Джон тяжело сглотнул. — Я не могу этого сделать, — негромко произнес он, и зал разразился радостными криками. Повернувшись, он увидел, что лицо Сансы не выражает ничего, кроме негодования. Обиды и страха. За него. Она едва заметно покачала головой. «Теперь она поняла», подумал Джон. — Я не могу этого сделать, — повторил он, обращаясь к разъяренной Дейенерис, — я не могу отдать тебе Север. Не мне его отдавать, и не тебе его требовать. Зал наполнился его славословиями, и долгие минуты проходили под скандирование «король Севера». «В последний раз», хмыкнул он мысленно Джон. Они не могли знать, напомнил он себе, они не могли понять, что их ждет. Его взгляд остановился на потрясенном Хаулэнде Риде. — Мой отец правил Семью Королевствами, — рассуждала Дейенерис, — я его наследница. Джон Сноу, это мое право. Джон не смог удержаться от усмешки. — Нет, ты не имеешь права требовать. Вы сами это сказали, Ваша Милость. Вы сказали мне вчера, что если бы ваш брат Рейегар был жив, он был бы королем, а если нет — его сын. В ее взгляде промелькнуло смятение. — Но мой брат мертв, — заявила она, — и его наследники тоже. Джон глубоко вздохнул. — Не все. Теперь она выглядела совершенно сбитой с толку. Несколько мгновений назад в зале воцарилась тишина, воздух был настолько тяжелым, что его можно было резать, и Джон ощутил его тяжесть, глядя на Хоуленда Рида, глаза которого, полные боли, встретились с его глазами. Джон знал, что это не то, чего хотел Рид. Он взглянул на Брана, который просто смотрел вдаль. Ни один из них не заговорил, ни один из них не желал открывать эту правду. — Лорд Рид, — спросил Джон вслух, — не могли бы вы поделиться правдой, которую знаете? — Джон… — начал Рид, но Джон поднял руку. — Это то, чего я хочу, милорд. Время пришло, давно пришло. Позвольте нам больше не нести это бремя. Рид встал и оглядел зал, когда все взгляды устремились на него. — Я сражался с войсками Рейегара на Трезубце, — начал Рид, — я видел, как он пал. Я отправился с лордом Эддардом на поиски его сестры, когда война была выиграна. Мы нашли ее в башне, в Дорне, под стражей трех королевских гвардейцев, среди которых был сир Артур Дэйн. Мы сражались, потеряли друзей, но победили их. Леди Лианну Нед нашел на кровавом родильном ложе. Она родила сына, Ваша Милость, — вздохнул Рид, глядя на Дейенерис. Та, глядя на него широко раскрытыми глазами, откинулась в кресле. — Мы считали мальчика бастардом. Его мать умерла, а отец, очевидно, ваш брат, Ваша Милость. Он был родственником лорда Эддарда, поэтому он взял мальчика. Привез его в Винтерфелл. Он, как и все мы, дал клятву, что то, о чем я говорю, никогда не будет сказано, ибо снова наступил мир. Мальчик ничего не выиграет от того, что узнает — так тогда сказал лорд Эддард. Джон не осмеливался оглянуться, чувствуя, что все они наблюдают за ним. Он лишь взглянул на Лианну Мормонт, ее глаза были полны ненависти. «Вероятно, как и у всех остальных», подумал он. — Я взял из башни еще кое-что… дневник, — продолжил Рид, выпрямившись и став более решительным. — К своему стыду, я прочел его лишь спустя долгое время. Это дневник Рейегара Таргариена, один из многих. Я привез его в Винтерфелл, когда прибыл. Отдал его королю Севера. Я посоветовался с мейстером Эйемоном в Черном замке, ведь он был Таргариеном. Я умолял лорда Эддарда сказать правду, но король Роберт все еще охотился за Вашей Милостью, жаждал смерти всех драконов, и Нед отказался. Он сказал, что мальчик будет расти как его бастард, и признал его таковым. Это был наш король, которого мы взяли из той башни младенцем. Тишина. Полная тишина. Джон жаждал услышать их, не смея взглянуть ни на кого из них. Ему хотелось, чтобы они прокляли его, чтобы они поддались той ненависти, которую, должно быть, испытывали. Но была лишь тишина. — Этот мальчик, — объявил Рид, — вырос, считая себя бастардом, и принял черное. Его избрали лордом-командующим Ночного Дозора. Он прекратил войну с Вольным народом, отвоевал Север у предателей и дал каждому северянину возможность вновь гордо стоять на ногах. Человек, которым стал этот мальчик, был назван Королем Севера! Не из-за его родового права, а потому, что он… — Голос Рида прервался, — потому что он сражался за нас. Он и сейчас сражается за нас, он готов умереть за любого из нас. Потому что он ведет нас, он готов отдать все, что у него есть, за любого из нас. Не потому, что у него есть право. Сколько раз он говорил мне, что у него нет права на Север! Но оно у него есть, Ваша Милость, ибо ваши притязания так же ложны, как и королевы Ланнистеров. Джон — наследник Семи Королевств. Джон наконец выдохнул застрявший в легких воздух. «Рид сделал все, что мог, чтобы умиротворить Север», подумал Джон, глядя, как тот садится на скамью, заметно сломленный. — Бастард не может быть наследником, — сказала Дейенерис. Она почти пищала, настолько тонким был голос от неверия. — Он не бастард, — сказал вдруг Бран. — Рейегар Таргариен женился на моей тете Лианне в Дорне. — Это правда, — Сэм шагнул вперед в своей обычной успокаивающей манере, — я прочел об этом в дневнике Великого мейстера. Он аннулировал брак с Элией и женился на Лианне на тайной церемонии. — В дневнике Рейегара, что привез лорд Рид, все подробно описано, — сказала Санса. — Я читала его. Он не похищал нашу тетю, они вместе сбежали, любили друг друга. Восстание Роберта Баратеона было построено на лжи. Все его правление было построено на лжи. — Санса повернулась к Дейенерис. — Это вы должны преклонить колено, Ваша Милость. — Нет, — смиренно произнес Джон, глядя Дейенерис в его глаза. Она возмущалась, ненавидела, презирала его за один этот взгляд. Он не заметил ошеломленного взгляда Сансы. — Вы можете получить его, — сказал Джон, — Железный трон. Ваши южные королевства. Но не Север. Он слышал, как некоторые сказали «да», но она снова встала, заставив зал замолчать. — Я могу взять Север огнем и кровью. — Ее слова действительно словно горели драконьим огнем, когда она говорила. Джон был уверен, что все ощутили ту же дрожь, что и он. — Ты не сделаешь ничего подобного, — сказал он, стараясь утихомирить ее. — И кто же меня остановит, — шипела Дейенерис, — кто из вас может меня остановить?! — Я могу, — Джон стоял прямо перед ней. — У меня есть к тебе предложение, Дени. Я предлагаю тебе принять его, если ты еще прислушиваешься к моим советам, ибо я уже предупреждал тебя однажды — если мы умрем, то умрем стоя. Любой мужчина Севера скорее отправится на юг в виде голубоглазого трупа, чем еще раз преклонит колени перед чужаком, а когда мы это сделаем, армию мертвых будет уже не остановить. Ты потеряешь то, за что боролась всю свою жизнь. Громкое «да» наполнило зал, пока он говорил. Она на мгновение задумалась, пылая от гнева, но затем слегка кивнула ему, чтобы он продолжал. — Я обещаю тебе, что не буду претендовать на Железный трон, если ты предоставишь Северу независимость без какого-либо вмешательства с твоей стороны. Я клянусь, что если вы будете сражаться рядом с нами, чтобы победить мертвецов, а затем уйдете с Севера и никогда не вернетесь, я не буду поднимать свои претензии. Он твой. Прошли долгие мгновения. Джон не осмеливался ни на кого смотреть, его взгляд был прикован к Дейенерис. — Ты хочешь использовать мои армии, — сурово ответила Дейенерис, — моих драконов. Но ты ничего не даешь взамен, и я легко могу обратить их против тебя, положив конец твоим притязаниям. — Да, ты можешь, — пожал плечами Джон, — этого никто не отрицает. Ты можешь сжечь меня заживо и испепелить весь Север. Уверяю тебя, я сгорю. — Он задрал рукав, чтобы показать старый ожог на руке. — Но ты не сделаешь этого, Дени. — Не называй меня… — начала она, но он прервал ее. — Ты не сделаешь этого, потому что принадлежишь к Великому Дому и чувствуешь бремя ответственности за его будущее. На это она подняла бровь. Джон знал, что это удар ниже пояса, и надеялся, что ему не придется его наносить. Но сейчас он сжигает все вокруг себя, и почему бы не использовать их единственный шанс. — Ты не можешь иметь детей, ты сама мне сказала, — проговорил Джон, — ты не можешь продолжить род. Ты не знаешь, как обеспечить престолонаследие после себя. Я — будущее твоего Дома. И ты не станешь выступать против меня, потому что моя смерть — это конец Таргариенов. Он смотрел, как на ее лице отражается боль. Она сдалась. Ему стало стыдно за себя, как никогда в жизни. Он прекрасно понимал, что она не заслуживает такого обращения. Но она сама навлекла на себя это. Если бы она только удосужилась понять решения и желания Севера, он бы никогда с ней не поделился. Как бы он ни боролся с этим, как бы на него ни давил Рид, а позже, возможно, даже Санса, он бы достаточно уважал ее, чтобы не открываться. « Она сама навлекла это на себя», уверял себя Джон. «Но мы ничем не отличаемся от южан», с горечью думал он. Она вышла из-за стола. Такая маленькая. Остановившись прямо перед ним, дала ему пощечину. Джон не ожидал такого. Но какая разница? Скорее всего, все в зале хотели сделать то же самое. Он просто подал ей руку. Больше не было слов. Она замерла на мгновение, ее яростные глаза пронзительно смотрели на него, пока она кусала губы. Затем она взяла его за руку, и зал вдруг разразился криками и хлопками. Ей было все равно, она сразу же повернулась и вышла, а сир Джорах и остальные последовали за ней. Джон закрыл глаза, на короткий миг успокоившись. Но он хорошо знал, что это далеко не конец. Первая часть драмы закончилась, как он и ожидал. Вторая часть вот-вот должна была начаться. Он глубоко вздохнул и начал. — Вы все назвали меня своим королем, — сказал он, и в зале снова воцарилась тишина, — это была величайшая честь в моей жизни. Но я не Старк. У меня нет на это права. И я всегда это помнил. Я могу лишь просить у вас снисходительной благодарности за то, что сбил вас с пути, но это было сделано ради вас. Север должен был объединиться против врага, и другого пути не было. Но теперь, когда вы знаете правду, я больше не могу быть вашим королем. Не думаю, что и вы этого желаете. Он ожидал насмешек, но их не последовало. Оглянувшись, он увидел лишь ошеломленные лица, растерянность в глазах и сожаление. Возможно, они действительно любили его. Возможно, они чувствовали какую-то потерю. Но другого пути не было, не для него. Он не мог притворяться. Не тогда, когда ему предстояло носить фамилию Таргариен. — Кто будет править нами? — заговорил лорд Сервин, и Джон повернулся к высокому столу — растерянность, которую он видел на лицах многих в зале, отразилась в глазах тех, кого он считал семьей. — Север не знает иного короля, кроме того, чье имя Старк, — сказал он, — это будет король или королева Севера. — Его взгляд остановился на Бране. — Да, — проговорил лорд Гловер, — ни один Таргариен не будет править Севером, пока жив сын Неда Старка! — Все начали присоединяться, но Бран поднял руку. — Я не могу быть вашим королем, — сказал Бран своим знакомым безжизненным голосом. — Я не могу быть ничьим королем. Я — трехглазый ворон, я не могу быть никем другим. Взгляд Джона упал на Сансу как раз в тот момент, когда Бран повернулся к ней. — Вот наша королева, — сказал Джон, доставая меч, который он положил перед собой, надеясь, что никто не видит, как он использует его для балансировки своего веса, стоя на коленях. — Королева Севера. Это было так знакомо. Крики были почти такими же, мечи в воздухе, мужчины, женщины и Лианна Мормонт скандировали «Королева Севера! Королева Севера!». Он поднял взгляд на Сансу — ее лицо вновь стало маской. «Как у настоящей королевы», подумал Джон, наблюдая за тем, как она медленно поднимается с кресла. Арья скандировала вместе с толпой, и Джон улыбнулся. По крайней мере, все вышло достаточно хорошо. Санса, во всяком случае, умела править гораздо лучше. Он медленно встал и повернулся, чтобы уйти из зала. Его глаза встретились с глазами ошеломленного Джейме Ланнистера, когда он услышал. — Джон из дома Таргариенов, — позвала его Санса, и в зале воцарилась тишина. Обернулся ли он, услышав это имя, или из-за того, как непривычно оно прозвучало, или потому, что у него вообще было имя? Он больше не был Сноу. — Я тебя не отпускала. — Джон усмехнулся. Уже королева. Она подождала, пока в зале восстановится тишина. — В армии мертвых, по меньшей мере, пятьдесят тысяч человек, идущих на Винтерфелл, — начала она. Пятьдесят тысяч, потому что живые сократили их число вдвое с тех пор, как обороняли Стену, во главе с тобой. У нас есть шанс, потому что ты объединил Север, привел союзников, в которых мы нуждались, и возглавил эту битву. Никто не спорил. В глазах многих было признание. — Ты не сын моего отца, это правда, — продолжала Санса. — Но ты сын моей тети, и ты такой же Старк, каким был всегда. В твоих жилах все еще течет кровь Первых людей. — Я прошу тебя, Джон, возглавить нас в этой битве, — в глазах Сансы читалась мольба, которую, был уверен Джон, мог видеть только он. В зале раздался ропот. Им это, конечно, не понравилось. Они никогда бы не последовали за Таргариеном добровольно, в этом всегда можно было быть уверенным… но сейчас были не обычные времена, совсем не обычные. Джон кивнул, не раздумывая. Он знал, что это его судьба, это было единственное, в чем он был уверен. Санса повернулась к ропщущему залу. — И я прошу всех вас выполнить свои обещания и клятвы верности и последовать моему приказу. Следуйте за этим человеком на войне, выполняйте все его приказы, которые он отдал до сих пор, и все приказы, которые ему еще предстоит отдать. — Кто-то продолжал ворчать. «Нет, Санса», с сарказмом подумал Джон, «это Север. Им это не понравится, ни в коем случае». — Милорды, — повысила голос Санса. «Она может быть такой же грозной, как королева драконов», развеселился Джон, наблюдая за тем, как она пытается управлять группой куриц, став их королевой. — Разве не вы только что провозгласили меня своей королевой? — спросила она, нет, потребовала ответа. — Разве это было сделано только для того, чтобы отступить от моего приказа? Разве вы не слышали, как этот человек отказался от своего права первородства ради ВАШЕЙ страны, ради ВАШЕЙ воли? В зале воцарилась тишина. «Нет, этого недостаточно», подумал Джон. «Им всегда мало». — Он купил вашу свободу для вас! — Санса повысила голос. В нем не было отчаяния, но Джон знал: ситуация безвыходная. Именно поэтому они лгали, именно этого они так стремились избежать. Лорд Рид снова встал. — Милорды и леди, — начал он, — меня не было здесь, когда вы называли его королем, но вы сделали это из-за того, что он сделал для Севера, а не из-за его имени. Какое значение имеют имена, если все мы умрем? Либо мы будем сражаться вместе, с лидером, способным на это, либо станем ходячими трупами. Нет лучшего выбора, чтобы повести нас. Это его судьба — победить их. Только он может. — Это правда, — проговорил Бран, и все как один повернулись к нему. Джон — обещанный принц, сын Льда и Огня, герой пророчеств. Только он может довести борьбу с мертвецами до победы. Наконец в зале раздались голоса «за». Джон вздохнул с облегчением, когда Санса кивнула ему. Он повернулся и ушел в богорощу. Не для того, чтобы молиться, ему было не до этого. Это единственное место, где он мог побыть один. Он хотел побыть один, хотел, чтобы никто не допрашивал его, не ругал, не обзывал. Он просто хотел снова погрузиться в свои страдания, размышляя о том, кем именно он стал. Теперь, когда он отказался от всего — и от прошлого, и от будущего, — что от него осталось? Он часами сидел в богороще, пытаясь понять, осталось ли хоть что-нибудь.

***

      В замке бурлила жизнь, как будто ничего не произошло. Слуги суетились, звуки лязгающей стали из кузницы наполняли двор. Джон остановился на валу, чтобы посмотреть, не начали ли уходить Безупречные. К его облегчению, бесчисленные черные шатры стояли так же, как и утром, группы эссоских солдат тренировались на снегу. Далеко в лесу он все еще мог видеть трех дремлющих драконов. Как будто ничего не случилось. Он пробирался по коридорам тем же путем, что и прошлой ночью, снова гадая, что она скажет. Он постучал в дверь, как только остановился перед ней, прежде чем успел бы повернуться и уйти. К его удивлению, двое стражников отступили в сторону, как и в прошлый раз, когда он стоял здесь. Дверь ему открыла Миссандея. Дейенерис стояла у окна, не глядя на него. Она взглянула на сира Джораха, стоявшего рядом с ней, и, вероятно, прочитала по его лицу, кто пришел. Лицо старого рыцаря было как открытая книга, полная страдания при виде него. — Оставьте нас, — сказала Дейенерис, и рыцарь поспешно вышел за дверь, за ним последовала девушка. Наконец дверь закрылась. Джон почувствовал себя запертым в клетке. — Ты знал давно, — сказала она с горечью в голосе, — Ты знал и не сказал мне. — Я пытался сказать тебе об этом у водопада», — вздохнул Джон, прекрасно понимая, что его попытка была не совсем решительной. — Ты позволил мне обсуждать с тобой варианты, позволил мне сидеть там, пока ты унижал меня перед северянами. — Ты сама навлекла это на себя, — раздраженно сказал Джон. — Если бы ты только приняла их отказ, мне не пришлось бы ничего говорить. Она повернулась. Ее глаза были печальными и усталыми, под ними залегли темные круги. Джон никогда не видел ее такой — побежденной. Нет, неправда. Он победил ее раньше, на Драконьем Камне. Он уже подчинял ее своей воле. — И ты позволил мне поверить, что я последняя. Джон грустно улыбнулся. — Может так и есть. Я не чувствую себя Таргариеном, Дени. — Не смей называть меня так, — прошипела она. — Ты лгал мне. Я сказала тебе, никогда больше не лги мне. — И что бы я сказал?! — Джон вышел из себя, по-настоящему вышел из себя. — Что дает тебе право требовать мои секреты? Они были моими, а не твоими, но я отдал их тебе, потому что ты не оставила мне выбора в этом зале. Ты со своим нравом и угрозами. Так вот какая ты королева? Она пожала плечами. — Это не сработает, — сказала она с некоторым триумфом, — е в этот раз. Джон замолчал, наблюдая за тем, как она приближается, ее глаза пронзали его. — Ты думал, что я просто уйду на Юг, сдержу слово, и все будет так, как ты хотел, — прошипела она. — Ничего не бывает просто, — смиренно ответил Джон. — Нет, не бывает. Они замерли на мгновение, и Джон подумал, стоит ли ему сказать еще что-нибудь, но слова не шли. Казалось, между ними сама Стена. — Ничего не будет так, как ты хотел, — заявила она, ее голос был полон негодования. — Ты обещал мне наследника за свою жалкую жизнь, за эту замерзшую пустошь, которую ты так любишь. Я получу обещанное, Джон Сноу. — Тогда я женюсь на какой-нибудь подходящей девушке, — мягко сказал Джон. — Да, женишься, — прошипела Дейенерис, — ты женишься на той, кого я выберу, и лучше бы тебе по моему приказу всучить ей несколько младенцев, ибо, клянусь тебе, я без промедления сожгу эту землю дотла и всех, кто так жаждет выступить против меня, если ты не… — ее голос прервался, и Джон подумал, что это, возможно, от вида его лица, ибо он был потрясен, действительно потрясен. — Да, Джон Сноу, — сказала она с триумфом, — если ты думал, что я уйду, оставив тебя здесь, чтобы ты делал, что хочешь, с тем, что мне причитается, то ты сильно ошибался. — Это не входило в наш договор, — заявил Джон, прекрасно понимая, что это бесполезно. — Ты пойдешь со мной на юг. Ты будешь сражаться за то, что принадлежит мне, и женишься на той, кого я выберу. И ты никогда не увидишь эту проклятую землю, которую ты называешь домом, клянусь. Таков наш договор. Джон почувствовал, что его ярость закипает все жарче. — Мы были бы только ты и я, Джон Сноу, — сказала она, отступив от него на шаг, — мы были бы непобедимы, мы были бы идеальны. Все, что тебе нужно было сделать — сказать «да», рассказать мне правду, и я бы отдала тебе эту пустошь, которую ты так легко купил для тех, кто никогда не поблагодарит тебя за это. Последние Таргариены, ты и я, ты мог бы быть рядом со мной. Но ты предпочел ЭТО. — У нас никогда бы не было наследника, — заметил Джон. — Теперь это не имеет значения, — холодно сказала она, — ты подаришь мне наследника. Ты подчинишься моему приказу, ради своего драгоценного Севера, ты будешь подчиняться мне до конца своей жалкой жизни. Она отвернулась от него. Их разговор был окончен, и она ясно дала это понять. Джон бросился к двери, его мысли метались. Она прикажет ему жениться на той, на ком прикажет, и жить на юге под ее неусыпным наблюдением, чтобы она могла брать от него все, что ей нужно, на своих условиях. — И Джон, — позвала она его, но он не повернулся, его рука уже лежала на ручке. — Твоя жизнь стоит того, чтобы ее сохранить, ты был прав. Но если ты когда-нибудь ослушаешься меня, если ты снова солжешь мне, помни, что жизни тех, кого ты любишь, не так ценны для меня. Жизни северян, женщин и детей. Мне нужен только ты. Они мне не нужны.