***
«Это песнь льда и пламени, песнь о Таргариене, рожденном в Дорне и выросшем в Винтерфелле, названном королем Севера, последнем из рода драконов. Армия мертвецов марширует по Вестеросу, и когда Винтерфелл падет, мертвецы пойдут на Юг. Только объединившись, мы сможем победить их. Присоединяйтесь к армии живых, возглавляемой единственным истинным наследником Железного трона, принцем, который был обещан, королем Севера. Присоединяйтесь к Эйгону Таргариену, чтобы спасти Вестерос от мертвецов, и от тех, кто хочет захватить власть и использовать народ. Пришло время сражаться, доставайте свои мечи и стрелы!» Серсея перечитывала свиток, снова и снова. Только сегодня утром ворон принес его из Штормового Предела. — Откуда он взялся? — шипела она. — Не известно. Гарнизон, к сожалению, не счел это важным, — добавил Квиберн, — но они переслали свиток Вашей Милости. Она глубоко вздохнула и еще раз перечитала свиток. Бастард Неда Старка утверждает, что он сын Рейегара, и претендует на Железный трон. На ее трон. Как будто она нуждалась в еще одном Таргариене! Это просто ложь, это не может быть правдой. Она своими глазами видела труп маленького Эйгона Таргариена, разбитую голову младенца. Он был мертв. — Ты говоришь, их больше? — спросила Серсея, протягивая свиток. — Да, Ваша Милость. Несколько мелких Домов получили такое же послание. Должно быть, это попытка вызвать настроить их против Вашей Милости. — Нет, — покачала головой Серсея, — это не против меня. Все знают, что Эйгон Таргариен мертв. А этот тупой король-бастард на Севере заботится только о своей армии мертвецов. Это призыв, чтобы поднять армии. Серсея улыбнулась. Да, она должна быть права. — Они проигрывают, Квиберн. — Добавила она. — Должно быть, они в отчаянии, если полагаются на такую ложь, чтобы получить больше солдат. — Что вы будете делать, Ваша Милость? — Дам им больше солдат, — ухмыльнулась Серсея, —хотя и не так, как они ожидают. Она повернулась, чтобы уйти из покоев десницы — не могла долго выносить вонь химикатов. От двери она оглянулась. — Пошлите за Стриклендом. Пришло время использовать тех слонов, за которых я заплатила, отправьте его на Север завтра с первыми лучами солнца. — Против мертвых? — Квиберн выглядел искренне удивленным. — Нет, глупец, — рассмеялась Серсея. — Но если армия живых отступает на юг, ты же не хочешь, чтобы они переправились через Трезубец? Они проигрывают на Севере. Пора показать им, каково это, когда отступать некуда, кроме моря.***
Время тянулось, мучая людей тревогой и страхом. Джон видел это в глазах — не только из-за потерь, но и потому, что всем пришлось наблюдать, как дракона убивают на их глазах. Это был хороший трюк для запугивания. Его люди боялись каждый миг бодрствования, и им снились сны. Если прошлая ночь, их первая ночь здесь, была хоть каким-то отдыхом, то все после нее уже не были тихими. Люди вскакивали, обливаясь потом, просыпались от собственных криков в темноте. Джон задавался вопросом, как долго они смогут продержаться, прежде чем армия развалится на части. Он ожидал, что все будет именно так, и все же теперь, когда они оказались здесь, суровая реальность ударила сильнее, чем кто-либо мог представить. До сих пор все было иначе. Когда Стена пала, они отступили, как и планировали, и хотя поражение сильно ударило по людям, но можно было говорить, что все идет по плану. Это всегда представлялось ему войной на истощение. Они использовали любую возможность сократить численность противника, и в лагере не было ни одного человека, который не знал бы о случившемся в Белой Гавани — они с Дейенерис убедились в этом. Тридцать тысяч мертвецов сожгли два дракона, король и королева, мертвый дракон теперь мертв навсегда. Однако десятки тысяч мертвецов еще предстоит победить, и то, что они видели в Винтерфелле, так просто не сотрешь. Король Ночи снова исчез. Скорее всего, вернулся со своей оставшейся армией, и никто не мог сказать, куда. О посылке разведывательных отрядов не могло быть и речи, а посылать драконов на разведку и вовсе было немыслимо. Чтобы победить мертвого дракона, требовалось два живых, а потеря еще одного означала бы проигрыш в войне. Учитывая, что Рид был не в том состоянии, чтобы варговать, живые теперь были поистине слепы. Военный совет был созван уже во второй раз за сегодня, и именно туда направлялся Джон. У него был план. Некое подобие плана, но это был их шанс, лучшее, что у них есть, пока люди не потеряли всякую надежду. О дезертирах сегодня сообщали чуть ли не каждый час. Глупцы, на что они надеялись? Если оставаться с армией было небезопасно, то как можно было в одиночку или небольшими группами через болота Перешейка пытаться добраться до Трезубца, когда по пятам идет армия в двадцать тысяч человек? Джон не мог понять этих людей. Он вошел в зал, и его встретило мрачное лицо лорда Сервина. Из всех погибших людей Джон не мог назвать ни одного, кого не ценил бы больше, чем этого нытика — так Пес стал называть лорда, в замке которого они все сейчас находились. По крайней мере, он хранил молчание с тех пор, как армия подошла к его замку, наверняка гадая, что станет с крепостью, когда до нее доберутся и мертвые. Сервины были гордецами, хотя Джон никогда не понимал, почему. Они так кичились этим замком, как будто однажды это место даст им статус выше. Джону это казалось смешным. Как будто по-южному стройные башни их замка были воздвигнуты для того, чтобы безмолвно провозгласить их отказ от собственных корней. Возможно, это так и было, поскольку, сколько бы он не твердил о северной честь, лорд Сервин был именно таким, каким Джон представлял себе южных лордов. Потихоньку все собрались: Дейенерис и Джорах Мормонт, Серый Червь и Миссандея, словно последней было что добавить к любому военному совету, Арья и Санса, Джейме Ланнистер и Сэм, Эдд и Хоуленд Рид, который постепенно восстанавливался после потери левой руки. Последними вошли лорд Гловер и Эдрик. Это позабавило Джона, он задался вопросом, кто именно из них стал инициатором этой зародившейся дружбы. Он был почти уверен, что причина ее возникновения — он сам. Точнее, его происхождение. Его бесило, насколько сильно доверие и дружба Эдрика зависели от правильного имени или его отсутствия. Когда он был бастардом, он все же был их достоин, ведь был северянином, а кто из них без греха? Но теперь, теперь оказалось, что он — Таргариен. А значит, не стоит и упоминания, не то, что уважения. — Зачем мы встречаемся, если нам нечего обсуждать? — спросил Эдрик, глядя прямо в глаза Джону. Отстраненно тот признался себе, что больше не может читать его лицо, командир Дружины казался ему совершенно чужим. — Может, тогда просто посидим и подождем мертвецов? — прошипела Арья. — Я предлагаю отходить на Перешеек. — Сказал Джон спокойно. Все удивленно уставились на него. — Отдать этот замок? — Джейме Ланнистер после недолгого молчания, первым собрался с мыслями. — Мы не можем защищать замки, — сказал Джон. — Мы не можем впихнуть сюда даже половину наших сил, и я не вижу в этом смысла. При обороне драконы не могут эффективно сражаться, дотракийцы не могут, рыцари Долины не могут. А выигрыш невелик. Потому я хочу уйти туда, где можно создать ловушку. — Отдать замок мертвецам? — проговорил Сервин, и его дрожащий голос выдал его надежду на то, что он не получит приказа защищать свой дом. — Чтобы оттянуть время, и отойти от мертвых, — пояснил Джон. — С нами лорд Рид, болота Перешейка можно использовать в наших интересах, и нет никого, кто знал бы их лучше. Как и в случае с утесами вокруг Последнего Очага, мы добьемся большего успеха, используя местность в своих интересах. Замок Сервин падет, я в этом не сомневаюсь. Но если мы подготовимся, то сможем задержать мертвых, когда они будут пытаться пересечь Перешеек. — Кто мы такие, чтобы оставлять людей на смерть? — прошипел лорд Гловер. — Это замок Сервина, этот шикарный замок, и я говорю, что он должен его защищать. Сам лорд Сервин открыл рот, но слов не последовало. Его глаза, казалось, умоляли Джона возразить. «Трус». — Всадники отправляются первыми: дотракийцы, рыцари Долины, конница Волков. Я бы предложил и Вольных людей, они умеют использовать любую местность. Все оставшиеся люди Рида должны присоединиться к ним. — Осталось около 6000 северян и столько же Безупречных, — отметил Эдрик, —около 4000 Волков и почти столько же Ланнистеров. — Безупречные уйдут, львы тоже, — заявил Джон, — я не буду отдавать предпочтение одним перед другими. И в кои-то веки я согласен с лордом Гловером, это северный замок — северяне должны его защищать. — Его взгляд остановился на Сансе. — Если их королева согласится. — Каков твой план? — Санса подняла бровь, и губы Джона изогнулись в легкой улыбке. Королева всего неделю, но он давно понял, что она не из тех, кого можно вести вслепую. — Выкопайте траншею на милю к востоку и западу, выровняйте ее по линии поля и возведите за ней ограду с валом, если хватит времени, или просто встаньте за траншеей на безопасном расстоянии. Расставьте лучников по валам и стене, защищаемой бойцами. Подготовьте лошадей для каждого, думаю, у нас их достаточно, вместе с теми, что есть в Сервине. — Преградить им путь на юг, ты имеешь в виду? — спросил Эдрик, приподняв бровь и слегка ухмыляясь. «Да, Эдрик, я все еще могу придумывать безумные планы, даже с другим именем», с горечью подумал Джон. И ответил. — Именно. Когда они прорвутся в большом количестве, люди отступят верхом. Это приведет мертвецов к Перешейку, и мы будем ждать их там. — Мне это нравится, — усмехнулся Эдрик, словно забывшись. — Так мы сражались лучше всего, это я тебе точно говорю. — Мне тоже нравится, — добавил Джейме Ланнистер, вопросительно глядя на Сансу. Наконец, и она кивнула. — Значит, решено, — сказал Джон. — Предлагаю уйти в течение часа и двигаться ночью. — Уйдут ли драконы? — спросил Сервин, и все посмотрели на Дейенерис. Но вместо нее заговорил Джон. — Да, — твердо заявил он, — они здесь не нужны, если только вы не собираетесь до последнего живого защищать свои причудливые башни, милорд. Пусть Король Ночи верит, что мы боимся использовать наше величайшее оружие. — А разве нет? — Санса подняла бровь. — Боимся. Джон только вздохнул. Не было смысла продолжать этот разговор, они уже много раз обсуждали это наедине — смерть дракона, смерть Брана. Говорить было не о чем. Санса хочет использовать драконов, не заботясь о них, Джон — нет. Это были не его драконы. Санса вела войну будущего в своей голове и настаивала, что нужно уменьшить шансы Дейенерис, позволив мертвым разобраться с ее драконами. Джон не мог согласиться на такую интригу — ни после потери королевы, ни после того, как увидел мысли Рейгаля, ни уж тем более, после того, как сам стал всадником и вместе с драконом сражался за Брана, за живых. За нее. Джон повернулся и вышел.***
— Я все думаю о последних двадцати годах: войне, убийствах, страданиях… и все из-за того, что Роберт Баратеон любил женщину, которая не любила его в ответ. — Тирион потянулся за кубком и отпил от души. По крайней мере, на Драконьем Камне вино было лучше. — И теперь все знают это, — Варис сел рядом с ним. — Не все, — заметил Тирион, — все на Севере. Те, кому не тесно на этом острове, знают. У нашей королевы никогда не было Севера, это мало что меняет. — Простите меня, — поднял бровь Варис, — но это имеет значение. Он имеет больше прав на трон. — Ему не нужен трон, наша королева ясно дала понять это, — Тирион поднял свиток в руке, чтобы подчеркнуть свои слова. Он носил его с собой в эти две недели и частенько перечитывал. — Вы уверены, что наша королева хорошо разбирается в людях? — Она любит Джона Сноу, что с того, — пожал плечами Тирион. — Любовь — это смерть долга, — сказал Варис, скорее самому себе. — Это было не предложение о любовном союзе, — возразил Тирион, — а здравый смысл. Подумай, она получила бы Север без кровопролития. Да, она любит Джона Сноу, он приятен на вид, и он не жаждет власти. Это бы чудесно сработало. — Он же Таргариен, — ухмыльнулся Варис. — Не имеет значения, чего он хочет. Людей тянет к нему. Одичалые, северяне, наша королева… он — герой войны. — Они все равно могут пожениться, — Тирион прошелся по маленькой комнате, которую они делили, и придвинул стул к огню. Роскошь собственных покоев больше не была доступна — северные лорды, ушедшие со своей земли, теснились в замке. — Он нравится нашей королеве, а она ему — наверняка. Если мы их поженим, они смогут править вместе. — Вы знаете королеву лучше, думаете, она хочет разделить трон? Она не любит, когда ее власть ставят под сомнение. — Что-то общее со всеми монархами, которые когда-либо жили, не правда ли? — Хмыкнул Тирион. — Эта дискуссия ни к чему не приведет. Он скрывал свое беспокойство, как мог. Но в воздухе витало что-то такое, чего он не мог понять. — Я беспокоюсь о ее душевном состоянии. — Мы советники королевы, и беспокоиться о ее душевном состоянии — наша работа, — пожал плечами Тирион. — И нам еще предстоит взять Королевскую Гавань после того, как Джон, Дейенерис и мой брат победят мертвецов. Может быть, Серсея убьет нас всех. Это решит наши проблемы. — Скорее всего, мы возьмем Королевскую Гавань, — Варис встал и придвинул свой стул ближе к огню, чтобы оказаться лицом к лицу с Тирионом. — И когда все будет сделано, Джон Сноу выдвинет свои требования. Север поддержит его, Долина и Речные земли обязательно присоединятся к ним, Санса Старк позаботится об этом. — Север будет не в состоянии поддержать любые притязания. — Я бы не был так уверен, — Варис откинулся на спинку стула, подражая Тириону. — Мы спасаем их прямо сейчас. Говорят, Север помнит, но я не могу отделаться от ощущения, что это они забудут быстро. — Джон Сноу отказался от своих притязаний, напоминаю вам, — Тирион снова поднял руку со свитком, — он публично обменял свои притязания на независимость Севера. Северяне — мелочный, озлобленный народ. Они не поддержат будущего короля, если это означает потерю того, что, по их мнению, принадлежит им по праву. — Вы когда-то были женаты на Сансе Старк. Считаете, она отпустит Джона Сноу? — Он ее брат, — ухмыльнулся Тирион, — точнее, кузен. Он отказался от королевской власти и назвал ее королевой. Почему бы ей не отпустить его, он же угроза. — Да, он угроза для всех, — вздохнул Варис, — и все же простой народ тянется к нему. Что бы он ни делал, они его поддерживают. Если он решит поднять свои знамена… — Он этого не сделает. — Но если он решит, — возразил Варис, — а наша королева будет по-прежнему влюблена в него, что, по-твоему, произойдет? — О чем ты говоришь? — Тирион отметил про себя, что, похоже, они наконец-то дошли до сути. — Я говорю, что королева должна открыть глаза. Мы — ее советники. Наша задача — открыть ей глаза.***
— Вот, Ваша Милость, — Санса посмотрела в сторону, на одеяло, потом на Эдрика. Она взяла его, и командир взял ее лошадь за поводья, пока она оборачивала его вокруг себя. — Спасибо, — прошептала она, улыбнувшись. — Мы бы не хотели, чтобы наша королева замерзла во время ночных походов, — бесстрастно сказал Эдрик, — когда-нибудь эта война будет выиграна, и мы вернемся на Север. Мы нуждаемся в нашей королеве. Наступит весна, и жизнь пойдет своим чередом, люди будут отстраиваться, жениться, заводить детей и ждать лета, говоря друг другу, что «зима близко». Санса посмотрела на него долгим взглядом. — Красивая картинка, — сказала она, ее голос был лишен каких-либо эмоций. — Да, — улыбнулся наемник, — у Севера будет красивая и умная королева. Вы тоже выйдете замуж за красивого лорда, а может, и не очень красивого, но достойного, и у вас будут дети, которые будут править после. Жизнь будет продолжаться, Ваша Милость. Это лишь малая часть ее. — Вы предлагаете себя в качестве кандидата, милорд? — спросила Санса. — Меня? — Эдрик позволил себе небольшой смешок. — Я служу, Ваша Милость. Я уже пробовал жениться, и я не лучший из мужей. Я бы не стал хорошим выбором. — Почему же? — Мне слишком нравится сражаться, — усмехнулся Эдрик, — это все, что я когда-либо знал. Из меня получился бы ужасный король — если бы я вытащил себя из своих роскошных покоев, я бы только и делал, что сражался с другими королями. Я бы завоевал Вестерос или умер, пытаясь. И у вас бы ни стало ни короля, ни мужа. Поверьте, Ваша Милость, я гораздо лучше служу. Кроме того, вы вдвое моложе меня и слишком красивы для такого, как я. А что, я была на примете? Санса пожала плечами. — Я должна найти вам применение, не так ли? Но вы только что объяснили, что муж из вас хуже некуда, и теперь у меня нет решения, ибо вы действительно ужасный слуга, милорд. Эдрик был искренне удивлен ее словами. — Почему же, если позволите… — Я бы вам сказала, даже если бы вы не спросили. Если вы будете служить мне так, как служили Джону, то вы мне не нужны. — Ваша Милость, это жестокие слова, — сказал Эдрик, его веселое настроение исчезло. — Вы оскорблены, милорд? — с притворной беззаботностью спросила Санса. — Но ведь это правда. Вы клялись Джону на коленях, а он дал вам и вашим людям дом, сделал лордом и провозгласил свое доверие и дружбу. А потом вы отвернулись в тот момент, когда он больше всего нуждался в вашей поддержке. — Он солгал всем нам, он Таргариен, — зашипел Эдрик, — мои предки ушли с родной земли из-за Эйгона Таргариена. Я слышал, что это его настоящее имя. Кроме того, вы сделали меня лордом, не он. — Тогда позвольте сказать вам правду, лорд Эдрик, — сурово сказала Санса, натянув на себя одеяло. — Это Джон решил встретиться с вами в Белой Гавани, я была против. Но он знал, что мы нуждаемся в каждом бойце. И это благодаря ему богатые земли Дредфорта лишились своего хозяина. Именно он убедил, попросил меня предоставить его вам в тот самый день, когда открыл, кто он такой. И он никогда не лгал. Я была рядом, когда он узнал. И я просила его никому не рассказывать. Знаете почему, лорд Эдрик? Потому что видела, как в Черном замке восстают мертвецы, и знала, что наши люди будут вести себя так же по-детски, как и вы даже перед лицом этого ужаса. И если этого мало, я прошу вас вспомнить, что Джон отдал за Север. Он отдал свои права на Железный трон. Он отдал и свою свободу, ибо королева драконов отвезет его в Королевскую Гавань. Джон отдал свою жизнь за Север, а такие, как вы, ведете себя так, словно он совершил тяжкий непростительный грех, купив вам независимость. Эдрик долго не отвечал, и дальше они ехали в молчании. Наконец он вздохнул. — Вы говорите, она отвезет его в Королевскую Гавань, — негромко произнес он. — Да, — кивнула Санса. — Есть часть сделки, о которой вы не знаете. Он должен уйти с Севера, жениться, на ком она скажет, размножаться и оставаться рядом с ней до конца своих дней, чтобы он мог дать ей наследников, а она могла контролировать его. — Как за рабом, — заметил Эдрик. — Да, как за рабом. — Зло сказала Санса и глубоко вздохнула. — Джон с Севера. Как бы его ни звали, я достаточно раз слышала, как он заявлял, что Север — его часть. Я знаю Королевскую Гавань. Это сломит его. Это сломает любого. — Это не сломало вас. — Сломало, — прошептала Санса, — и не один десяток раз. Я не была целой, пока не приехала в Черный замок. Вот что Джон делает с людьми, милорд. Он возрождает их, дает им цель. — Возможно, вам стоит что-то предпринять, — прошептал Эдрик. — Я не могу, — вздохнула Санса. — Он запретил. В этом-то и проблема с Джоном. Он продолжает жертвовать собой.