Blue Belladonna

      Хэзер Дюк смотрела на то, как Вероника собирает подошедшие ей вещи и испытывала непередаваемое чувство ненависти и зависти. У МакНамары была уйма классных вещей, от которых она, Дюк, не отказалась бы, но нет, все это добро достанется девчонке, которая просто зачем-то понадобилась Чендлер. Очередная блажь главной Хэзер — и все сломя голову несутся выполнять ее хотелки. Последнее время о том, что Чендлер ей поперек горла, Хэзер думала все чаще. Ее начало раздражать в ней буквально все и настолько сильно, что Хэзер мечтала, что когда-нибудь она утрет нос этой суке и сможет сама решать, как и что лучше для их компании. Но пока такого шанса не представилось, Дюк растворялась в своих мечтах о том, что однажды прекрасным воскресным утром Чендлер просто не проснется.       Когда Сойер, забрав часть вещей, наконец-то ушла домой, а две другие Хэзер спустились на кухню, чтобы перекусить и обсудить прошедшую примерку, Дюк бросилась к куче оставленных вещей. Ее целью был тот бордовый пиджак, который ей слишком сильно понравился. Время правления Чендлер не вечно, когда-нибудь Дюк освободится от оков вечного зеленого цвета, который ей осточертел, и сможет облачиться в красное. Да и вообще в любой цвет, в какой пожелает.       Хэзер перерыла все по нескольку раз, но той вожделенной вещи так и не нашла. Сначала девушка от досады с силой пнула кресло, но потом в ее голову вдруг пришла одна мысль, заставившая Дюк ухмыльнуться. Она поняла. что тот пиджак забрала серая мышь Вероника. Хэзер отказывалась верить в то, что Сойер настолько глупа, что не понимает, какие последствия у этого всего могут быть. Теперь Дюк не жалела о пропаже, совсем наоборот, она надеялась, что однажды Вероника заявится в школу в этом пиджаке, и Чендлер ее на нем же и вздернет прямо в столовой. Воодушевленная этими мыслями, девушка решила, что не будет сдавать Сойер и просто подождет, когда Вероника сама выроет себе могилу.

*      *      *

      — Вероника! — послышался за окном голос Чендлер. Девушка звучала с каким-то истерическим надрывом, будто звала Сойер уже в течение часа, не меньше. Но на деле это было первое обращение к ней за утро.       Вероника аж подпрыгнула на стуле и чуть не пролила на себя утренний кофе. Мистер Сойер вытянул шею, чтобы посмотреть в окно, которое как раз выходило на дорожку перед домом, и увидел у обочины дороги припаркованный BMW m5 ярко-красного цвета, рядом с которым, нервно постукивая ногой, стояла в нетерпении Хэзер.       — Это та самая подруга, к которой ты ходила вчера вечером? — поинтересовался отец.       — Нет, — выбираясь из-за стола и на ходу дожевывая сэндвич, ответила девушка, — но она там тоже была.       — Новые друзья — это хорошо, — заметила миссис Сойер и, чмокнув проходящую мимо дочь в лоб, добавила, — зови девочек после школы играть в крокет. Хорошее поле есть не у каждого на заднем дворе.       — Может наконец-то хоть кто-то сможет утереть тебе нос, — мистер Сойер сложил утреннюю газету и широко улыбнулся Веронике. Заметив, как девушка показывает ему язык в ответ, он рассмеялся, довольный тем, что смог удачно подразнить Веронику.       Девушка никогда не воспринимала в штыки слова родителей. Она была из тех счастливцев, которым повезло чувствовать себя комфортно, общаясь со своей семьей. Они часто подшучивали друг над другом, но эти шутки никогда никого не обижали, потому что каждый член семьи точно знал: никто никого не собирается унижать. Просто это их общий язык, на котором они общаются. Вероника попрощалась с родителями и поспешила выйти из дома.       Стоящая на улице Чендлер собиралась снова позвать Веронику, но, увидев ее, бегущей к машине со всех ног, громко цокнула языком и покачала головой:       — Я думала, ты там померла, — садясь за руль, бросила Хэзер.       — Спасибо, что согласилась подбросить меня до школы, — Сойер не стала отвечать на выпад Чендлер, а решила просто сесть рядом с ней и поблагодарить девушку за столь великодушный жест.       — Хотелось узнать, что чувствовала Фея Крестная, когда одарила замарашку Золушку нормальными шмотками и не заставила ее топать до тусы на своих двоих. — Отмахнулась Хэзер и, заведя мотор, выехала на дорогу.       — Ну и как ощущения? — Сойер хотела казаться тактичной, поэтому поддержала тему.       — Того не стоит, — скривилась от недовольства Чендлер, — так что завтра добирайся сама, как хочешь.       Вероника усмехнулась, она не могла до конца понять, что действительно движет Хэзер. Вообще вся эта история с преображением казалась странной и совсем не в духе Чендлер, как будто Хэзер действительно пыталась примерить на себя роль благодетеля, но не получала от этого того эффекта, на который рассчитывала.       Пока Чендлер вела машину, Вероника осмотрелась. В салоне приятно пахло кожаными сиденьями и еще не успевшим выветриться заводским запахом пластмассы, так обычно пахли дальние путешествия на машине, они вызывали у Сойер только положительные эмоции, поэтому она прикрыла глаза и вдохнула этот запах полной грудью.       — Ненавижу эту вонь, — раздраженно сказала Чендлер, когда заметила, что Вероника стала принюхиваться. Девушка потянулась к бардачку и вытащила оттуда прозрачный флакон с бледно-розовой жидкостью. Распылив немного вокруг себя, она успокоилась, — машину подарили недавно, этот ужасный запах никак не пропадет.       — А мне наоборот нравится, — с энтузиазмом сказала Вероника, — напоминает поездки с семьей, как в детстве.       — Чудачка, — прыснула от смеха Хэзер, — не удивительно, что в школе тебя считают таким посмешищем.       Слова девушки ощущались Вероникой как неожиданная и болезненная пощечина. Она совсем не ожидала, что ее попытка быть милой обернется таким едким комментарием. Слышать подобное было неприятно, но еще более отравляющим было осознание, что в словах Чендлер есть доля правды. Сойер чувствовала свою непохожесть на одноклассников, единственным человеком, который был с ней на одной волне, была, пожалуй, только Марта Даннсток, остальных же будто слепили из другого теста. С ними девушка чувствовала себя как на вечной проверке на прочность, она не готова была играть по их правилам. Гораздо приятнее окунаться в воспоминания о детстве, где все проще, а люди добрее.       — Прежде чем что-то сказать, — продолжила Чендлер, — вспомни, что тебе уже не пять лет, и, если у тебя нет желания нарваться на издевательства, лучше вообще молчи…       Сойер слушала поучения новой подруги молча, не перебивая ее и не поддакивая.       — …сейчас со стороны ты выглядишь совсем как мы, но этого не достаточно. Глубоко внутри ты так и осталась забитой неудачницей. Если ты рассчитываешь, что, натянув на свою толстую жопу классную юбку, ты сможешь стать крутой, то ты никогда прежде так сильно не ошибалась. Если я начну носить твою стремную одежду, я неудачницей не стану, а знаешь почему?       — Почему? — упавшим голосом тихо спросила Сойер.       Ей казалось, что ее золотой билет в счастливую жизнь только что выдернули из ее пальцев и разорвали перед самым лицом.       — Потому что главное — это то, что ты из себя представляешь: твоя личность, внутренний стержень, инстинкт убийцы, — начала перечислять Хэзер, загибая пальцы, — у тебя нет ничего из перечисленного, ты как амеба. Хоть раз в своей жизни ты кому-то дала отпор?       — Тебе легко говорить, — Вероника не выдержала. Ее злило, что девушка с идеальной фигурой и кожей вдруг решила, что внешний вид не важен и ни на что не влияет, — думаешь, это так просто? Особенно, когда все вокруг оценивают внешность, а до твоих личных качеств им нет никакого дела.       — Что ж, — протянула Чендлер и, повернувшись к Веронике, широко улыбнулась, — я обеспечила тебя красивой оберткой. Сейчас ты войдешь в школу и увидишь, насколько иначе все вокруг будут на тебя смотреть. Но помни, дорогая, если ты не изменишься внутри, очень скоро ты окажешься снова на самом дне.       Девушки заехали на стоянку перед школой, и Чендлер заглушила мотор. Она увидела, в каком подавленном состоянии находится Вероника, и довольно хмыкнула.       — Если хочешь быть, а не казаться, — спокойно сказала Хэзер, — тебе придется постараться и многое оставить в прошлом. Я вижу в тебе огромный потенциал, уж побольше чем в этих дурах: МакНамаре и Дюк. Но, если тебя устраивает просто посидеть с нами за обедом, а потом вернуться к старой жизни, прятаться в туалете и все такое, то делать над собой усилие не обязательно.       Не дожидаясь ответа Вероники, Хэзер вышла из машины, оставив Сойер в смятении. Вероника не сдвинулась с места, она испытывала двоякое чувство. С одной стороны Чендлер сказала ей кучу неприятных вещей, а с другой — девушка понимала, что Хэзер говорила то, что ей нужно было услышать, чтобы у нее появился шанс измениться в лучшую сторону. Веронике польстило то, как высоко оценивает ее Чендлер, что она видит в ней больше, чем остальные.       Выйдя из машины, Сойер расправила плечи и уверенно посмотрела на Хэзер, та слегка прищурилась:       — Так что, это значит, что ты в деле? — с вызовом спросила Чендлер.       — Да, — Вероника кивнула и направилась за Хэзер в сторону школы.