Без сожалений

      Темная тихая ночь накрыла остров Нураками, и дом семьи Камисато погрузился в безмятежный сон. Люмин отложила свою небольшую дорожную доску для сёги и бумаги с историей матчей, аккуратно записанные ровным красивым почерком Аяки. Спрыгнув с кровати, Путешественница тихой тенью выскользнула в коридор. В кабинете как всегда еще горел свет. Девушка толкнула дверь и беззвучно зашла в комнату.       Аято сидел за своим столом, обложившись кипами бумаг и окруженный неизменным беспорядком. Он поднял глаза, усмехнулся и снова погрузился в чтение. Люмин молча зашла мужчине за спину и положила руки ему на плечи.       - Невежливо входить без предупреждения, - продолжая перебирать документы, наигранно вздохнул Аято.       - Невежливо было заставлять меня ждать, - с иронией ответила Люмин.       Мужчина наклонил голову и прижался щекой к руке девушки.       - Прости, у меня еще остались дела.       - Они у тебя никогда не кончатся, - усмехнулась Путешественница, но убрала руки и отошла в сторону. Ее внимание привлек книжный шкаф, и девушка остановилась, подбирая себе что-нибудь скоротать вечер. - Здесь все связано с деятельностью комиссии. В основном юридические документы и описания ритуалов. Скучное чтиво, - проговорил Аято, макая кисть в чернила и привычным жестом подписывая какую-то бумагу. Люмин разочарованно вздохнула. - Можешь подобрать себе что-нибудь у меня в комнате, - откладывая лист бумаги и беря следующий, сказал мужчина.       Люмин отворила незаметную дверь за ширмой и зашла в святая святых главы клана Камисато - его спальню. С любопытством оглядевшись, девушка разочарованно цокнула языком. Комната почти ничего не говорила о его владельце. Судя по всему, он ее использовал только как место для сна.       Над кроватью висел большой портрет. Молодой мужчина нежно обнимал за плечи прекрасную девушку. Мужчина был очень похож на Аято. Те же серебряные с голубым отливом волосы, пристальный с ироничным прищуром взгляд синих глаз, даже вежливая спокойная улыбка, в точности как у молодого главы семьи Камисато. Но было в его облике что-то беззаботное и легкое, что никогда Люмин не могла разглядеть в сыне этого мужчины. Девушка же напоминала немного повзрослевшую Аяку. Тонкая, красивая, нежная. Она смотрела с портрета с теплом и нежностью.       Путешественница подошла к книжным полкам и схватила первый попавшийся том. “Ведьма и гончая” гласил заголовок. Сгодится. Кто бы мог подумать, что великий и ужасный глава комиссии Ясиро на досуге тоже балуется легким чтивом. Яэ Мико действительно хороший редактор.       Девушка уже собиралась возвращаться в кабинет, но ее взгляд упал на кровать. Хитро улыбнувшись своей идее, она стянула подушку и одеяло. Аято вопросительно посмотрел на Люмин, которая с совершенно невинным видом затащила к нему в кабинет его постель.       - Уже хозяйничаешь здесь? - иронично вскинул бровь молодой лорд.       - А с тобой разве можно иначе? - в ответ проворчала девушка, укладывая подушку на татами. - У тебя даже стула в кабинете нет.       - До тебя никто не жаловался, - вздохнул Аято и вернулся к работе. Люмин фыркнула, устраиваясь поудобнее в импровизированной постели. Получилось вполне удобно. Она открыла книгу, но текст ее не особенно заинтересовал. Гораздо любопытнее было наблюдать за главой комиссии Ясиро за работой. Он сосредоточенно изучал бумаги и, кажется, совсем перестал обращать внимание на девушку.       Аято внимательно читал документы, иногда хмурился или удовлетворенно кивал, изящным жестом брал тонкую кисть и делал какие-то пометки или ставил свою подпись. Часть обработанных писем складывались в общую стопку, некоторые комкались и бросались прямо на пол. Одну бумагу глава Камисато изучал дольше остальных. Он покачал головой, досадливо поморщился и сжег письмо на подносе, после чего погрузился в долгие раздумья. Но, видимо, приняв какое-то решение, взял чистый лист и кисть и начал писать ответ.       Люмин как будто погрузилась в детство. Ей показалось, что она вернулась в огромный светлый кабинет, где она, притворившись спящей на диване, совсем маленькой девочкой украдкой наблюдала за отцом. Ее наполнили чувства тепла, уюта и безопасности.       - Люмин, просыпайся. Ты же хотела прогуляться, - раздался мягкий голос прямо над ухом.       Девушка открыла глаза. Аято склонился над ней. Он выглядел уставшим, но все равно ласково улыбался, а в фиалковых глазах играли искорки озорства. Путешественница обвила шею мужчины руками и притянула к себе. Он поддался и лег рядом.       - Перехотела, - сонно буркнула девушка, устраиваясь поудобнее на плече Аято.       - Ты злишься?       - Нет. Я же говорила, что не собираюсь мешать твоему обычному порядку вещей.       Аято рассмеялся:       - То есть ты считаешь, что спящая девушка в моем кабинете - это вполне нормально для меня?       - Даже думать об этом не хочу, - поморщилась Люмин. - Который час?       - Около трех часов ночи.       Люмин встрепенулась и села.       - Мне пора. Тебе нужно поспать.       - С каких это пор тебя заботят мои потребности? - иронично усмехнулся Аято. - До этого на все мои просьбы ты отвечала, что тебе все равно.       - Кроме одной, - многозначительно хмыкнув, ответила Люмин.       - Да, за что я тебе очень благодарен.       - Но Аяка мне не простит, если я сведу тебя в могилу, лишив сна и отдыха. - наигранно вздохнула девушка.       - Как же мне повезло, что ты так заботишься о моей сестре, - рассмеялся Аято. Он обнял девушку и настойчиво уложил себе на колени. Люмин была счастлива не сопротивляться.       - У нас слишком мало времени. И сон - это последнее, на что я хочу его тратить, - с легкой грустью вздохнул мужчина и поцеловал Люмин.       На завтрак Аято не появился. Неспешно проведя время с Аякой и Томой, Люмин вышла во двор. В углу сада было оживленно. Заинтересовавшись, девушка подошла поближе. Чуть в стороне стояло несколько мужчин, судя по одежде - члены Сюмацубан. Среди них выделялся один. Он был значительно старше, а на кимоно был вышит герб, не принадлежавший клану Камисато. Мужчины, тихо переговариваясь, наблюдали за картиной, разворачивающейся в центре сада.       На большой подстилке сидело четверо детей лет семи: три мальчика и девочка. Перед ними расположился глава комиссии Ясиро собственной персоной. Он что-то с мягкой улыбкой им рассказывал. Дети слушали, разинув рты. В какой-то момент молодой лорд снял с пояса Глаз Бога и дал детям подержать. Раздались восторженные детские возгласы.       Люмин невольно залюбовалась. Аято точно нашел подход к этим маленьким негодникам. Несколько интересных историй, добрая улыбка и возможность подержать Глаз Бога, и вот они уже его боготворят. Тем временем глава клана Камисато закончил, с веселой улыбкой потрепал ребятам волосы и отошел. Один из членов Сюмацубан увел детей. Как только те скрылись за воротами, Аято резко переменился в лице. Милая улыбка исчезла, сменившись ледяным взглядом. Он подошел к самому старшему из мужчин.       - Вы чем-то недовольны, Господин? - подобострастно спросил тот.       - Господин Онда, вы их лично отбирали? - бесстрастным тоном спросил глава семьи Камисато.       - Конечно, Господин. Я проверил все, до мельчайших деталей, - в мужчины голосе проскочили нотки страха.       - Послушайте, господин Онда, если вы плохо будете выполнять свою работу, я в два счета найду вам замену. У меня уже есть пара отличных молодых кандидатов на вашу должность. Я уважаю ваш возраст и помню заслуги вашего клана, но не потерплю ошибок, - молодой лорд сухо чеканил слова, в его тоне звенел лёд.       - Простите, Господин. Это больше не повторится, - пожилой мужчина глубоко поклонился.       - Не спускайте глаз с той девчонки. Но она не должна этого заметить, - отдал приказ Аято остальным членам Сюмацубан.       - Есть.       Аято развернулся и уже сделал шаг в сторону дома, как остановился и тихим ледяным тоном проговорил, не оборачиваясь:       - Господин Онда, я правда очень надеюсь, что ваша оплошность была лишь досадной случайностью.       Пожилой мужчина еще раз поклонился и поспешил уйти. Его лицо искажала гримаса злости вперемешку со страхом.       Аято прошел мимо Люмин и, не глядя на нее, тихо проговорил, чуть смягчившись:       - Прости за некрасивую сцену, но иногда этот жалкий сброд нужно ставить на место. Люди слишком быстро привыкают к хорошему и перестают ценить то, что у них есть. И, не дожидаясь ответа, направился в дом.       - Что это были за дети? - с любопытством спросила Путешественница. Этот вопрос не давал ей покоя весь день.       Была уже поздняя ночь. Аято и Люмин тихо улизнули из дома в лес Тиндзю, чтобы наконец немного побыть вместе. Они не спеша прогуливались вдоль реки, любуясь бликами луны на водной глади и мягким свечением только распустившихся ночных цветов.       - Это кандидаты в Сюмацубан, - коротко ответил мужчина.       - Не знала, что ты лично с ними общаешься.       - Мы с Аякой достаточно много времени проводим с ними. Это часть их обучения.       - И в чем это заключается? - Путешественнице стало интересно.       Аято усмехнулся.       - Знаешь, как дрессируют служебных собак?       - Дают вкусняшку за хорошее поведение и ругают за плохое? - предположила Люмин.       - Отчасти это так. Но если сосредоточиться только на этом, у тебя получится цирковая собачка, способная весело танцевать на задних лапах. Но если кто из зрителей поманит косточкой, она радостно убежит к ним. Чтобы получить настоящего верного пса, способного даже без команды защитить хозяина и отдать за него свою жизнь, нужно больше чем кнут и пряник. Ты должен стать для него вожаком, смыслом всего его существования. Он должен быть уверен, что без тебя не выживет не только он, но и погибнет вся стая. Примерно для этого мы с этими детьми и проводим значительную часть времени.       Люмин задумалась над ответом молодого лорда. Хоть его слова и имели смысл, сравнение обучения детей с дрессировкой собаки ей совсем не понравилось.       - Я слышала, что Сюмацубан в большинстве своем состоит из сирот, которых воспитывает комиссия Ясиро.       - О, Архонты. Есть ли в этом мире что-то, что от тебя можно скрыть? - рассмеялся Аято и кивнул. - Да, все так.       - Я хотела спросить… - Путешественница замешкалась. - А у этих детей был вообще выбор?       Аято помолчал, но ответил:       - Нет, пожалуй. Но не жалей их, если ты об этом. Они слонялись по улицам, борясь за выживание. Некоторые из них не пережили бы следующую зиму. Мы же даем им удобную постель, вкусную еду, прекрасное образование и лучшую медицину, доступную в Инадзуме.       - А за это они служат тебе всю их, возможно недолгую, жизнь? Прямо как собаки, - с сомнением проговорила Люмин.       - По-моему, это справедливый обмен, - пожал плечами Аято.       - Я слышала, что у Фатуи есть детский дом, из которого тоже вербуют новобранцев. Чем же вы тогда их лучше? - девушка пристально посмотрела на главу комиссии Ясиро.       - Во всяком случае мы не вмешиваемся в дела других государств, - усмехнулся он, а потом уже серьезным тоном продолжил. - И не из-за нас они стали сиротами. Я был бы рад, если бы в Инадзуме не осталось брошенных детей.       - Я все равно не могу это принять, - вздохнула Путешественница. - Разве не должны люди сами выбирать свой путь?       - Я и не ожидал, что ты поймешь. - голос Аято принял печальный оттенок. Он смотрел куда-то в темноту. - Люмин, не стоит судить судить по себе. Поверь, для многих отсутствие выбора пути - благо. Ты просто идешь по нему, ни о чем не сожалея.       Девушка промолчала. Она не нашла, что возразить. Почему-то ей казалось, что глава Камисато действительно верил в свои слова. И она задумалась: а действительно ли она сама выбрала свою судьбу?       - Что будет с той девочкой? - все-таки решила задать последний вопрос Путешественница.       - Если будет хорошо себя вести, сможет остаться жрицей в храме, - безразлично пожал плечами мужчина.       Тем временем они вышли к небольшому водопаду около дороги. Вода весело журчала, разбиваясь о камни. Люмин залезла на большой валун и залюбовалась лунными искорками, переливающимися в водной глади. Аято сел рядом, приобняв девушку за плечи. Ее тело снова окутало ощущением безопасности и покоя. Это было настолько давно забытое чувство, что каждый раз у девушки перехватывало дыхание. Где-то в груди заныло при мысли, что совсем скоро это закончится и она снова останется одна. Может не стоило напоминать себе, каково это - иметь рядом кого-то, кого не хочется отпускать? Впрочем, какая теперь разница. Вот ведь ирония, сейчас ей так хорошо рядом с самым страшным человеком Инадзумы, который обещал стереть ее в порошок. И почему он обнимает ее теперь так нежно? Почему сознательно причиняет боль самому себе? Ради этих коротких моментов наслаждения, они ранят друг друга, оставляя шрамы, возможно, на много лет вперед. Пожалеют ли они об этом?       - Я помню это место, - тихо проговорила Люмин. - Аяка танцевала мне здесь. Кажется, это было так давно, будто в другой жизни.       - Да, она рассказывала мне, - на лице Аято появилась мягкая улыбка. - Хотел бы я тоже это видеть. Как бы близки мы не были, но какие-то вещи она доверяет только другим.       - Аято, ты не можешь опекать ее вечно, - Путешественница серьезно посмотрела на мужчину. - Рано или поздно это не будет приносить ей ничего, кроме боли.       - Я знаю, - вздохнул глава клана Камисато. - Я не хочу превращать сестру в птицу в золотой клетке. Каждый раз обещаю себе остановиться. Но чувствую, что она еще не готова. Да и я не готов, видимо. Все что я сейчас могу - это беречь в ней все хорошее и готовить к очень тяжелой самостоятельной жизни.       - И в чем же это выражается? - недоуменно спросила девушка.       - Посмотри сама. Я делаю все, чтобы у народ искренне полюбил Сирасаги Химэгими. Если меня не будет рядом, быть может эти люди защитят ее. Я доверил ей дело, которое обрело для нее смысл. Даю увидеть и темную, жестокую часть этого мира. Я тренирую ее, чтобы она всегда могла постоять за себя. Я оставляю на ее пути препятствия, чтобы она научилась преодолевать их самостоятельно. Если бы я думал только о ее безопасности, я бы никогда не позволил вам встретиться. Она тоже прошла через свой собственный ад во время Охоты на Глаз Бога. Я мог бы оградить ее от этого, но не стал. А теперь у нее еще есть ты.       - А Тома? Ты же видишь, что происходит между ними.       Аято тяжело вздохнул и крепче прижал к себе Люмин.       - Ты же не думаешь, что я слепой или настолько глупый? - мужчина горько усмехнулся. - Конечно, я давно уже все знаю. А еще я лучше кого-либо другого понимаю, каково это быть связанным по рукам и ногам чувством долга, - он помолчал. - Мы давно обсудили все это с Томой. Чуть позже она сама все решит.       - А как же счастье от отсутствия выбора?       - Я могу только надеяться, что она будет готова отбросить сожаления. Я знаю только одно, Тома - единственный человек в этом мире, которому я бы доверил жизнь моей сестры. Хотя, возможно, есть кое-кто еще.       - Не спеши мне доверять самое дорогое, - улыбнулась Люмин.       Аято рассмеялся.       - Слишком поздно, - прошептал он, целуя девушку в шею.       По дороге домой Аято был молчалив и задумчив. У самых ворот в поместье Камисато он остановился.       - Люмин, я завтра уезжаю. У меня возникли непредвиденные дела.       - Понимаю, - расстроенно проговорила девушка.       - Но мы с Аякой участвуем в фестивале Ханами. Увидимся там. И я помню про фейерверк.       Люмин кивнула. Аято нежно поцеловал ее на прощание и быстрым шагом ушел в дом. Она резко почувствовала себя очень несчастной, беспомощной и одинокой от того, что у нее не было прав на этого человека. Она не может его остановить, заставить вернуться или взять ее с собой. Впрочем, как и он должен будет ее отпустить, когда придет время.